========== Том 1 Глава 23 Чистое стремление. Часть 1 ==========

***

Лань Ванцзи сидел на краю кровати в дальней части цзиньши подле Вэй Усяня, внимательно выслушивая его пульс. Удивительным все же было его упрямство, которому не хватило всего пары шагов. И на чем он только все это время держался? Лань Ванцзи понимал, что, немного восстановив силы, Вэй Усянь придет в себя, но все же ему очень хотелось, чтобы тот открыл глаза поскорее. Зная, что Вэй Усянь лишен духовных сил, Лань Ванцзи сильнее переживал за него и вместе с тем был рад, что мог помочь тому своими силами хотя бы немного. 

С тех пор, как узнал, Лань Ванцзи предпринял несколько попыток найти сведения о том, что происходит с заклинателем, утратившим золотое ядро. Разузнать удалось немногое. Уничтожение ядра считалось необратимым приговором. Вероятно, Вэнь Цин была единственной, кто подошел хотя бы к теории изучения золотых ядер более или менее вдумчиво и серьезно. Но обратиться к ней Лань Ванцзи не рискнул, потому что обещал Вэй Усяню никому не открывать его тайны, а значит никто не должен был знать, что Лань Ванцзи в курсе его настоящей истории. И все же во всех немногочисленных, найденных им, источниках сообщалось, что заклинатель, лишенный золотого ядра, полностью терял способность накапливать и воспринимать духовные силы. В случае с Вэй Усянем было не так. Он все еще ощущал ци. Возможно потому, что так или иначе, с энергией и заклинательством он продолжал иметь дело. Сохранять энергию в себе он не мог, но был в состоянии воспринимать ее извне, и она на него определенно действовала. Думая об этом, Лань Ванцзи тревожился чуть меньше. 

Его мысли прервал стук в двери цзиньши. Когда он вышел в основную комнату, его брат, Лань Сичень, уже вошел внутрь. Он выглядел заметно взволнованным и тут же спросил:

— Ванцзи, как ты?

— В порядке, — кивнул тот.

— А Вэй Ин?

— Без сознания, — ответил Лань Ванцзи. — Истратил слишком много.

— Он снова отдал все силы? — с тревогой спросил Лань Сичень и направился во вторую комнату. 

Останавливать брата Лань Ванцзи не стал, лишь пошел следом за ним.

Осмотрев Вэй Усяня, Лань Сичень выпрямился и тяжко вздохнул:

— Если так часто тратить все до последнего, восстановить может стать невозможным.

Лань Ванцзи лишь кивнул в ответ на его слова и снова вышел в другую комнату. Лань Сичень последовал за ним, оставив Вэй Усяня отдыхать. Он понял, что брат не хотел продолжать разговор рядом с ним. 

Они устроились возле небольшого столика, Лань Ванцзи налил себе и брату травяной чай, придержав широкий рукав одежд.

Он отпил немного из своей пиалы и произнес:

— Спасибо, что не вмешался. У минши.

Лань Сичень посмотрел на него.

— Ты не хотел, чтобы я вступился. Почему?

— Чтобы они думали, что им позволено поступать так. Чтобы другие видели лучше, что происходит. Глава Не, он?

— Ничего не сказал больше. Он ведь тоже не любитель долгих речей, — ответил Лань Сичень. — Главы Кланов осмотрели минши. Там ничего не осталось. Даже следов Темной ци не было, когда мы вошли.

— Ничего не осталось, — подтвердил Лань Ванцзи.

— Ты не расскажешь мне? — спросил Лань Сичень.

— Не о чем сказать, — произнес Лань Ванцзи. — Я еще и сам толком не думал об этом.

— Если он останется теперь без духовных сил… — покачал головой Лань Сичень.

— Он хотел уничтожить Печать, — напомнил Лань Ванцзи.

— Даже такой ценой?

— Это его выбор.

