***

В тот же день за полдень и скорее уже ближе к вечеру Вэй Усянь вышел пройтись. Он вообще не любил засиживаться на месте и долго оставаться в четырех стенах. 

Сегодняшнее утро отогнало куда-то далеко все серьезные и, тем более, мрачные мысли. Было только здесь и сейчас. Теплое и счастливое. Он шел неспешно, слегка улыбаясь и совершенно не глядя по сторонам, когда его слуха достигло:

— Учитель Вэй!

Из неприметного переулка, который Вэй Усянь только что миновал, послышались быстрые шаги и запыхавшийся голос позвал его снова:

— Учитель Вэй!

Вэй Усянь остановился. Не убегать же в конце концов от ребенка, пусть и очень настойчивого. 

Тот тем временем догнал его и поклонился:

— Учитель Вэй.

Выпрямившись юноша глянул в лицо Вэй Усяня лишь мельком и снова робко опустил взгляд, но все же осмелился спросить:

— Как вы себя чувствуете?

Вэй Усянь в ответ лишь вопросительно выгнул бровь.

Молодой заклинатель снова вскользь глянул на него и пояснил:

— Я был возле минши вчера.

Вэй Усянь наконец вспомнил, что сам же сказал ему прийти. Воспоминание это стерло остаток улыбки с его лица.

— И что же? — спросил он.

— Я видел, как вы уходили вместе с Ханьгуан-цзюнем и пошел следом.

— Я не разрешал следовать за мной, — заметил ему Вэй Усянь.

— Учитель, вы не сказали, что делать после, не сказали, что нельзя, — юноша снова поклонился. — Я…я видел, как вы потеряли сознание возле цзиньши.

— Со мной все в порядке, не беспокойся, — голос Вэй Усяня прозвучал заметно холодно.

— Учитель, простите, — Лань Чжимин опустился перед ним на колени.

— Встань! — резко бросил Вэй Усянь. 

На самом деле он терпеть не мог этот жест. Но все же перед ним был молодой юноша, почти ребенок и это заставило его сердце смягчиться. 

Он опустился на дорогу напротив юноши и произнес: 

— Ладно. Если тебе это нравится, давай говорить так. Если хочешь стрелять из лука, почему не попросишь кого-то из ордена научить тебя? Ханьгуан-цзюнь, например, тоже хорош в этом.

Лань Чжимин удивленно распахнул глаза, когда Вэй Усянь уселся прямо по среди улицы и очень близко от него — рукой подать. Но все же юноша остался сидеть напротив, только опустил глаза:

— Ханьгуан-цзюнь очень хороший. Но он… я не хочу быть непочтительным.

— Что он? — спросил Вэй Усянь, игнорируя последние слова Лань Чжимина.

— Он как лед и иней. Очень холоден и отстранен. Он слишком идеален.

Вэй Усянь вспомнил, как накануне вечером напоил алкоголем этого идеального заклинателя, как он сидел потом, оплетая его запястья лобной лентой. В глазах Вэй Усяня заплясали озорные искры, но он сдержал улыбку и произнес спокойно:

— Вероятно, ты прав. Чего же ты хочешь?

— Мне…и правда нужен Учитель. Я читал, что ученик и Учитель, у них должно быть что-то общее, они должны походить друг на друга, хотя бы немного.

— Ты думаешь, что похож на меня? — спросил Вэй Усянь.

— Я не знаю. Нет. Но я хотел бы попробовать, — проговорил Лань Чжимин. 

От волнения на его лице появился легкий румянец.

Вэй Усянь протянул руку и тронул его за плечо:

— Я не могу быть твоим Учителем, дитя. Путь Меча — не мой Путь.

От прикосновения юноша чуть вздрогнул и, вдруг как будто осмелев, поднял на Вэй Усяня свои невероятно зеленые, полные горечи и слез глаза:

— Я просто не могу так больше…

— Не можешь, как? — спросил Вэй Усянь.

— Все время, что я здесь. Пока был ребенком. С тех пор, как… — он на мгновение закрыл глаза. — Никто первым не протягивал ко мне руки. Не предлагал обнять. Я мог попросить сам, когда особенно хотелось поддержки. Но это… — слова застряли в горле вместе со сбившимся дыханием.

