Как только Итачи спустился с винтовой лестницы от кабинета директора — он сразу же встретил Джему. Девушка стояла со сложенными руками на груди, облокотившись о стену. Учиха решил сделать вид, будто никого не заметил и идти по своим делам, как сзади раздалось повелительное:

— Стоять, — Фарли внимательно осмотрела бывшего шиноби с головы до ног. После чего оттолкнулась от стены и сделала пару шагов по направлению к нукенину. — О чём тебя спрашивали?

— Сама ведь знаешь, — спокойно ответил ниндзя и решил тоже поинтересоваться: — Видел Мелиссу, это ты постаралась?

— Сам ведь знаешь, — ухмыльнулась староста Слизерина и перевела взгляд на металлические ступеньки, восходящие вверх. — Она расколется, и никакой внешний вид в этом ей не поможет. Вопрос времени, когда Голдштейн сдастся.

Джема была права, хоть прошло довольно мало времени с момента знакомства с Мелиссой, мальчик как никто другой понимал, о чём Фарли сейчас говорила. Ребёнок, мнение которого постоянно подавлялось единственным родителем и студентами Хогвартса, не сможет выстоять перед двумя аврорами, которые будут напирать на неё всеми возможными способами. Девочка не раз жаловалась, как устала от настойчивости матери, дабы та как можно ближе держалась к старосте Слизерина. Как-то ему случайно попалась на глаза ситуация во время занятия зельеварением, где от Голдштейн требовалось быстрое принятие своего решения, она никак не могла определиться с выбором, чем подставила свою команду. А после долго извинялась перед остальными за проступок. Неспособность действовать самостоятельно создавало огромную угрозу для самого Итачи. Хотя даже если его и раскроют — это не помешает дальнейшим планам, ведь больше он здесь не появится.

— И что ты предлагаешь? — скорее для приличия, чем из любопытства спросил Учиха.

— Ничего, остаётся лишь ждать. Другого выхода я пока не вижу, — последнее, что сказала Джема, прежде чем снова подойти поближе к кабинету директора.

Послышался нарастающий недовольный бас Дамблдора, затем хлопок дерева о камень и громкие шаги по винтовой лестнице. По привычке бывший шиноби быстро прикинул, куда можно спрятаться и нашёл небольшое пространство за ступеньками. Фарли последовала его примеру и также удалилась с поля зрения магов. Два аврора быстрым шагом уходили прочь от разъяренного старика, а на руках одного из них без сознания…

«Мелисса? — разглядел нукенин, но ничуть не удивился увиденному. Всё происходило так, как и предполагалось. — Ясно».

— Вы собираетесь перепугать всех детей своими выходками?! — хрипло прорычал Альбус, преграждая им путь. — Неужели думаете, что родители будут терпеть подобное от Министерства, когда любой может заявиться в школу и украсть любого не понравившегося ребёнка?!

— Во-первых, что подумают родители остальных студентов, не наше дело. — подозрительно спокойно ответил мракоборец, державший Голдштейн на руках. — Во-вторых, вы ведь отказались предоставлять нам место для более тщательного допроса подозреваемой, значит, мы найдём его сами. И, в-третьих, вы правда думаете, будто сможете нам помешать? Либо даете то, что нам нужно, либо пугаем всех детишек. Интересно, какого количества финансирования вы лишитесь?

На этот раз за спиной зашипела староста Слизерина. Похоже, даже ей не нравилось происходящее, но сейчас вряд ли что-то можно сделать. Даже если они оба выйдут и дадут отпор — лишь докажут правоту магов. Однако вопрос был немного в другом: насколько много успела рассказать девочка и рассказала ли вообще?

«С этого момента попадаться на глаза аврорам будет очень опасно, а ей… — задумался нукенин, разглядывая свисающие белые косы девочки, — уже вряд ли поможешь».

В этой ситуации Мелисса должна выбраться сама, если, конечно, захочет. На данный момент у ниндзя была совершенно другая цель — добраться до общежития, забрать свои вещи и как можно быстрее покинуть Хогвартс, не привлекая внимания. Собственно, к чему Итачи и приступил. Дождавшись, пока все уйдут, он направился к башне Когтеврана. В комнате никого не было, так что проблем не возникло; предварительно уменьшив в несколько раз чемодан, Итачи вышел к двигающимся лестницам, как его со стороны окликнул знакомый женский голос.

— Гарри! — кричала Гермиона, перебирая ногами белые каменные ступени. — Ты слышал? Мелиссу хотят исключить из Хогвартса. Интересно, почему?

