========== Том 1 Глава 22 Рядом с ним. Часть 3 ==========

***

— Брат, вероятно, вернется с фрагментом Печати сегодня, — произнес Лань Ванцзи. 

В Облачных Глубинах стояло раннее утро, как раз время подъема, когда Вэй Усянь почему-то вновь проснулся одновременно с ним. А-Юаню разрешали пока что спать немного подольше, поэтому разговор вели тихо.

— Скорее всего, еще и не один, — добавил Вэй Усянь. — Глава Не и Цзян Чэн ведь все еще не отбыли по домам.

— Их путь сюда довольно долгий. Брат позаботился, чтобы они могли отдохнуть. Это просто гостеприимство.

— Цзинь Гуаньшань непременно этим воспользуется.

— Что ты думаешь?

— Что он потребует уничтожить Печать при свидетелях. Удостовериться, что она не покинула Облачные Глубины.

Лань Ванцзи посмотрел на него, ожидая продолжения.

— Он наверняка не верит, что я уничтожил другую часть Печати. Предполагает, что я просто хочу снова завладеть своим «сокровищем» и его силой. Твой брат все видел и знает. Но остальным…сложно и невыгодно во все это верить.

— Пойдем. — произнес Лань Ванцзи.

— Куда? — удивился Вэй Усянь.

— Подготовимся.

— А мелкий?

— Он спит крепко.

— Вдруг проснется?

— Оставлю ему записку, — Лань Ванцзи аккуратно вывел на бумаге всего два слова «Мы скоро».

Вэй Усянь посмотрел ему через плечо и чуть усмехнулся.

— Ладно. Надеюсь, по возвращении мы найдем его, а также цзиньши на месте.

— Мгм. Идем.

Они вышли наружу, в утреннюю горную свежесть и легкий туман. Лучи солнца казались видимыми золотыми нитями. Вэй Усянь невольно залюбовался:

— Здесь очень красиво и тихо. Раньше это казалось мне немного скучным.

— А теперь?

— Теперь просто красиво. Спокойно. Куда мы идем?

— К западной башне. Там минши.

— Комната загробного мира? — переспросил Вэй Усянь и рассмеялся. — Вы давненько оказывается интересовались Темным Путем?

— Для призыва духов. Они бывают весьма разными. По силе и затаенной злости, — ответил Лань Ванцзи. — Для защиты. Из минши сущность не вырвется наружу.

— Предусмотрительно, — оценил Вэй Усянь. — Хорошо.

Башенка была не очень большой, но высокой. У вершины виднелся колокол. На фоне стен ярко выделялась черная дверь входа.

Из любопытства Вэй Усянь ускорил шаг, оставив Лань Ванцзи немного позади. Дверь была гладкой и предположив, что она вероятно открывается внутрь, Вэй Усянь, поднявшись по лестнице в несколько ступеней, толкнул ее.

— Постой! — окликнул его Лань Ванцзи, но поздно.

Дверь минши отворилась и Вэй Усянь обернулся на пороге:

— Что?

Лань Ванцзи удивился, и подойдя ближе проверил защитное заклинание на входе. Оно было на месте. Но Вэй Усяня почему-то не замечало.

— Вообще-то, просто так — не войти.

— Раньше надо было сказать, — усмехнувшись, пожал плечами Вэй Усянь и вошел внутрь.

— Хорошо, что мы пришли сейчас, — сказал Лань Ванцзи, идя следом.

— Почему? — спросил Вэй Усянь, осматривая стены и само помещение размером примерно десять на десять метров.

— Никому не стоит видеть, что некоторые из защитных заклинаний Лань на тебя не действуют, — пояснил Лань Ванцзи. 

— Пожалуй, ты прав, — кивнул Вэй Усянь. — Будешь теперь открывать передо мной все двери?

— Лишь те, что не должны открываться сами. Когда мы не одни, не пытайся входить первым.

— Ладно, — кивнул Вэй Усянь. — Колокол наверху, зачем он?

— Предупреждает о несчастье, если призыв выходит из-под контроля и есть пострадавшие. Но с момента постройки минши почти все ритуалы проходили успешно.

— Не так много места… — протянул Вэй Усянь.

— На сколько это плохо? — спросил Лань Ванцзи.

— Сложно сказать. Сдерживающие заклинания на стенах довольно сильны, Темная Ци их не разрушит, но будет очень густой здесь, — размышлял вслух Вэй Усянь. — Быстро и резко — это не всегда плохо. Просто в прошлый раз я действовал более плавно. Потому что вообще не знал, что получится.

— Сейчас знаешь лучше?

— Мне кажется, что да. Но на самом деле скорее всего стоит считать, что еще более нет, — произнес Вэй Усянь.

— Я пойду с тобой. — произнес Лань Ванцзи.

— Лань Чжань! — воскликнул Вэй Усянь. — Даже не начинай. У меня и так всего один шанс сделать это.

