– Ты хуже ребенка, – ворчит Чуя, подхватывая Акиру на руки и поправляя панамку у него на голове, он чуть притормаживает на дороге от всех этих действий, еще и умудрился рюкзак поймать, который сын случайно выронил, оглядываясь, словно последний раз на Tokyo Skytree, куда ему повезло снова попасть благодаря тому, что у кого-то в жопе детство заиграло. – Дазай!

 Он застревает еще на пару секунд, пока Акира карабкается ему на плечи, едва не сбивая шляпу, да Чуя предчувствовал опасность для своего несчастного предмета гардероба и в нужный момент придержал. Ему приходится догонять Дазая, а тот все же останавливается и довольно смотрит, то на Чую, то на выпрошенный у него магнитик, купленный там же наверху – с виду не особо примечательная уменьшенная версия башенки, но в темноте вроде как должна светиться. Да, хрень, но Дазай дико доволен. У него в жизни прежде не было таких мелочей, и вся хрень – это был пиздец, от которого хотелось сдохнуть, а тут приятно. Осаму топает довольный по улице, и как бы между делом замечает:

 – Ты же не будешь против, если мы немного погуляем по Асакусе?

 – Чего это? – Чуя трется щекой о голую коленку Акиры, поправляя заодно сползшие гольфы.

 – Ну, пусть Акира посмотрит на большой храм? Ты же вроде не водил его туда, нет?

 – Странно, что ты, ленивая задница, вдруг решил устроить себе прогулку. И я так и не понял, какого хрена ты не на работе сегодня? Сам вчера говорил, что к вам какой-то важный клиент пришел.

 – У меня другой важный клиент, и я сейчас в процессе расследования, смею тебя уверить, а если ты не хочешь гулять, мы вполне можем и без тебя справиться, да, Акира-кун?

 Тот, гордо восседающий на отцовских плечах, весь такой счастливый, реагирует, но упустил нить их разговора, потому что все так и смотрел назад, пока они удалялись от башни, Дазай лишь хмыкает. Все то время, пока мальчик перебегал от одного места осмотра до другого, он наблюдал за ним, и немножко завидовал такому чистому восторгу. По его расчетам они должны были уйти на полчаса раньше, но он не стал ничего говорить, видя, что Акира еще не насмотрелся на город с высоты, пусть это был и не первый его раз. Честно говоря, он и сам был доволен тем, что Чуя поддался на уговоры и отвел его сюда, будто компенсировал что-то, хотя сам этого и не понял. Но Осаму это все в самом деле было дико приятно. Просто и спокойно провести время вблизи него.

 Чуя что-то там ворчит, но на самом деле не возражает прогуляться до храма Сэнсо-дзи, и они, особо не торопясь, возвращаются на другой берег Сумидагавы. К тому же мост Адзумабаси – теперь особое место, и хочется почти задержать дыхание, идя по нему, чтобы попросить, чтоб не отбирал то, что дал.

 Дазай даже не скрывает своего приподнятого настроения, дразня Акиру описаниями того, что он увидит, и заметно, что мальчик уже заранее в восторге, в нетерпении елозит, и ему уже хочется самому идти, и Чуя только рад опустить его на землю, из-за чего они следуют немного медленнее, но Осаму лишь пользуется этим моментом себе в угоду. После того, как Чуя возвратился в Футю, Дазаю пришлось вернуться к своим обязательствам на работе: он несколько раз ездил на военную базу, был на допросах, даже прошел медицинское обследование, как настояла на том Акико, но, к счастью, не нашла страшных травм, на которых она могла бы оторваться. Дазай честно отрабатывал на то, чтобы закрыть свои косяки: Томокаву он смог выследить за пару дней, сцапав его в порту, используя старые связи в мафии в лице Хироцу-сана. Всего лишь звонок, но какая помощь!

 Чуе тоже приходилось бывать на допросах, где они могли на краткий миг пересечься, но как-то поговорить в более интимной обстановке возможности не было. Да и Дазай сам немного отгородился – пока не разберется со всем, не полезет снова к Чуе, и к тому же надо было тоже немного очухаться, но тишины не было – они вели краткую переписку, ограничиваясь подколами друг друга весьма пошлого содержания, и это немножко поднимало настроение; ко всему прочему Дазай за эти пару недель, что так вроде бы и быстро неслись, виделся с ним, когда он привозил Акиру в дом Кенджи, где мальчик на свежем воздухе чувствовал себя очень даже прекрасно.

 Фукудзава пока ничего не говорил, они о чем-то там шептались с Акико. Еще тем утром, когда Чуя собирался возвращаться домой, Дазай видел, что он около получаса беседовал о чем-то один на один с директором, а после Накахара поднялся с колен и склонился в пояс, не сразу разогнувшись. Если уж Чуя выражает почтение, то это всегда обозначало, что он делает это от всей души и очень ценит чью-либо помощь. Что ж, Дазай мог принять это в качестве того, что Чуя нашел общий язык с его руководством. Недавно его попросили свозить мальчика на МРТ, на что Накахара среагировал вполне спокойно и буквально вчера курьер принес к ним в офис результаты, которые явственно говорили об отсутствии каких-либо аномалий в развитии ребенка, на что Акико лишь заулыбалась и заметила, что тесты она теперь хочет провести над собой. Дазай мельком так понимал, что они там с директором творят, но пока не вмешивался. Он хотел знать, как Чуя чувствует себя в этом плане, но тот, освободившись от других проблем, оставив позади себя разбирательства с Сёхэем и неприятные допросы, уже не был таким нервным и смог вернуться в свой привычный режим, и, главное, с холодной головой уже оказался способен принять тот факт, что его ненаглядная кроха обладает некой способностью, и надо не тратить время на страдания, а все досконально выяснить.

 Дазай не кривил душой, когда говорил, что занят был делами, касаемо расследований, и надо было уже со всем этим делом закругляться, но разве неплохо будет соединить приятное с полезным? У Чуи выходной, он может потратить спокойно весь день на придурка, что радуется светящемуся магнитику и увлекает его ребенка рассказами о богине Каннон, которой и был посвящен храм, куда они держали путь.

 Время было еще дополуденное, и старинная торговая улочка Накамисэ-дори, которая обычно полнилась туристами, что шныркали среди лавок, сгребая сувениры, еще не успела загрузиться толпами людей, так что можно было спокойно пройти до ворот, которые уже издалека привели Акиру в восторг, и он даже начал тянуть Чую за руку, чтобы поторопился. Отсюда тоже было хорошо видно телевизионную башню, с которой они спустились, но она уже была не так интересна, ее Акира уже увидел и даже успел изучить хорошенько изнутри, снова придя в восторг от лифта, где сквозь прозрачный потолок были видны конструкции башни, а здесь – здесь ему тоже интересно, и, видимо, прежде он не бывал в подобных масштабных местах.

 Впереди виднелись огромные красно-белые врата Ходзомон, и тут уже Чуя не мог сдерживать Акиру, выпустив его руку, и мальчик помчался глазеть на три огромных фонаря. Красный тётин, кажется, особо ему приглянулся. Он так и замер, стоя под ним, задрав голову.

 – Я все время думаю, Чуя, ты лет в пять – каким мог быть? Явно не таким тихим. Визжал бы уже, наверно, на всю улицу.

 – Будешь приставать со всякой херней – отберу магнит!

 – Не, не надо! Мой магнитик!

 Ладно, пусть Чуя радуется, что его угроза подействовала, Дазай не будет к нему лезть, но думать-то он ему не запретит!

 Совсем тепло уже. Осаму чуть прикрывает глаза от солнца, задирая голову, чтобы осмотреться. Он чуть отстал: Акира умчался дальше, и Чуе пришлось нестись следом за ним, что не могло не вызвать доброй усмешки. Для Дазая Накахара все равно в какой-то степени оставался мафиози, и тем забавнее он сейчас выглядел: все такой же щёголь, даже в обычных джинсах, обтянувших зад, в этой белой рубашке, поверх которой был небрежно накинут пиджак и ебучем мозг чокере. И шляпа, что скрывает слабо завязанные в хвост волосы… Дазай мог бы снова сплести их влажные в косичку, дать высохнуть, а потом перебирать волнистые кудряшки. И вот все это привлекающее его каждой мелочью и деталью создание, сейчас бегает следом за своим ребенком, который забыл о внимательности от немого восторга.

 Дазай подкрадывается к ним, когда Акира разглядывает пагоду, задрав голову, а Чуя сидит, опустившись на колено рядом с ним, и тоже таращится вверх, чуть щуря один глаз.

 – Папа, я хочу строить такие штуки!

 – Это завуалированный намек купить ему конструктор? – на полном серьезе интересуется Дазай.

 – Ну, вообще-то дома и так полно всего, из чего он мастерит башни, – Чуя не задает Акире никаких вопросов, просто смотрит на него восхищенного и терпеливо ждет, когда он найдет себе новый объект для пристального внимания.

 Чуя в этот момент такой… Зацеловать хочется.

 Накахара пожертвовал Дазаю сто йен для омикудзи. Не сказать, что ему это было интересно, но Дазай вытряхнул предсказание и развернул листок.

 – Черт.

