========== Том 1 Глава 16 Темная ци в его сердце. Часть 1 ==========

***

Поздний вечер. Тепло и тихо. Самый разгар летней жары. Даже ночь не приносит ни капли прохлады. Это кажется уже даже привычным. 

В резиденции ордена Ланьлин Цзинь большинство уже отошли ко сну. Тишина становится почти звенящий. Даже слышно, как горит бумажный фонарик в личных покоях Цзинь Гуаньяо. 

Последние несколько ночей ему с трудом удавалось заснуть на пару часов, сегодня же и вовсе ни в одном глазу не было сна. А голову разрывали мысли настолько болезненные и противоречивые, что он попытался забиться от них в самый сумрачный угол комнаты. 

Сидя там на полу, на подушке, он обхватил голову руками и чуть покачивался. Ни звука он при этом не издавал лишь потому, что понимал — и без того уже ведет себя неподобающе. Ведь в любой момент кто-то может зайти к нему. Кому-нибудь что-нибудь будет нужно. Где-то что-то стряслось, кто-то заскучал или встревожен, срочное донесение охраны или шпионов. 

Личные покои… На самом деле ничуть не лучше проходного двора. Цзинь Гуаньяо в этом доме был тем, кого беспокоили всегда, днем и ночью, ни с чем не считаясь. Хотел жить у отца и служить отцу — вот и выслуживайся. Наслаждайся близостью самых темных тайн. 

А ведь мог бы и подумать, и сообразить, что неуемная похоть — не единственный грех и услада Цзинь Гуаньшаня. Стремление к богатству, к власти, к унижению других — все это тоже было при нем. 

И почему первый же полет с лестницы совершенно не остановил тогда? Почему вообще решил пойти… искать признания, справедливости, у того, кто в свое время бросил и забыл его мать? Ведь есть законная жена и законный от нее сын, наследник. Чего же можно было здесь искать?.. 

Надеялся ли он, что у отца мягкое сердце? — отнюдь. Но, все-таки, Цзинь Гуаньяо полагал, что у Цзинь Гуаньшаня хотя бы просто есть сердце. Вероятно, оно и впрямь было, но целиком и полностью доставалось одному лишь Цзинь Цзысюаню. 

Брат также смотрел на него свысока. Но здесь, как ни странно, А-Яо был не в претензии. По крайней мере тот ни к чему не принуждал. Был, пожалуй, единственным, кто от А-Яо ничего не требовал. Не унижал публично, не оговаривал за спиной. Все это уже было более чем достойно по отношению к нему, сыну шлюхи. Можно подумать, он мог выбирать родителей… Смешно! 

Когда не стало матери, А-Яо уходил из родного публичного дома с мыслью — хуже уж точно не будет. Наивный. Правда, уже тогда та мысль была далеко не единственной, что вела его путь. Он хотел отомстить. За то, что образованная женщина, рискнувшая поспорить с судьбой, поверить богатому мужчине, понести ребенка, была брошена. Была оскорбляема и унижаема даже теми, кто служил тому же ремеслу, что она сама. 

Те же оскорбления и унижения шли за А-Яо по пятам. Он старался, но этого не ценили. Он улыбался, его называли льстецом. Он рисковал, а его заслуги присваивали другие. Он жил, будто всегда окруженный врагами. 

Немудрено, что однажды ему захотелось начать постепенно избавляться от них. 

А-Яо очень хорошо помнил тот момент, когда впервые не вынес безысходности, тщетности, унижения. Когда показалось, что стоит лишить жизни одного самого яростного на тот момент обидчика — и судьба повернется к нему и, если не улыбнется, то хотя бы прекратит избивать. Увы. В тот день судьба показала ему, что ее истинной злости он еще не видел. 

Ведь это же надо было такому случиться, чтобы как раз в тот момент, в том самом месте его застал с поличным Глава ордена Не. 

Многое из свершенного в тот день Цзинь Гуаньяо сделал от отчаяния и страха, от внутренней пустоты. Ведь он надеялся, что сможет что-то поправить и решить, а вышло иначе. 

И все же тогда он все еще хотел спасти свою никчемную жизнь. Несмотря ни на что, умирать ему совсем не хотелось. За всю жизнь, пожалуй, никогда. Поэтому-то он и сбежал на сторону клана Вэнь. 

Да, действительно, он и правда в этом видел практически беспроигрышный вариант. 

Если Солнце останется в зените, он будет при клане, который либо не знал о его происхождении, либо им просто не было до этого ни малейшего дела. По крайней мере здесь его заслуги ценились, а «сын шлюхи» вовсе никогда не звучало за его спиной. Если же союзникам удастся погасить Солнце, он помогал им информацией и был готов в решающий момент поддержать сокрушительный удар по клану Вэнь. 

По жизни оставаясь тем, кого жестоко избивали то физически, то морально, он считал себя в праве выбирать не сторону, а победителя. Слишком уж долго он ходил в проигравших. И что же в итоге? 

Солнце все-таки закатилось. Именно он, Цзинь Гуаньяо своими руками убил Главу клана Вэнь. Только, что ему это дало? Если бы славу… Одни лишь подозрения. Да еще и упреки старшего названного брата. 

В том, что убил несколько адептов ордена Не. 