— Один шанс. И жизнь тоже одна.

— Можно подумать, у тебя в запасе их несколько, — огрызнулся Вэй Усянь.

— Если сущность Печати уцелеет и сохранится здесь, это будет проблемой, — заметил Лань Ванцзи. — И мне все равно придется столкнуться с ней, только уже без тебя.

— Допустим, — вынужден был уступить Вэй Усянь.

— Вместе мы будем сильнее, чем по одиночке.

— Ты не можешь воздействовать на Печать, Лань Чжань!

— Я могу присматривать за тем, чтобы твои силы не закончились. В поток Темной Ци я при этом не вмешаюсь, — ответил Лань Ванцзи.

— Лань Чжань, если ты пострадаешь… — начал Вэй Усянь.

— Вэй Ин. Ты один можешь сделать это. Если не справишься, может случиться много жертв. Рядом с пещерой Фумо это и вовсе могли бы быть целители Вэнь, если темная сущность вырвется на свободу. Сигнальные поля бы сработали, и я бы узнал о происшествии. Но дальше. Добраться. Понять, в чем дело. Как противостоять — я не знаю. Как и тогда, в Цзян Лине никто не знал, как остановить тебя. И это…

— Довольно. Я понял, — прервал его Вэй Усянь. — Идем в цзиньши. Здесь все ясно, а там мелкий один.

А-Юань так и не проснулся до их прихода.

— Отведи его днем на ту сторону горы к Вэнь Цин, — сказал Вэй Усянь, бесцеремонно забираясь в тайник за сосудом улыбки Императора.

— Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. — А ты?

— Побуду здесь. Встречусь с Цзян Чэном.

— Ты не хотел бы встретиться с девой Цзян? — спросил Лань Ванцзи.

Этот вопрос застал Вэй Усяня врасплох. Он вскинул взгляд и не сразу нашелся, что ответить.

— Ей не стоит являться сюда.

— И все же ты был в Пристани и не повидал ее.

Пауза после этого замечания получилась довольно долгой. Наконец Вэй Усянь проговорил тихо:

— Я не думаю, что смог бы вернуться тогда. Просто не захотел бы.

— Не так важно, что было бы после. Но ты бы хотя бы увиделся с ней.

— Лань Чжань! — резче и громче сказал Вэй Усянь. Быстро отпив из сосуда, он добавил снова тише. — Ты может и прав. Возможно. Но едва ли я когда-нибудь ее увижу.

— Вэй Ин, — вздохнул Лань Ванцзи. — Не нужно так.

— А как? Если все ограничения остаются при мне. Думаешь, однажды станет лучше?! — взвился Вэй Усянь.

— Тише. Почему бы и нет? И ведь ты побывал в Пристани Лотоса, не взирая на все это.

— Побывал, — кивнул Вэй Усянь. — Но…я не хочу так, понимаешь? Кусочек бумаги с моей душой — это совсем не так, как встретиться на самом деле. И я правда хотел бы увидеть шицзе. Очень-очень.

— Если есть цель, ты так или иначе находишь способ и добиваешься, — заметил ему Лань Ванцзи.

Вэй Усянь кивнул. Он снова некоторое время молчал, потом произнес:

— Сначала разберемся с Печатью. Остальное потом. Нет смысла сейчас думать о чем-то еще. Разбуди мелкого. Уже пора.

С этими словами он поднялся и сам направился к выходу из цзиньши. 

Лань Ванцзи было хотел окликнуть или остановить его, но секунду поглядев на него, понял, что не стоит делать этого. Вэй Усяню вероятно хотелось остаться наедине с собой. Да и на прямой вопрос, он не даст полного ответа, если захочет скрыть что-то. Ведь о том, что за пару дней до совета Вэй Усянь проник в темницу ордена Лань, Лань Ванцзи тоже узнал лишь от старшего брата. Тогда Вэй Усянь сказал, что собирается в библиотеку. И Лань Сичень действительно нашел его после именно там.

Фактически тогда Вэй Усянь совершил серьезный проступок. Но услышав разъяснения, и Лань Сичень и, после, Лань Ванцзи понимали, что по сути у него и правда не было иного выбора. Еще когда о деле и личности Сюэ Яна заговорили при общей встрече на той стороне горы, Вэй Усянь произнес: "Раз все за и даже Глава Не не против, то и я не стану возражать." А стало быть сама идея ему не была особенно по душе, он лишь уступил большинству и, вероятно, также хотел использовать шанс вырвать фрагмент Печати у Цзинь Гуаньшаня. 

В итоге Вэй Усянь в любом случае действовал в интересах принятого тогда общего соглашения, поэтому проступок не имел для него никаких последствий. И также не стал основанием ограничивать его свободу перемещения или наблюдать за ним. 

