========== Том 1 Глава 1 Вернуться в Гусу. Часть 1 ==========
***
Вэй Усянь...
Многие из нас уже наслышаны о том, как складывалась его жизнь: бесшабашная юность, озорство, непутёвые выходки, а после — и нелегкие испытания.
Лагерь перевоспитания в Цишане, пещера Черепахи-Губительницы, война за Аннигиляцию Солнца.
Толпы мертвецов, могилы и флейта Чэньцин.
Возвращение в Пристань Лотоса. Долгожданная встреча с шицзе.
И все же он ведь больше не носит при себе меча.
Отсутствие привычной тяжести в руках ложится все более ощутимым грузом на сердце.
Он все заметнее пытается уйти.
И уходит.
Только те цветы, что по его наущению мертвые девушки бросали Ханьгуан-цзюню, когда тот шел по городу Юньмэну, разве могли они не тронуть на самом деле чуткое сердце с виду холодного Второго Нефрита ордена Лань?
Что же было бы, если?...
***
Вэй Усянь поинтересовался:
«Что я сказал? Я много всего каждый день говорю. И уже давно забыл, что говорил два месяца назад».
Лань Ванцзи смотрел на него, осознавая, что разговор не воспринимается всерьез. Он сделал глоток воздуха и произнес:
«Вэй Ин».
А потом он упрямо продолжил:
«Путь Тьмы наносит вред телу и душе».
У Вэй Усяня словно разболелась голова.
«Лань Чжань, ты… Я более чем достаточно наслушался подобных слов, а ты все равно думаешь, что этого мало? Ты говоришь, что этот путь наносит вред телу, но я в полном порядке. Ты говоришь, что страдает и душа, но я же вроде еще не совсем обезумел?»
Лань Ванцзи настаивал:
«Сейчас еще не поздно. Но в будущем поздно будет даже сожалеть…»
Он не успел договорить, как Вэй Усянь поменялся в лице и вскочил.
«Лань Чжань!»
В глазах неживых девушек позади него загорелись красные огоньки.
Вэй Усянь приказал им:
«Не вмешивайтесь!»
***
— Вернись со мной в Гусу! — упрямо договорил Лань Ванцзи.
Обернувшись, Вэй Усянь сделал шаг в его сторону.
Со времен Аннигиляции Солнца его порядком достали бесконечные нравоучения. И сейчас слова о вероятном будущем ощутимо задели его. Однако, глядя резко и прямо в глаза Лань Ванцзи, Вэй Усянь вдруг вспомнил, что тот не особо любит находиться близко к чужим людям.
Сделав еще пару шагов, Вэй Усянь про себя уже почти смеялся, в глазах плясали лукавые искры. Вот прямо сейчас больше всего на свете хотелось лишь одного: заставить эту точеную ледяную статую человека дрогнуть и отступить назад.
«Пусть вспомнит, насколько я для него невыносим на самом деле, — думал Вэй Усянь. — Быть может тогда, наконец, оставит мысли бесконечно звать меня в гости».
Между ними оставалось расстояние не больше вытянутой руки. Вэй Усянь смотрел прямо в светлые глаза, от него не ускользнуло, как с его приближением чуть расширились зрачки, едва заметно дрогнули, но так и не нахмурились, брови, слегка поджались и без того тонкие губы. Возможно, если бы кожа Лань Ванцзи не была такой светлой от природы, он мог бы и побледнеть под гневно и вместе с тем лукаво буравящим его взглядом темно-серых глаз Вэй Ина. Однако. Освежающий запах сандалового дерева смешался с ароматом вина, которое Вэй Усянь только что пил. И, возможно, выпито было не так уж и мало. Ведь Вэй Усянь был полностью уверен, что… никогда не увидит так близко ни этих светящихся белым траурных одежд, ни точеную линию скул, ни мягких длинных черных ресниц.
«Разве он не должен сейчас отступить? — подумал Вэй Усянь. — Шарахнуться подальше от меня, идущего скользкой дорожкой прямиком к саморазрушению?..»
Теперь всего расстояния между ними было едва достаточно для вдоха, и это оказалось столь внезапным для самого Вэй Усяня, что он вцепился в плечо Лань Ванцзи просто, чтобы удержать равновесие. Тот слегка придержал его под руку, и Вэй Усяню показалось, что краешек губ Лань Ванцзи чуть дрогнул, будто намек на улыбку. Движение это, однако, было настолько мимолетным, что Вэй Усянь не смог толком понять, было ли оно на самом деле.