Скольких он убил тогда? Троих? Да, только о них-то и помнит Не Минцзюэ по сей день. Не о том, что Цзинь Гуаньяо спас ему жизнь. Не о том, что Цзинь Гуаньяо убил Вэнь Жоханя. Лишь о том, что А-Яо убил трех безоружных заклинателей ордена Не. Пошел против своих. Был предателем. 

Действительно, Старший Брат и правда хорошо понимал, почему А-Яо оказался в рядах клана Вэнь. Только…

 Цзинь Гуаньяо все же не был целиком на стороне этого клана, лишь стремился оказаться с теми, кто выиграет. Разве это значит предать? Разве это делает его бесчестным? Разве справедливо, что судьба продолжает его унижать? 

В то время, как кто-то живет легко и беспечно. 

Без рода, без крови, а был принят в семью чуть ли не ближе родных детей. Слухи так и не утихли. Судачат, что не может быть такая глубокая старая дружба, лишь упущенная когда-то любовь, да море сожалений в сердце. 

Вероятно, как раз потому его имя в быту — Вэй Усянь. Основатель Темного Пути. Слишком несдержанный и непредсказуемый, чтобы кто-то осмеливался открыто его унижать. За спиной-то конечно злословили. Но боялись. Даже между собой боялись сказать лишнего, навлечь на себя беду, а вдруг услышит. Кто знает, на что он действительно способен со своей Темной Ци? С Тигриной Печатью Преисподней. Правда ли, что он уничтожил ее половину? Кажется невозможным. А если он действительно поступил так, тем страшнее и ужаснее должна быть подконтрольная ему сила. На что же он сам должен быть способен, чтобы решиться разрушить столь мощный артефакт? Разве может быть, чтобы он просто взял и лишил себя такой поддержки, как Тигриная Печать? И добро бы просто разрушил. Но тем, что передал фрагмент Цзинь Гуаньшаню, создал для А-Яо еще одну огромную проблему и головную боль.

 «Найди того, кто сможет пробудить в ней силу — и обзаведешься женой». 

Отец умеет приводить весомые аргументы. Это законный родной его сын мог просто взять и жениться, запланировать роскошную свадьбу и ожидать ее, не ведая забот. Для Цзинь Гуаньяо сама возможность вступить в брак должна была быть куплена вот такой вот ценой. 

Он всей душой ненавидел за это отца. И сегодня также всем сердцем захотел лишить его жизни. Или хотя бы достаточно ослабить, чтобы заставить отойти от дел. 

Все-таки брат, пусть высокомерен и горделив, но он не такой. Не станет путаться с Темной Ци. Искать большей власти. Может быть даже они смогут найти общий язык, хотя бы в чем-то. В конце концов Цзинь Цзысюань никогда не оскорблял А-Яо. 

Но вот отец… Нет, такой человек не должен иметь права власти… на самом деле он действительно не должен жить. Ведь именно он — причина всех бед и напастей. Но как его ослабить, как убить?.. 

В резиденции ордена слишком много людей: семья, слуги, охрана…продажные женщины! Что если использовать их? Но и здесь есть шанс быть раскрытым. 

Нужно хорошенько подумать. Найти то, что убивает незаметно и медленно. 

В Гусу Лань все еще хорошая библиотека. И их техника смертельных струн… Кто знает, какие еще они хранят секреты. Можно проверить, можно узнать. Тем более что Средний Брат дал ему жетон, с которым он мог пройти в Обитель в любое время, никому не давая о себе знать.  

После того, как этот Вэй Усянь оказался в Гусу, Совет Кланов конечно стал весьма холодно и резко относиться к ордену Лань, и его Глава практически перестал спускаться с горы, оставив Цзинь Гуаньяо без своего внимания. 

Вероятно, внимание это теперь доставалось Вэй Усяню, раз уж Лань Сичень взялся защищать его. Единственный из всех глав и старейшин в среде заклинателей. Даже родной орден Вэй Усяня — Цзян отказался от него, не желая принимать на себя последствия его безрассудных действий. 

Однако нельзя было и сказать при этом, чтобы Цзян Чэн ненавидел своего шисюна. К этому весьма вероятно шло. Но когда последний раз Глава ордена Цзян был в Гусу их общение куда больше напоминало прежние времена, еще до того, как пала Пристань и погибли родителя молодого Главы Цзян. 

Все-таки по всему выходило, что судьба Вэй Усяню досталась очень улыбчивая. Это же надо было, выйти так из ордена, чтобы помириться с шиди и обрести покровительство ордена Лань, — как ни крути, одного из самых влиятельных и почитаемых в заклинательском мире.

Точнее будет сказать, не одного из, а просто самого. Кто другой еще мог бы рискнуть пойти против всех — и остаться при этом символом мудрости и чистоты? 

Одним словом, почему-то сыну слуги судьба благоволила бесконечно. 

И без того загнанный в угол и не видящий выхода А-Яо, дрожал и плакал от гнева и всех этих мыслей. 

Отерев рукавом лицо, он постарался сосредоточиться и дрожащим голосом тихо прошептал сам себе: "Мне нужно в Гусу, В библиотеку ордена Лань. Ночью. В темноте. Они спят с 9 вечера до 5 утра. Всегда. Более чем достаточно будет времени. Чтобы почитать."

***

Отчаянное положение не давало Цзинь Гуаньяо откладывать надолго свой план. 

Уже следующим днем, сказавшись отцу, что хотел бы повидать Старшего Брата, пока последние приготовления к свадьбе Цзысюаня не забрали все его время, А-Яо покинул Башню Кои и отправился в Нечистую Юдоль в Цинхэ. 