Несмотря на Темный Путь, нарушения правил, некоторую беспорядочность и временами несдержанность характера, Лань Ванцзи чем дальше, тем меньше верил в то, что Вэй Усянь мог бы сорваться на дорогу истинного зла, причинять вред и боль, стать обезумевшим убийцей, ради рек чужих страданий крови или ради мирового владычества.

Выходя из цзиньши, Вэй Усянь чувствовал на себе взгляд Лань Ванцзи, но не обернулся и ничего не сказал ему. Он было хотел прихватить с собой сосуд с Улыбкой Императора, но в последний момент передумал и оставил вино на месте. 

Выйдя наружу, Вэй Усянь не спеша направился к холодному источнику в Облачных Глубинах. Надеясь, что все-таки столь раннее свежее утро не особенно располагает местных адептов к купанию. 

Ему же с утра успело свалиться на голову уже столько, что мысль о холодном источнике возникла сама собой. Сначала Печать. Потом Лань Ванцзи, который упрямо собирается помочь ее уничтожить. А затем еще и разговор о встрече с шицзе. Где-то на фоне всего этого маячили еще мысли об адептах Вэнь, которые, по-видимому, решили остаться в Гусу, о необходимости уничтожить мертвое войско, о Сюэ Яне. 

Все это разом доводило его почти до ощущения головной боли. Поэтому нужно было привести мысли в порядок и решать все эти проблемы по очереди. У холодного источника на его счастье, никого не оказалось. Без особого порядка, но быстро избавившись от одежды, Вэй Усянь зашел в воду и моментально забыл буквально все, включая собственное второе имя. 

Вода здесь была невероятно холодной, а Вэй Усянь зашел в нее так, будто это было озеро лотосов в Юньмэне, то есть без остановки и сразу поплыл. Казалось, что кожа горит от холода. Вэй Усянь задумался, а можно ли вообще тут плавать, но это была мимолетная мысль — остановиться он уже не мог. Сделав несколько кругов, то погружаясь лицом в воду, то скользя на спине, Вэй Усянь промок и замерз окончательно. Так что единственное, о чем он вообще был в состоянии думать — одеться и согреться. 

Выбравшись на берег, он первым делом на сколько мог отжал волосы. Ледяные струи текущие с них по спине были подобны воплощению ужасных кошмаров. «Чтоб я еще когда-нибудь сюда влез…» — подумал Вэй Усянь, натягивая одежду и, кажется, немного приближаясь к температуре нормального человека, и то весьма отдаленно. 

Бодро шагая прочь от источника и мысленно все-таки извинившись перед ним, ведь долю пользы он ему все-таки принес — голова больше не кипела от мыслей, Вэй Усянь подумал, что обратно в цзиньши он не хочет, просто гулять — тоже. 

По счастью здесь был Цзян Чэн. Час был уже не столь ранний. Поэтому Вэй Усянь решил, что найти шиди сейчас — вполне хорошая идея. Можно и позавтракать вместе. После купания Вэй Усянь вспомнил, что еще не ел. А было бы весьма кстати. 

По дороге к домикам, где обычно размещали гостей, Вэй Усяню встретился все тот же юноша с невероятно зелеными глазами. «Чжимин, пожалуй, немного слишком упрямый. Хотя…» — подумал Вэй Усянь и на приветствие все же ответил легким кивком, а после добавил:

— Если сегодня возле минши будет людно, приходи туда.

Лишь секундное замешательство отразилось на лице и в глазах юноши, после чего он ответил с поклоном:

— Я буду там, Учитель.

Цзян Чэн нашелся довольно быстро. Он уже бодрствовал, собирался завтракать. И был весьма рад видеть шисюна, хотя и не забыл пройтись на тему привычки спать до полудня и причин, по которой она была утрачена. Вэй Усянь в ответ лишь усмехнулся, а после рассказал об их с Лань Ванцзи предположении на счет фрагмента Печати. Что Цзинь Гуаньшань и Лань Сичень вернутся с ним сегодня и потребуют от Вэй Усяня уничтожить фрагмент немедленно, чтобы на этот раз не возникало сомнений и кривотолков на тему того, было ли это сделано.

— Ты в самом деле возьмешься за это? — спросил Цзян Чэн, сразу став серьезным.

— Вряд ли мне позволят выбирать, — ответил Вэй Усянь. — Но я в любом случае собирался это сделать. Место не так уж и важно. Точнее… Важно, чтобы никто не пострадал.

— Если при уничтожении Печати пострадают заклинатели… — начал Цзян Чэн и осекся, а потом глухо произнес. — Твоя участь будет не лучше, чем у Сюэ Яна.

— В темнице Гусу вполне неплохо, — заметил Вэй Усянь. — Но доводить до такого, конечно не хотелось бы.

