"Дазай не мог не перенестись на годы назад и не вспомнить лицо мальчика почти одного с ним возраста. Там, в Хакодатэ, остался этот миг их с Фёдором первой встречи, их первого разговора солнечным утром. Кто ж знал, что сейчас они будут сидеть вот так вот друг против друга в чужом доме и столь далеко от того места?"

80-90е годы XIX века. Силой случайных закономерностей Дазай и Чуя вынуждены оказаться на чужбине, угодив в вихрь судьбоносных решений, ошибок, любви и ненависти, прощения и наказания.

Сборничек зарисовок по фандому BSD (в большей степени по соукоку). Мимолетно вспыхнувшие идеи без начала и конца, случайно запечатленные.

Ёкаи тоже прячутся здесь))))

Cборник драбблов на тему ёкаев, где и Дазай, и Чуя являются кицунэ, которых взял на воспитание Мори. Короткие зарисовки повседневности в рамках одного мира в красках традиционной старой Японии.

На столе, словно какой приз великой значимости, торжественно стоял ананас. Самый обычный ананас, в смысле съедобный, не какой-то муляж или фигурка. Тяжеленький. В общем - ананас.

Дазай не мог не смекнуть сразу, в чем дело, но ему стало интересно, что обо всем этом думают его коллеги.

Совершенно заурядное, на первый взгляд, расследование в токийском квартале Асакуса едва ли должно было стать чем-то примечательным для Дазая в тот день, если бы не появившийся в том же месте Накахара Чуя: три года назад он покинул мафию, не разглашая причин, и теперь внезапно выныривает из гущи улиц, ведя за руку маленького мальчика. Такое событие сразу же затмевает все остальное, но только вот Дазаю еще невдомек, что оно потянет за собой и кое-что из давнего прошлого.

Когда умирает человек, охваченный сильным гневом, рождается проклятие...

Когда Дазай вваливается в дом, где тихонько себе зародилось готовое всех изничтожить проклятие, что-то идет не так.

Историческое AU, Йокогама первой половины XX века.
Не обделенный талантом Дазай Осаму по собственной воле занимается не самым благородным делом в области литературы - написанием рассказов и повестей для других людей, тем самым спасая самого себя от помешательства, вызванного своим же писательским даром. Покинув стены психиатрической лечебницы, где оказался после очередной попытки суицида, Дазай отчаянно цепляется за то, что, быть может, вытянет его из водоворота собственного безумия.

Не повторяется бывшее прежде, лишь дождь и солнце сменяют друг друга.

Дазай Осаму аж возвращает себе человеческий облик и, прижав настороженно уши к голове, вопросительно и – вот прям предчувствуя, что попал, хотя вроде как еще ничто не мешает обратиться обратно и драть когти, – с высоты своего роста таращится на ребенка, который при появлении пушистого комка шерсти сначала радостно взвизгнул, а теперь, когда шерсти стало чуть меньше, притих в восторженном изумлении, слабо подергивая своими черными крыльями.

AU: Дазай-кицунэ/Чуя-тэнгу

... – Обычно ты решаешься с ходу, а тут – херней страдаешь… Может, в тебя еще влить надо для храбрости?

– Да нет, я просто подумал… Надо точно убедиться, что это прикольно, – Чуя наконец-то убрал свою руку, только вот Дазаю что-то легче не стало, и он уже совсем отчаялся относительно своего плана...

Месть/Дазай/Чуя/Текила/Пирсинг на причинном месте - рецепт, как устроить себе зимний праздничный вечер)))))))