— Чтоб тебя, Лань Чжань… - наконец выдохнул он. — Хорошо. Так и быть. На обратном пути я к тебе присоединюсь. Но, имей в виду, не остановишься в Цайи, — я спрыгну с Бичэня прямо в небе. Все равно без вина в твоем Гусу — тоска смертная, уж прости.
Договорив, он оттолкнулся от Лань Ванцзи и полуневерным шагом направился к выходу, сам про себя несколько поражаясь, когда успел выпить столько, чтобы едва держаться на ногах, и надеясь заодно, что Лань Чжань не пойдет на то, чтобы встать с ним вместе на меч.
Однако, он не успел сделать и пары шагов, как услышал спокойный голос:
— Хорошо. На обратной дороге я тебя разыщу, Вэй Ин.
Вэй Усянь остановился и обернулся.
— Ты что... «что-то знаешь?» — чуть было не выпалил он, но осекся вовремя и сказал, лишь чуть запнувшись. — правда возьмешь меня на Бичэнь?
Лицо и весь облик Лань Ванцзи были привычно невозмутимы, когда он подтвердил:
— Возьму.
— Возьмёшь, — повторил Вэй Усянь, чуть кивнул, покачал головой и добавив — Что ж, до встречи тогда, — вышел прочь.
Всю дорогу до Пристани Лотоса он, то тихо смеялся, то был растерянно задумчив. Моментами он сердился, так и не осилив понять, был ли Лань Чжань и в этот раз убийственно серьёзен. Или же, наконец, тоже научился шутить. Да так, что у Вэй Ина от этих шуток земля из-под ног исчезала и напрочь отказывалась становиться на место.
***
В Пристани Лотоса Цзян Чэн начищал меч. При виде Вэй Ина он почти обрадовался, но, рассмотрев выражение его лица, тут же поинтересовался, уж не Цзинь Цзысюань ли опять попался ему на пути?
Однако все оказалось куда хуже.
— Сам виноват, что подозвал Лань Ванцзи. Ты вечно ввязываешься с ним в ссоры, — отчитал Вэй Усяня Цзян Чэн.
— Откуда ты?.. А, впрочем, все верно. Ты прав. И знаешь… я ведь согласился, — ответил тот.
Цзян Чэн едва не выронил меч.
— Что? На что это ты такое согласился?
— Отправиться с ним в Гусу.
— С ума сошел! И думать не смей!
— Но, почему?
— Ты сам все время твердил, что этот Лань хочет тебя не то казнить, не то спрятать. Они же все там — праведные! Им твой путь, как кость поперек горла стоит! А ты сам к ним в руки собрался! Что за безумие?!
— Знаешь… Я вдруг подумал. Молва-то да, судачат, что я одной рукой на передовой могилы рыл, а другой — с Лань Чжанем сражался. Но на деле-то он ни разу дальше слов не заходил. Да, он меня до смерти достал своими проповедями. Однако, хотел бы всерьез мне навредить или силой в Гусу доставить — вполне мог бы справиться. Но ведь — не стал. А сейчас уже мир. Да и я — не преступник. Кроме того, я уже не раз думал побывать еще разок хотя бы в Цайи. Там славное вино. Я захвачу и для тебя тоже, — Вэй Усянь улыбнулся.
— Ты… — Цзян Чэн развел руками. — Просто невероятно… Меч хоть с собой возьми на этот раз. … Тьфу! Да что ты за человек, Вэй Ин?!
— Нелепый, — подсказал Вэй Усянь.
— Нелепый… — рассеяно повторил Цзян Чэн. — Но что, если ты, безрассудно нелепый человек, попадешь впросак со всеми этими своими… — он взмахнул рукой. — Внезапными порывами?! Мне, главе Ордена, как тебя выручать? Объявить войну клану Лань?
— Не нужно меня выручать, — прервал его Вэй Ин. — Подумай сам, кому я в конце концов сдался? Все же знают, что от меня одни проблемы да неприятности!