Но уже через несколько часов пути он использовал талисман перемещения и оказался в Цайи, надеясь провести оставшееся до вечера время, восстанавливая потраченные силы.

 Абсолютно полное восстановление ему не требовалось, достачно будет просто прийти в себя, чтобы отыскать желаемое, запомнить все необходимое и незаметно покинуть Обитель, ведь в Нечистой Юдоли ему нужно было все-таки оказаться хотя бы завтра во второй половине дня, чтобы не навлекать на себя слишком уж очевидных подозрений.

На этот раз, кажется, удача улыбнулась ему. 

Через пару часов после отбоя Цзинь Гуаньяо был уже в библиотеке ордена Лань. Комнату запрещенных книг он нашел почти без труда и успел пересмотреть там немало рукописей. К сожалению, все они касались музыки. Хотя и в этой технике нашлось кое-что интересное. Цзинь Гуаньяо даже аккуратно вынул страницу из книги, чтобы о существовании такого интересного мотива, как мелодия Смятения не осталось никаких доказательств или следов. Велик соблазн был забрать сразу весь сборник. Но все-таки запомнить всю рукопись разом даже для него было непреодолимым делом, а хранить такую книгу у себя совершенно не безопасно. Поэтому он аккуратно положил рукопись на место, до тех пока не придумает, как можно было бы обойтись с ней более удачно. 

Орден Лань кроме музыки и меча практиковал еще и целительство. Про себя Цзинь Гуаньяо надеялся найти запрещенные книги и в этой области. К сожалению, в сокрытой комнате таких не нашлось. Либо информация о разного рода ядах не интересовала орден. Либо считалось, что любой яд в малых дозах полезен, а потому и нет основания относить такие книги к запрещенным. 

Возможно, стоило осмотреться с большим вниманием в общем зале. Подумав так, Цзинь Гуаньяо вышел из комнаты запрещенных книг. 

Природное чутье на опасность тут же заставило его насторожиться, все его чувства моментально обострились до предела.  

Почти сразу раздавшийся в зале библиотеки резкий свист показался оглушительно пронзительным, Цзинь Гуаньяо даже зажмурился.

— Хотите найти в книгах средство от бессонницы? — поинтересовался темный силуэт, сидящий на полу на пути к выходу из библиотеки. — Поверьте, доброе вино куда лучше помогает заснуть, чем перепачканная чернилами бумага. И как это вы так ловко помещались в книжном шкафу, из которого только что вышли? Я думал, там и книгам-то тесновато. Вы овладели искусством изменения пространства, а, господин Цзинь?

— Молодой господин Вэй, простите, я не сразу узнал вас. Что же вы тут делаете в такой час? — Цзинь Гуаньяо привычно улыбнулся и поклонился.

— Зашел посмотреть, кто бы мог здесь читать? Адепты клана Лань крайне редко позволяют себе нарушать дисциплину. Я из чистого любопытства захотел узнать, кто же выискался такой смелый, а тут, оказывается вы,

— улыбнулся в ответ Вэй Усянь, вставая. 

Он направился к тому стеллажу с книгами, из которого только что буквально возник Цзинь Гуаньяо.

 Тот чуть посторонился и, воспользовавшись ситуацией, попытался за спиной Вэй Усяня пробраться к выходу. Он уже было думал, что ускользнул, но толкнув дверь, почувствовал, что она не поддается.

— Вот это ловко… — протянул тем временем Вэй Усянь, даже не оборачиваясь. — Я бы не нашел. А тут еще целый зал внизу. Вы о нем знали, молодой господин Цзинь? — он посмотрел через плечо на Цзинь Гуаньяо — Что? Вам так не нравится беседовать со мной, что вы спешите уйти?

Цзинь Гуаньяо тем временем снова стоял к нему лицом и учтиво поклонился:

— Что вы, молодой господин Вэй. Я понимаю, вы должно быть немного скучаете по обществу других заклинателей, здесь в вынужденной изоляции от Мира. Позвольте, разве вам разрешено находиться в Облачных Глубинах?

Вэй Усянь повернулся к нему всем корпусом, так что белый нефритовый жетон на его поясе стал отчетливо виден даже в сумраке.

— Конечно. Скучно делать все время одно и то же. Мне кажется, я, возможно, уже нарушил достаточно правил. Самое время начать следовать хотя бы некоторым из них. Например, не приходить в гости без приглашения. А если уж приглашение имеется, разве верно было бы не пользоваться им время от времени?

Взгляд Цзинь Гуаньяо буквально прилип к нефритовому жетону. Ведь у него самого был точно такой же. Почему-то А-Яо был уверен, если положить оба знака рядом, различий не найдется и при свете. А это значит, что Лань Сичень ценил этого человека не меньше, чем обоих своих названных братьев.

— Если бы Глава ордена сам рассказал вам об этом помещении, скрытом за стеллажом, вам не было бы нужды являться ночью, верно? Все в ордене спят с девяти вечера до пяти утра. Достаточно времени, чтобы разузнать чужой секрет, не так ли? Вы что-нибудь прихватили с собой на память? — небрежно поинтересовался Вэй Усянь.

Цзинь Гуаньяо чуть вздрогнул, но в сумраке это было совсем незаметно, а говорил он по-прежнему учтиво и вполне даже ласково.