— Я предупреждал его, — вздохнул Лань Сичень. — Тогда. После уничтожения первой части. Он сказал, что может прожить и так. Легкомысленно.

— Это не легкомыслие, — возразил Лань Ванцзи.

— Совершенствование. Путь меча. Теперь даже если захочет, он не сможет вернуться. — с явной горечью проговорил Лань Сичень.

— Возвращаться он бы не стал. У него свой Путь. — возразил ему младший брат.

— Еще в 15, несмотря на всю свою беспорядочность он был на равных с тобой, — вспомнил Лань Сичень.

— Он уже тогда немало интересовался духами, заклинаниями. Вероятно, неспроста, — заметил Лань Ванцзи.

— Возможно, никто не проявил должного упорства, чтобы уберечь его от этой скользкой дороги, — проронил Первый Нефрит Лань.

— Его? — Лань Ванцзи кивнул в сторону соседней комнаты. — От скользкой дороги? Если Путь Меча лишь для тех, кто добр и честен, почему на этом светлом поприще появляются такие как Вэнь Жохань или Цзинь Гуаньшань? Не нужно считать, что Вэй Ин связался с Темной ци по ошибке.

— Прости. Ты, вероятно, прав, — согласился Лань Сичень. — Просто…я все еще помню, какой это был талантливый и непокорный мальчишка.

— Он остается им и сейчас. Вэй Ин — все еще заклинатель. У него просто другой Путь Совершенствования. Почему ты хочешь обсуждать?

— Минцзюэ, похоже, тоже верно заметил, ты действительно веришь в него.

На эти слова брата Лань Ванцзи уже ничего не стал отвечать.

Допив свой чай, Лань Сичень поднялся:

— Не сердись, Ванцзи. Мне просто жаль.

— Не нужно, чтобы многие узнали об этом, — произнес Лань Ванцзи.

— Я понимаю, — кивнул старший Нефрит. — Ты мог бы и не говорить мне.

Проводив брата до дверей, Лань Ванцзи вернулся обратно и сел на прежнее место. 

После разговора с Лань Сиченем его мысли упрямо сворачивали к тому, что происходило сегодня в минши во время уничтожения Печати. Честно говоря, некоторые фрагменты Лань Ванцзи предпочел бы и вовсе не вспоминать, но желание разобраться и что-либо понять было сильнее. В конце концов многое из того, что по началу сильно впечатляет, при последующем рассмотрении оказывается не столь ошеломительным. 

Однако увиденное Лань Ванцзи было обрывочно, и, даже когда он вспоминал детали, на некоторые важные вопросы так и не находились ответы. 

Он вдруг задумался, насколько связан был Вэй Усянь с этой сущностью, со своим артефактом. 

Чем была жившая в артефакте сила? Жажда убийства, переполнявшая мертвецов, была ли она сродни жажде мести, которую испытывал Вэй Усянь, преследуя Вэнь Чао? В памяти Лань Ванцзи до боли четко отпечатался тот образ, когда Вэй Ина по сути было невозможно узнать. Совершив месть, Вэй Усянь больше не прибегал к подобной жестокости, но таилась ли все еще в его сердце та самая жажда крови или же она бесследно из него ушла? Если он создавал артефакт на этой основе, куда все подевалось сейчас? Энергия ведь не может раствориться впустую. Хотя энергия по сути и не имеет сознания. Но что же все-таки на столько жаждало убивать? Одержимые яростью мертвецы, казалось, мстили живым за одно лишь наличие у них теплой крови. Мертвым неведомы ни жажда, ни голод, они лишь хотели заставить всех теплых людей остыть. Не имея никакой общности с этим, можно ли было управлять подобным? 

Лань Ванцзи и сам не заметил, как опустил лицо в ладони. Глубоко вздохнув, он поднялся и пошел посмотреть, как там Вэй Усянь. Тот лежал в прежней позе, без малейших изменений. Он явно еще не приходил в себя. Потянувшись к его руке, Лань Ванцзи поймал себя на том, что стал ожидать от прикосновения какого-то подвоха — ни то вспышки Темной ци, ни то очередного кровавого наваждения. 