— Это точно! — в сердцах согласился Цзян Чэн. — Ты — сущее наказание. Понятия не имеешь, сколько я уже за тебя выслушал. Мог бы ты все же хотя бы не задирать молодого господина Цзинь?
— Может, ты еще свяжешь мне руки или посадишь на цепь?! — мгновенно вскипел Вэй Ин. — Он всякий раз обижает шицзе! Я должен что, просто смотреть на это?!
— Он сожалеет.
— Плевать я хотел на его сожаления!
— Он нравится сестре…
— Что?.. Да... Почему он?
— Откуда же я могу знать? Но почему, в конце концов, нет?
— Где она?
— У себя или на кухне. Может, в храме. Где ей еще-то быть? Что на тебя нашло? Охолонись. Успокойся уже!
— Я. Спокоен. Цзян Чэн, — размеренно отчеканил Вэй Ин и отправился искать шицзе.
От одного ее присутствия его сердце всегда смягчалось, а душа наполнялась теплом и нежностью. Он валял дурака, нес чепуху и неотрывно смотрел на ее мягкую улыбку, слушал тихий голос и легкий приятный смех.
С самого детства именно этот голос был с ним неизменно ласков и звучал рядом. До тех пор, пока Вэй Ин не получил второе имя и не отправился на обучение в Гусу. Он невольно улыбнулся, вспоминая свои тогдашние проделки… Очередную драку с Цзысюанем и невольный вопрос, когда из-за этой драки в Облачные Глубины явился дядя Цзян: "А, шицзе тоже приехала?" Она не приехала. Но зато его самого все же выставили прочь за праведные стены Ордена Лань, и он снова был дома. Слушал привычную брань Мадам Юй и смотрел на светлую улыбку шицзе.
А потом они с Цзян Чэном вынуждены были отправиться на обучение в Цишань. Жизнь резко изменилась, буквально летя под откос. Но вдруг после всего этого что-то еще может быть, как раньше? Пусть и немногое. Ведь уже отгремела война. Свернуты боевые стяги. Павшие преданы земле. Не довольно ли крови и боли?..
Вэй Ин очень хорошо ощущал, что большинство людей относятся теперь к нему настороженно. То, что на войне было если не подвигом, то делом правым, в мирное время стало все чаще называться непредсказуемым Темным Путем, скользкой дорогой. Только, несмотря на это, Вэй Усяню все еще хотелось верить, что, если он не станет причинять вреда, его будут воспринимать хотя бы нейтрально. И все будет хорошо.
Возможно, Цзян Чэн в чем-то прав… и задирать единственного законного сына Главы Ордена Цзинь не стоило… Однако, разве мог бы он не вмешаться?
Доедая любимый суп с кореньями лотоса и мясом, Вэй Ин чуть вздохнул.
Он совершенно не мог не вмешаться.
***
На небе уже хорошо виднелись звёзды, когда Вэй Ин вышел из Пристани Лотоса и, прогуливаясь по причалу, вблизи рядов лоточников неожиданно встретил Вэнь Цин. Он едва узнал ее. В лохмотьях, в грязи, дрожащая от холода и голода, с пустым взглядом и бледным, как мел, лицом. Он помнил ее совершенно другой. Однако, сомнений не было, перед ним была бывшая глава надзорного пункта в Илине, лучший лекарь ордена Цишань Вэнь, старшая сестра Вэнь Нина. И это именно благодаря им обоим Вэй Усянь и Цзян Чэн остались в живых после захвата Пристани Лотоса людьми Вэнь Чао.
Вэй Усянь оглянулся на ворота Пристани Лотоса, но все же сначала он решил накормить девушку и узнать, что с ней случилось. Он взял у торговцев всякой снеди и, отведя Вэнь Цин немного в сторону, устроился вместе с ней у раскидистого дерева, подальше от любопытных глаз. Она лишь взглянула на еду и, будто наконец осознав, что посторонних глаз и ушей рядом нет, схватила Вэй Усяня за руку и опустилась перед ним на колени, умоляя о помощи. Такой плачевной и удручающей картины вынести было просто невозможно, поэтому Вэй Усянь опустился рядом с девушкой, при этом не отнимая у нее своей руки:
— Я постараюсь помочь. Но сначала ты, пожалуйста, хоть немного поешь и расскажи мне всё?