— Как можно, молодой господин Вэй… Разве бы я посмел забрать отсюда что-то без ведома Второго брата?

— И верно. Вам ведь достаточно прочесть, чтобы запомнить. Вы очень хороши в разведке. Можете просто рассказать мне, что делали здесь, и будете свободны. Или можем поболтать до утра, подождем Лань Сиченя. Расскажем, что вы нашли потайную комнату в его библиотеке. Посмотрим, как это ему понравится.

— Молодой господин Вэй, я право же затрудняюсь в выборе… А что если это вы нашли потайную комнату, а я был тем, кто застал вас за этим?

Вэй Усянь на секунду задумался.

— Мгм. Что ж. Поскольку нас здесь только двое, ваше слово, вероятно, будет сильнее моего.

— О, молодой господин Вэй, это слишком лестное для меня мнение.

— Просто скажите тогда, зачем вы здесь? — попросил Вэй Усянь.

Цзинь Гуаньяо опустил взгляд и заговорил немного запинаясь.

— Дело в том, что…отец…он…я…молодой господин Вэй, прошу вас, помогите мне!

Вэй Усянь сделал шаг вперед и вскинул брови в недоумении:

— Помочь вам? Но, в чем же?

— Сила вашего артефакта была столь значительна, что…это оказалось слишком большим соблазном.

Вэй Усянь подошел еще на шаг ближе к нему, внимательно вглядываясь в лицо Цзинь Гуаньяо.

— Отец сначала не верил, злился, а потом… Глава ордена Цзян что-то показал ему в том фрагменте металла…и теперь отец хочет вновь создать целое.

— Допустим, — проронил Вэй Усянь, подходя еще ближе.

— Молодой господин Вэй, я очень несчастен… Отец приказал мне найти того, кто сможет сделать это… Но это такая страшная вещь. В мире не должно быть ей места.

Вэй Усянь кивнул:

— Все верно. Появляться в мире вновь этой вещи не стоит. Вы можете не подчиниться приказу.

— Неужели я могу?

Вэй Усянь стоял буквально в шаге, и Цзинь Гуаньяо поднял на него взгляд, без преувеличения полный слез:

— Разве я, внебрачный сын, могу выказать по отношению к Главе моего ордена подобное непочтение? Он же выгонит меня из клана…

— По сравнению с риском восстановления Печати — это большая проблема?

— Конечно, это проблема, молодой господин Вэй. К кому я смогу пойти? Куда примкнуть, если меня выгонят?

— Вы служили раньше под началом Не Минцзюэ. Лань Сичень не откажет вам в покровительстве. Есть, из чего выбирать. В конце концов вы можете хотя бы рассказать своим названным братьям то же, что рассказали мне.

Цзинь Гуаньяо горько усмехнулся:

— Он убьет меня, если посмею выдать его и предать.

— Попытается. Но все еще есть те, кто мог бы оказать вам поддержку, — заметил Вэй Усянь. — Ведущих клана четыре. Три из них, я практически безгранично уверен в этом, не желают восстановления Печати Преисподней.

— Все так, — кивнул Цзинь Гуаньяо. — Все может быть, и правда, так. Только… Старший брат будет первым, кто скажет, будто я все подстроил специально. Второй Брат…ах, молодой господин Вэй, посмотрите сами, ведь по сути это все еще дела семьи, разве пристало втягивать посторонних? И, конечно, отец не станет просто признавать мое обвинение. Чем же я смогу доказать его намерение? Ведь то был такой же разговор, как наш с вами. Без свидетелей. Нужны доказательства, какие-то попытки выйти на заклинателей, практикующих Темный Путь, следы работы с энергией Инь в этом направлении. Но, поскольку отец приказал мне заняться этим…чтобы такие доказательства были, я должен начать искать, что-то делать. Но тогда все подозрения и обвинения падут на меня. Отец первым же скажет, что ни о чем подобном не думал и не просил. Отречется от меня также, как отрекался всегда. Мне никто ни за что не поверит, — Цзинь Гуаньяо сокрушенно покачал головой.

После этих слов Вэй Усянь поверил в его отчаяние.

— Если бы можно было только сделать так, чтобы отцу стало не до этой проблемы, — тихо сказал Цзинь Гуаньяо. — Ослабить его проклятьем или недугом. Не нужно даже убивать.

— Так вот, что ты задумал! — прорычал Вэй Усянь, схватив Цзинь Гуаньяо за отвороты одежд. — Решил моими руками извести отца!

Цзинь Гуаньяо буквально затрясся от страха, но говорил ровно:

— Молодой господин Вэй, вы и сами сказали, что нужно кусать того, кто причинил вред. Весь кошмар моей жизни из-за отца. Из-за него я вырос в публичном доме. Из-за него умерла моя мать. Разве я не имею право на отмщение?! И я все еще не прошу его убивать, всего лишь довести до изнеможения. Неужели, по-вашему, он этого не заслуживает?

— По-моему, этого не заслуживаю я, — произнес Вэй Усянь, отпуская одежды Цзинь Гуаньяо. — Я последний раз задаю вам вопрос — что вы делали здесь этой ночью?

— Я… — Цзинь Гуаньяо отступил на шаг. — Я искал, то что могло бы мне помочь. Есть техника смертельных струн. А значит могут быть и другие техники причинения физического и, возможно, духовного ущерба. Смертельные струны мне не освоить и это все же слишком очевидно. Погибать на месте преступления вовсе не входит в мои планы.