— Хах, в Гусу, — фыркнул Цзян Чэн. — Его переправят в Башню Кои. Потому что неподалеку от Облачных Глубин уже содержится один заклинатель, практикующий Темный Путь. "Нельзя же позволить священной Обители стать местом скопления всего темного", — так сказал Цзинь Гуаньшань. Так что он, и правда, наверняка вернется сегодня. И не один, а со значительным числом сопровождающих.

— Я весьма удачно зашел к тебе на завтрак в этот час, — кивнул Вэй Усянь. — Но тебе, пожалуй, не стоит особо распространяться о моем визите другим.

Цзян Чэн чуть пожал плечами.

— Нет почти никакой разницы на самом деле, что говорить, о нашем родстве все равно помнят и ведут себя соответственно. — произнес он и вскинул на Вэй Усяня взгляд — Скажи, ты не хотел бы вернуться, в орден Цзян, в Пристань Лотоса?

 «Вероятно, сегодня какой-то особенный день, — подумал Вэй Усянь. — Если по его окончании я все еще буду жив и в состоянии соображать, обязательно посмотрю в календарь…или нет, лучше на звездное небо. Хочу ночь и звездное небо. И лучше все это вот прямо сейчас.»

— Цзян Чэн. — вздохнул он. — Пойми, пожалуйста. Того, что прошло, никто вернуть не может.

— Теперь, когда ты сам выговорил адептам Вэнь свободу, что еще тебя держит? — спросил Цзян Чэн.

Вэй Усянь почувствовал холод в его голосе, но уходить от разговора не стал.

— Они хотят остаться жить здесь дальше. Вэнь Нин действительно связан со мной. Он не вещь, что бы я мог взять и забрать его у его семьи по своей прихоти. Оставить его без контроля — опасно. Неизвестно, что будет, если я окажусь от него слишком далеко и не вернусь слишком долго. За все, что сделает он, отвечать буду в итоге все равно я. Если я примкну к какому-либо ордену сейчас, это станет проблемой. В любом случае. Путь, которым я следую, не должен никого обременять или связывать. Это просто мой Путь.

— Но ордену Лань быть на твоей стороне все же можно, — прервал его Цзян Чэн. — Им ты позволяешь участвовать в твоей жизни и помогать. Вчера ты специально напомнил совету о том, какие запреты на тебя наложены, чтобы только остаться здесь? С адептами Вэнь или без? Это так?

Вэй Усянь, ничего не говоря, опустил взгляд.

— Ну, и что ты молчишь? — бросил Цзян Чэн вскипая. — Тебе ведь все позволено здесь. Остаешься, сколько хочешь, ходишь, где пожелаешь, купаешься по утру, и никто за тобой не следит. Цзинь Гуаньшань недаром заметил, что ты принимаешь предписания совета слишком спокойно. Еще бы. Ведь твоя жизнь здесь на заточение совсем не похожа.

— А ты… стало быть хочешь, уберечь от меня мир, забрать и запереть получше? — прорычал Вэй Усянь, при упоминании Цзинь Гуаньшаня, изрядная часть его терпения напрочь испарилась.

— Нет! — воскликнул Цзян Чэн. — Я вообще не считаю, что всех этих запретов ты действительно заслуживаешь. Но мне лишь бесконечно больно от того, как легко ты создал вокруг себя и принял в сердце другую семью, вместо меня и шицзе.

После этих слов Вэй Усянь резко поднялся и поспешно отправился прочь, понимая, что… день сегодня явно был не его и чем дальше, тем больше. 

Ему хотелось прикончить Цзян Чэна на месте, за то, что он только что произнес. Шиди, с которым выросли вместе, которого обещал защищать, он все еще не мог позволить себе по-настоящему навредить ему, поэтому вынужден был спасать того, от самого себя в данный момент.

— Вэй Ин! Остановись немедленно! — прозвучало за его спиной. 

И Вэй Усянь сделал, как было сказано, потому что Цзян Чэн определенно не ожидал от него этого. Он так и стоял спиной, чувствуя взгляд шиди, слушая звенящую напряженную тишину. Хотел ли тот как-то загладить свои слова, извиниться или добавить еще — Вэй Усянь не желал позволить ему сделать ничего из этого, потому произнес:

— Яньли скоро выходит замуж. Она перейдет в клан Цзинь. Но ты так и будешь всегда ее братом, который ей очень дорог. Ты все еще остаешься также и моим братом, Цзян Чэн. Не говори ничего. И позволь мне все же уйти сейчас.

Договорив, он снова двинулся к дверям и на этот раз шиди действительно не остановил его.

Вернувшись в цзиньши, Вэй Усянь никого не застал там и был невероятно рад этому. Пройдя в дальнюю часть комнаты, он снял ленту с волос, намотал ее на запястье, чтобы не искать после, и растянулся на кровати, лицом вниз, устроив голову на сгиб локтя, длинные волосы еще не успели до конца высохнуть и, рассыпавшись, приятно холодили кожу сквозь тонкую ткань одежд. 