По щекам Вэнь Цин тут же побежали слезы, хотя голос звучал достаточно четко:
— Уже четыре дня прошло, пока я добиралась сюда. Может быть, уже слишком поздно. Может быть…
— Нет. Давай сначала, о том, что случилось четыре дня назад, — прервал ее Вэй Усянь.
Так он узнал историю о ночной охоте Цзинь Цзысюня на Царя Летучих Мышей как раз в той местности, где после Аннигиляции Солнца укрылись оставшиеся адепты клана Вэнь. О том, что двоюродный брат Цзинь Цзысюаня пытался использовать часть оставшихся людей опального клана как наживку на своей охоте. А когда цель охоты была упущена, жестоко избил людей, отказавшихся принимать его условия, и увел их с собой, в том числе Вэнь Нина.
— Поешь наконец, — повторил Вей Усянь, когда Вэнь Цин закончила свой рассказ. Помимо воли его голос прозвучал глухо от разом вскинувшегося в нем гнева. — До Ланьлина не близко, тебе потребуются силы, иначе добираться будем слишком долго.
Он поднялся на ноги.
— Куда ты? — с тревогой в голосе спросила Вэнь Цин.
— Ешь. Я вернусь быстро, — с этими словами он направился в Пристань Лотоса.
Нужны были как минимум деньги. Одежда Вэнь Цин была сплошь лохмотья. Дорога всегда требует расходов. А идти с Вэнь Цин к Цзян Чэну у Вэй Усяня не возникло даже мысли. Шиди всей душой ненавидел убийц своих родителей. А когда Вэнь Нин помогал им сбежать и укрыться от людей Вэнь Чао, Цзян Чэн большую часть времени провел без сознания. И даже их спасенные жизни не перевесили в его глазах того, что псы из клана Вэнь сделали с домом и семьей Цзян Чэна. «Нет, шиди ни за что не вступится. Не стоит вмешивать в это клан Юньмэн Цзян», — решил Вэй Усянь.
Поэтому в Пристани он взял лишь денег в дорогу, по пути обратно к причалу расплатился с торговцами за еду, вернулся к Вэнь Цин, которая по счастью смогла поесть и теперь, кажется, выглядела немного лучше.
Самым надежным, быстрым и не вызывающим подозрений способом передвижения здесь была вода. Поэтому Вэй Усянь повел Вэнь Цин к дальнему краю причала, чтобы взять лодку и отплыть, не привлекая лишнего внимания. По счастью час был поздний, людей на причале не было. А торговцы, мимо которых Вэй Усянь прошел за вечер уже трижды, давно привыкли, что тот никогда не соблюдал никаких режимов и мог во всякий час отправиться бродить, куда угодно. Он уже повернул к воде, чтобы отвязать лодку, когда путь ему преградила белая тень. Увидев возникшего прямо перед ним Лань Ванцзи, Вэй Усянь на мгновение удивился, но его голова и без того кипела от мыслей, поэтому он быстро бросил:
— А, Лань Чжань? Прости, но прогулка в Гусу отменяется… — и попытался обойти Второго Нефрита, практически не сбавляя шага.
Однако, тот снова преградил ему путь — и Вэй Усянь был вынужден остановиться:
— Я же сказал, что не могу пойти с тобой сейчас. Ты разве не понял?
Резкий взгляд устремился на Лань Ванцзи. Тому не составило труда понять, что Вэй Ин порядком на взводе, все же в ходе войны за Аннигиляцию Солнца они провели немало времени рядом.
— Что у тебя случилось?
— Сейчас нет времени на разговоры, Лань Чжань, я спешу, — Вэй Усянь попытался обойти Лань Ванцзи, но тот быстрым движением поймал его за руку. Сила, вложенная в этот короткий жест, очень четко сообщила Вэй Усяню, что Лань Ванцзи отступать явно не собирался.
— Что случилось? — повторил он свой вопрос.
— У меня нет!.. — звук голоса Вэй Усяня стал холодным и низким, однако на полуслове он прервал едва не вырвавшийся крик возмущения, поняв, что шуметь явно не стоит. Он на мгновение прикрыл глаза и проговорил спокойнее: — Адепты клана Цзинь во время ночной охоты пытались использовать адептов клана Вэнь в качестве приманки для добычи. Те отказались. Адепты из Цзинь, упустив свою цель, избили воспротивившихся их воле Вэней и увели с собой, в том числе Вэнь Нина. Вэнь Цин несколько дней шла из Цишаня, чтобы найти меня. Я должен помочь. Этого достаточно, чтобы ты позволил мне наконец пройти? — слова звучали отнюдь не дружелюбно, хоть и тихо. Необходимость перед кем-то отчитываться лишь распаляла с трудом сдерживаемые эмоции Вэй Усяня.