Вэй Усянь осторожно потянул его к себе и тот придвинулся ближе. 

"Всем детям по сути нужно одно, —  думал он, прислонив Лань Чжимина к себе. — Неважно в пять лет или в пятнадцать."

Сам Вэй Усянь, еще ребенком, тоже любил быть с людьми, хватал во сне в охапку, что ни попадя. Легко прикасался к другим, не ожидая, пока те подойдут или позовут его. Это не тяготило, даже когда на него ворчали и просили прекратить. Тот же шиди редко подходил первым, мог и оттолкнуть, а все же ему нравилось, когда, в разговоре или просто так, Вэй Усянь подходил и закидывал ему руку на плечи.

— Какое потрясающее зрелище! — раздался за спиной молодой голос.

Вэй Усянь ощутил, как ему на надплечье плашмя лег клинок. Холодную тяжесть боевого металла сложно было с чем-то спутать, да и глазом, даже не поворачивая головы, угадывалось блестящее сходящееся острие. 

И все же тот, кто держал оружие, использовать его явно не собирался. В руке не было напряжения. Мальчишка просто положил меч ему на плечо, что конечно тоже было довольно дерзко, но не опасно.

— Малыш Мин, скажи, если только этот проклятый заклинатель переманивает тебя на путь Тьмы, я мигом проткну ему горло. Судя по тому, что я вижу, у него уже почти получи…

Вэй Усянь почувствовал движение руки Лань Чжимина у своего бока, но не придал значения. Что такого мальчишка мог сделать, даже не имея обзора? Но потому как прервалась речь, он понял, что дело нечисто. Когда металл на его плече заметно задрожал, догадка переросла в уверенность. 

Оттолкнув Лань Чжимина прочь, Вэй Усянь резко встал на ноги, разворачиваясь лицом к подошедшему со спины. Меч, падая, зазвенел о дорожный камень. Юноша был вроде бы знаком Вэй Усяню, он точно слышал его голос раньше. Но сейчас было важно не это. 

Мальчишка удивленно смотрел как белую ткань орденских одежд постепенно пропитывала его собственная алая кровь. 

«На ладонь выше и попал бы точно в сердце», — отметил опытным взглядом Вэй Усянь расположение небольшого метательного кинжала, вошедшего по рукоять.

— Да, что ж ты творишь, дитя?.. — проронил он и бросился к тому, кто был ранен. 

Юноша было поднял руку, чтобы не дать ему подойти, но взгляд черных, как смоль, глаз уже терял осмысленность. Мальчишка начал падать, Вэй Усянь подхватил его на руки и наконец узнал того, кто появился тогда в след за Чжимином возле библиотеки в самый первый раз. Имени его Вэй Усянь не запомнил, да и не до него было сейчас. 

Целителя в Облачных Глубинах он знал только одного, поэтому быстро прикинув нужное направление, пробежал обратно по улице и вместо того, чтобы свернуть, следуя дороге, прыгнул на крышу. 

По счастью здесь было довольно много не слишком высоких домиков и построек. На что-то сравнимое по высоте со стеной вокруг Облачных Глубин он бы сейчас не запрыгнул, тем более с человеком на руках.

— Учитель! — прокричал ему вслед Лань Чжимин и попробовал бежать следом, но быстро понял, что ему не догнать. 

Вернувшись и подобрав меч, чтобы не оставался валяться посреди улицы, он как мог побежал снова. В ужасе от того, что случилось, он напрочь забыл, что на собственный меч можно встать и лететь. А на своих ногах, задыхаясь от волнения, он ни за что не смог бы бежать наравне с Вэй Усянем, даже если бы тот отправился улицами. 

Лань Чжимин даже не пытался предположить, куда тот направлялся, он просто решил, что немедленно пойдет к Главе ордена и попросит о наказании для себя, а лучше сразу о смерти.