Немного успокоив сердце, Вэй Усянь принялся размышлять о том, что творилось вокруг него и собственно с ним. Люди нередко ругали его. С самого детства. Он был слишком непоседлив, может быть, прям — кто знает. Единственное, что он помнил — его не всегда ругали всерьез. Даже мадам Юй никогда не использовала плеть Цзыдянь на нем в полную силу. При всей ее вспыльчивости, жесткости, Вэй Усянь не мог бы обвинить ее даже в значительной неприязни к нему, не то что в ненависти. 

На самом деле, Цзян Чэн тоже конечно не ненавидел его, но его привязанность была слишком щедро приправлена сомнениями и гневом. Будто три яда мастером которых он был, тесно смешались с чистой рекой и всегда оставались при нем, всегда ждали момента выйти к поверхности. 

Он был единственным, кто заставлял выбирать между собой и кем-то еще. А сердце Вэй Усяня, кажется, было довольно легкомысленным и щедрым, как и он сам. 

Подолгу думать о своем сердце он обычно избегал, считая достаточным слушать его в подходящий момент, если на сердце легко — значит, все идет правильно. 

Так было давно. Заметную долю легкости он успел растерять, быть может на войне, или после, когда стал ощущать отчуждение людей вокруг себя. Это казалось неизбежностью, следствием выбора или судьбой. Нет вечности, чтобы с кем-то разделить ее. Короткая жизнь слишком непрочна, чтобы связывать кого-то с ней. Темный Путь слишком осуждаем, чтобы связывать с кем-то себя самого. 

И все же. Ему нравилось общество других, их внимание. Запереть себя от мира и людей, как это сделал, например, Цинхэн-цзюнь, отец обоих Нефритов Лань, Вэй Усянь ни за что не смог бы. Это было бы подобно смерти. А он все же не хотел умирать таким занудно длительным образом.

 Сейчас, когда он задумался о своих привязанностях, оказалось, что в его сердце целая масса людей — родные родители, дядя Цзян и мадам Юй, шиди и шицзе, брат и сестра Вэнь, А-Юань, с течением года он вообще успел запомнить всех людей в поселении и на каждого его сердце чем-то да отзывалось.

Вернувшись в цзиньши, Лань Ванцзи не сразу увидел Вэй Усяня, но на всякий случай обойдя обе части комнаты, нашел его на кровати. На первый взгляд могло показаться, что тот мирно дремлет, однако, приблизившись, Лань Ванцзи понял, что это не так. 

Тронув его за плечо, он позвал:

— Вэй Ин.

Только это прикосновение заставило Вэй Усяня немного вынырнуть из потока собственных мыслей. Но он уже привык чувствовать себя в цзиньши спокойно и к тому, что Лань Чжань ходит так тихо, что иногда его и вовсе совсем не слышно, даже если стараться.

— Лань Чжань, прошу, не трогай сейчас. Мне нужно подумать самому. Я могу уйти, если мешаю.

— Не уходи, — ответил Лань Ванцзи. — Я отвел А-Юаня к Вэнь Цин.

Вэй Усянь услышал его и лишь едва кивнул, ничего больше вслух не говоря. 

Лань Ванцзи оставил его в покое. 

Вэй Усянь мало заботился тем, куда тот делся. Но мысли о наполнявших его сердце людях переключились на представителей клана Лань. Услышав предложение Цзян Чэна, Вэй Усянь едва ли не в первую очередь подумал о Лань Сичене. И если раньше он уйти еще мог бы, то теперь…слишком хорошо понимал, что Первый Нефрит Лань многое сделал для него и адептов Вэнь. Оставить его сейчас было бы непорядочно и в некоторой мере даже жестоко. Отчасти именно поэтому Вэй Усянь и согласился принять предложенный ему план. И даже после полного уничтожения Печати вовсе не собирался отступать от своих слов. Думая о других с фамилией Лань, Вэй Усянь вспомнил забавного и бойкого маленького ребенка, друга А-Юаня и такого же забавного и упрямого старшего ребенка, неизменно сталкивающегося с ним и называющего Учителем. Оба эти создания вызывали скорее любопытство, их сложно было отнести к настоящим привязанностям. Но тем не менее Вэй Усянь действительно от всей души желал им, чтобы жизни их складывались легко и интересно, и чтобы они, пусть и изредка, но все же продолжали попадаться ему на глаза.

 Мысль о Печати, однако увела его от темы. Вэй Усянь забыл, почему стал перебирать людей и вообще позволил себе задуматься о чем-то ином кроме уничтожения артефакта. 

Ведь именно это было для него ставкой из разряда: «все или ничего». Точнее. Даже второй части в этой ставке уже вовсе не было. Потому что в уничтожении фрагмента собирался участвовать Лань Чжань, и Вэй Усянь, полагаясь на здравость приведенных доводов, не отказал ему в этом. Не отказал сразу и уже не мог отказать сейчас . 