— Ты уходишь из Пристани? — задал Лань Ванцзи следующий вопрос. Его хватка на руке Вэй Усяня ни капли не ослабла.
— Да, — коротко бросил Вэй Ин, яростным взглядом сверля вечно холодные глаза Второго Нефрита Лань.
— Брат мог бы оказать содействие, — прозвучал низкий и все также спокойный голос Лань Ванцзи.
— Он не… Я не собираюсь вмешивать его, и тем более клан, во все это, — мышцы буквально ныли от желания освободиться, оттолкнуть или, наконец, подраться, но Вэй Ин все еще осознавал, что не должен этого делать, поэтому оставалось лишь отвечать.
— Мой брат, — произнес Ванцзи.
— Что ты сказал?! — Вэй Усянь не поверил ушам и даже почти перестал злиться от изумления.
— Мой брат, Глава Ордена Лань, едва ли откажет в содействии пострадавшим людям, — пояснил Лань Ванцзи и добавил. — Позволь мне помочь вам?
Вэй Усянь буквально застыл от изумления, не в силах что-либо сказать.
— До Ланьлина не менее трёх дней пути. На мече завтра в середине дня ты будешь в Гусу. Если я ошибаюсь, или договор с братом тебя не устроит, — в любом случае я доставлю тебя в Ланьлин. Ты не потеряешь в итоге даже во времени.
Для Лань Ванцзи это была целая речь. К тому же, говоря, он, наконец, выпустил руку Вэй Усяня, лишний раз подчёркивая, что тот свободен в своем выборе.
— Но почему?.. — все ещё в изумлении произнес Вэй Ин.
— Потому что, если все так, адепты клана Цзинь совершили далеко не праведный поступок. Те, кто сеет хаос, должны нести за это ответственность.
Это звучало весьма убедительно. И Второй Молодой господин Лань выглядел уверенно, спокойно, надёжно. Взгляд Вэй Усяня пытался выцепить хоть что-то, пусть слабо, сквозящее под этим холодным выражением очень светлых глаз. Бесконечно выдержанное, никак не меняющееся лицо не выдавало абсолютно никаких лишних эмоций. Только спокойствие и надёжность.
— Хорошо, — наконец произнес Вэй Усянь.
Вэнь Цин оставалась чуть поодаль, наблюдая за ними. Она и без того очень переживала за судьбу брата и семьи. Для нового страха в ее сердце уже не было места. Когда Вэй Усянь позвал её, она машинально подошла ближе и совсем не удивилась, что он вдруг обнял ее, крепко прижав к себе, прислоняя ее голову к своей груди, будто намереваясь закрыть собой от всего мира. Через мгновение немного придя в себя, девушка было хотела прекратить это совершенно не уместное, как ей казалось, проявление абсолютно лишней и чрезмерной заботы о ней, но почувствовала вроде бы лёгкое, но в то же время сильное прикосновение ещё пары рук, воздух вдруг наполнился свежим и немного терпким ароматом сандалового дерева, а земля стремительно ушла из-под ног. Резко взвившийся поток воздуха сильнее прижал Вэнь Цин к Вэй Усяню, а того к Лань Ванцзи. Девушка догадалась, что сейчас они все втроём стояли на одном мече, и, честно сказать, едва ли ей действительно было бы под силу удержаться самой, особенно на таком маневре.
— Лань Чжань, полегче, — попросил Вэй Усянь.
Но и без того Бичэнь, набрав высоту, уже выровнялся и летел вперёд весьма плавно и почти без тряски, не взирая на число и вес оказавшихся на нем людей.
Вэй Усянь некоторое время смотрел вперёд и вверх. Щурился от встречного ветра, разглядывал ярко горящие звёзды. Многие месяцы он вот так не отрывался от земли, и не сказать, что особенно переживал об этом. Может быть — и не замечал даже. Просто сейчас, почти как в детстве, сердце целиком заполнила радость высоты.