Вэй Усянь старался не думать о том, что делать, если Лань Сичень по каким-то причинам не окажется сейчас в ханьши. «Он просто обязан быть там — и всё, раз он мне там нужен», — решил Вэй Усянь про себя и сосредоточился на дыхании. Потому что бежать — это в общем все, что он мог теперь сделать для этого некстати возникшего высокомерного ребенка.

— Сичень! Открывай двери! Живо! — прокричал Вэй Усянь на бегу, преодолевая заросли бамбука вокруг ханьши. 

В плане правил и этикета его действия не лезли ни в какие ворота, но в данном случае ему было на это плевать. Почти невероятное везение заключалось в том, что Глава ордена Лань двери действительно открыл. 

Вэй Усянь, не сбавляя скорости влетел внутрь, толкнув при этом Лань Сиченя довольно сильно.

— Да, что происходит?! — не удержавшись, воскликнул тот.

Вэй Усянь опустился со своей ношей прямо на пол:

— Я принес тебе тело. Но оно еще живое. Поэтому это не по моей, а по твоей части.

Подойдя ближе, Лань Сичень наконец увидел одного из старших учеников своего ордена, его кровь и рукоять кинжала.

— Как это произошло?

— Меньше слов, — отрезал Вэй Усянь.

Лань Сичень не стал с ним спорить. 

Когда с делом было покончено, рана юноши аккуратно обработана и перевязана, сам он — бережно устроен на кровати, Глава ордена Лань спросил снова:

— Что все-таки случилось?

— Спроси его. Когда придет в себя, — произнес Вэй Усянь.

— Ты не расскажешь мне? — удивился Лань Сичень.

— Нет, — коротко ответил Вэй Усянь.

— Но почему? — в словах все еще звучало лишь искреннее недоумение.

— Ты — Глава ордена и не знаешь? — голос Вэй Усяня прозвучал резче.

Лань Сичень лишь чуть нахмурился.

— С каких пор дети в твоем ордене стали стремиться убивать друг друга? — прорычал Вэй Усянь.

— Дэшэн довольно высокомерен и бывает не сдержан в словах, но…

Вэй Усянь вспомнил наконец его имя, после того как Лань Сичень произнес его.

— Дело не в этом! — резко бросил он. — Ты не знаешь, что твой Учитель запретил младшим общаться со мной? Нет, я не против. Я вполне понимаю. Но ты, если знал, должен был сделать с этим запретом хоть что-то. Подтвердить. Опровергнуть. Пока ты бездействуешь — случается вот это! — он махнул рукой в направлении, где на кровати лежал раненный юноша. — И я все еще не понимаю, кто научил их решать споры не словами. В наше время любой поединок между учениками в Облачных Глубинах был запрещен. Мы должны были спрашивать разрешения у старших.

— Это был поединок? — уточнил Лань Сичень.

— Строго говоря нет, — возразил Вэй Усянь.

— Тогда что же?

— Разберись в этом сам. А я пока побуду по ту сторону стен Облачных Глубин. И А-Юань тоже. Мало ли, кому может не понравиться, что с младшими учениками клана Лань общается маленький Вэнь.

— Вэй Ин!

Вэй Усянь бросил на Лань Сиченя гневный взгляд и отправился прочь.

 У самых дверей ханьши на коленях стоял Лань Чжимин. Меч второго юноши лежал у его ног. Вэй Усянь вышел быстро и развернувшись закрыть за собой двери даже не заметил его, пока тот не прихватил его за край одежд и не потянул:

— Учитель!

Вэй Усянь опустил взгляд и холодно проронил:

— Забудь.

— Я не хотел! — жалобно воскликнул юноша, не отпуская его одежду из рук. — Это вышло случайно!

Вэй Усянь опустился рядом с ним на колено. Положил ладонь на надплечье и чуть похлопал. Он был очень близко, но не смотрел на него. Голос звучал настолько рядом, что Чжимину казалось, будто леденящая ярость интонаций буквально пронизывает его.

— Короткое движение. И ты попал почти в сердце. Ориентируясь только на голос. Не глядя. Верная рука. Многие часы тренировок. Так?

— Да! Да! Я правда тренировался. Но не для этого!