 – Что, убедился, что ты великий неудачник? – Чуя взял его за руку, чтобы поднести к своим глазам бумажку и разглядеть, что там выпало, и немного удивляется, когда видит иероглифы 大吉, что обозначают великое благословление, и никак не сообразит, что именно его разочаровало.

 – Чуя, ты не понимаешь? Это самое плохое предсказание для любителей суицидов!

 – Еще одна подобная реплика, и я запихаю тебе эту бумажку в глотку, – грозит он, а потом подхватывает Акиру и тащит его к огромной курильне, чтобы мог взглянуть на нее сверху.

 А тот только и рад. Тянется к едковатому дыму, пытаясь словно ухватить руками. Дазай был далек от всей этой религиозности, но говорят, подобный дым – лечебный, и он в самом деле хотел, чтобы со здоровьем у этого мальчика было все хорошо, какой бы ни оказалась его способность.

 Осаму гуляет по территории храмового комплекса, пока Чуя повел Акиру посмотреть на храм внутри. Самому идти не хочется, но он себя и тут прекрасно чувствует. В садике народу было мало, Дазай пристроился о каменной ограды пруда, наблюдая за рыбками кои, что золотили воду своими брюшками. В один момент он вынул из кармана своей легкой курточки складной нож, покрутил его в руках, а потом зевнул. Он зачем-то вспоминал все дни до этого момента, до момента, когда он столкнулся с Чуей, и сейчас будто бы не помнил, что было тогда, что хранили в себе те дни, как он вообще жил? Что его интересовало, кроме того, что он без особого успеха искал ту, с кем можно убиться? Аж самому было смешно, но такой пустой образ жизни и без того медленно истощал его, и сейчас даже думать о том вкусе тошно.

 Он машет Чуе, когда видит, как он идет по дорожке следом за Акирой, выйдя с бокового входа в храм. Акира подпрыгивает и что-то говорит, на что Чуя лишь улыбается. Немного жарко, и он снимает шляпу с головы, обмахиваясь ею. Надо же, как он дошел до такого кощунства!

 – Акира-кун, хочешь на карпов посмотреть? – спрашивает его Дазай, когда мальчик уже прискакал к нему, и тот с радостным воплем «карпы!», позволяет подхватить себя, чтобы ограждение мостика не мешало ему.

 – Так много! А вон те рыжие хорошо бы смотрелись в моем аквариуме медуз!

 Дазай косится на Чую. Они все его уже достали подколами насчет медузьего аквариума, и он готов был начать убивать! Шутники хреновы!

 – Рыжие? – Дазай не сдерживается, и его даже не пугает предупреждающий оскал. – Так можно вместо карпов кое-кого другого запустить к медузам. Будете чудесно смотреться, а, Чуя, что скажешь?

 – Однажды я точно убью тебя и отправлю на корм в какой-нибудь океанариум, – надо же, как он бесится, и в итоге отворачивается, мол, я со всякими придурками не общаюсь, и смотрит на карпов, а там внизу и правда сосредоточение оранжевых брюх, и как-то вдвойне становится обидно. Хочется носом ткнуться ему в щеку, но Акира тянется в другую сторону, и Дазаю приходится сосредоточиться на том, чтобы его удержать.

 – Пойдем, погуляем в округе, тут колоритно, – Дазай переходит мостик, ставя Акиру на землю, и дергает Чую ближе к себе, а тот возвращает шляпу себе на голову – а зря – красиво волосы на солнце поблескивают.

 Современная Асакуса, ее стилизованные под старину кварталы, – большая обманка для туристов, но хуже она от этого не становится, и они втроем бродят по улочкам, заглядывая в крытые торговые галереи, где особо ничего интересного нет, всякое барахло для туристов, но гулять здесь от этого не менее приятно, и Акира даже умудряется выпросить у своего папочки сувенирную игрушку в виде дынной булочки. Она довольно большая и Дазай издевается, предлагая заменить шляпу на булку, за что получает довольно болезненный «тык» в бок, но все равно продолжает ржать на всю улицу. Они забредают в небольшую раменную перекусить, и после этого только и хочется что впасть в дневную спячку, но они гуляют дальше, разглядывая ряженых в арендуемое кимоно туристов, и Дазай невольно думает о том, что Чуя бы охеренно смотрелся в чем-то таком, но вслух не говорит. Просто хочет пофантазировать.

 Он сам выбирает маршруты, оказываясь на старой улочке, где расположены разного рода лавки, и Акира каждый раз буквально приклеивается к витринам. Да уж, большой Токио для него всяко интереснее типичного пригорода, где он живет.

 – Зайдем-ка, – Дазай толкает дверь в одну из мастерских.

 Чуя бездумно следует за ним, а, когда оглядывается, выглядит немного удивленным.

 – Не знал, что тебя интересует нэцкэ.

 – А, да я тут недавно зависал на сайте этого магазинчика. Здесь нет антиквариата, но зато они изготавливают вещи на заказ, причем, это одна из старинных мастерских.

 – Да? – Чуя явно поражен его прошаренностью, и он оглядывает прилавки с кучей фигурок, косясь на Акиру, чтобы случайно ничего не снес, но тот лишь озирается и изучает на расстоянии.

 Дазай тоже делает круг по маленькому магазинчику. На стене висит прайс-лист на услуги, и надо сказать, стоимость тут не слабая. Он лазал недавно еще на каком-то сайте клуба любителей нэцкэ где-то в Синдзюку, и удивился даже, насколько это недешевое удовольствие, хотя прежде как-то и мыслей не возникало, но он старину брать не собирается и заказывать что-то себе тоже. Но все же интерес есть.

 – Это карпики? – спрашивает Акира у вышедшего к нему из-за прилавка мужчины.

 – Верно, ты любишь карпов?

 – Мы сейчас видели их возле храма! – мальчик пристально изучает маленькие фигурки рыбок, некоторые изображали сразу пару рыбех, и вырезано это было очень искусно, ни одной фигурки, похожей на другую, здесь не было.

 – Смотри, какой вот этот, – продавец берет одну фигурку кремово-золотистого цвета, где карп слегка приоткрыл рот и готов шлепнуть по воде хвостом, и показывает ее на своей ладони. – Это молодой и сильный карп! Он пересек воды, чтобы добраться сюда из самого Китая!

 – И его никто не съел по пути сюда?

 – Ты что, он же юркий! Никому в сети и в зубы не попался! За ним следует удача, и за теми, у кого он есть. Хочешь себе такого?

 – Какой откровенный развод! – шипит Чуя так, чтобы слышал только Дазай, но морально уже приготовился выложить за него деньги, если Акира скажет, что да, он хочет себе этого карпа.

 Акира на самом деле даже не понимает, насколько он хитер. Он не говорит «дай и хочу», он просто оглядывается на своего папу и вопросительно смотрит: можно? А Дазаю в забаву только ловить эти моменты, как Чую тут же переламывает, и он сразу сдается без всякого сопротивления, хотя на него даже атаку не вели толком.

 Пока продавец возится с упаковкой, Дазай осматривает остальные товары, затормозив возле стенда, где были выставлены образцы ножей, чья рукоять была украшена причудливыми узорами. Тут же были и расценки. Да, очень дорого. Он мельком слышал, во сколько Чуе обошелся этот карпик, не страх божий, но все дешевле, чем заводить аквариум с медузами. Впрочем, чего Чуе страдать? Еще при встрече он с утра радостно заявил, что ему удалось договориться с новым арендатором его шикарной квартирки в Мотоадзабу, и Дазай в очередной раз остался в непонятках, почему бывший исполнитель Портовой мафии, который смог неплохо так заработать за годы своей службы и обеспечить себя недвижимостью, что его сейчас кормит, предпочитал ютиться в стереотипном коттедже и страдать на не особо приносящей кайф работе. Но с вопросами этими не лез.

 К тому же ножи интересовали его куда больше.

 – Окамото-сенсей, – обращается к продавцу Дазай, зная по сайту, где он промышлял накануне, что это и есть сам мастер, – прошу прощения, можно вопрос?

 – О, конечно! – его ничуть не удивило, что постороннему известно его имя. – Секундочку! Вот, держи! – Окамото-сенсей протягивает Акире коробочку, пока Чуя хмуро пересчитывает купюры, потому что тут принимают только наличные. Ладно, ребенок доволен, и его родителю тоже спокойно. – Что вас заинтересовало?

 – Окамото-сенсей, интересные у вас здесь ножи. Это тоже ваша работа?

 – Да, этим только я занимаюсь. Сыновья пока делают всякую мелочовку, а такие вот вещи – я уже беру на заказ. У меня есть каталог с рисунками, но, если желаете, могу подобрать что-то индивидуальное и разработать эскиз, но это за отдельную плату, зато эксклюзивная работа. Впрочем, я даже те, что есть на образцах все равно делаю так, что есть какие-то отличия. Клиентам нравится тот факт, что ни у кого подобного не будет.

 – У вас тут, наверно, важные клиенты бывают?

 – Всякие. Честно, чего скрывать. Хороших мастеров не так много нынче, чтобы берегли традиции. Мы тут еще с эпохи Мэйдзи! Ни землетрясения, ни пожары, ни бомбежки – ничего не страшно. Все равно все восстанавливали и передавали мастерство.

 – Окамото-сенсей, взгляните, – Дазай вдруг являет ему на глаза ножик, что до этого таскал с собой. – Здесь есть клеймо мастера, но все же хочу убедиться, что его делали вы.