Ничего не произошло. 

Он чуть сильнее сжал и погладил его запястье, вгляделся в лицо, пытаясь увидеть на нем хотя бы тень ответа на то, насколько напрасны донимающие его мысли, насколько достаточно надежды на то, что все будет хорошо, насколько желание беззаветно в него верить мешает увидеть реальность?

Когда Вэй Усянь открыл глаза, он увидел Лань Ванцзи сидящего рядом с ним и держащего за руку. Они смотрели друг на друга, но взгляд светлых глаз Второго Нефрита был будто подернут легкой дымкой.

— Лань Чжань? — позвал Вэй Усянь.

Тот чуть опустил ресницы, а потом снова посмотрел на Вэй Усяня, который успел приподняться на локте.

— Не торопись вставать, — тихо произнес Лань Ванцзи.

Но остановить Вэй Усяня всегда было непросто.

— А я не встать, я просто хотя бы сесть хочу, — проговорил он.

Лань Ванцзи провожал его движения внимательным взглядом. Когда сел рядом, Вэй Усянь почувствовал, как тот смотрит в его лицо и снова посмотрел в его глаза:

— Что, Лань Чжань? Я стал еще красивее? — болтать ерунду у него всегда получалось почти что само собой.

Лань Ванцзи отвел взгляд, и Вэй Усянь успел подумать, что прозвучавшие слова почему-то огорчили его. Но тут Лань Ванцзи наклонился к его коленям, ложась лицом вниз, пристраивая голову на сгиб локтя.

— Лань Чжань... — выдохнул Вэй Усянь. 

Это движение было слишком невероятным, неожиданным и непохожим на него. 

— Лань Чжань, что с тобой?

Тот молчал, и Вэй Усянь осторожно погладил его по спине. Раз, другой, и все же он не понимал, что творилось с Лань Ванцзи. При этом прекрасно помня и про уничтожение Печати и про Темную Ци и про то, как они выходили из минши, Вэй Усянь беспокоился больше:

— Лань Чжань, пожалуйста, не молчи,— попросил он.

Но ни слова в ответ так и не дождался. Тогда он потянул его за плечи вверх.

— Нет, знаешь, так не пойдет. Не хочешь говорить, тогда хоть сядь и посмотри на меня.

Лань Ванцзи медленно выпрямился. Вэй Усянь заглянул в его лицо и не смог разобрать, что увидел в глазах, они смотрели как будто огорченно и жалобно. Обычно на лице и во взгляде Лань Ванцзи вообще было толком не разобрать эмоций.

— Тебе плохо? — спросил Вэй Усянь, не особенно надеясь получить ответ и соображая, что можно было бы предпринять. — Погоди. Сиди здесь. Я мигом.

Он почти бегом выскочил в основную комнату цзиньши, схватил чарку и оставленный утром сосуд с Улыбкой Императора и метнулся обратно. Снова сев рядом с Лань Ванцзи, он налил вино в чарку и протянул ему:

— Пей.

«Неважно, пусть ругается или дерется, лишь бы расшевелить его», — думал Вэй Усянь. 

Но Лань Ванцзи просто взял чарку из его рук и послушно выпил. Вэй Усянь буквально потерял дар речи и в свою очередь отхлебнул из сосуда, не забыв при этом забрать пустую чарку из рук Лань Ванцзи. Проглотив вино, он спросил:

— Еще хочешь?

Лань Ванцзи отрицательно качнул головой, прислонился к его плечу и закрыл глаза. Вэй Усянь сделал еще глоток и наклонился поставить сосуд на пол. Лань Ванцзи соскользнул с его плеча, заваливаясь на бок за его спиной. Вэй Усянь вскочил на ноги, развернулся и склонился над Лань Ванцзи, переворачивая того на спину.