— Всегда есть те, кто говорит то, что тебе не по нраву. Хочешь стрелять из лука. Чтобы убивать таких? С безопасного расстояния?

— Нет! Нет!

Прямо на колени юноше упал кинжал, который он так злополучно использовал. Уже отертый от крови, он медленно скользил по ткани одежд, а Вэй Усянь продолжал:

— Я сейчас говорю то, что тебе не нравится. И делаю то, чего ты не хочешь. Возьми свой нож. Используй еще раз. Останови меня.

В ужасе от этих слов юноша разжал пальцы и выпустил одежды Вэй Усяня, которые все это время сжимал в руке. 

Тот выпрямился в полный рост и, произнеся: «Я ни за что не хочу однажды вновь увидеть тебя.», быстрым шагом отправился прочь. 

Он не оборачивался, а потому не видел, как из зеленых глаз наконец потоком полились слезы, дрожащие пальцы сжали лезвие кинжала так, что, прорезая кожу, металл снова окрасился кровью. 

Лань Чжимин смотрел ему вслед и не мог отвести помутневшего от слез взгляда, пока темная фигура полностью не скрылась в зарослях бамбука. Когда он снова обернулся к дверям ханьши, увидел край белоснежных одежд в шаге от себя. Он знал, что это может быть только Глава ордена и не смел поднять взгляда. Его голос звучал хрипло и с дрожью, но он все-таки смог проговорить:

— Цзэу-цзюнь, я очень сильно виноват. Прошу вас, определите мне наказание.

— Поднимайся и следуй за мной, — ответил Лань Сичень, его голос также звучал довольно холодно.

Лань Чжимин послушно поднялся, все еще не смея поднять глаз, он вошел следом за ним в ханьши и проходя невольно увидел неподвижно лежащего на кровати за ширмой. 

Этот вид без единого движения лежащего человека заставил Лань Чжимина застыть и даже задержать дыхание. В сознание вдруг ворвалась отчаянная мысль: «Вдруг я все-таки лишил его жизни?» Лань Сичень обернулся и увидев, как юноша замер произнес.

— С ним все будет в порядке. Рана не так опасна. Но он очень сильно испугался, получив ее. Нужно время, чтобы он пришел в себя. Потребуется несколько дней лечения и ухода, чтобы его тело восстановилось.

Лань Чжимин медленно вздохнул, отвернулся от раненного им брата по ордену и снова опустил глаза в пол.

— Расскажи мне, что между вами произошло? — попросил Лань Сичень.

***

В тот день Вэй Усянь действительно ушел из Облачных Глубин и не возвращался туда больше. 

Лань Ванцзи проводил его и по пути узнал о случившемся. Вэй Усянь сказал, что впредь не собирается бывать в Обители и также не позволит А-Юаню бывать там, учить его можно и в поселении. Лань Ванцзи сказал, что не оставил бы ребенка в Облачных Глубинах без присмотра, но по реакции Вэй Усяня понял, что в данном случае и прямо сейчас слова бесполезны и спорить не стоит. 

А-Юань конечно не понял запрета, всей истории ему никто, разумеется, не рассказал, и малыш загрустил. Он все еще был рад, что Вэй Усянь проводил с ним больше времени, что Лань Ванцзи приходил и занимался с ним каждый день, но все же он успел завести друзей. Для детей же время идет и быстро, и долго. 

За те несколько дней до совета, что А-Юань прожил вместе с Вэй Усянем и Лань Ванцзи в цзиньши, он привык, не только засыпая и просыпаясь в первую очередь видеть их обоих, но и днем ходить играть с младшими детьми ордена Лань. 

Раньше его жизнь складывалась довольно уединенно. Когда он родился, время было уже неспокойным, а после и вовсе последовали война и изгнание, рядом с ним совсем не осталось сверстников. Ребенок тогда не грустил об этом, легко находил чем себя занять. Взрослые охотно общались с ним, выкраивая время из повседневных нелегких забот. Играя со взрослыми или сам по себе раньше, А-Юань не чувствовал себя одиноким. 

Но теперь он все чаще вспоминал о сверстниках из клана Лань. 