***
На самом деле полеты на мечах, особенно первые — далеко не такая простая задача. Все-таки людям куда привычнее ходить по земле. И маленькие совершенствующиеся, конечно, смотрят на небо и ждут дня, когда получат свой меч, дадут ему имя и смогут подняться в воздух. Ждут с восторгом и трепетом в душе. Ведь меч в руках — это одно, но стоит встать на него — и кажется, что он тонкий, звонкий, легкий, слишком узкий и ненадежный, чтобы поднять над поверхностью земли хотя бы одного целого юного заклинателя, а потом еще и вернуть его обратно невредимым. Конечно, к тому времени ты уже не раз видел, как летают на мечах другие. А может даже тебя брали с собой на меч. Хотя стоит все же заметить, что нести еще хотя бы одного человека вместе с собой на одном мече может далеко не всякий заклинатель. И, уж точно, стоять на мече с кем-то или в одиночку — большая разница. Ведь пока есть кто-то рядом, он берет на себя управление скоростью и высотой полета. А если ты один на своем мече, то ты как раз сам и становишься тем, от кого зависит все происходящее. Разумеется, управлять полетами на мечах учатся с осторожностью и постепенно. По крайней мере должны учиться. Однако… даже после того, как Вэй Ин по собственному легкомыслию дал своему мечу весьма своеобразное имя, дядя Цзян не заметил в этом особенного подвоха или затаенного смысла. Правда, скорее всего, весь сокровенный смысл крылся в том, что этот ребенок родился с улыбкой на лице, ловко лазал по деревьям и крышам, плавал, нырял, отлично управлялся с лодками — он вообще редко сидел на месте. Единственным страхом его были собаки, от которых он в случае крайней необходимости стремительно взбирался на дерево. А если теперь под рукой оказывалась возможность буквально в любой момент взмыть в небеса — то лучше и придумать было нельзя.
Возможно, как раз поэтому, а еще в силу природного любопытства и бесстрашия в свой первый же полет Вэй Усянь спокойно встал на меч и поднялся ввысь, будто делал так не впервые, а раз эдак — в тысячный. Дядя Цзян успел обрадоваться, Мадам Юй — нахмуриться, Цзян Чэн — скрипнуть зубами, Яньли — почти беззвучно ахнуть и тут же широко улыбнуться. А Вэй Ин тем временем поднимался все выше, не уступая в скорости воздушным змеям, которых они с братьями по ордену нередко запускали в качестве мишеней для стрельбы из лука. Ситуация с каждой секундой принимала все более серьезный оборот. Вэй Ин, с интересом смотрящий вверх, совершенно не думал об этом, он даже не оборачивался на тех, кто остался внизу. Однако, не только Цзян Фэнмянь, но и Мадам Юй — оба они очень хорошо понимали, что случайное падение с такой высоты определенно будет стоить мальчишке жизни. Докричаться до него с земли уже было невозможно, да и мало ли, как он отреагирует, если его позвать.
Взрослым ничего не оставалось, как тоже встать на мечи и помчаться за ним следом, старательно выбирая траекторию так, чтобы, в случае чего, в любой момент успеть поймать это несносное дитя. Тем временем Вэй Ин наконец снизошел до того, чтобы посмотреть по сторонам. Внизу простирался великолепный зеленый ковер из верхушек деревьев, прорезаемый яркими голубыми извивами реки и пятнами озер. Крыши Пристани Лотоса внизу казались совсем маленькими. Меч послушно развернулся, следуя за направлением взгляда своего хозяина. Они описали плавную дугу — и вид сверху показался Вэй Ину настолько игрушечным, крошечным и забавным, что он рассмеялся. Суйбянь покачнулся. Вэй Ин взмахнул руками и чуть согнул колени, ловя ускользающее равновесие. Сердце Цзян Фенмяня ухнуло вниз. Щеки Мадам Юй зарделись от гнева. Цзян Чэн внизу, больше не в силах оставаться на месте, еще разок скрипнул зубами, заскочил на свой меч и тоже устремился ввысь. Глядя на три фигуры все еще достаточно высоко впереди, А-Чэн сквозь кипучее внутри негодование подумал, что вовсе и не страшное это дело — на мечах летать. Яньли, оставшись внизу, едва смогла подавить испуганный вскрик и теперь стояла, прижимая руки к груди, глядя вверх слезящимися от яркости неба глазами и повторяя тихо и жалобно:
— Пожалуйста, осторожнее! Будьте там все повнимательнее, пожалуйста! И лучше поскорее возвращайтесь обратно! Очень-очень осторожно!