— Поэтому вы решили подставить своего Второго Брата? Вы ведь вероятно нашли, что искали, верно? — холодно спросил Вэй Усянь.

— Я бы никогда… — начал Цзинь Гуаньяо и осекся. — Молодой господин Вэй, я извлек несколько страниц, чтобы никто не смог найти источник, место и рукопись.

— Покажи мне, — Вэй Усянь требовательно протянул руку.

— Но…— Цзинь Гуаньяо отступил от него еще на шаг. — Что вы хотите сделать?

— Для начала просто посмотрю, — Вэй Усянь не двигался с места.

Дрожащей рукой Цзинь Гуаньяо достал из рукава и протянул ему два исписанных нотами листа.

Тот внимательно просмотрел их и произнес:

— Я не могу сам вполне оценить действие этой музыки. Мне придется все-таки показать записи Лань Сиченю.

Цзинь Гуаньяо, дрожа, встал перед ним колени:

— Молодой господин Вэй, умоляю, поверьте мне. Второй брат, он же никогда не сможет согласиться с тем, что я намерен сделать. А быть косвенно причастным… Нет, он ни за что не станет! Вы же знаете его не хуже меня. Не дайте ему узнать. Прошу вас, позвольте мне уйти и самому решить мою проблему.

Вэй Усянь некоторое время молча смотрел на него, потом вернул ему ноты и произнес:

— Я провожу. Поднимайся.

— Благодарю вас, молодой господин Вэй, — тихо проговорил Цзинь Гуаньяо, вставая.

Движением руки Вэй Усянь отозвал с двери удерживающий талисман, и они вышли на улицу. 

Стояла ясная ночь, ярко светила луна, они шли не скрываясь, открыто, прямиком к главному входу в Обитель. Цзинь Гуаньяо понимал, что Вэй Усянь намерено демонстрирует их присутствие ночной страже. Особых оснований избегать этого у Цзинь Гуаньяо не было — и он вел себя естественно. К тому же в свете луны он заметил, что у Вэй Усяня при себе не было не только меча, но и призрачной флейты Чэньцин. 

«Неужели, и правда никакого оружия?..» — подумал про себя Цзинь Гуаньяо. Ведь теперь в некоторой мере он зависел от Вэй Усяня. Только мертвым он наверняка никому не сможет рассказать об услышанном. 

Убить основателя Темного Пути. Разве это будет так уж плохо для мира заклинателей? И всегда можно сказать, что именно он напал первым. В это поверить несложно. Ведь как раз орден Цзинь и обрек его на практически вечную изоляцию. У него есть мотив ненавидеть и мстить. Со всей той молвой, что ходит о нем, о, большинство будут только рады, если он наконец сгинет.

Вэй Усянь же думал проводить Цзинь Гуаньяо на некоторое расстояние от Обители, размышляя по дороге, как бы лучше удостовериться в том, что тот не вернется назад. Почему-то этот момент казался ему важным. Занятый своими мыслями, он не обращал особого внимания на молчание Цзинь Гуаньяо. Тот шел свободно, заведя руки за спину, и Вэй Усянь полагал, что этого вполне достаточно, чтобы считать, что все под контролем. 

Они уже отошли на некоторое расстояние от Облачных Глубин, так что даже крик едва ли настиг бы ушей стражников Обители. Да и услышь они, ни один из пары заклинателей не состоял в их ордене, а значит под их защитой за пределами резиденции ордена не оставался. 

Слетевший с пояса Цзинь Гуаньяо гибкий меч Хэншен застал Вэй Усяня врасплох. Он едва успел упасть навзничь, чтобы избежать предательского удара чуть сзади и справа. Перекатившись на спину, он швырнул в меч талисман, от чего тот потерял часть свечения.

— А вы обидчивы, молодой господин Цзинь! — бросил он, откатываясь от очередного удара извивающегося лезвия.

На этот раз Вэй Усянь выпустил сразу три талисмана, это дало ему возможность подняться на ноги.

Цзинь Гуаньяо был ещё не в состоянии биться в полную силу после того, как использовал несколько часов назад талисман перемещения, но все еще полагал, что одними талисманами Вэй Усянь не сможет все время замедлять меч и уходить от его юрких ударов. Сосредоточившись на атаке, он не удостоил слова Вэй Усяня ответом.

— Все, что вы говорили мне только что, настолько же честно, как это внезапное нападение? — спросил Вэй Усянь.

Цзинь Гуаньяо про себя поразился, что даже сейчас, в явно невыгодном положении, Вэй Усянь продолжает болтать. Однако, он понимал, что тот таким образом отвлекает его внимание, но все же ответил ему:

— Эта атака как раз потому, что слова были правдой. Но вы не оценили по достоинству моей честности.

— И что же? — выдохнул Вэй Усянь, используя деревья, чтобы заставлять атакующий его меч в них хоть немного застревать. — Хотите убить меня за то, что я не согласился убить вашего отца?

Цзинь Гуаньяо улыбнулся краем рта, а взгляд его при этом стал пустым и холодным:

— Вы превосходно умны, молодой господин Вэй.

Хэншен пролетел опасно близко, но пока смог лишь прорезать одежды Старейшины Илина, не оставив даже царапины.

— Вы вообще превосходны слишком во многом. — теперь уже Цзинь Гуаньяо использовал голос, чтобы отвлекать внимание, а сам при этом ускорял и усиливал атаку меча. 