 Окамото-сенсей слегка озадачен и даже спешно цепляет на нос очки, которые он до этого снял, и они болтались на цепочке у него на шее. Дазай отдает ему нож, и тот придирчиво изучает его, тут же кивая.

 – Да-да, помню этот заказ. Индивидуальный узор, клиент специально просил ёкаев позлее сделать, мол, это же нож, ну и юмор у человека, – хмыкнул мастер по резьбе нэцкэ. – Где-то в середине осени я отдал этот заказ, могу по книге точно посмотреть. Хм, а откуда у вас эта работа? Неужели клиент потерял нож? – Окамото-сенсей с подозрением глянул на Дазая поверх очков, будто подозревая его чуть ли не в воровстве, и если бы пришедший с ним Чуя ранее не выложил тут бабло за несчастную рыбку, явно бы уже еще хуже думал о своем посетителе.

 – Можно и так сказать. Я бы хотел знать, кто этот клиент. Меня зовут Дазай Осаму, Вооруженное детективное агентство города Йокогама. Буду очень признателен, если вы поможете мне, Окамото-сенсей.

 Кажется, эффект был произведен, и не только на пожилого человека. Чуя заподозрил, конечно, уже, что они не просто так сюда заперлись, но немного не ожидал все же, что Дазай, оказывается, по рабочему вопросу здесь.

 – Надо же как, – бормочет Окамото-сенсей, и вдруг лицо его проясняется! Будто что-то дошло. – Так это, Дазай-сан, я ж думал, дело уже закрыто?

 – Простите?

 – Этот заказ ведь я делала для Коямада-сана. Недавно ведь только велось расследование его смерти. Так и не понял из газет, что с ним приключилось.

 – О, то есть вы подтверждаете, что именно Коямада-сан заказывал у вас этот нож и аналогов ему нет? – Дазай нисколько не удивлен его репликой – примерно это он и собирался здесь уточнить.

 – Конечно! Давайте заглянем в мою книгу! Там все указано! Плюсом на ноже есть индивидуальный номер, который точно может исключить вариант, что у него может быть близнец. К тому же, если уж хотите, я могу четко подтвердить, хоть под присягой, что это моя работа, и ничья больше!

 – Под присягой пока не надо, но могу я сфотографировать запись об этом заказе?

 – Пожалуйста! – он ныряет под прилавок, откуда достает массивного вида книгу с данными и начинает листать. – Мои сыновья все это переносят в компьютер, но мне проще так работать. Сейчас, секунду, надо пролистать.

 – Ты меня удивляешь, – хмыкает Чуя, оказываясь рядом.

 – А вот не думай, что я такой распиздяй, – приглушенно отзывается Дазай, умудряясь еще и ущипнуть его за задницу, на что Чуя вида не подал, но точно запомнил!

 – Прошу. Коямада Рокуро-сан – вот он. Здесь даже его подпись есть о получении. Сам приходил заказ забирать.

 – А он не говорил, зачем ему такая дорогая вещь?

 – Да, как я понял, просто порадовать себя захотел. Забрел в мою лавку, долго рассматривал все. На самом деле он сделал тогда еще один заказ. Рассказал, что какой-то его коллега, любит нэцкэ, и он хочет его удивить подарком. В антиквариате он якобы не очень разбирается, поэтому предположил, что подарок, выполненный в единственном экземпляре, тоже сгодится. Я вырезал для него осу на персике – очень недурно вышло. А для себя он заказал нож. Так радовался ему, что чуть осу не забыл, когда пришел за заказом, хвалил, что я аж расчувствовался. Вспомнил вот его сейчас, даже жалко стало.

 – Он у вас позитивное впечатление вызвал?

 – Я не берусь делать выводы от таких кратких знакомств, но показался вполне себе приятным. И придирчивым в том плане, что очень долго со мной прорабатывал рисунок, так что это все его задумки. И результатом был доволен.

 – С женой он к вам не приходил?

 – Нет, был всего два раза. В день заказа и в день выдачи.

 – Понятно. Благодарю вас, Окамото-сенсей, – Дазай поклонился и уже собирался отправиться на выход, но его окликнули.

 – А нож? Раз вы спрашивали? Это улика? Кому он теперь достанется? Жалко будет, если пропадет, Дазай-сан!

 – У него будет хороший хозяин, уверен, не переживайте, – под хорошим хозяином он имел в виду себя любимого: это будет для него трофеем, на память о том, что случилось и чем закончилось. Чуе он еще ранее отдал нож, что принадлежал Ширасэ. Кто-то скажет, что это дурные воспоминания и кровь, но у них свои взгляды на жизнь и ее детали, это закаленность шла еще с тех, темных времен под крылом Мори Огая.

 Осаму торопится на улицу, чтобы его из любопытства не засыпали вопросами. В целом, дел у него в Асакусе более не было. Чуя выходит следом за ним, ведя Акиру за руку, предупреждая, чтобы тот смотрел себе под ноги, а то больно радостно разглядывал коробку с нэцкэ, и они медленно идут по дороге.

 – Ты даже не сказал ничего, – Чуя заговаривает первым.

 – Это не мешало нашей прогулке, и я не стал заострять внимание.

 – Вечно ты что-то утаиваешь

 – Не обижайся. Я и не подумал, что это вызовет у тебя вопросы.

 – Да нет, просто… Не знаю… Иногда я забываю о твоей работе. Когда, еще будучи в мафии, узнал, кем ты заделался после своего побега, долго ржал и не верил.

 – Разве я ее плохо выполняю?

 – Наверное, все же хорошо. Теперь до конца жизни буду обязан твоим коллегам.

 – Не переживай, Мори-сан тебя бы и после жизни достал, чтобы взять остаток.

 Чуя хмыкает, но не спорит. Дазай знает, что Мори-сан звонил ему, узнавал подробности, но не спрашивал, как именно прошел их разговор. Лишь факт того, что Чуя по-прежнему не намерен возвращаться. Хотя и не верилось, что он и дальше будет тратить себя на возню в университете.

 – Мне надо в офис, – Дазай чуть сбавляет скорость в том месте, где следует свернуть, чтобы дойти до станции метро. – Уладить это дело, – он помял нож, что вернулся в карман. – Ты домой?

 – Мы погуляем еще тут немного, – Чуя смотрит на Акиру, который ничуть не устал и готов и далее изучать окрестности. – И, Осаму… Если ты помнишь, тут на днях у меня день рождения… Я ничего не устраиваю, просто что-то заказываю или даже сам готовлю, мы просто с Акирой сидим дома, но… Приходи?

 – Ты так робко об этом просишь, – Дазай вроде как и подкалывает его, но интонация его голоса мягкая, и Чуя это улавливает, и вовсе не злится.

 – Я просто все еще не знаю… Что по итогу.

 – По итогу увидимся у тебя. Даже что-нибудь подарю. Пиши, когда подходить, хотя ты же не выставишь меня, если заявлюсь раньше.

 Чуя лишь мотает головой. Он кажется каким-то слегка меланхоличным в этот момент, и будто боится что-то испортить, но Дазай не видит тому причин. Он лишь треплет Акиру по волосам, а затем торопится в метро, параллельно делая несколько звонков, прежде чем оказывается под землей.

 В Йокогаме погода ничуть не хуже, чем в Токио, но особо некогда наслаждаться солнышком, Дазай торопится на рабочее место, и многие бы сейчас даже удивились его рвению; по пути он заглядывает в кафе, где замечает сразу бросившуюся в глаза копны кудрявых локонов и приветственно машет.

 – Ниса-тян!

 – Добрый день, Дазай-сан! – она откидывается чуть назад от барной стойки, за которой распивала кофе, поедая запеченный с шоколадом зефир. – А я специально пораньше приехала, узнав, что у вас тут можно перекусить.

 – Неудобно было тебя отрывать от дел сегодня, не предупредив заранее.

 – Да ну, бросьте. Занятий сегодня нет, уладила кое-какие дела со своей новой публикацией, а сейчас свободна – и тут ваш звонок! К тому же – я рада была, когда вы связались со мной после моего письма.

 – Потому что ты не представляешь, как важны оказались твои наблюдения.

 – Вы говорили, что сегодня поедете в кое-чем удостовериться. Успешно?

 – Более чем. Какой десерт! Прежде не видел тут такого!

 – Мне сказали, что это новинка, а я люблю зефирки, хотя моя сестра шутит, что любовь к зефиру превращает в сам зефир.

 Дазай скептически оглядел ее, сегодня одетую более скромно, но ей очень шли эти пушистые кошачьи ушки. Нет, до зефира ей еще далеко.

 – Могу угостить тебя! Запишите на мой счет! – с важным видом бросил он в сторону официантки.

 – Записать в ваши долги, Дазай-сан? – девушка постучала ручкой, которую она до этого вертела в руках, делая какие-то пометки в блокноте. – Не позорьтесь.

 – Как жестоко!

 Она лишь фыркнула и гордо уплыла куда-то в подсобные помещения. Ну да, есть те, на кого его шарм действует не до конца. Сам Дазай голоден не был, так что просто дождался, когда Ниса прикончит свое пирожное, и они уже вместе поднимаются к ним в офис.

 – Никогда не была в настоящем детективном агентстве!