Прошло четыре дня — и он совсем огорчился. Так что, даже Лань Ванцзи заметил его рассеянность и спросил, почему он совсем растерял внимание. Вместо ответа малыш забрался к нему на колени, прижался у бока, а потом вдруг проговорил:

— Папа не хочет, чтобы у меня были друзья.

— Он так сказал тебе? — не смог скрыть удивления Лань Ванцзи.

— Нет. Он говорит, что у него и дяди Нина много работы. Что сейчас нигде не безопасно. И мне нельзя никуда уходить.

Лань Ванцзи чуть кивнул на эти слова.

— Но у тебя дома хорошо и спокойно, я помню. Когда мы жили все вместе там. И там мои друзья. Мы виделись каждый день. Я хочу снова к ним. Хочу в твой орден. Забери меня с собой, пожалуйста!

Лань Ванцзи погладил его по голове:

— Папу, дядю Нина и остальных оставим здесь?

— Пусть тоже пойдут! — выпалил А-Юань. — Они ведь тоже могут пойти туда жить?

— Вероятно нет, если не стали, — ответил Лань Ванцзи. — Иногда, ты не можешь оставаться сразу со всеми, с кем хотел бы быть рядом.

— Мне очень грустно, — пожаловался А-Юань.

— Это называется разлука, — сказал Лань Ванцзи.

— Как ее победить? — спросил ребенок.

— Не думай, что она — навсегда.

Лань Ванцзи позже рассказал Вэй Усяню об этом разговоре с А-Юанем. Но тот был все еще непреклонен и его «нет» было кратким. Он был занят другим. И не то чтобы не понимал или не думал об А-Юане, но все еще считал свои действия в сложившейся ситуации правомерными. 

В эти дни Вэнь Нин и Вэй Усянь очищали окрестности от лютых мертвецов. Поднятая в считанные дни почти год назад армия, была теперь упокоена с миром. Лань Ванцзи знал, что при желании Вэй Усянь мог бы спрятать их так, что не нашел бы никто, разве что Вэнь Нин. И все же нарушать слово данное на совете, Вэй Усянь явно не собирался. 

Через Лань Ванцзи он передал Лань Сиченю, что желающие могут прийти и удостовериться. Сейчас все это и были те самые дела, что занимали его. Лань Ванцзи понимал, что ситуация в целом довольно щекотливая и напряженная. Именно поэтому он сам не думал, что кто-то решится на неожиданные действия. Все же старший брат сразу ограничил число заклинателей, которые могут прийти на их территорию. И едва ли кто-то сейчас действительно хотел наживать себе проблем или идти на прямой конфликт. И все же. Напряжение висело в воздухе, подобно мечу, занесенному для удара. 

Лань Ванцзи решил подождать, когда все это закончится. 

Прошло и правда вполне удачно. Если не считать того, что Цзинь Гуаньшань сначала извинился за инцидент у минши, а после попросил пропустить заклинателей в пещеру Фумо. К удивлению Лань Ванцзи Вэй Усянь легко согласился даже на это. 

Идя вместе с остальными коридорами грота, Второй Нефрит Лань поймал себя на том, что и сам на самом деле не знал, чем Вэй Усянь занимается здесь. В гроте было два водоема, один с очень тяжелой Темной ци. Что-то вроде просторного зала, который служил всем и сразу — рабочим кабинетом, столовой и спальней. Все это выглядело довольно беспорядочно на первый, а также на второй и даже третий взгляды. Так что Лань Ванцзи, помня о том, что некоторые вещи Вэй Усянь все-таки записывал, не мог сказать при этом, а хранит ли тот где-то свои рукописи, и что в них. 

«Беспорядок, как средство защиты? — подумал про себя Второй Нефрит — Можно смотреть, даже брать в руки, но невозможно понять смысл и собрать общую картину?» 

Впрочем, до того, чтобы прикасаться к вещам Темного Заклинателя дело не дошло. Все-таки они пришли сюда, не чтобы его обыскивать. Кроме того, в гроте было сумеречно и довольно холодно даже в самую сильную жару, поэтому долго задерживаться никто не стал. 