Вэй Усянь теперь либо не успевал выбрасывать талисманы, либо они у него просто закончились. Глаза Цзинь Гуаньяо загорелись кровожадной надеждой: 

— Вы смелы, честны, справедливы, упрямы. Разве не жаль встретить с такими достоинствами подобный конец?

Однако, Вэй Усянь уже перестал слушать слова и, выбрав подходящий момент, набросил на ведущую руку Цзинь Гуаньяо заклинание общего плаща. Рывком он заставил его меч уйти далеко в сторону. Тут, же сбросив заклинание плаща, Вэй Усянь отправил талисман прямо в Цзинь Гуаньяо. Заметного вреда он не нанес, лишь чуть замедлил заклинателя и Хэншен уже снова летел спрямо к Вэй Усяню. 

После подобной контратаки Цзинь Гуаньяо понял, что задача, казавшаяся ему столь простой, случилась на деле не такой уж и легкой. Он подумал, что, возможно, следует отступить и прекратить этот незадавшийся бой. Вэй Усянь же, разгадав его намерение, вовсе не собирался дать ему уйти так просто. Поэтому когда Цзинь Гуаньяо, заставив меч нанести отвлекающий удар, повернулся и бросился бежать, его снова настигло заклинание плаща. 

Упав навзничь, он не попытался вскочить, напротив, остался неподвижен и произнес:

— Молодой господин Вэй, возможно, мы еще можем уладить это недоразумение и разойтись мирно в разные стороны?..

Говоря это, он в свою очередь дернул за плащ и отправил Хэншен в атаку. 

Поразить Вэй Усяня ему не удалось и на этот раз, но все же теперь тот был у него на поводке, что почти полностью лишало его возможности использовать талисманы. Однако, Вэй Усянь все ещё был довольно силен, одной лишь тонкой магической нити плаща ему хватало, чтобы сплошь и рядом заставлять Цзинь Гуаньяо терять равновесия, падать, врезаться в деревья, — словом, он причинял массу неудобств. 

И все же так не могло длиться вечно. Он должен был начать ошибаться и уставать. Цзинь Гуаньяо же, как мог, экономил силы, чтобы, когда выпадет наконец подходящий момент, прикончить его. 

Слишком сосредоточившись на происходящем, все-таки Вэй Усянь был невероятно быстрым, Цзинь Гуаньяо упустил из вида, что тот вел его обратно к Облачным Глубинам.

Когда он наконец заметил это, было уже слишком поздно. И как раз тогда меч наконец пробрался достаточно близко, чтобы оставить след на шее Вэй Усяня. Всего лишь царапина, не опасная для жизни. Но при виде крови Цзинь Гуаньяо почувствовал будто прилив сил, желание и возможность провести более опасный маневр. 

Он сразу не понял, почему Вэй Усянь не уклонился от этой атаки в полную силу. Лезвие меча попало ему в правое плечо, оставляя глубокий след, а в следующий миг в них полетели белые стрелы. Пока что не на поражение, но было очевидно, что следующий залп будет точным.

Яркая голубая вспышка прорезала сумрак, и Хэньшен не смог вернуться к своему владельцу.

— Стоять неподвижно. Руки за спино,. — раздался резкий голос.

— Обыщите его, — сказал Вэй Усянь, послушно выполняя приказ. — Ну, и меня, разумеется.

— Согласитесь, молодой господин Вэй, вам все же не стоило нападать на меня, — произнес Цзинь Гуаньяо. — Я, конечно, уступаю многим в искусстве меча. Но вовсе не готов так просто расстаться с жизнью по одной только вашей прихоти.

— Если бы я нападал, могло ли случиться так, чтобы вы не пострадали? — переспросил Вэй Усянь.

Стража не вмешивалась в их перепалку. Но обоих действительно обыскали. Забрали даже нефритовые жетоны. Вэй Усянь не пытался этому возражать.

— Что вы в конце концов делаете?.. — было произнес Цзинь Гуаньяо, но все же не стал оказывать сопротивления.

Вэй Усянь видел, что того обыскали довольно тщательно, но страниц с нотами в числе найденного не было. «Куда и когда, во имя всего сущего, этот хитрец успел их спрятать?» — задумался Вэй Усянь. 

Правое плечо постепенно немело, он потянулся зажать рану, но резкий окрик тут же напомнил ему, что руки нужно держать за спиной, в противном случае его и вовсе свяжут. Вэй Усянь почел за лучшее не испытывать чужое терпение. 

Их сопроводили к месту временного содержания. Ночная стража не была уполномочена особенно разбираться в произошедшем. В Облачных Глубинах, как и в любой резиденции были свои застенки для нарушителей порядка. 

Вэй Усяню в былое время довелось исходить Обитель почти вдоль и поперек, но где здесь подобное место, он не знал. Единственное, что можно было предположить, это что-то поблизости от Храма Предков. Туда не пускали даже приглашенных учеников клана. 

Однако их повели в другом направлении. Теряться в догадках долго не пришлось, тропа шла вдоль высокого скального отвеса, и стражник идущий первым остановился как бы совершенно ни с того ни с сего. Но, стоило ему направить на скалу талисман с заклинанием, как в ней открылся проход. «Если не знать, то и не найти…» — подумал Вэй Усянь. 