 – Мне показалось, тебе хватило приключений в нашу последнюю встречу, – Дазай по-прежнему ощущал некую вину перед девушкой.

 – Ой, да не думайте, что я прям травму заработала! Я не неженка, это только мои ушки такие, – она помяла треугольнички ни голове и рассмеялась. – Не беда. Проверила свою выдержку. Теперь есть новая база, чтобы придумывать более оригинальные сюжеты для додзи! У меня уже куча набросков, кстати! Хотите покажу, как я вас нарисовала? И того вашего знакомого? Не обижайтесь, Дазай-сан, но вы и правда горячо с ним смотритесь!

 О боже, надо будет это Чуе показать, сто процентов!

 – Пришли мне потом, я гляну, – Дазая это не смущает, но лучше будет, если все же в офисе она об этом не будет громко вещать.

 Дазай точно был не уверен, кто именно тут сейчас присутствовал, но по его расчетам оба Танидзаки при поддержке Ацуши (отсутствие которого несколько разочаровало Нису) и Кенджи были отправлены на задание, значит, шума особого не ожидается. Поэтому – да. Восседая на своем столе, придвинутом к окну, скучал Рампо-сан, потягивая водичку и посматривая на шарик в бутылке на солнце, и Куникида вкалывал за компьютером, бормоча себе под нос какие-то цифры. Естественно, он встретил Дазая привычным:

 – Где ты шлялся, придурок?! Ты так и не сдал окончательный отчет по делу Оока! Я его не собираюсь за тебя допечатывать!

 – Какой ты сегодня активный, Куникида-кун! Некуда девать энергию?

 – Я сейчас поделюсь ею с тобой, что в залив улетишь!

 – Эй, какой ты невоспитанный! У нас тут, между прочим, гостья! Ниса-тян! Помнишь ее?

 – Ниса…-сан? – Куникида подался вперед. – А, да. Простите, тут бардак…

 Бардак на столе у Дазая, у Куникиды же идеально все, но вот соседский стол его явно нервирует! Рампо косится на гостью, поджимает губы, но никак не комментирует ее появление. А вот Дазай с него глаз не сводит, и тот, удостоив и его взглядом мельком, выглядит каким-то не особо довольным.

 – Присаживайся пока, Ниса-тян. Я подскажу, когда понадобится твоя помощь. А если вдруг захочешь еще кофе или чего, то Куникида-кун к твоим услугам. Кстати, если что, его сердце жестким образом разбито, и он явно нуждается в утешении!

 – Дазай, твою ж мать!

 – Куникида-сан, вас кто-то бросил? – голос Нисы звучит с искренним состраданием.

 – Никто меня не бросал. Это – обстоятельства. Да и… Я еще не потерял надежду! – заявил он и потопал куда-то, а Дазай, глянув на Нису, покачал головой, мол, надежды нет – боль, страдания и одиночество (и арендная плата напополам с Дазаем) – вот его удел.

 Девушку Дазай усадил за стол Куникиды, раз уж он лучше всего был готов к приему гостей, а сам пока устроился у себя.

 – Кто-то еще в офисе есть? – как бы между делом спросил он у Рампо.

 – Директор должен скоро подойти. Наверно, у него будет какое-то задание для меня.

 – Наверно, очень важное.

 – Очень.

 Диалог ни о чем, и в нем сквозит напряжение. И Дазай смотрит на часы. Он слышит шаги за дверью заранее, поэтому тут же соскакивает со своего места и несется встречать еще одного посетителя.

 – Я боялась, что задержусь, но, кажется, очень вовремя, добрый день? – в офис неуверенно заглядывает Коямада Сидзуко. – Дазай-сан? Вы так внезапно вызвали меня, я растерялась. Боялась не успею. Пришлось на такси ехать.

 – Прошу прощения, Сидзуко-сан, до последнего не был уверен, что стоит вас столь наглым образом беспокоить, но без вас, увы, никак. Проходите, – он усаживает ее на диванчик за ширмочкой. – Хотите чего-нибудь? – внимательно рассматривает женщину. На Сидзуко было легкое кимоно, судя по ткани, далеко не дешевое, подвязанное черным оби, расшитым крупными листьями. Бледноватая и взволнованная, безумно красивая, словно пришедшая из другой эпохи, только прически традиционной не хватало, она открыто смотрела на Дазая, ожидая, что такое важное могло еще случиться по делу ее покойного мужа, что ее так внезапно попросили приехать.

 – Нет, благодарю, – она открывает свою немаленькую, немного не вписывающуюся в ее образ, сумочку, в которой мельком виднеются телефон, несколько купюр в десять тысяч йен и платок, за которым они и лезла, чтобы промокнуть лоб.

 – Хорошо, – Дазай отлучается на мгновение, а потом, порывшись у себя в столе, возвращается с распечатанными еще несколько дней назад бумагами, на которых он делал пометки. – Рампо-сан, не желаешь присоединиться?

 – Не вижу смысла. Я и отсюда слышу.

 – А я, Дазай-сан? – напоминает о себе Ниса.

 – Посиди пока тут. Послушай.

 Она не особо понимает, в чем вообще прикол, но Дазай вызывает у нее исключительное доверие, так что девушка не спорит.

 – Сидзуко-сан, – Дазай садится напротив нее. – Еще раз извините, что дернул вас, но это очень важно. Я повторно занялся вашим делом, так как… Была причина волноваться из-за действий Сюндэя.

 – То есть? – девушка опешила, вздрогнув и сжав сильнее платок. – Но, Рампо-сан… Ведь официально было решено, что этот человек вообще не имеет никакого отношения к тому… К причудам моего мужа. Не понимаю.

 – К сожалению, выходит, что не все так просто. И Оэ Сюндэй – в самом деле оказался довольно опасным человеком.

 Услышав это, Сидзуко замерла – лицо ее побелело еще сильнее. Губы зашевелились, но не слышно было ничего, но потом все же голос прорезался:

 – Не понимаю. Я ведь… Со дня смерти мужа я ведь не получала никаких угроз, это все соответствовало словам Рампо-сана.

 – Все дело в том, что Сюндэй оказался умнее нас в чем-то. И у него было очень умный помощник.

 – О боже. Не пугайте, Дазай-сан! В чем же дело? Что мне делать, бежать куда-то? Я совсем одна, и…

 – У вас совсем никого нет из родни?

 – Не так давно я потеряла сестру, горестная новость пришла так внезапно, – вдруг призналась женщина.

 – Ох, не это ли стало причиной отмены свидания с Куникидой-куном? Эй, Куникида-кун!

 – Дазай-сан, не надо его беспокоить…

 Куникида является на зов, но вовсе не ожидает увидеть тут кого-то еще и столбенеет.

 – Сидзуко-сан? Эм… Добрый день.

 – И вам доброго дня, – она не поднимает на него глаза.

 – Дазай? В чем дело? Что ты устроил?

 – Куникида-кун, ты не знал? У твоей девушки серьезные проблемы. Оэ Сюндэй и все, что с ним связано. Какой вообще изворотливый и страшный он человек на самом деле! И какой талантливый! Я восхищен! Даже подумать сначала не мог! Таинственный до невозможности. Никто не видел его толком, никто его толком не знает, но он популярен. И все переживают, что он перестал вести свой блог. Интересно, почему? У вас есть предположения, Сидзуко-сан?

 – Дазай, ты чего творишь?

 – Сидзуко-сан? Вы не знаете? А мне кажется, что он ему отчасти надоел. Тем более, когда у него появилось развлечение поинтереснее, когда он решил избавиться от Коямады Рокуро.

 – Так это все-таки он убил моего мужа?! – вскрикнула Сидзуко.

 – Конечно. Да простит меня, Рампо-сан, но ему стыдиться тут совершенно нечего… Да, это именно Оэ Сюндэй совершил это убийство. Случившееся – не несчастный случай, не что-либо иное. Убийство. Это ведь его тема – запутанные детективные сюжеты! Ох, увлекательная вышла история! – Дазай устроился в кресле поудобнее, положив на стол свой телефон рядом с листочками. – По заключению у нас все довольно гладко выходит: уличенный в садизме Коямада-сан! Он сам запугивал свою жену, пользуясь ее увлечением детективами, а потом нелепо погиб, слетев с балкона, когда пытался напугать ее. И как все далее неудачно для него сложилось: бродяги обчистили его ночью, о чем мы как бы точно знаем, благодаря найденным часам и показаниям того, кому они были проданы, правда, так и не удалось установить, кто же именно скинул тело в реку, но это же были мелочи, на которое следствие закрыло глаза. И все бы неплохо было, если бы несчастный Коямада-сан не оказался на самом деле жертвой чужого коварства.

 – Дазай, погоди, ты узнал, кто этот Сюндэй? – Куникида вытаращился на него, словно в нем ожил голодный удав – жутковато.

 – Да. И у меня есть кое-что, что его выдало. Причем весьма причудливым способом, – сейчас, погоди. Где он? А! – Дазай выложил на стол нож, о котором часами ранее вел расспросы. – Куникида-кун, тебе эта вещь не знакома часом?

 – Нож? Ну, как бы не особо.

 – А ведь он принадлежал Коямада Рокуро. Вы его узнаете, Сидзуко-сан?