Когда снова вышли под солнечный свет, некоторые адепты вздохнули, не скрывая облегчения. Вэй Усянь легко сделал вид, что не заметил этого, хотя от взгляда Лань Ванцзи не ускользнули лукавые самодовольные искры в темно серых глазах Старейшины Илина.

Когда заклинатели снова разошлись, чтобы продолжать осматривать гору, к Вэй Усяню подошел Лань Сичень. 

Лань Ванцзи ушел вместе с заклинателями из Лань, его не было рядом.

— Скажи, Дэшэн действительно угрожал тебе?

— Что? — нахмурился Вэй Усянь, думавший о другом.

— Перед тем как Чжимин бросил в него кинжал Дэшэн угрожал тебе мечом? — более развернуто и прямо спросил Лань Сичень.

— Он не угрожал мне, — ответил Вэй Усянь.

— Стало быть Чжимин лжет?

— Меч лежал у края надплечья, примерно на четверть клинка, он даже не напрягал руки, чтобы держать его. Это не угроза, — сказал Вэй Усянь.

— Вэй Ин, — вздохнул Лань Сичень.

— Что?

— Чжимин — еще ребенок, он не умеет оценивать все это.

— Это, по-твоему, достаточная причина, чтобы убивать? — резко бросил Вэй Усянь. — Попади он чуть выше, и что? Кто-нибудь из обитателей Девяти Небес взялся бы вернуть мальчишке душу и жизнь лишь на том основании, что «это вышло случайно»?

— И все же Дэшэн первым достал оружие. Это также нарушение правил, — заметил Лань Сичень.

— А с этим я и не спорю, — бросил Вэй Усянь и отправился прочь.

— Вэй Ин! — окликнул его Лань Сичень.

— Мне не интересна эта тема, — ответил тот, уходя.

***

Прошла еще пара дней и в очередной свой приход в поселение Лань Ванцзи привел с собой маленького Лань Цзиньи. Вэй Усянь почти возмутился, но увидев, как А-Юань со всех ног бросился им на встречу, — передумал. Никаких занятий, конечно, провести уже не удалось. Но Лань Ванцзи и не рассчитывал на это. 

А-Юань, разумеется, взялся показать другу все и сразу, перезнакомил со всеми, кто только оказался поблизости. Добравшись до реки, они наконец устроились передохнуть. Пока что не научившийся плавать А-Юань относился к воде с некоторой опаской, но все же охотно бродил по отмели. Лань Ванцзи и Вэй Усянь сидели на берегу, наблюдая за детьми. Те поднимали из воды тучи брызг, а старшие в это время негромко разговаривали.

— Ладно, — наконец уступил Вэй Усянь. — Я буду приводить его к тебе в Облачные Глубины, допустим, раз в три дня и оставлять на день. Он еще маленький. Пусть живет с удовольствием.

— А сам? — спросил Лань Ванцзи.

— Сигнальные поля — это хорошо. Но, случись что, одного Вэнь Нина будет мало.

— Вас двоих — может быть, тоже недостаточно,— заметил Лань Ванцзи.

— Как раз этим и собираюсь заняться, — кивнул Вэй Усянь.

— Что хочешь сделать?

— Хмм… — протянул Вэй Усянь. — Разведу навок. Пусть ловят ветвями и до смерти щекочут тех, кто вторгнется сюда, без моего высочайшего соизволения.

— Вэй Ин… — вздохнул Лань Ванцзи.

— Лабиринт, — невпопад произнес Вэй Усянь. — И о чем я дурак думал раньше?

— Сильного заклинателя это не удержит, — заметил ему Лань Ванцзи.

— Зато отведет любопытных и слабых, — ответил на это Вэй Усянь. — А с сильными можно и поговорить.

***

Вдохновившись идеей лабиринта, Вэй Усянь еще несколько дней не покидал поселение и гору. Вместе с Вэнь Нином они ходили по окрестностям и обсуждали, какие пути лучше оставить, какие закрыть. Местность давно была хорошо известна. Но оба привыкли к движению и потому разговаривали на ходу. Сегодня они добрались до Пещеры Фумо и Вэй Усянь задумался ни на шутку.