Тем временем Вэй Ин успел вернуть равновесие, понять, что смеяться, пожалуй, не стоит, и увидеть приближающихся к нему взрослых. Душа исполнилась некоторого смятения. Он конечно заподозрил, что снова увлекся, и, наверняка, его за это, мягко говоря, не похвалят. Кроме того, он увидел Цзян Чэна. И мигом сообразил, что тот на одном лишь упрямстве решил не отставать от остальных. «С ним надо срочно поговорить», — решил про себя Вэй Усянь. И Суйбянь живо пошел на снижение, намереваясь проскочить прямо между взрослыми. На лету Вэй Ин жизнерадостно прокричал:
— Дядя Цзян, Мадам Юй! Не волнуйтесь! У меня все хорошо! Я — в полном порядке!
Со свистом миновав обоих, он приближался к Цзян Чэну, вопя уже ему:
— А-Чэн, ты выглядишь просто отлично! Как тебе удается так ровно и плавно лететь? Меня вот все время куда-то заносит! Только не поднимайся высоко, там если честно, холод аж до костей забирает! Еще я устал, поэтому, пожалуй, отправлюсь вниз. А ты, конечно, — очень сильный и можешь полетать еще!
— Такое ощущение, что у тебя все духовные силы исключительно на языке завязаны! — рыкнул в ответ Цзян Чэн. — Ты вообще можешь заткнуться?!
— Ну и как мне теперь затыкаться?! — выкрикнул в ответ Вэй Ин. — Вдруг ты прав?! А до земли еще не близко! Тем более, там шицзе!
К этому времени Вэй Ин уже действительно порядком устал, в том числе потому, что тратил силы на крик. Но прекратить болтать, конечно же, не мог.
— А-Ли, А-Ли, посмотри на меня! Я уже совсем близко! Прямо тут! Только не пытайся поймать меня, пожалуйста! Я сам! И вообще я — уже довольно большой! Даже совершенно точно большой! С мечом! Совсем же уже взрослый! Меня не нужно ловить! Эй, А-Ли! Посмотри еще! Ты почему плачешь?! Все же хорошо!
До поверхности тренировочного поля оставалось еще около чжана{?}[3.33м], но Вэй Ин легко прыгнул с меча и, перекатившись пару раз через плечо, вскочил на ноги и помчался к сестре. Для того, кто привык скакать по крышам да карабкаться по ветвям, такой прыжок был вполне обыденным делом. Вэй Ин в два счета подлетел к шицзе и тут же обнял её.
— В следующий раз я обязательно возьму тебя с собой, только не плачь! — запыхавшись, выпалил он.
— Нет-нет, — тихо и смущенно проговорила А-Ли. — Просто ты так быстро оказался так высоко. Я боялась, вдруг ты случайно…
— Как бы я мог упасть, когда ты смотришь? — возразил Вэй Ин, не дав ей договорить.
***
Вспомнив всё это, Вэй Усянь улыбнулся и тихо рассмеялся. Озорные искры вспыхнули в уголках его глаз. Он понимал, что Лань Ванцзи, стоя на мече, поддерживает его и Вэнь Цин, чтобы сохранять общее равновесие и легче управлять полетом. Но все же то, что он находился так близко — было просто невероятно. Чуть повернув голову, Вэй Усянь увидел совсем рядом сосредоточенное лицо, устремленный вперед внимательный взгляд.
— Лань Чжань, признавайся, сколько еще людей ты мог бы взять с собой на меч и лететь также ровно? — с ухмылкой спросил Вэй Усянь.
Ответа не последовало. На красивом, немного суровом лице не дрогнул ни один мускул. Взгляд по-прежнему был устремлен к горизонту. Только аромат сандалового дерева тонко ощущался в чистом ночном воздухе. Вэй Усянь вдохнул чуть глубже и подумал, что аромат этот пьянит и веселит его не хуже вина.
— Лань Чжань, ну посмотри же на меня? Ты то преграждаешь мне путь и буквально не даешь проходу, то делаешь вид, что меня — вовсе нет.