По всему выходило, что жизнь Лань Ванцзи теперь зависела от него. Чем больше Вэй Усянь думал об этом, тем четче понимал — не должно случиться так, чтобы Лань Ванцзи пострадал из-за него, неважно как, легко или сильно — этого просто не должно было случиться — и всё.

— Лань Чжань, — позвал он, садясь на кровати.

Лань Ванцзи подошел к нему и присел рядом. Вэй Усянь посмотрел на него, пробежал взглядом по лицу и понял, что кажется впервые не знает, что сказать. «Спасибо, что ты рядом» «Ни за что не смей пострадать» — все казалось не тем и недостаточным. Вэй Усянь взял его руку в свои и стал медленно наклоняться вниз, к его коленям. Свободные от ленты темные волосы посыпались с плеч, занавесом падая на белые одежды, касающиеся друг друга пальцы, делая неверным дневной свет. Приникнув лбом к его запястью, Вэй Усянь замер и закрыл глаза. Лань Ванцзи несколько мгновений тоже сидел не шелохнувшись, силясь понять, что же все-таки делает Вэй Усянь и что чувствует. Хочет ли он поклониться ему? И если да, то почему и как так вышло, что сейчас он выглядит почти беззащитным? 

Свободной рукой Лань Ванцзи очень мягко и бережно переложил на одну сторону темные разбегающиеся пряди. Непослушные, они рассыпались обратно из-под его пальцев и Лань Ванцзи повторил движение еще раз. Вэй Усянь повернул голову и теперь касался их переплетенных пальцев щекой. Лань Ванцзи погладил его по спине и боку, прислоняя к себе чуть ближе. Вэй Усянь был очень расслаблен. Казалось, его можно было переложить как угодно, он не станет препятствовать, как будто бы он был очень сонным и снова устроился спать. Но Лань Ванцзи сердцем чувствовал его беспокойство, поэтому погладив по спине еще раз, он все же спросил:

— Вэй Ин, что с тобой?

Ответа не было так долго, что Лань Ванцзи уже решил, что в этот раз Вэй Усянь против всякого обыкновения и вовсе собрался ничего не сказать.

— Лань Чжань, — наконец произнес тот. — Мне очень страшно.

Лань Ванцзи было подумал, что ослышался. Но по счастью Вэй Усянь пояснил:

— Я очень боюсь подвести тебя. Сегодня. Или когда-нибудь еще, однажды.

Лань Ванцзи погладил его по голове от виска к затылку:

— Тебе не нужно беспокоиться об этом, Вэй Ин. Я знаю, что ты не подведешь и я верю тебе.

Сердце Вэй Усяня дрогнуло, сжимаясь одновременно сладко и горько. Кончики пальцев Лань Ванцзи тем временем снова коснулись его виска, прошлись по голове и добрались до шеи, разминая и гладя точки акупунктуры. Почти сразу Вэй Усянь почувствовал себя действительно расслабленно и спокойно.

***

Глава ордена Цзинь и правда отплатил Главе Лань гостеприимством за гостеприимство. Насколько мог судить Лань Сичень, фрагмент Печати был тот самый. Цзинь Гуаньшань не пытался обмануть его в этом. Но вместе с тем сообщил, что верить на слово в данном случае не намерен и желает увидеть сам, как этот темный металл будет уничтожен, удостовериться, что его и в самом деле больше нет в мире.

 Во всем этом можно было даже не особенно стараясь увидеть массу подвохов, но само требование звучало справедливо, и Лань Сичень не мог отказать.

Не сильно далеко за полдень они в сопровождении двух десятков заклинателей из клана Цзинь оказались в Облачных Глубинах. И следующим требованием Цзинь Гуаньшаня стало собрать всех незамедлительно. Потому что, чего собственно ждать, время не терпит, вопрос серьезный и покончить с ним раз и навсегда во всеобщих интересах. 

По факту он просто не давал остальным возможности на подготовку и заставлял действовать спонтанно.

— Вы же не хотите в самом деле, чтобы кто-нибудь в итоге пострадал? — спросил Вэй Усянь, стоя посреди зала, где только вчера проходил совет, и все участники его по счастью были все еще в сборе, в том числе даоцзан Сяо Синчень.

— Разве такое возможно? — с легкой улыбкой уточнил Цзинь Гуаньшань. — Разве вы не в состоянии защитить всех нас от своей Темной Ци, молодой господин Вэй?

— Нет, — прямо ответил Вэй Усянь. — Мне крайне лестны ваши изящные отзывы обо мне, но не скрою, у моих сил и внимания есть предел.

— Это и есть та причина, по которой пострадали союзные войска во время Аннигиляции Солнца? — спросил Цзинь Гуаньшань.

— Да, верно, — подтвердил Вэй Усянь на удивление спокойно.