— Проще не хранить здесь того, что, во что бы то ни стало, нужно скрыть.

— Но отсюда можно спуститься к поселению, — сказал Вэнь Нин. — И вы часто бываете здесь, Вэй лаоши.

— Это так. Но есть сигнальные поля. И чтобы пройти пешком, нужно и вовсе идти от Облачных Глубин. Кому придет в голову в обход Обители направляться сюда?

— Пока что никто не приходил, — кивнул Вэнь Нин.

Как раз этот момент выбрал талисман Вэй Усяня, чтобы задрожать и засветиться багрово алым.

— Как вовремя, — проронил он. И через секунду добавил. — Это Лань. Их талисман молчит. Пойдем посмотрим. Ты ничего не чувствуешь?

— Как будто бы еще нет, Вэй лаоши, — отозвался Вэнь Нин.

— Если он пешком, то тропа все равно только одна, — сказал Вэй Усянь. — Если на мече — то талисман бы молчал, слишком высоко нужно здесь пролетать над горами.

Некоторое время они шли молча, потом Вэнь Нин произнес:

— Огорчен и очень несчастен. Устал. Возможно, ранен.

— Далеко? — спросил Вэй Усянь.

— Уже нет. Скоро. Ручей перейдем, повернем и увидим.

За поворотом ущелья они встретили того, кого Вэй Усянь увидеть не ожидал и не хотел:

— Уходи, — коротко произнес он, и взгляд его сразу стал резким.

— Учитель, прошу вас. Я правда… — Лань Чжимин с трудом стоял на ногах, но старался держаться.

— Что? — спросил Вэй Усянь. — Никто не знает, что ты здесь, что ты ушел, так ведь? У Цзэу-цзюня мягкое сердце, но то, что совершил ты, так уж легко не оставил бы даже он. Ты просто сбежал и считаешь, что мне это интересно? Там и тогда я сказал тебе все, что мог и хотел. Уходи и забудь. Это всё!

Вэнь Нин преградил ему путь, придержав за плечо, будто думал, что Вэй Усянь может пойти дальше слов:

— Вэй лаоши, — проговорил лютый мертвец, хорошо чувствовавший настроение своего хозяина.

Вэй Усянь действительно верно понял и описал то, что сделал Лань Чжимин. Его действительно наказали и сильно. Но хуже боли от кнута, которая останется с ним навсегда как память о проступке, было то, что думал теперь о нем этот человек. 

Лань Чжимин знал, что его проступок тяжкий. Ему очень хотелось рассказать о том, что он чувствовал, но сейчас он вдруг понял, что надеялся напрасно и лишь совершил еще один промах. Он чуть-чуть поклонился, превозмогая боль и проговорил так тихо, что вряд ли его было слышно:

— Пожалуйста, простите меня.

Развернувшись, он пошел прочь, обратно тем же путем, которым с трудом дошел сюда.

Вэй Усянь также повернулся, чтобы уйти, но Вэнь Нин остановил его:

— Этот ребенок все-таки очень несчастен, — проговорил он тихо.

— Немудрено. После того, что он совершил, — мрачно произнес Вэй Усянь.

— Что он сделал? — спросил Вэнь Нин.

— Чуть не убил шисюна.

— О… — вздохнул Вэнь Нин. — Вы видели это? — голос прозвучал почти утвердительно.

— Да, видел, — тем не менее ответил Вэй Усянь.

— Но все-таки…

— Что?

— Позвольте мне проводить его? — попросил Вэнь Нин.

Вэй Усянь помолчал немного, потом кивнул:

— Сделай, как тебе хочется.

Лань Чжимин не ушел особенно далеко, лишь еще один поворот ущелья. Он действительно сильно устал. 

Опустившись на камни, он прислонился спиной к жесткой шершавой поверхности. Это причиняло боль, но ему было уже безразлично. Казалось, что он совершил уже столько всего, ужасных ошибок, за которые ждет лишь наказание за наказанием. И все что останется с ним на всю жизнь — это только прозвище убийцы и вечный позор, от которого никогда не откупиться. 