— Лань Чжань! — позвал он.

Но тот не открыл глаз. Вэй Усянь проверил пульс, присмотрелся к дыханию, и снова был до крайности удивлен:

— Спишь? С одной этой чарки?

Он проверил еще раз. После чего уложил Лань Ванцзи на кровать, как следует, стянул с него сапоги и присел на край.

— Ханьгуан-цзюнь, ты — просто невероятный упрямец. Я надеялся, вино поможет тебя разговорить или хотя бы немного разозлить, но ты просто выпил его и тут же отправился спать. Как такое возможно?

Он чуть погладил его по плечу.

— Как же мне теперь узнать, что с тобой? Почему ты не хотел ничего мне сказать?

Погладив еще, Вэй Усянь поднялся, прихватил сосуд с вином и залез в тайник в поисках еды. Слабость в его теле еще ощутимо давала о себе знать. 

Поев и прикончив сосуд до дна, Вэй Усянь прилег на кровать в основной части цзиньши. Он хотел немного подумать, но в итоге сам не заметил, как задремал.

В себя он пришел от того, что его вроде бы тянули за руку. Даже во сне виделось, что он задремал на солнышке у озера, но кто-то упрямо занудствовал над ухом о том, что надо вставать и идти, и тоже пытался тянуть за руку. Наконец Вэй Усянь открыл глаза. 

Он лежал на боку, а подле него на краешке кровати на коленях пристроился Лань Ванцзи. Казалось, белые одежды в сумраке немного светятся. Обычно Лань Ванцзи ходил и сидел очень прямо, сейчас же он склонился вперед, опираясь на локти и чем-то слегка напоминал большую белую птицу, может быть цаплю, которых Вэй Усянь нередко встречал на озерах Пристани Лотоса. Руки Лань Ванцзи двигались плавно и изящно, почти как при игре на гуцине, между красивых тонких пальцев скользила лобная лента. Едва слышно шурша и извиваясь, она делала петли вокруг запястий Вэй Усяня и складывалась в вереницу последовательных узелков. Волосы Лань Ванцзи свободно спадали, переброшенные на одну сторону. Вэй Усянь видел половину его лица, полуопущенные ресницы, чуть-чуть поджатые губы. Вся его поза в целом, несмотря на некоторую нелепость выглядела изящно. Казалось, он был полностью поглощен своим делом. И со стороны это выглядело столь неожиданно и забавно, что Вэй Усянь рассмеялся и чуть двинув руками спросил:

— Лань Чжань, что это?

— Лента, — произнес Лань Ванцзи, даже не повернув голову. 

Как будто то, что Вэй Усянь заговорил с ним, нисколько его не удивило и не обеспокоило.

— Что она значит? — спросил Вэй Усянь, все еще посмеиваясь.

— Семья. Прикасаться могут только близкие люди.

— Ты… — выдохнул Вэй Усянь, но так и не смог сообразить, что сказать дальше. 

Лань Ванцзи поднял на него глаза, и тот, встретив его взгляд, окончательно онемел, настолько неожиданно открытым, глубоким и вместе с тем по-детски наивным было их выражение. Подумав, что сейчас Лань Ванцзи чуть-чуть напоминает ребенка и вспомнив, как недавно Второй Нефрит отключился с одной лишь чарки, Вэй Усянь опять рассмеялся:

— Лань Чжань, у тебя на губах все еще не высохло вино. Скажи честно, ты пьян? Я хочу пить.

Оставив возиться с лентой, после этих слов Лань Ванцзи за плечо перевернул Вэй Усяня на спину и навис над ним, склоняясь все ниже. 

Захваченный врасплох Вэй Усянь, распахнул глаза и все же успел упереться ладонями в грудь Лань Ванцзи до того, как тот опустился на него почти всем корпусом. Но это не помешало ему склонить голову и едва не касаясь губ Вэй Усяня произнести:

— Пей.