Их провели внутрь, обоих подхватили под руки по двое стражников. Проход был заметно узким, им едва хватало места. Но свод уходил при этом высоко. Факелы — единственный здесь источник света, располагались на высоте не менее чжана{?}[3 и 1\3 м] над полом. 

С какой целью такое было сделано, Вэй Усянь размышлять уже не стал. Его постепенно охватывало безразличие и внутренняя пустота. 

Их поместили в небольшие закутки по разные стороны коридора, в глубину тот же чжан, в ширину — едва ли не в половину меньше. Вход закрывался тяжелой решеткой. Едва оказавшись внутри Цзинь Гуаньяо испытал странное ощущение, будто вход, где проходила решетка, был гранью какого-то воздействия. Подумав немного, он попробовал изобразить огненный талисман. Убедившись в тщетности действия, он понял, что его духовные силы были запечатаны. Не так, как при нажатии соответствующих акупунктурных точек, но все же направить духовные силы вовне возможности не было. Зато такая возможность точно была у тех, кто находился в проходе между клетушками. От этого Цзинь Гуаньяо испытал ни с чем несравнимое ощущение собственного бессилия.

Вэй Усянь ничего подобного, разумеется, не почувствовал. Первое, что он для себя отметил — в дальнем углу отведенного ему помещения была вода. Проточная, чистая. Она забегала тонкой струйкой в небольшую чашу и такой же тонкой струйкой перекатывая через края, уходила куда-то вниз и почти совершенно не издавала при этом звука. 

Зачерпнув пригоршню, Вэй Усянь вылил воду на рану на плече. Повторив несколько раз, он плеснул и на лицо. Рука не болела, только немела. И это было странно. Накатывала слабость. Хотя он явно потерял недостаточно много крови, чтобы так ощутимо лишиться сил. 

Часть помещения занимал деревянный помост. Вглубь плохо проникал свет. Но все же Вэй Усянь различил аккуратную стопку у края. Отрез хлопка вместо простыни, одеяло и даже валик. «Пожалуй, здесь невероятно заботятся о заключенных», — подумал Вэй Усянь, отрывая полосу хлопковой ткани. Он насколько мог туго перевязал плечо, завернулся в одеяло и прислонился к стене.

— Молодой господин Вэй, вы ранены, — произнес Цзинь Гуаньяо, который также устроился на помосте, но куда ближе к решетке выхода, чем Вэй Усянь. Его было хорошо видно. — Поверьте, я совершенно не хотел, чтобы все вышло вот так.

— Я могу принести вам свои извинения, — съязвил в ответ Вэй Усянь. — Если хотите.

— Что вы, не стоит. Я вовсе не обижен на вас. В вашем положении… Я прекрасно понимаю, насколько вам было бы сложно сдержать в сердце затаенную злость. Тем более что Путь, которому вы теперь следуете, лишь разжигает и подпитывает вашу кровожадную необузданность, не правда ли?

Вэй Усянь на это ничего не ответил. Ему становилось все хуже, и он не хотел тратить силы на бесполезные слова.

— Но в конце концов вы ведь сами и стали причиной всех ваших бед. И я вовсе не был тем, кто принимал решение ограничить вашу свободу до конца ваших дней.

— Молодой господин Цзинь, скажите лучше, какие еще свойства у вашего клинка, кроме гибкости? — попросил Вэй Усянь. 

Его голос заметно слабел.

Цзинь Гуаньяо чуть усмехнулся:

— Сожалею, молодой господин Вэй, вы вероятно не увидите больше утреннего света. Но если подумать, можно же сказать, что я оказал вам неплохую услугу. Вы ведь всегда были весьма вольнолюбивым человеком.

От дурманящей слабости Вэй Усянь почти уже не мог пошевелиться, даже говорить было очень тяжело, мысли с трудом собирались в слова. Но все же ему не верилось, что сейчас он именно умирал.

— Что ж… — он перевел дыхание. — Если так, может быть напоследок вы скажете…куда дели те страницы…из…

— Не понимаю, о чем вы, молодой господин Вэй. Все что было при мне сейчас у стражи. При таком тщательном обыске, разве бы я мог что-то скрыть?

— Значит, раньше… — выдохнул Вэй Усянь. — Неужели перед последней просьбой умирающего у вас нет ни малейшего почтения?

— Не перед вашей, — неожиданно холодно бросил Цзинь Гуаньяо. — Разве связавший себя с Темной Ци может иметь право на какое-либо сострадание? Увы, едва ли.

— Тогда, — проговорил Вэй Усянь и заставил себя сесть ровно. — Если я и правда больше не увижу света дня, обещаю, что непременно вернусь по вашу душу.

Сказав это, он дважды хлопнул в ладоши и пронзительно свистнул. Эхо покатилось раскатами, отражаясь от свода и стен. Пламя факелов дрогнуло и погасло, оставив непроглядную тьму.

— Ты не сможешь! Нет! — раздался почти жалобный крик Цзинь Гуаньяо.

Это было последнее, что услышал Вэй Усянь перед тем как потерять сознание.

***

Привел в себя его терпкий и резкий запах жженых трав. Он распахнул глаза, увидел незнакомый потолок, свет. Попытавшись сесть, он явно ощутил, что теперь плечо болело, как положено. Зашипев сквозь зубы он все-таки сел и обнаружил неподалеку от себя Лань Сиченя:

— Где он?!

Первый Нефрит Лань посмотрел в его сторону:

— Ложись. Двигаться так поспешно тебе нельзя.