 Она молча таращилась на нож, покачнулась в сторону, но потом выдавила из себя:

 – Вроде бы. Но я не понимаю… Если это… Как он может быть у вас? Я…

 – Он был в той квартире в Асакусе, верно?

 – Коямада-сан порой таскал его с собой, – Сидзуко неуверенно смотрел на предмет, что будто бы ее гипнотизировал. – Но, Дазай-сан, я уверена, он должен быть где-то среди моих вещей, там в квартире. Это, наверное, что-то похожее.

 – Это могло бы быть так, но сегодня я был у мастера, что его изготовил, и тот подтвердил, что это его работа и выполнена она в единственном экземпляре. Об этом есть запись в его книге, я сделал фото, если желаете, могу показать, ну и это будет приложено к делу.

 – Дазай, причем тут нож? Он что, являлся орудием какого-то преступления или… – Куникида упал рядом с ним в креслице и уставился на Сидзуко слегка смущенно. – Что за хрень, чего ты тут выпендриваешься и где ты взял этот нож?

 – Где я взял? Нашел, когда обшаривал труп одной девицы, которая в поисках приключений на свою попу, вступила в банду и плохо кончила.

 Дазай засмеялся бы, да сдержался – но у Куникиды сейчас реально глупый вид. Но придется его добить.

 – Удивительное совпадение, Куникида-кун. Я когда его просек, понял, что ты зря убивался, и Сидзуко-сан не смогла пойти с тобой на свидание не по причине того, что ты не тянешь под ее идеалы, наоборот, мне в самом деле казалось, что ты ей нравишься, как-то по-своему. А тогда, к сожалению, так случилось, что она не имела возможности пойти с тобой по причине смерти ее сестры. Верно, Сидзуко-сан? Ваша сестра? Вам ведь сообщили о ее гибели как раз перед тем, как вы должны были встретиться с моим коллегой?

 Девушка испуганно вскинула на них глаза. По ним можно было читать – отпираться она не собирается.

 – То есть я правильно понимаю – еще раз: Сугимото Юи – ваша сестра?

 – Верно. У нас общий отец, но она носит фамилию своей матери.

 – У вас были близкие отношения?

 – В детстве мы почти не общались, но став постарше, попытались наладить связь. Не особо вышло, но, если ей нужна была помощь, она обращалась ко мне, но в основном просьбы заключались в деньгах, которые Юи не берегла, и я отказывала ей, боясь, что так будет хуже.

 – Вы были в курсе, что она состояла в йокогамской банде?

 – Я знаю, что она связалась с какими-то людьми, которые, как она говорила, могли бы помочь ей заработать, и просила не лезть, Юи-тян была очень самостоятельной, не любила подачек, и я не спрашивала, чем именно она там занимается. Дазай-сан, я очень боюсь таких вещей, и не вмешивалась, а как мужа не стало…

 – Сидзуко-сан, – Дазай прервал ее, – с конца марта, нет, даже раньше, Юи влезла в одну нехорошую авантюру, из-за чего ее разыскивали довольно опасные люди, и ей пришлось скрываться. Вы что-то об этом знали?

 Молчание. Сидзуко не смотрит в глаза, но потом все же отвечает.

 – Она ничего такого не говорила. Но… Попросила, чтобы я позволила ей пожить немного в той квартире в Асакусе.

 – Интересно, что вы все еще пользовались той квартирой.

 – Аренда была оплачена заранее.

 – Хорошо, ясно. Теперь понимаешь, Куникида-кун, какой длинной цепочкой попал ко мне этот нож?

 – Да уж… – он слегка был шокирован из-за того, что обнаружилась связь его Сидзуко-сан и девчонки, за которой гонялся Дазай, в результате чего они оказались в разборке с Овцами. – Дух захватывает. Но… Так ли это теперь важно? Сидзуко-сан… Я очень сожалею, что ваша сестра погибла, кхм, это… Она в самом деле связалась с нехорошими людьми. Только, Дазай, какого хрена, ты сюда привязал и Сюндэя?!

 – А у меня есть интересные сведения о том, что Юи занималась его поисками вместе со своими сокурсниками. Сидзуко-сан, у вас с сестрой, как посмотрю, были одинаковые увлечения. И она тоже пыталась разгадать его загадку. А вы делились с ней тем, что случилось с вами? Говорили об угрозах?

 – Мы с сестрой не были в этом плане близки.

 – И все же интересами вы сходились. Юи даже однажды вызвалась преследовать жену Сюндэя, и, удивительно, она даже предположила, что человека, по имени Оэ Сюндэй вообще не существует! При том что это было довольно абсурдное заявление с учетом того, что были люди, которые сталкивались с ним и с его женой. Куникида-кун, ты же великий детектив! Не такой великий, как Рампо-сан, ну, или я, но пораскинь мозгами: Юи состояла в университетском детективном клубе, как она говорила – увлекалась и веб-творчеством Сюндэя, жаждала узнать, кто он, и вот – удача! Она следит за женщиной, что якобы является женой этого загадочного писателя, почти добирается до него, а потом вдруг делает предположение о том, что его не существует. Зачем?

 Куникида молчит. Смотрит на Сидзуко, но у той вид совсем отсутствующий, он рассматривает нож, все еще не понимает, какого черта Дазай его тут так торжественно презентовал, а потом мотает головой, будто хочет вытряхнуть оттуда какое-то непонравившееся ему предположение.

 – Ты сейчас чего, намекаешь, что… Сугимото сама притворялась Сюндэем? И специально все сымитировала? Получается, что, она издевалась над собственной сестрой и… Убила ее мужа?! Да что за хрень? – Куникида аж подскочил. – Да ну брось! Ничего не сходится. А мотив? Какой мотив? Я понимаю, она бешеная была, простите, Сидзуко-сан, но… Сидзуко-сан?

 Дазай тоже смотрит на нее. Ждет. Может, что-то скажет, но, кажется, зря.

 – Как ты вообще связал все это с Сугимото? Про смерть ее это ты сейчас только уточнил. Ты вспомнил этот нож или что?

 – По-сан.

 – А?

 – По-сан? – послышался эхом голос Рампо, но более от него не донеслось ни звука.

 – Нет, конечно, я не просто так вспомнил этот нож, на него мое внимание упало в связи с еще одним обстоятельством, но еще в тот раз, когда он спас меня от членов банды, что были с Юи, мне показалось странным, что он вдруг там объявился, а он тогда уже следил за ней и знал даже некоторые детали относительно эсперов, что окружали ее, и меня это не могло не насторожить. Зачем он за ней следил? Я знал, что его интересовало дело Коямады, но могло ли быть все действительно так крепко взаимосвязано? Мне пришлось поразмышлять над этим и сделать выводы. Рампо-сан, ты был в курсе, что твой соперник все время следовал за тобой?

 – Ему далеко до меня.

 – Ну, тут не поспоришь. В сущности, у него были лишь догадки, не было доказательств, но чутье вело его по верному следу! Но мы немного отвлеклись. Куникида-кун, ты считаешь, что Сугимото – и есть Сюндэй?

 – Ты сам на это намекаешь!

 – Я не намекаю, это ты так предположил, но согласен – такой вывод напрашивается, это логично вывести из многих фактов, но, знаешь, нет, это все было сложновато для мозгов Юи-тян, хотя она не была глупа и тоже недурно шарила в детективной области, как говорят ее знакомые. Только речь не об этом. Все ее действия были направлены на то, чтобы прикрыть кое-кого. Свою сестру.

 – Блядь, что? – Куникида в ужасе от своих манер хлопнул себя по рту, но тут же замер, глядя на Сидзуко. Та смотрела куда угодно, но только не на них.

 – Сидзуко-сан, вы умеете рисовать? Я знаю, вы увлекаетесь мангой. Рисуете в таком стиле? Я задаю вопрос не просто так. Потому что помню у вас были книги, связанные с этим.

 – Я не училась этому.

 – Ну, рисунки Сюндэя всегда критиковали за кривизну, так что да – не учились. А вы позволите осмотреть ваш дом на наличие графического планшета и прочих атрибутов для рисования? Рискну предположить, что вы их скрыли от посторонних глаз.

 – Дазай, ты… Хоть понимаешь, что сейчас несешь? Это уже что-то из области фантастики!

 – О да! Как и любил Сюндэй! Как и любит сама Сидзуко-сан! Верно?

 Она молчит. Бледна и прекрасна. У Дазая такие женщины вызывают желание их пожалеть, нежно поцеловать и поманить за собой в море, да простит его Чуя.

 – Прежде чем кидаться подобными заявлениями, нужны существенные доказательства, – серьезно говорит Куникида. – Ты можешь представить хоть одно?

 – Ну, давай, попробуем. Ниса-тян, можно тебя?

 Куникида вздрагивает, потому что Дазай крикнул ему это чуть ли не в ухо. Он аж отскочил, да и то уже не мог спокойно сидеть. Дазай отправил бы его принести что-то попить, но Доппо так удачно подыгрывал ему, сам того не понимая, что решил – потерпит.

 Ниса тут же нарисовалась рядом. Видно было – вся возбуждена, слышала каждое слово и раскраснелась аж от волнения.

 – Ниса-тян, помнишь, я попросил тебя вспомнить все, что было связано с твоими встречами с четой Оэ? Тебе знаком этот нож?