Реакции снова не последовало. Вэй Усянь же опять рассмеялся:
— Ах, верно! Я, пожалуй, должен поблагодарить тебя за то, что в этот раз я стою на мече совсем рядом с тобой, а не болтаюсь в воздухе, подвешенным за ворот ханьфу. В тот раз ты даже не захотел протянуть мне руки, помнишь, Чжань-эр?
Его голос и смех звучали все громче, переливаясь и смешиваясь, веселье плескалось в нем так, будто он, и правда, был слегка пьян.
— Эй, Лань-гэгэ, неужто мы наконец-то стали с тобой приятелями, а?
— Ты не мог бы, пожалуйста, замолчать? — тихо произнес Лань Ванцзи.
Его тембр был достаточно низким, чтобы Вэй Усянь мог не столько услышать слова, сколько почувствовать их.
— О, так ты все-таки слышишь меня? Я уже было успел подумать, что ты, когда летаешь, становишься вовсе не живой человек, а холодное, совершенно безучастное ко всем и вся ледяное изваяние. Очень красивое изваяние. Ты ведь прекрасно знаешь, что красив, правда?
Он видел, как дрогнули и на мгновение опустились длинные черные ресницы Лань Ванцзи, под ногами тут же сбился с темпа и снова выровнялся Бичэнь.
— Ты не мог бы, пожалуйста, замолчать? — повторил Ванцзи свою просьбу.
— Да, конечно, — тут же ответил Вэй Усянь. — Я как раз подумал, что ты — совсем никакое не изваяние. Представь, если бы творения из льда имели свойство летать, это было бы крайне неудобно. Конечно, ты — тоже живой человек. Просто очень сдержанный и порядочный. В твоём ордене ужасно много правил. А ты, послушный упрямец, с детства их все изучал и переписывал и, разумеется, запомнил слишком хорошо.
На этот раз Бичэнь тряхнуло куда ощутимее, но Вэй Усянь успел договорить, как будто ничего не замечая:
— Но ты все равно — очень красивый!
Теперь не выдержала уже и Вэнь Цин:
— Вэй Усянь, ну почему ты столь несносен! Он же только что предложил нам помощь, а ты только и делаешь, что отвлекаешь своей болтовней да ещё издеваешься!
— Разве сказать человеку, что он красив — это плохо?! — тут же возмутился Вэй Усянь. — Я лишь хотел поднять ему настроение! Эй, а ты что ж не считаешь его красивым?
— Он несколько раз попросил тебя замолчать! — рассердившись, Вэнь Цин сжала пальцы и слегка ударила Вэй Усяня кулаком в грудь. Ее-то руки были для этого достаточно свободны.
— Ах, ты! — воскликнул Вэй Усянь. — Ладно, я больше не буду ничего говорить, только не бей! Ты же — целительница! Твое дело — лечить, а не драться! Кроме того, ты — девушка. Где все твои манеры? Что подумает о тебе Ханьгуан-цзюнь? И обо мне заодно!
— Вэй Ин! — взвизгнула Вэнь Цин. — Заткнись!
Отсмеявшись, на этот раз Вэй Усянь чудесным образом замолчал. И больше не проронил ни слова до самого конца пути.
В начале Лань Чжань вздохнул с облегчением, когда наконец установилась тишина. Но вот солнце уже уверенно поднялось над горизонтом, и, по-прежнему, никто ничего не говорил.
— Вэй Ин, — негромко позвал Лань Ванцзи.
— Не шуми, — едва слышно отозвался тот. — Разбудим.
Поняв причину тишины, Лань Ванцзи успокоился и сосредоточился на мече, успев однако подумать, что возможно в начале минувшей ночи Вэй Ин принялся болтать и дурачиться вовсе не из одной праздной цели развлечь себя самого. «Я лишь хотел поднять настроение», — вспомнил Второй Нефрит Лань сопровождаемые смехом слова Вэй Усяня. «Если в этот раз за этим смехом стояло нечто более значимое, может быть так было всегда? Или мне просто хочется, чтобы это самое «нечто более значимое» существовало?» — задумался про себя Лань Ванцзи. Иногда слишком сложно хоть что-то более или менее определенно уловить в человеке, которого изо всех сил стараешься понять.