Светлые глаза при этом все еще были открыты и смотрели на Вэй Усяня с невероятно близкого расстояния. Запах сандала, смешавшийся с ароматом вина, казалось заполнил Вэй Усяня изнутри, когда он очень медленно втянул воздух.

— Лань Чжань, — едва слышно проговорил он, опасаясь даже дышать в полную силу. — Ты что намерен исполнять все, что я говорю?

— Мгм, — раздалось ему в ответ. 

Даже этот короткий звук глубокого голоса ощущался физически и заставил Вэй Усяня чуть вздрогнуть. Ладонями сквозь тонкую ткань он ощущал его тепло и мерный, четкий, спокойный ритм сердца. 

Хотелось убрать руки. Позволить ему быть настолько близко, насколько это возможно. Но только слишком не походило на Лань Ванцзи такое поведение. И Вэй Усянь помнил, что даже то, как легко Лань Ванцзи согласился выпить вино выглядело странным. Он вел себя слишком необычно все время с тех пор, как Вэй Усянь пришел в себя. 

В этом нужно было сначала разобраться.

— Тогда, развяжи мне руки, — попросил Вэй Усянь. 

На самом деле лента висела довольно свободно и далеко не плотно между собой связывала его запястья, но все же ограничивала движения. Кроме того, Вэй Усянь счел это достаточно простой просьбой, чтобы проверить.

Лань Ванцзи отвернулся и перестал смотреть на него. Теперь Вэй Усянь не видел его лица. Он немного подождал, но Второй Нефрит Лань больше не двигался и не смотрел на него.

— Не хочешь? — спросил его Вэй Усянь.

После этого Лань Ванцзи повернул голову. Из его глаз смотрела столь горькая обида, что Вэй Усяня взяла оторопь, и он поспешно проговорил:

— Ладно-ладно. Не нужно, не развязывай, если не хочешь. Почему ты не спишь? Ведь вечерний колокол давно отзвенел. Ты же всегда соблюдал эти правила.

Лань Ванцзи кивнул и приподнялся на руках. Вэй Усянь подумал, что тот отправится к свободной кровати, примет подобающую позу и уснет. Но возможно дело было в том, что Вэй Усянь сейчас находился на кровати Лань Ванцзи и ее настоящий хозяин также хотел остаться на ней же. Лишь немного подавшись назад, Второй Нефрит Лань снова опустился на Вэй Усяня, устроился головой у того на груди, прижался так, как обычно это делал А-Юань, укладываясь спать. И как будто лечь с ним вот так показалось мало, погладив ладонью от живота к боку, Лань Ванцзи крепче прижал его к себе. По счастью других движений не последовало и Вэй Усянь позволил себе потихоньку дышать, опустив все еще связанные руки на плечо и спину Лань Ванцзи. 

Дождавшись, когда он уснет, Вэй Усянь осторожно выбрался из его объятий, сел и принялся развязывать ленту. Это получилось далеко не сразу. Лань Ванцзи навязал из нее причудливую массу хитросплетений и узелков, а лента была довольно длинной. Освободив наконец руки, Вэй Усянь попробовал разгладить ее и, как ни странно, у него это почти получилось. Аккуратно свернув лобную ленту, он положил ее рядом с Лань Ванцзи и задержал на нем взгляд. Наблюдая, как тот мирно спит, Вэй Усянь тихо сказал:

— Лань Чжань, ты только, пожалуйста, не подумай, что я не хочу быть близким для тебя человеком. Это не так. Я бы очень хотел хотя бы иногда засыпать и просыпаться рядом с тобой. Но я не могу понять, хочешь ли ты этого. Сегодня ты очень странно себя ведешь. Пожалуйста, когда проснешься завтра утром, помоги мне понять, в чем дело.