 – Да, Дазай-сан! – она крикнула это так, что, кажется, оглушила Куникиду в другое ухо, и тут же убрала лишнюю громкость. – Да. Я еще тогда, когда я была с вами, когда… Сугимото-сан погибла… Обратила внимание на тот нож. Ручка сразу в глаза бросается. Она такая неудобная, я еще подумала, что странно было бы им пытаться обороняться или для чего его взяла та девушка. И потом, когда стала смотреть фото с комикетов и выставок, вспомнила, что почти такой же или такой видела у Харуки-сан! Я не нашла кадров с ним, но – он точно попадался мне на глаза, когда она разрезала им пакеты, из которых доставала мерч для продажи.

 – Ты точно можешь подтвердить, что это тот же нож?

 – Ну, не стану утверждать, что один в один, я прежде его так близко не разглядывала, но то, что рукоять была вырезана в стиле нэцкэ – это точно! Я такие вещи подмечаю, потому что сама люблю мелочи и изображаю их в своих рисунках. И да, там были изображены ёкаи, довольно злобные.

 – Сидзуко-сан, а вам Ниса-тян, часом не знакома?

 Молчание. Она будто бы в трансе. Даже ни на никого не смотрит. Хотя нет, пару раз пыталась бросить взгляд на Куникиду, но тот тоже ступорит.

 – Ниса-тян, а тебе Коямада-сан не знакома?

 – Да нет…

 – А если внимательнее? Если представить ее в обычной европейской одежде?

 Ниса, излучая задумчивость, отступила назад. А потом глянула на Дазая.

 – А можно попросить госпожу встать?

 – Сидзуко-сан? Сидзуко-сан? Прошу вас.

 – Дазай, ты давишь на нее, – голос Куникиды звучит неуверенно, поэтому он не продолжает, когда Дазай уже более резко просит ее встать.

 Она подчиняется. Потому что даже Ниса вздрагивает от этого тона. Девочка не знает, с каким человеком она завязала дружбу, а Сидзуко-сан лучше никогда все же не узнать, как Дазай умеет заставлять и какие методы для этого использует. Он сначала молчит, но потом все же задает один наводящий вопрос:

 – Ниса-тян, есть в ней что-то от Оэ Харуки?

 – Думаю, да, – Ниса слегка растеряна. Кажется, она сопоставляет факты в голове, но они слишком неожиданны для нее. – Если волосы распустить и навесить на лицо, как у Ямамура Садако, то вполне.

 – Как у кого? – не понял Куникида.

 – Злобная стерва из колодца, ты кино не смотришь, Куникида-кун? – Дазай с таким упреком глянул на него, что тот аж смутился.

 – Да и если одеть иначе! В самом деле будет похоже!

 – А теперь задача посложнее, Ниса-тян, – Дазай сам соскочил с места, встав позади девушки и легонько придержав ее. – Присмотрись. Оэ Сюндэй был такого же роста?

 – Что? Роста? – она теряется, но Осаму нежно давит ей на плечи, чуть прижимая к себе, давая таким образом почувствовать себя увереннее, и Ниса покупается на это, всматривается, думает, пока Сидзуко стоит, уставившись в пол, а потом кивает. – Да, он ведь в самом деле не был высоким. Примерно такого же роста. Он часто ходил в кимоно и хакама и под эти одежды носил гэта, как и Коямада-сан сейчас.

 – Сидзуко-сан, скажите, если мы тщательно обыщем ваш дом в Минато, быть может, мы найдем какие-то вещи, которые не совсем ваши? Мужская одежда, что не принадлежит вашему мужу, парики? Между прочим, Рампо-сан сам в отчете указал, что парик, в котором нашли Коямаду, был куплен им самим, но не напрямую – заказ прошел с его адреса. Но это же не гарантирует, что он сам совершил покупку? А если проверить другие покупки с его счетов и адресов? Сидзуко-сан? Вы позволите проверить ваш компьютер и смартфон на наличие доступа к учетным записям, что велись от имени Оэ Сюндэя или его жены, коих вы изображали?

 Он отпускает Нису и приближается к молчащей женщине, которая смотрит в одну точку перед собой где-то в районе Рампо.

 – Дазай, это все, как ты все это выстраиваешь, я не… – Куникида снова пытается найти оправдание, но замолкает, видимо, складывая все вместе у себя в голове и приходя к очевидным выводам.

 – Я могу ошибаться, но история примерно такова. Может, меня поправят? Сидзуко-сан, у нас особа, одаренная фантазией и кучей свободного времени и средств. Муж ее часто в командировках, и она явно скучает в своем уютном доме в районе Минато, и вот, от скуки начинает писать истории и иллюстрировать их под вымышленным именем. И – успех! Браво! Нет, правда, я читал рассказы, они очень даже неплохи. И успех этот развивается, фанаты требуют внимания, и из собственного интереса, любопытства и убойной дозы авантюризма в крови Сидзуко-сан решается играть роль и дальше. В Японии обычно очень бережно относятся к охране чужой личности и это нормально скрываться под чужой личиной, но лишний ореол таинственности не помешает, и разыгрывается целый спектакль: у Сюндэя появляется еще и жена, которая решает все его дела, а сам он лишь время от времени мелькает на разного рода ивентах. При этом, уверен, не было ни одного случая, когда бы супруги появились вместе. Ниса-тян, как считаешь?

 – Хм, ну, я в самом деле никогда не видела, чтобы они были сразу вдвоем, но подумать такое… Боже ж мой!

 – Для полноты шоу Сидзуко даже арендует жилье в районе Кото, которое и указывает как место обитания семьи Оэ. Туда мы ездили, Куникида-кун, помнишь? Туда же ездил и сокурсник Юи, по ее наводке, когда они пытались найти Сюндэя. Сидзуко-сан, я так понимаю, ваша сестра прикрыла вас. По вашей просьбе или по своему желанию… У вас с сестрой были одинаковые увлечения, и она, кажется, тоже любила истории придуманные Сюндэем, и, наверно, не против была помочь, придержать завесу тайны.

 Но куда интереснее момент, когда вам надоело просто играть в успешного веб-мангаку. К тому же, насколько я знаю из показаний коллег вашего мужа, что собирали сотрудники нашего агентства, все это есть в отчетах, в тот момент Коямада-сан перестал бывать в командировках, и внезапно так стал мешать вашей интересной двойной, а то и тройной жизни, и прикрыться походами в кружок икебаны, в котором вы бывали, но всего-то пару раз, как я смог узнать, уже было недостаточно. И вот тут – вы замутили куда более мрачную историю. И начали отыгрывать ее заранее, задолго заранее, чтобы и ваши соседи обратили на вас внимание и в случае допросов говорили то, что будет вам на руку; далее: инициировали переезд, чтобы потом сказать, что якобы вас пугали приходящие вам письма, которые вы начали отправлять сами себе, подбрасывая в почтовый ящик сама или просили кого-то, ту же сестру. Вплели сюда еще одну личность – так и не найденного никем Хирата Итиро, объединив его вместе с вашим альтер эго. Ваш муж был вполне себе воспитанным и вежливым человеком, об этом говорили его коллеги, что было известно с самого начала, и вот тут была несостыковка, на которую многие закрыли глаза, решив, что на публике мужчина мог быть одним, а дома – адский тиран, нередкое явление. Я на неделе заморочился и лично пообщался с прислугой из вашего дома, с бывшей прислугой, которую почему-то не особо хорошо допросили. И они сказали, что Коямада-сан был спокойным и уравновешенным. Правда, старомодным до жути и немного занудным. Полагаю, он не особо разделял ваши увлечения. Возможно, с этим связано и то, что Сюндэй пропал и перестал обновлять свой блог. Заниматься своим увлечением, пока муж дома, а к тому моменту – еще раз вспомним эту деталь – он перестал ездить в командировки, вам уже было не так удобно работать, а вы не хотели, чтобы он стал цепляться к вам по этому поводу. Да и вообще был вам не особо интересен, как я думаю, раз вы решили от него избавиться. Не знаю, почему вы не возобновили работу над блогом, предполагаю, вам совсем наскучил этот образ или дело было в чем-то еще, но вы, вернувшись домой, явно начали готовиться к новой жизни.