— Да вроде очевидно, Грейнджер, — поднимавшийся сзади Драко остановился на середине и облокотился на перила, — это она напала на Министерство. Правда не понятно, как ей удалось, но кровь предательницы дала о себе знать.

— Нет, не слышал, — коротко ответил Учиха, показывая нежелание обсуждать эту тему.

— Н-но она ведь твоя подруга, разве ты не хотел бы ей помочь? — удивленно спросила гриффиндорка, поджав к груди толстый учебник. — Ты ведь её единственный друг.

Друзья? Бывший шиноби никогда не считал слизеринку своим другом, просто знакомая. Да, возможно минимальная привязанность есть в силу человеческого фактора, но не более. Их взаимоотношения можно описать больше как взаимное использование. Ей ведь тоже зачем-то понадобились какие-то бумаги в отделе образования министерства, раз она так усердно в них рылась, будто бы что-то искала. А когда они только встретились, в тот раз в больнице он сказал всё, что от него требовалось в данной ситуации, а заступился в первый день на распределении, так как больше было некому, да и Джема бы порвала её в клочья на глазах у всего Хогвартса.

— У меня нет сейчас времени на этот бессмысленный разговор, — спокойно ответил нукенин и прошел мимо первокурсников.

— А кто мы для тебя? — не унималась Гермиона и попыталась схватить ниндзя за рукав, как тот ловко увернулся. — Гарри, прошу, скажи. Постой, Гарри!

Мальчик и так потерял много времени на этих двоих, нельзя останавливаться. С ними было действительно интересно, и подготовка к СОВ не казалась такой уж скучной, когда поначалу приходилось разнимать их грызню. Но в тот момент, в Министерстве, смотря на имя, обладатель которого так сильно навредил Карин, он решил действовать по-другому. А для начального этапа следует покинуть школу, не столкнувшись с мракоборцами. Да и к тому же Малфоя и Грейнджер лучше оставить позади, для детей с сегодняшнего дня всё, что связано с Гарри Поттером, будет опасно. Поэтому игнорирование первокурсников — самый лучший вариант.

— Оставь его, — тихо произнес Драко и легко потянул на себя гриффиндорку, взяв за локоть. — Потом спросим, ещё будет время.

Итачи решил выбраться из Хогварста на метле, через небольшой дворик позади башни Когтеврана, предварительно призвав метлу. Мелисса послужит отличным отвлекающим маневром, пока от Учихи не останется и следа. Вряд ли Голдштейн сможет выбраться сама из лап опытных магов, даже если задействует все силы легилименции. А когда авроры узнают, зачем она явилась в отдел образования, то, скорее всего, сначала на неё наложат какое-нибудь заклинание, отнимающее на время магические силы, до достижения шестнадцати лет, а затем могут и поместить в Азкабан, если совет сочтёт это необходимым. С бывшим шиноби могло бы быть то же самое, если не хуже, но он решил действовать иначе.

Метла прилетела довольно быстро. Что же, первая остановка — Косой Переулок.

***

Год назад. Конец лета.

Альбус никак не мог предположить, что на его старую седую голову упадёт такое тяжёлое время. Старик думал, что после того, как Гарри доставили в Хогвартс, никаких неожиданностей не намечается, но не тут-то было. Почти через день Дамблдор получил письмо от семьи сквибов, мол, у ребёнка вдруг пробудились силы после операции, и довольно мощные. Признаться, поначалу директор даже не поверил, ведь способности к магии врождённые, а с фамилией Голдштейн уже много десятков лет, в принципе, не было магов. Однако мать той девочки всё-таки настояла на личной встрече.

Как только Альбус случайно столкнулся с голубым пронзающим взглядом – всё понял. Атака на его разум была настолько неконтролируемо мощной, что пришлось в кармане взять палочку и аккуратно защититься, дабы не напугать её ещё больше. Давно он не встречал такого, совсем как её предок или даже хуже. Куини могла бы многому Мелиссу научить, но о ней уже давным-давно не было информации. Многие думают, что она вовсе умерла или убил сам Гриндевальд.

Напуганная маленькая Голдштейн сразу же расплакалась, как поняла, что теперь ей помогут. Ясное дело, ребёнок с непонятной для него силой пытается жить как раньше, но всё происходит наоборот. После недолгих уговоров матери оградить большую часть способностей Мелиссы от неё же самой, Дамблдору всё-таки удалось со второй попытки наложить барьер, оставив лишь малую долю для освоения. Первый раз защиту что-то сломало, но старик не придал этому значения и попробовал снова.