— То есть артефакт, унесший около тысячи жизней, был не вполне под вашим контролем?

— В определенный момент, да. Собственно, именно по этой причине Печать была использована всего раз и должна быть полностью уничтожена, — сказал Вэй Усянь.

— Я просто хочу увидеть это и удостовериться, — повторил Цзинь Гуаньшань.

— Вэй Ин прав, — сказал Не Минцзюэ. — Уничтожение артефактов — работа сложная. Одна из причин, по которым они хранятся, захватываются и оберегаются, именно в этом — уничтожение может быть смертельно опасно или и вовсе невозможно.

— Молодой господин Вэй сказал сам, что собирался произвести уничтожение, — заметил Цзинь Гуаньшань. — Не говорите, пожалуйста, так, Глава Не, будто я подталкиваю юношу рисковать жизнью.

— Вы рискуете жизнями и свободой других. И своей, — произнес Вэй Усянь.

Цзинь Гуаньшань изменился в лице, улыбка наконец погасла:

— Поясните?

— Вы можете не знать. Но Глава Лань и Глава Не вероятно помнят, потому что были к происходящему тогда куда ближе, Печать охватывала довольно большое пространство своим воздействием. Пусть остался лишь фрагмент. Но при попытке уничтожения и он может сработать. Тогда его наверняка хватит, чтобы охватить все Облачные Глубины. Хотите погибнуть здесь вместе со мной? Планируете успеть ускользнуть от силы Печати? Думаете, орден Лань, за то, что дал мне и адептам Вэнь убежище, достоин того, чтобы доставить ему проблем? Если вывести его из состава Великих Кланов, вас останется всего трое. Число хорошее. И уже не надо стремиться к Пяти. Принимать неудобные условия.

— Вэй Усянь! — повысил голос Цзинь Гуаньшань. — Что ты себе позволяешь?

— Я лишь хочу понять, почему вы столь старательно обходите вопрос общей безопасности. Я же вовсе не отказываюсь уничтожить артефакт, сделать это сейчас. И здесь, — заметил Вэй Усянь.

— Старейшина Илина прав. В конце концов это его артефакт, и он вправе диктовать условия, — произнес Сяо Синчень. — Печать должна быть уничтожена здесь, но избежать жертв не менее важно. Никто не должен пострадать при этом.

— У нас есть башня для призыва духов, она надежно защищена, — сказал Лань Сичень.

— Все смогут войти внутрь? — спросил Цзинь Гуаньшань.

— Нет, — возразил Глава ордена Лань. — Войти могут только те, кто непосредственно принимают участие в ритуале. Остальным следует оставаться и ждать снаружи.

— Как же тогда мы сможем узнать?.. — начал Цзинь Гуаньшань, когда, спокойно и молча до этого сидевший рядом с братом, Лань Ванцзи поднялся, прошел по залу и остановился рядом с Вэй Усянем.

— Я отправлюсь с ним. Чтобы наблюдать.

В зале повисло длительное молчание. Никто не решался нарушить его.

Все время этого внезапного собрания Цзян Чэн провел, не сказав ни слова. После утренней встречи ему было сложно даже просто смотреть на Вэй Усяня, поэтому он вовсе не смотрел ни на кого. Но сейчас в центре зала, не так далеко от него и еще ближе друг к другу, стояли двое, один — в черном, другой — в белом, едва не касаясь плечами. И глядя на того, кто в белом, Цзян Чэн ощущал внутри поднимающийся терпкий приступ гнева. 

Сколько раз этот человек уже следовал за его шисюном. В то время как самого Цзян Чэна всякий раз что-то сдерживало, этот Второй Лань просто делал — и всё. 

Вэй Усянь ни о чем не договаривался с Лань Ванцзи, не просил его оставаться в стороне и не вмешиваться. В конце концов они заранее договорились, что сделают это вместе. И сейчас Лань Ванцзи все еще не выходил против остальных Глав Кланов и участников совета, но все же он однозначно встал рядом с ним и за него. 

Вэй Усянь снова ощутил дрожь в сердце и молчаливо обратился к Небу и Земле, едва ли не впервые в жизнь всерьез прося помощи и поддержки стихий в том, чтобы сохранить этого человека рядом с собой.

В Облачных Глубинах любопытство не было в почете, поэтому, когда все члены совета кланов проследовали к башне минши, за ними не пошел никто больше. 

Лань Ванцзи забрал у Лань Сиченя фрагмент Печати, и они вошли внутрь минши. Черная гладкая дверь хлопнула за их спинами, перекрывая выход наружу.

— Никто не сможет теперь сюда войти? — спросил Вэй Усянь.

— Нет, — подтвердил Лань Ванцзи.

В комнате было пусто и тихо, солнечный свет снаружи и сверху проникал в башню, но был довольно рассеянным и сумеречным. Это немного напоминало пещеру Фумо у самого входа. Вэй Усяню это даже нравилось. 