— Я спросил, где он?! — прорычал Вэй Усянь.

— Он обещал не распространяться о твоем нападении на него, — вздохнул Лань Сичень.

— Ты рехнулся?! Я не нападал! — Вэй Усянь вскочил на ноги, покачнулся, но устоял. — Чему ты поверил?!

— Вэй Ин, успокойся. Я еще ничему не верил. Тебе нельзя…

Но Вэй Усянь явно его не слушал. Сделав шаг вперед, он произнес:

— Стоило уничтожить всю Печать, без остатка и сразу. Нужно сделать это сейчас, пока еще не поздно.

— Что? — поразился Лань Сичень. — О чем ты? И как собираешься реализовать это? Она же в Башне Кои.

— Я должен вернуть и уничтожить ее, — произнес Вэй Усянь.

Лань Сичень вырос прямо перед ним. Натолкнувшись на него, Вэй Усянь вцепился в отворот белых одежд:

— Ты правда не понимаешь? — процедил он, глядя в лицо Главы ордена Лань. — Меньше чем через месяц в дом, где все это происходит, войдет моя шицзе.

— Да что происходит? — не выдержал Лань Сичень. — Расскажи толком! Почему тебе непременно нужно куда-то рваться, ничего при этом не объяснив?

Вэй Усянь почувствовал, как у него буквально подкосились колени. Лань Сичень, подхватил его, не давая упасть.

— Я же сказал, что тебе нельзя двигаться резко. Ну почему ты всегда так непроходимо упрям?

— Что он со мной сделал? — спросил Вэй Усянь, пытаясь держаться за плечо Лань Сиченя пока тот помогал ему дойти до кровати.

Лишь уложив его на прежнее место и аккуратно укрыв одеялом, тот ответил:

— По сути ничего страшного. Это лекарство. Почти такое же как использовал ты сам, когда вычищал раны Ванцзи, чтобы заставить его спать и не чувствовать боли. Технически это даже не яд. Но нанести его на клинок… — Лань Сичень покачал головой. — Хитрая уловка.

— Он сказал, я не доживу до утра. — заметил Вэй Усянь.

— Такое возможно. Если сопротивляться действию лекарства. Обычно этого не происходит. Но если человек сознает, что находится в тяжелом состоянии, один, он будет стараться превозмогать слабость, но едва ли преуспеет и в итоге погибнет. Страх, гнев также могут заставить человека сопротивляться, — объяснил Лань Сичень. — Ты напал на А-Яо после этого?

— Нет! — резко бросил Вэй Усянь. — Я же сказал, что не нападал! Почему ты снова спрашиваешь меня? Разве он пострадал?

— Почему погас свет в пещере? — спросил Лань Сичень, игнорируя его возмущение.

— Хм, — Вэй Усянь чуть усмехнулся. — Я решил уйти красиво. Заодно сделать вид, что поверил. Слабость была просто дикой. Еще хуже, чем сейчас. Хотя все равно не очень-то похоже на смерть.

— Так что ты все-таки сделал? — не отставал Первый Нефрит.

— Пообещал, что вернусь за ним после смерти. Погасил огни. Ничего больше, — проговорил Вэй Усянь. — Я сильно ошибусь, если предположу, что он ушел невредимым?

— Вероятно не очень. По крайней мере физически он не был ранен.

— Тогда в чем проблема?

— Он был весьма потрясен чем-то, — пояснил Лань Сичень. — Очень старательно это скрывал. Но все же…

— Откуда мне было знать, что он боится темноты? — спросил Вэй Усянь.

— А он и не боялся.

— Не то, что бы я сожалею, но…я действительно ничего не делал. У меня не было сил призывать нечисть, духов или играть его страхом, если ты об этом.

— А Вэнь Нин способен на нечто подобное?

— Вэнь Нин? А он при чем здесь? — Вэй Усянь приподнялся на локте.

— Лежи, пожалуйста, смирно, — в очередной раз попросил его Лань Сичень. — Он был здесь. Я встретился с ним утром. Когда он подошел к главным воротам. С его слов, он хотел лишь узнать, насколько серьезно ты ранен. Значит, он каким-то образом знал о ранении. Также ночной караул видел его еще ночью. Он пришел с той стороны горы и держался на расстоянии. Потом и вовсе скрылся из виду. Мог ли он предпринять что-то, чтобы защитить тебя или отомстить А-Яо?

Вэй Усянь опустился обратно на подушку и прикрыл глаза:

— У него четкий запрет на нанесение физического вреда заклинателям. Но ты говоришь, что физически Цзинь Гуаньяо не пострадал… Я спрошу у него. Если он причастен, тебе будет об этом известно.

— Спасибо, — кивнул Лань Сичень. — Ты не знаешь?

— Нет, — подтвердил Вэй Усянь. — Но поскольку подобных ему не было прежде и не существует сейчас, это неизбежно. Никто не знает, что и в каких пределах он может и хочет совершить.

— Это справедливое замечание, — согласился Первый Нефрит. — Отдыхай сейчас. Об остальном расскажешь мне позднее. Будешь выполнять, что говорю, восстановишься через день, максимум два.

— Лань Чжань знает?

— Нет.

— Не говори ему.

— Я как раз собирался сказать.

— Почему?

— Хочу знать его мнение.

Вэй Усянь помолчал немного, потом произнес:

— Ладно. Пусть так.