 Интересная была комбинация проведена, даже удивлен, что вы все это сами провернули. Издалека все так спланировали, выждали момент, могу лишь только предположить, как вы убили мужа, быть может, он, как и было изначально, пошел к другу, провел с ним некоторое время, толком даже не расслабившись, и просто вернулся домой, а вы, смею предположить, улучшив момент, спустили его с балкона. Раны ведь в самом деле на это указывали, только вот он не сам навернулся. Быть может, пытался удержаться, но упал и потерял сознание. Обнаружив на черном рынке часы вашего мужа, мы сделали предположение, что его обчистили. И, напомню еще раз, официально следствие решило, что это кто-то из неустановленных лиц мог скинуть его в реку, и хоть это и был «потенциальный убийца», поиски ничего не дали, никто не стал рыскать среди бродяг, но на самом деле мне еще тогда немного странным показалось, что те так вот удачно оказались возле потерявшего сознание человека. Токио, конечно, большой город, и есть в нем свои преступные элементы, но не рыщут они вот просто так на открытых пространствах. А я решил порыскать там в промежутках между допросами по другому, кхм, делу. Для начала узнал у Кенджи, с кем он общался насчет часов и нашел этого человека, который днем подрабатывает на барахолке там же в Асакусе, продавая обычные сувениры. Спросил, кто ему передал эти часы, и тот, решив все же меня не убивать, рассказал, что притащил ему их парнишка один, да только как-то выглядел он, как ему показалось странно, чем он и поделился. Слишком чумазый, слишком грязный, слишком – ряженый? Он впервые его видел, хотя знаком со многими такими вот элементами. Также он всучил и прочие вещи, но за них денег не стал просить. Знаете, я думаю, никакого бродяги не было. Была просто любовь к актерству, и актриса в лице вас, Сидзуко-сан. Здесь вы тоже лично решили обо всем позаботиться, что и сделали после того, как разобрались для начала с телом: в темноте – взяли парик и перетащили еще живого мужа. Вы хрупкая, но это не говорит, что вы не могли что-то придумать, как мне кажется, с вашей-то смекалкой. Там же не так далеко до реки, а некоторые следы на теле в самом деле указывали на то, что его перетаскивали. А потом расследование, ваши слезы, и вы – несчастная жертва. Никаких подозрений.

 Коямада Сидзуко так и не подала ни одного признака о том, что вообще слышала, что говорил Дазай. Она все такая же хрупкая, прекрасная и несчастная.

 – Охренеть! – не сдержалась Ниса.

 Дазай тем временем смотрел на Рампо, который за все это время ни слова не произнес. И в ответ даже не глянул. Куникида-кун проследил за его взглядом и вдруг воскликнул:

 – Э, стоп, Дазай! Не сходится! Прежде всего! Все выводы, которые были сделаны изначально Рампо-саном, ты хочешь сказать – он ошибся? А как же побои? Их Ёсано зафиксировала! Я не верю, что Сидзуко-сан могла обмануть Рампо-сана!

 – Ты прав, Куникида-кун. Это самое странное, но тут я подумал о самом невероятном исходе. Рампо-сан, – Дазай приблизился к нему, и тот наконец-то глянул в его сторону. – Ты так активно вел это дело, так легко раскрыл. И ты ошибся? Я не поверю, Рампо-сан. Если только… Не ты выдумал всю эту историю, извини за безумное предположение.

 – Охуеть, – воспитанность Куникиды явно сказала ему, что она расстается с ним. Сплошное кидалово!

 Рампо спрыгнул на пол, пересек комнату, глядя на Сидзуко, что не сводила с него глаз. И смотрела она как-то недобро. Он оглянулся на Дазая, немного виновато улыбнулся, а потом обратился к девушке:

 – Я сделал все, что мог. Надеюсь, ты развлеклась.

 Он вдруг делает резкий вдох и закрывает лицо руками, падая на диван. Даже Осаму ощущает себя жутко растерянным от такого жеста.

 – Куникида-кун… Уведи Сидзуко-сан, пожалуйста…

 – Увести, Дазай?.. Рампо-сан, ты покрывал ее?

 – Уведи, я сказал! Ниса-тян? Подождешь меня в кафе?

 Да, Дазай понимает, как им не хочется уходить, а Куникида имеет право услышать все до конца, но – не сейчас. Дазай ждет терпеливо. Кидает взгляд на свой телефон, но поджимает лишь губы и садится рядом с Рампо.

 – Я так понимаю, это не просто. Я уже понял, что расследование велось таким образом, чтобы прийти к нужным тебе заключениям и сыграно все было в самом деле неплохо, и очень даже естественно, учитывая, что Ёсано не отрицала, что следы побоев на Сидзуко-сан были настоящими. Но они отчасти и подвели, сыграв на чужой впечатлительности и образовав параллели. Ниса-тян. Милое создание. Она переживала за жену Сюндэя, и увидела случайно у нее ушиб в районе ключицы, отнесясь, прости, Ниса-тян, к этому серьезно. И обратилась ко мне, когда решила, что этой так называемой Харуке-сан кто-то мог навредить, оставив на ее ключице кровоподтек. Я не сразу тогда сообразил, – Дазай кривится, а Рампо-сан немного непонимающе на него смотрит. – Стал в поисках доводов сравнивать даты, и тут явился еще один довод не в пользу Сидзуко. Я сопоставил день, когда Ниса-тян увидела эту Харуку-Сидзуко, и выходило, что это было на следующий же после того, как на Сидзуко свалилась коробка, когда мы помогали разбирать ей вещи после переезда. Травма была с виду несильная, но, видимо, гематома позже проявилась. Сидзуко любила делать все натурально – что ж, один из ключей к разоблачению тоже был связан с самой настоящей травмой. Связь с Сугимото – не знаю, смог бы я схватить все эти нити, если бы не она, но удивительно и это тоже. А все лишь из-за того, что я пытался помочь Чуе, когда искал эту ненормальную девицу. Но все же – объясни мне, что к чему.

 – Здорово. Ты неплохо так со всем разобрался и, в принципе, до всего додумался верно, – вздохнул Эдогава, подмигивая. – Ты же не будешь удивлен, если я скажу, что читал рассказы этого Сюндэя и загорелся идеей узнать, кто это? Это было вопросом чести для меня! Какой же я детектив иначе? Естественно, я легко вычислил Сидзуко. Я не собирался ее выдавать, и мы с ней стали списываться время от времени, я подкидывал ей всякого рода идеи, и, кстати, квесты, что появлялись в ее блоге – мои придумки. Это было просто ради развлечения. Мы обменивались с ней идеями, соревновались в изощренности всякого рода преступлений, есть целая переписка. И в один прекрасный момент она мне пишет, что хочет попробовать одну из моих задумок. Их на тот момент уже было с десяток, и я даже не придал этому значения, пока не всплыл труп Коямады, и я не понял, что она использовала мой сюжет в духе, как избавиться от мужа, чтобы тебя не заподозрили.

 – Высшей степени ошибка.

 – Да уж. Я потом даже иронично думал, что это всегда так: на пути каждого гениального сыщика мужчины встречается не менее гениальная женщина, которая сметает его своим коварством. Не ожидал, что это, однако, грозит мне.

 – Это все наша гордыня, Рампо-сан. Ты соревновался с ней в гениальности – и это тебя подвело.

 – Хрень заключалась в том, что она уже все сделала. И выходило, что я мог быть ее сообщником, о чем красноречиво могла бы свидетельствовать переписка, даже если бы я представил ей свою версию, мы ведь в самом деле шутили над ее мужем, но я был в азарте и даже представить не мог. И она попросила помочь прикрыть ее, потому что план требовал помощника. Что мне оставалось? Это же такое пятно было бы на моей репутации! Придумал убийство, и оно свершилось. Да еще и невиновный погиб. Ты прав относительно мотивов Сидзуко. Она выдумщица и актриса, прекрасная в этом плане, лучшая. А муж ей мешал своей старомодностью и занудством. Она же его и не любила.

 – Знаешь, я не особо верю в то, что ты не выкрутился бы.

 – Да, можно было бы. Но… Тут я решил, что моей репутации хуже не станет, если я сделаю параллельно одно полезное дело. Ты же знаешь, что у нас множество финансовых проблем, и Фукудзава-доно с ними борется один. Нам увеличили плату за получение лицензий на эту работу, в общем – огромная задница. А Сидзуко – она не просто так втянула меня. Предложила еще и денег. Да, скажи, что я дерьма кусок, что их взял, да еще и соврал директору, что это деньги от гонорара за дело, которое я расследовал вне работы в агентстве, в частном порядке. Я их взял, и уж точно теперь было не отвертеться, но это все ради Фукудзава-доно. И вот, пришлось хитрить, как бы гадко ни было. В сущности, весь план уже был продуман, просто надо было отыграть его живьем, поэтому я и носился везде сам, и собирал только те данные, которые нужны, обходя скользкие моменты и пользуясь своей репутацией, ведь никто не смел сомневаться в моих доводах. Я узнавал то, что мне надо было, и представил это все официальному следствию, а далее – никто не стал проверять.

 – И следы побоев Сидзуко?

 – Особа она была странная, я думаю, какие-то следы у нее уже были на тот момент, мало ли, чем она увлекалась, ну и она ведь готовилась заранее. И подкинула кое-что свеженькое, точнее по виду такое, что могло быть получено еще при жизни ее мужа, но еще не сошло к тому моменту, когда Акико ее осматривала. Так что зафиксировать их не заставило труда.

 – А она мазохистка, видать.

 – Хорошая актриса, которая любит натурализм. Ты сам подметил. Есть такие психи. Когда я все это прописывал в своей инструкции, то и не думал, что она до такого дойдет. Не знаю, каким образом, может, действительно сестрицу эту свою попросила вмазать ей хорошенько, я, кстати, о ней не особо был в курсе, так что с интересом тебя послушал сейчас.

 – Меня не удивляет то, что она наставила себе синяки. Если уж решилась на убийство, то любитель адреналина она еще тот. Бедный Куникида-кун. Он даже и подумать не мог, что несчастная вдова на самом деле в душе танцует канкан.

 – Сидзуко желала, чтобы все это поскорее закончилось, и далее у нее уже были какие-то свои планы. И я все думал, что будет, если она снова меня втянет. И вот сейчас – даже не знаю. Единственное… Что бы ни случилось, не говори ничего директору. Про деньги.