Мысленно он вновь перебрал все те странные поступки, что Лань Ванцзи совершил за минувший вечер — приник к его коленям, ничего не хотел сказать, послушно выпил запрещенный в ордене Лань алкоголь, связал ему руки лентой, обещал послушно выполнять все просьбы, был очень расстроен предложением развязать ленту, почти поцеловал. 

«Он не хотел снимать с моих рук ленту и не стал делать этого…но наклонился так близко, что если бы я не остановил его…что, если бы я не остановил его?» 

Вэй Усянь потер лицо ладонями, тряхнул головой и решительно слез с кровати. «Что, если бы я не остановил его?» — от одной этой мысли бросало в жар. 

Покинув цзиньши, Вэй Усянь направился к холодному источнику. Второй раз за один этот невероятно длинный день. Идти было не так уж и близко, и он заметно устал, пока дошел. Лезть в источник целиком он на этот раз не решился, лишь лег ничком у кромки воды, повыше закатав рукава, опустил в воду руки, набрав пригоршню, несколько раз обдал ледяной водой лицо и шею. Подержав руки в воде еще немного, он перекатился на спину, чуть в сторону от воды и увидел над собой звездное небо, о котором просил еще утром, когда зашел позавтракать к шиди и понял, что разговор их закончится не на хорошем. Он чуть улыбнулся:

— Ладно. Спасибо. Это уже кое-что. Вполне неплохо. Красиво. Хотелось бы, чтобы не хуже сложилось и дальше, — обратился Вэй Усянь неведомо к кому, может быть, к Миру.

Ночи середины лета весьма теплые, даже в горах. Однако от источника веяло прохладой. И Вэй Усянь понимал, что ему нужно хоть немного поспать до утра и вместе с тем не стоит оставлять Лань Ванцзи одного надолго в его непонятном сейчас состоянии. 

Вернувшись обратно в цзиньши, Вэй Усянь тихо прошел через комнату, лишь взглядом вскользь удостоверившись, что Лань Ванцзи продолжает мирно спать. Сам он устроился на кровати в дальней комнате, где обычно в последние дни спал с А-Юанем. К счастью физическая усталость взяла свое и он заснул довольно быстро.

Когда Вэй Усянь открыл глаза, было определенно утро. Он не мог сходу понять, который именно час. Но на краю кровати рядом с ним снова сидел Лань Ванцзи. Вэй Усянь вгляделся в его лицо, вспомнил, что накануне вечером все начиналось примерно также и мысленно взмолился: «Только не это!»

— Вэй Ин, как ты? — Лань Ванцзи тронул его за плечо.

— Вчера я напоил тебя вином, — сообщил Вэй Усянь, садясь.

Глаза Лань Ванцзи удивленно расширились, он замер.

— Не помнишь? — спросил Вэй Усянь.

— Наверно… — не уверенно протянул Лань Ванцзи. — Ты дал мне чарку.

Вэй Усянь кивнул.

— Что-нибудь еще помнишь?

Лань Ванцзи ответил не сразу. Он опустил взгляд, посидел так немного, потом снова поднял глаза на Вэй Усяня:

— Нет.

Вид его при этом стал немного несчастный и удрученный. Вэй Усяню стало его жаль. Хотя он и не мог для себя однозначно решить, хорошо ли, что Лань Ванцзи все забыл или все-таки…ему хотелось, чтобы тот помнил хоть что-то.

Вэй Усянь тронул его за плечо.

— Лань Чжань, вообще-то ты напугал меня до смерти. Я дал тебе вино, чтобы разговорить, но ты почти сразу заснул, также молча. Идем. Я хочу есть.

Лань Ванцзи пошел за ним в основную комнату цзиньши:

— Вэй Ин…почему я спал без лобной ленты?

— Ты не сказал мне, зачем снял ее, — ответил Вэй Усянь. — Ты вообще не хотел со мной говорить вчера вечером. Даже свое «мгм» и то ни разу не произнес.