После этого девочка будто ожила, но директора Хогвартса всё ещё волновал вопрос о неожиданном появлении такой сильной легилименции у одиннадцатилетнего ребёнка. Побеседовав с матерью, он выяснил лишь про её странные разговоры и поведение, когда она вышла из комы. Альбусу лишь оставалось внимательно наблюдать за ней и контролировать состояние барьера, ибо малейшая трещина и всё рухнет, а на восстановление понадобится какое-то время.

***

Мелисса проснулась от зудящей боли в висках. Размытые знакомые силуэты авроров стояли по бокам, о чём-то переговариваясь. Через мгновение до слизеринки дошло, что источник неприятных ощущений — жалкие попытки легилименции, которые даже и не сравнятся с Дамблдором. Вот только последствия их неудач она испытывала на себе. Был бы здесь директор — покрутил бы пальцем у виска.

Руки слизеринки завели за спинку стула, предварительно туго связав детские кисти, ноги также не двигались, наверняка также завязаны. Вот только вместо чувства сжатия от магических веревок на лодыжках, по всей части недавнего ранения постепенно нарастало жжение. Видимо, действие зелья Джемы пропадало. Они держали её в какой-то большой каморке без окон, где, к тому же, от пыли чесался нос.

«По голосам в помещении только двое, значит, преподаватели отказались им помогать в этом, — заключила девочка, и сама удивилась от такой последовательности. Откуда в ней появилась такая расчётливость? — Ладно, подумаю потом об этом. Но почему они сами пытаются взломать барьер, который специально сделал Альбус, дабы я не навредила никому своими силами? Не логичнее дождаться людей, сведущих в такой магии? Точно, я ведь успела разглядеть пару обрывков воспоминаний…»

От такого цирка Голдштейн громко усмехнулась. Специально, чтобы они услышали.

— Так, вы проснулись, — холодный тон Рейфа опалил слух Мелиссы. — А вы, мисс Голдштейн, не так просты, как кажетесь. Хоть вы ещё на первом курсе, но уже сами установили такую мощную стену в своем сознании, что даже двум опытным мракоборцам не пробраться.

— А вы, мистер Барлоу, нарушили уже несколько законов своими действиями, — также железно произнесла слизеринка и подняла голову, заглядывая в карие глаза мужчины, в которых не было ничего, кроме пустоты.

— Нарушительница здесь именно вы, — сразу же ответил аврор и подошёл ближе. — Пока не понятно, зачем вы проникли в Министерство, но скоро я это выясню.

— В таком случае, предоставьте мне разрешение на использование легилименции, — отчеканила слизеринка и слегка вздернула подбородок, совсем как она. Похоже, если очень долго наблюдать за одним и тем же человеком, то бессознательно приобретаешь его некоторые привычки. — Хотя, вряд ли у вас найдется, в принципе, дозволение на допрос учеников Хогвартса.

— Слизеринская кровь ударила в голову, соплячка? — рявкнул позади стоящий аврор. — Ты даже не отрицаешь, что вчера побывала в Министерстве.

— А вы, кажется… мистер Ройтман, не отрицаете отсутствие разрешения на проведение таких серьёзных мероприятий.

Откуда в ней такая решимость и агрессия? Мелисса слишком далеко зашла, уже нет пути назад, но остановиться не получалось. Хотелось добить и победить. Даже в таком неудобном для неё положении она должна выйти победительницей. Именно в этот момент. Прямо здесь и сейчас!

Всё тело начинало знобить, и ощущение было совершенно не как от простуды, а совсем как тогда… После выхода из комы, когда она только-только открыла глаза. Кожу словно изнутри растягивали вены. Но в момент прихода Дамблдора, который как раз-таки и объяснил ей, что это пробудившаяся сила, всё успокоилось. Директор за пару часов смог усмирить бушующую магическую мощь и закрыть под «замок», оставив лишь некоторую часть. Рано или поздно слизеринка бы освоилась и привыкла к дозволенным способностям и затем постепенно можно было бы спускать с поводка оставшиеся легилиментные силы.

«Похоже, им всё-таки удалось сделать пару трещин в барьере, — задумалась девочка и опустила голову, ибо становилось все хуже и хуже. А шёпот чужих мыслей всё нарастал, мешая сосредоточиться, на разговоре, — что же мне делать…»

— Да как ты смее… — снова попытался рявкнуть мужчина, как его перебил напарник.