 – Не скажу, но ты… Не обижайся, – Дазай тянется к телефону, – я тут тоже небольшую плату за помощь внес. Это к слову о твоем хорошем друге. По-сан, – Дазай поднес телефон ближе и экран того автоматически зажегся – уже несколько минут шло соединение с другим номером. – Вы там еще живы от впечатлений? Я удовлетворил ваш интерес?

 Рампо произносит что-то одними губами, очень уж похожее на ругательство, лягнув Дазая ногой, но при этом тихо смеется.

 – Благодарю, Дазай-сан! Это было потрясающе! И я не зря шел по нужному следу, выйдя на Сугимото!

 – По-сан, а на нее как вы вышли?

 – Следил за квартирой в Асакусе. Зацепок не было, и я слонялся там. Если Рампо-кун захочет, я готов с ним встретиться и рассказать все о своей части расследования!

 – Это вы без меня разберетесь. Эфир окончен.

 – Вот ты свинья все же.

 – Свинья, которая обещает молчать, – хмыкает Дазай, разглядывая свой слегка нагревшийся телефон и документы дела Коямады, на которых он делал пометки, – теперь бесполезный груз. – Этот человек очень помог мне. Пришлось достойно отплатить. К тому же тогда у меня уже были подозрения о связи Сугимото с Сидзуко, нужны были лишь прямые доказательства. Сегодня добыл последнее, которое точно подтверждало того, кто являлся хозяином ножа. И Ниса-тян очень помогла своей подсказкой убедиться.

 – Совпадения и упорный труд.

 – Ага. Только… Что с Сидзуко будем делать? Тебя отмазать мы сможем, но все-таки часть грязи налипнет.

 – Наверно, придется замараться, – неохотно, но признает Рампо. – Коямада Рокуро пострадал из-за меня, и я еще и запятнал его имя. Нехорошо. Недостойно. Фукудзава-доно не оценил бы. Да и будет хуже, если потом это все вдруг вскроется. Я позвоню детективу Ивасэ, скажу, что открылись новые обстоятельства дела, пусть приезжает.

 Дазай кивнул и отправился в конференц-зал, где, разбежавшись по разным углам, сидели Куникида и Сидзуко. Вид у нее был совершенно ледяной. И уже вовсе не испуганный. Маска спала, и она будто бы была разочарована, во всем. И в том, что никто не встал на ее сторону. Куникида даже видеть особо ее не хотел.

 – Рампо-сан позвонил в полицию. Сожалею, Сидзуко-сан, но таково его решение.

 – Я понимаю, – вдруг отзывается она. – Иного я и не ждала.

 – Так уж, Сидзуко-сан. Но вы сами заигрались. И сестра ваша тоже. Вы, наверное, обе такие – с виду нежные существа, а сами любите рисковать. Не хватает вам мира в этой жизни.

 Она только смотрит на него в ответ. Многое читается в ее глазах. Есть там и сожаление, но – о чем конкретно она сожалеет?

 Загадочная эта Сидзуко. Женщины загадочны. Но Дазай утомился их разгадывать.

 Осаму чувствует себя немного вымотанным. Его едва ли задевали душевные переживания коллег, но он в самом деле постарался, чтобы добить это дело, и вот – выдохся. У него сейчас не особо большие запросы, как же: выпить бокальчик виски со льдом в приятной компании, а потом засосаться с этой же компанией, пока губам больно не станет, и лапать обтянутый джинсами зад, а потом стянуть их и трогать уже так, оставляя красные следы. И по настроению – да, он бы сам хотел подставиться Чуе. Странная штука – секс между ними. Иногда представляешь, как зажимаешь эту ворчащую рыжую бестию, а порой – буквально умираешь от желания позволить выебать себя так, чтобы все кости трещали. На самом деле в этих чувствах по-прежнему все еще сквозит новизна, и Дазай не может никак насытиться всеми способами. Не говоря уже о том, что более близости, после того случая в квартире Акико, меж ними и не было. А одними поцелуями в их случае не насытишься. Сегодняшняя прогулка – Дазаю было приятно вот так вот просто бродить с Чуей, наблюдать за тем, как он возится с Акирой, но закрыться с ним вместе в спальне, когда они вроде как объяснились друг с другом – ноги сводит от этих мыслей, и сейчас бы просто немного прийти в себя.

 Куникида держался, но все равно впал в тоску и грусть. Он был с Сидзуко, пока не приехала полицейская машина, что должна была доставить его и собравшегося с духом Рампо-сана в полицейское отделение в Токио, где занимались этим делом, а потом позволил увести себя в кафе и заказать ему чашечку кофе.

 Ниса еще не ушла. Сидела за одним из столиков и болтала по телефону с кем-то из своих коллег по додзин-цеху, как мог понять Дазай. Она то и дело косилась на Дазая, ожидая от него подробностей, но кто-то ее так и не отпускал.

 – Наверное, это паталогическое, – тихо произносит Куникида, когда Дазай кратко пересказал ему то, что слышал от Рампо, опустив, правда, денежный вопрос. Но фраза Куникиды явно относилась не к его коллеге. – Не везет мне. Как только найду идеальную с виду женщину, она оказывается маньячкой. Но Сидзуко-сан! Она выглядела такой чистой и невинной! Неужели играла? Я даже не понял… Детектив хренов.

 – Не детектив – мужчина, смотрящий на нуждающуюся в его заботе женщину. Но ее мнимая хрупкость – я думаю, Сидзуко сама по себе такая. Человек такой, немного чудовищный. При свете дня мила, но внутри, в темноте – хрум тебя! Это ее природа. В каком-то смысле уникальная, и она металась между этими состояниями, даже не понимая, как переходит из одного в другое, и все казалось естественно.

 – Она что, специально надо мной издевалась, хочешь сказать?

 – Ну, – Дазай может это подтвердить, но прозвучит больно. Сидзуко-сан ни слова не сказала ни в свое оправдание, вообще ничего. Почему завязала отношения с Куникидой? Кто ее, любительницу приключений, разберет? У него было предположение, зачем она потянула за собой Куникиду, оно возникло после признания Рампо-сана: следить за Эдогава через его коллегу, но Дазай не стал ничего говорить. Доппо отнюдь не глуп. Сам догадается. А опыта горького ему не занимать, чего уж тут. Даже жаль, искренне жаль. – Думаю, проблема в том, что ты ищешь идеал, а его нет. Вот и напарываешься на всякого рода… Особ необычных. А может, наоборот? Может, это и есть твоя судьба, а ты не понял?

 – Ой, не неси чушь, Дазай!

 – А ты зря! Вон, Куникида-кун, присмотрись! Ниса-тян! Милейшее, сообразительное и храброе создание, которое не испугается, узнав, что ты одаренный. А еще у нее прекрасное весеннее имя Тихару, но ты можешь звать ее поначалу Кавасуми-сан, она студентка университета Васэда, что, наверно, для тебя имеет важность, активности ей не занимать, неординарная да еще и художница, рисует яой и не удивлюсь, если нашла тебе уже кого-то в пару, но разве это помешает поближе узнать ее?

 Куникида как-то испуганно на него смотрит – не ожидал такой рекламы, но потом поворачивает голову в сторону Нисы.

 – Что смущает? – хихикает Дазай отпивая остатки кофе, что не прикончил коллега.

 – Я думал, она твоя подружка.

 – Боже, ну ты и болван слепошарый, – Дазай даже не знает, что сказать. Он не собирался распространяться о характере своих отношений с Накахарой, но все же умные и так додумаются. Но не Куникида это точно. – Торжественно заявляю, что ничего у нас нет, и ты можешь попытать удачу!

 Раны сердца Куникиды все еще открыты, и он пока не готов рубить по ним, но разве кто-то будет настаивать? Просто что-то подсказывает, что Ниса-тян тут теперь нередко будет появляться.

 – О, Рампо-сан звонит, – Дазай чуть скривился, не зная точно, чего вдруг он хочет еще ему сказать. – Алло?

 – Дазай… Эм, мы не доехали, и… Наверно, скоро не жди, и тебя тоже вызовут.

 – В смысле? Не говори мне…

 – У Сидзуко был в сумочке пистолет, которым она пальнула себе прямо в рот. У меня, кажется, начинает развиваться особое отвращение к тому, чтобы быть покрытым чужой кровью. Очень неприятно.

 – Но не неожиданно? – вдруг спрашивает Дазай. Сумочка Сидзуко. По ее виду у него возникли подозрения, что в ней может храниться, хотя Дазай как-то даже подумал, что у него фантазия бурная. Догадался ли об этом Рампо?

 – Ну… Шороху тут сейчас будет…

 – Ты не болтай тогда теперь лишнего. А что надо подчистим. Свидетельствовать-то теперь никто не будет.

 – Разберемся. Фу, мерзость, не могла она это сделать подальше от меня?!

 Лучше Куникиде не знать, как возмущался Рампо-сан, но он вполне мог его понять. Эта женщина и без того доставила ему проблем. Да уж. Но вот саму новость сообщить придется. Что ж, Дазай не удивлен исходом. Он читал что-то такое, знакомое ему самому, на лице этой умной, но слишком безбашенной женщины.

 – Куникида-кун…