Ему хотелось просто сидеть и все. До самой смерти. Оставаться неподвижным, пока она не придет. И чтобы та пришла за ним по скорее.

— Тебе больно?

Кто-то тронул его за плечо.

— Ты сильно устал?

Лань Чжимин открыл глаза и удивился, что не заметил, когда закрыл их, совсем не слышал шагов и как к нему подошли. Подле него на коленях сидел человек. Он сразу узнал того, кто только что стоял рядом с Учителем. Но только сейчас смог рассмотреть его лучше. Слишком бледный. Даже губы почти бескровные. Странный узор на шее. Большие темные глаза смотрели с участием.

— Хочешь, я отнесу тебя домой?

Его голос звучал мягко и осторожно, кажется, даже с уважением. Но от прикосновения на плече не ощущалось тепла, и Лань Чжимин вздрогнул, чуть отодвинувшись.

— Не бойся, — произнес странный человек. — Я — Вэнь Нин.

Будто бы имя могло объяснить хоть что-то.

— Я — Чжимин, — почти невольно ответил юноша и добавил. — У меня нет дома. Я не хочу никуда идти.

— В ущелье неуютно и холодно. Ты простынешь. Если ранен и без того, — станет хуже, — сказал Вэнь Нин.

— Ну и пусть, — тихо сказал юноша. — Мне незачем жить. Я не хочу больше.

— Что ты? — вздохнул Вэнь Нин и осторожно потянул его к себе. — У тебе впереди целый Путь, большая Дорога. Не говори так.

Прислонившись к нему, Лань Чжимин не почувствовал обычного человеческого тепла, не услышал биения сердца. Это должно было быть страшным, но все же этот человек был единственным, кто первым его обнял. Обвив руками его шею, юноша прижался крепче. Взяв под колени, Вэнь Нин легко поднял его и понес по тропе в сторону Облачных Глубин.

— Кто вы? — снова спросил Лань Чжимин.

— Я — Вэнь Нин. — повторил человек свое имя.

— Куда мы?

— К теплу. Выйдем из ущелья. Там мягкая трава и солнце. Посидим. Расскажешь, о чем так болит твое сердце?

Услышав, что его не собираются немедленно доставить в Облачные Глубины, Лань Чжимин немного успокоился и спросил:

— Он — ваш Учитель?

— Так можно сказать, — ответил Вэнь Нин.

— Когда вы встретились впервые?

— Довольно давно. Тогда я был еще жив.

— Жив? А сейчас?

— Я умер почти год назад.

Это все объясняло. И было страшно до жути. Но Лань Чжимин не попытался ни вырваться, ни даже отстраниться.

— Как это случилось? — немного уняв волнение спросил он.

— На тропе Цюнци, — коротко ответил Вэнь Нин.

«Цюнци — звучало знакомо. Резня на Цюнци. Из-за которой Старейшина Илина и оказался здесь, в Гусу. Вэнь Нин. Это имя он тоже слышал раньше. Кажется. Старейшина Илина мстил на Цюнци за его смерть. Некоторые говорили так», — вспомнил юноша обрывки того, что ему доводилось услышать.

— До этого. Раньше, — сказал он, не решаясь произнести «при жизни», — Вы были друзьями?

— Нет. Не думаю, что можно сказать так. Просто… Вэй лаоши очень внимательный, смелый и добрый. Он был первым, кто видел, как я стреляю из лука. И похвалил. От неожиданности я очень растерялся и даже убежал. Потом он рекомендовал меня. Но я допустил промах. И очень из-за этого огорчился, думая, что подвел его. Но он сказал, что в этом нет ничего такого. Потому что я стрелял на людях впервые и просто сильно волновался, — немного сбивчиво рассказал Вэнь Нин.

— Я тоже, — прошептал Лань Чжимин. — Я тоже сильно волновался. Но он ни за что не простит мне.

«Может быть потому, что год назад не успел спасти вас», — подумал он про себя.

— Расскажи? — снова попросил мальчика Вэнь Нин.