Добыв из тайника остатки еды, Лань Ванцзи лишь коротко посмотрел на него и ничего не ответил. Они сели за стол. Вэй Усянь помнил о правиле: «Говорить во время еды запрещено», но надолго его не хватило. 

Лань Ванцзи всегда был молчалив, но сегодня от этой тишины нервы Вэй Усяня натягивались и дрожали, подобно струнам, он даже толком не ощущал вкуса того, что ел.

— Лань Чжань, расскажи мне наконец, что на тебя вчера нашло?

Лань Ванцзи невольно вернулся к своим вчерашним размышлениям и проблеме того, что он просто не знал, как все это сказать. Слишком многое он не понимал и чересчур смешанные чувства ото всего этого испытывал, поэтому и теперь ему крайне сложно было подобрать слова.

— Да, не молчи же! — в сердцах прикрикнул на него Вэй Усянь. 

В глазах у него от этого на мгновение потемнело, но он не обратил на это внимания.

— В минши… — произнес Лань Ванцзи, понимая, что тянуть дальше просто нельзя. — Темной ци было очень много. Невозможно остаться вне. Я…не знаю, как описать это.

— Словами, — произнес Вэй Усянь, сдержав было вскипевший внутри гнев. — Просто расскажи мне.

— Я…был в минши. И, кажется, одновременно где-то еще. Временами,— произнес Лань Ванцзи. 

Вэй Усянь видел, как он положил запястья на край стола, напряженно переплетя пальцы, и прикрыл глаза, но все же продолжал говорить. 

— Искалеченные черные деревья. Вкус земли и коры во рту. Крик. Постоянно звучали голоса. Громко. Разные. Иногда связно. Не помню смысла. Только отчаяние и боль.

Он снова замолчал и Вэй Усянь попросил:

— Рассказывай дальше.

— Дальше, — повторил за ним Лань Ванцзи. — Цзян Лин. Та самая битва. Музыка Чэньцин как аркан из тысячи игл.

— Что? — не на шутку поразился Вэй Усянь.

— Звук. Очень тонкий. Пронзительный. Не давал идти вперед. Сущность, направленная убивать, все еще могла чувствовать.

— Что за сущность?

— Убитый заклинатель. Мертвец. Есть меч. Но он предпочитает пускать в ход руки и зубы. Нести смерть всем живым. Без разницы, из какого клана.

— Ты… Позволил связать свое восприятие с лютым мертвецом? — спросил Вэй Усянь.

— Я, — Лань Ванцзи чуть нахмурился. — Старался помнить, где я на самом деле. Говорил себе, что ничего этого нет. Но… Слишком яркие ощущения. Горячая липкая кровь. Убийства, ради одной лишь смерти. Как ты только мог сотворить нечто подобное? — вопрос вырвался сам собой. 

То, что на самом деле больше всего не давало покоя, все же было произнесено и продолжало облекаться в слова. Лань Ванцзи вскинул взгляд на Вэй Усяня, полный тревоги, тоски, сожаления, не переставая говорить:

 — Каким образом? Из чего? Какую часть себя ты в это вложил? Какую цену отдал?

— Печать… — произнес Вэй Усянь тихо. — Сделана из металла древнего меча. Я нашел его в панцире Черепахи под горой Муси. Вероятно, он пролежал там лет не меньше сотни. Впитывая отчаяние и предсмертные крики жертв монстра. Тогда я впервые слышал, как они кричат. Такой густой Темной ци как в том металле я не встречал ни до того дня, ни после.

— Уже тогда тебе было это интересно? — спросил Лань Ванцзи.