— Вижу, вы уже ощутили на себе последствия наших совместных попыток пробраться в ваше сознание, — заметил Барлоу, — мисс Голдштейн. Что же, ещё пару раз таких заклинаний и мы сможем всё узнать.

Мракоборец уже наставил палочку, как сзади раздался настойчивый стук в дверь, а после чего послышался протяжный скрип и знакомый, растягивающий каждое слово мужской голос.

— Не хочу вмешиваться в такой важный процесс, господа, но директор очень сильно хотел бы вас увидеть прямо сейчас, — короткая пауза. — Он также просил добавить, что пришёл ответ на его срочное письмо из Министерства. — Снегг говорил так размеренно и устрашающе, собственно, как и причиталось декану Слизерина.

Авроры не проронили ни слова, лишь переглянулись, и быстро ушли. Даже забыли закрыть дверь, чем зельевар и воспользовался. Северус молча закрыл дверь каморки и также тихо развязал веревки, сковывающие движения. Мелисса сразу же размяла пережатые запястья, предварительно поблагодарив за спасение.

— Благодарность здесь излишняя, — произнес маг и встал напротив, заведя руки за спину. — Выпустить вас из этой… — он оглядел светлые кирпичные стены и пол, покрытый толстым слоем пыли, где красовались свежие следы ботинок, — комнаты не в моей компетенции, как и в случае с вашей защитой перед судом министерства.

— Я понимаю, — виновато опустила голову Голдштейн. — И всё же, спасибо даже за такую малую помощь.

— Завтра вас уже отвезут в Лондон, где и состоится сбор совета. Вашу мать уже должны были оповестить. Также, если подозрения подтвердятся — вас автоматически исключат из Хогвартса без права на восстановление, — продолжил Снегг. — Сегодняшнюю ночь вы, скорее всего, проведёте здесь. Вам всё понятно?

— Да, — также не поднимая взгляда, ответила слизеринка.

После чего декан Слизерина подошёл к выходу, на миг остановился и окончательно вышел, наверняка наложив заклинание на замок. Громкий дверной хлопок обозначил одиночество, в котором осталась девочка. Руки уже трясло от нарастающей магической силы. К тому же ухудшало всё состояние и возвращавшаяся боль от недавнего лечения ног.

— Как же жарко… — комментирует она и садится в угол, на пол. Прислоняет лоб к потрескавшемуся холодному камню и, приоткрыв рот, провоцирует одышку, дабы быстрее остудить тело.

«Мама меня вряд ли поймёт… Представляю, как она удивилась, что её золотой билет в высшее магическое общество вдруг оказался бракованным, — отчего-то на лице растягивается грустная улыбка. — Я всего лишь хотела показать единственному лучшему другу, насколько сильно он ошибался в окружающих людях. И доказала, насколько сильно его ввели в заблуждение… — глубокий вдох. — А теперь мне так плохо, и я опять одна… Почему у всех есть тот, кто всегда поддержит и поможет, а у меня никого. Почему?»

Потому что ты слабая!

Незнакомое женское рычание раздалось где-то над ухом, заставив Мелиссу дёрнуться и в страхе отбежать в другую часть помещения, совершенно забыв о своем ужасном состоянии.

— Кто здесь?! — напугано вскрикнула она куда-то в пустоту. Перед глазами такая же пустая каморка, а в голове эхом всё отдавался неожиданный возглас.

Я могу помочь тебе справиться с болью, только попроси.

***

Джеме едва удалось выпросить у Северуса поговорить с Голдштейн хотя бы десять минут, пока тот будет стоять на карауле. Единственное, что хотелось сказать первокурснице — молчать о непреложном обете. Ну и спросить, о чём она говорила с аврорами, раз те так быстро её раскусили. Вот только Фарли никак не ожидала увидеть подопечную в полубреду, свернувшись калачиком в углу. Девочка распустила так старательно заплетенные косы, дабы погрузить подушечки пальцев в корни волос.

— Мелисса, — удивленно позвала староста Слизерина и подошла чуть ближе. — Что они сделали?

Услышав знакомый голос, первокурсница дернулась, а затем рывком подняла голову.

— Д-джема? — всхлипнула Голдштейн. — Мне так плохо, авроры надломили тот барьер, про который я тебе рассказывала, из-за моей силы, — затараторила она, немного приподнявшись на руки. — Очень жарко и одновременно ужасно холодно, мне нужен Дамблдор, позови его, пожалуйста. Или я опять начну всё и всех слышать, не умея это контролировать. Прошу, я… я хочу тишины.