— Да, было. Мы все так или иначе черпаем энергию ци извне. Меч вобрал столько, что сам стал источником. Я так и не разобрался до конца, как это получилось. Возможно, кроме ци он забирал души. Очень вероятно, что так, иначе сознанию сложно было бы сформироваться, даже примитивному. Я думал забрать его сразу из пещеры под горой, но не смог. Вернулся позже. Когда подумал, что такой источник ци в любом случае может дать значительный перевес сил в войне. Но долго размышлял после над тем, как его использовать. Я бы не смог удержать контроль, просто пропуская это через себя и музыку флейты. Сознание человека — слишком непрочная оболочка для такой мощи. Я и правда думал каким-либо образом привязать его к себе. Сделать действительно личным артефактом. Но по сути это слишком чуждая мне сущность, чтобы смешивать. Я понял, что не получится. И тогда решил создать две раздельные части, чтобы для проявления сущности Печати появился материальный барьер. То, что вышло, оказалось еще сильнее, чем я думал. Действительно, причина жертв со стороны союзников в Цзян Лине в том, что я отчасти потерял контроль и какое-то время не мог… — чуть покачнувшись, он оперся рукой о край стола, но продолжал говорить. — …восстановить его.

— Вэй Ин! — позвал Лань Ванцзи. — Остановись. Не нужно об этом больше.

— Управлять собравшейся в целое Печатью можно было только через Чэньцин. Это довольно тяжело, — все еще говорил Вэй Усянь. — Обращенные Печатью мертвецы напрямую мне не подчиняются. Сила, заключенная в ней, превосходила то, что я мог бы извлечь из Мира сам. Спасало лишь то, что…

Лань Ванцзи быстро поднялся, обошел стол и опустился рядом с Вэй Усянем, взяв за плечи он чуть встряхнул его:

— Вэй Ин, прекрати! Довольно! Хватит говорить о ней!

— Сознание Печати не было изощренным, — Вэй Усянь перевел на него взгляд. — Ты же сам спросил. Я просто рассказываю.

— Ты теряешь силы, теряешь контроль. Не нужно больше.

— Ладно, — чуть кивнул Вэй Усянь. — Хорошо. 

Он почувствовал, как что-то внутри него отпустило. Ничего особенного не ощущалось, пока не отступило, и ему стало вдруг легко. 

Заметной слабости Вэй Усянь не чувствовал, ему не было по-настоящему плохо, просто хотелось прислониться к Лань Ванцзи, поэтому он позволил себе притвориться немного — качнулся в его сторону, как будто у него совсем не осталось сил. 

Лань Ванцзи поддержал его и привлек к себе, тихо выдохнув:

— Вэй Ин.

Вэй Усянь с удовольствием прижался к нему, положил голову на плечо, прислушался к его дыханию. Он закрыл глаза, отдаваясь приятному ощущению тепла и опоры. Прошло некоторое время, и он заговорил снова:

— Лань Чжань, я… — слова давались с трудом, но все же сердцу хотелось говорить, поэтому он заставлял их звучать. — Я хочу бывать вот так рядом с тобой, не только когда ослаблен или ранен. Мне нравится… мне просто нужно тепло твоих рук. Слышать голос, как он зарождается там, внутри тебя, чувствовать движение твоего сердца.

После этих слов Лань Ванцзи крепче прижал Вэй Усяня к себе, лишь это движение помогло ему говорить дальше.

— Только, прошу, не снисходи. Я не хочу все это для себя одного. Если ты не чувствуешь необходимости быть также, в этом не будет смысла.

— Но я тоже хочу, — негромко ответил Лань Ванцзи. — Чувствовать твое тепло и сердце. Так близко.

Повернувшись в его руках, Вэй Усянь без лишних слов обнял его, гладя ладонями спину, прижимаясь, насколько можно еще, чтобы всем телом ощущать, как он дышит, чтобы их дыхание сливалось в одно. Чувствуя, как руки Лань Ванцзи скользят по его спине в таком же движении, Вэй Усянь вдруг подумал, что ничего кроме этого не имеет особого значения и смысла в жизни. Весь Мир уже здесь. У него.