Фарли стоя выслушала словесный поток и присела на рядом стоящий стул. Если всё так, как она говорила, — мракоборцы могут сами пострадать, пытаясь залезть к ней в голову, ведь не просто так директор оградил девчонку от её же сил. Да и факт того, что такое маленькое тело совсем не привыкло к огромному количеству магии, может привести к самым разным последствиям.

В ответ на очередное «пожалуйста, помоги» староста Слизерина усмехнулась и склонила голову на бок, осматривая побледневшую кожу подопечной.

— А ты не думала, может быть, тебе больше не нужно сдерживать легилиментные способности? — змеиная улыбка расползлась на лице девушки. — Ты, наверняка, сможешь выбраться отсюда без чьей-либо помощи, всё равно тебе больше нечего терять, — взгляд обречённого голубого неба столкнулся с подавляющим своим напором мёдом. Джема только что решила, как дальше будет действовать Голдштейн, а в случае её отказа просто прикажет. В конце концов, не просто так они заключали непреложный обет. — Надеюсь, ты меня услышала.

В ответ Мелисса опустила подбородок и громко истерично рассмеялась, отчего даже Фарли дрогнула. Неожиданная смена эмоций наводила на очень неприятные мысли.

— Я знала, — резкое спокойствие еще больше насторожило девушку, — мне никто не поможет, даже ты. Хотя казалось, что мы стали немного ближе, чем подчиненный и подчиняющий. — Голдштейн аккуратно поднялась, отряхнув руки от собравшейся грязи и подошла к девушке, следившей за каждым её движением. — Согласись ты мне помочь и всё могло бы быть иначе, но сама ведь сказала не сдерживать свои силы, — настолько удушающе мило улыбнулась, что староста Слизерина и не заметила, как та нависла над ней, словно змея перед нападением, — в таком случае, ты опробуешь мою легилименцию на себе.

У Джемы резко перехватило дыхание от внезапного вторжения в сознание. Такое грубое и режущее чувство слишком сильно отбило в затылок, заставляя вздрогнуть и немного приоткрыть рот для воздуха. Страх за свою жизнь медленно, но верно, просачивался сквозь кожу, заставляя мышцы каменеть. Эта холодная голубизна глаз девочки пожирала всю стойкость Фарли целиком, пробираясь всё глубже в её воспоминания. Никак не выбраться из капкана такой сильной ментальной магии.

Впервые девушка не знала, как ей действовать дальше, в голове остался лишь первобытный страх и распаляющий вены адреналин.

— Джема, осталось две минуты, — голос Северуса как глоток свежего воздуха. — Не задерживайся.

«Осталось только позвать на помощь. Он поможет, всегда ведь помогал. — сообразила староста Слизерина, как заметила жуткую улыбку Мелиссы, расползающуюся в стороны».

— Наивная, думаешь я позволю тебе закричать? — прошептала Голдштейн и коснулась ледяными пальцами подбородка, — но ты, конечно, можешь попробовать. Вот только за его безопасность не могу ручаться, сама ведь понимаешь, я пока что почти ничего не контролирую, — угроза любимому человеку сделала своё дело, и Джема сжала челюсть, показывая недовольные желваки. — Ого, а ты, оказывается, можешь кого-то любить, кроме себя. Шучу, — усмехнулась, — я давно заметила твоё неравнодушие к этому дотошному ко всему мужику.

Девочка сделала пару шагов назад и направила… палочку? Знакомое до боли древко указывало на переносицу Фарли. Мелисса успела уже порыться в её карманах и забрать единственное оружие, которым девушка могла сейчас защититься от этого монстра. Но когда Голдштейн настолько сильно снесло крышу?

— Настолько поражена моим поведением? — спросила первокурсница. — Очень странно, ведь ты одна из первых, кто поспособствовал всему, — взмахнула руками, — этому. Именно из-за тебя я оказалась в такой ситуации, и именно из-за тебя чувствую себя настолько отвратительно, что хочется кричать. Тело будто разрывает изнутри, а ноги… — девочка, будто прервалась на половине мысли. — Хотя, знаешь, ты всё равно не поймешь, нет смысла тебе объяснять. В любом случае, я нашла те воспоминания, которые мне были нужны, — девочка вновь наставила палочку. — Обливейт.