Для призыва духов обычно приходили четверо, располагаясь по сторонам света. Сейчас их было двое и Вэй Усянь выбрал середину комнаты. При обоих не было ни оружия, ни музыкальных инструментов. Чэньцин могла направлять Печать, но при уничтожении от нее бы не было пользы, скорее даже ущерб. Гуцинь Ванцзи также в какой-то мере был оружием, играть на нем значило бы поднимать светлую ци против темной. Поскольку Печать умела обращать заклинателей против друг друга, немал был шанс, что и противостоящую ци она смогла бы повернуть против тех, кто посягнул на ее существование. 

Уничтожение в данном случае было направлено на истощение, а не на противодействие. Вытянуть из артефакта всю его силу, так что даже сама основа перестанет в итоге существовать — вот все, что требовалось сделать. Звучит просто лишь на словах. 

Однако откладывать начало этого процесса Вэй Усянь вовсе не собирался. Он забрал у Лань Ванцзи фрагмент Печати, сел посреди комнаты, скрестив ноги. Некоторое время он внимательно рассматривал половину артефакта. 

Лань Ванцзи тем временем тоже опустился на пол и сел с ним спиной к спине. Через мгновение Вэй Усянь почувствовал легкий поток проходящей через него ци.

— Что бы ни случилось дальше, ничего не меняй в том, что делаешь и не двигайся, оставайся все время как есть, — выдал ему Вэй Усянь короткую инструкцию.

— Мгм, — в привычной манере подтвердил Лань Ванцзи, и это заставило Вэй Усяня чуть-чуть улыбнуться.

Через пару секунд Темная Ци затопила все вокруг с такой силой, что впору было задохнуться. Не было никакой возможности оставаться вне этого потока буйной энергии. Прежде Лань Ванцзи никогда не испытывал на себе подобной мощи. Лишь с детства взращенное самообладание помогло ему ощутить, что дышать все еще можно, что Темная ци на самом деле не атакует его, лишь давит массой, невольно втиснутой в рамки небольшого помещения и сдерживающих заклятий минши. 

Вероятно, это было то, о чем предупреждал Вэй Усянь. Подумав о нем, Лань Ванцзи как будто стал воспринимать его как никогда раньше, казалось они стали одним целым, с одним ритмом дыхания, с единым движением сердец.

Снаружи стен минши время тянулось мучительно долго. 

С тех пор как закрылась дверь, Лань Сичень неотрывно смотрел вверх, на чистое синее небо и колокол над башней. Наверное, даже если бы сейчас он отправился в храм Предков возносить молитвы, никто не смог бы осудить его, ведь внутри был его родной младший брат. 

Лань Сичень хорошо помнил, что в прошлый раз Вэй Усянь прямо запретил Лань Ванцзи приходить, а от самого Лань Сиченя потребовал держаться на расстоянии, вне круга Темной Ци и ни в коем случае не помогать. Сейчас же он взял Лань Ванцзи с собой. Было ли это оговорено между ними заранее? Какие причины? Будет ли еще у него самого возможность спросить хоть кого-то? Лань Сичень знал, что и на уничтожение первого фрагмента Печати Вэй Усяню едва хватило сил. 

Смог ли он восстановить их с тех пор? Успел ли вполне оправиться после стычки с Цзинь Гуаньяо? Взял ли он с собой Лань Ванцзи потому, что наверняка знал — собственных сил в этот раз точно не хватит?

Лань Сичень почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то рука, и повернул голову:

— Минцзюэ-сюн?

Глава ордена Не чуть кивнул ему:

— Знаешь. Я тогда наговорил тебе всякого. Когда ты сказал, что Вэй Ин хочет уничтожить фрагмент Печати при тебе. Но он…, пожалуй, и правда не так плох, как кажется из-за некоторых его поступков. Может быть, все это потому, что кто-то все еще продолжает верить в него. Ванцзи — достойный человек и один из сильнейших заклинателей, не только в своем поколении. Он справится. Они справятся оба.

— Спасибо за эти слова, Старший Брат, — проговорил Лань Сичень.

— Наберись терпения, Второй Брат. Скрепи свое сердце и не думай сейчас о плохом, — добавил Не Минцзюэ. — Если позволишь, я постою здесь, рядом с тобой.

— Конечно останься, — кивнул Лань Сичень. — Я рад, что Старший Брат рядом со мной.

Внутри минши тем временем Лань Ванцзи успел даже подумать, что столкнулся, пожалуй, и не со столь сложной, а с вполне выполнимой задачей. 

Пульс и дыхание были ровными, поток ци от него к Вэй Усяню — стабильным. В происходящем ничего не менялось. Показалось, что движение Мира остановилось и они вместе так и будут висеть, прислонившись друг к другу, в густом облаке Темной ци. Лань Ванцзи не успел даже предположить, что с этой мыслью определенно что-то не так, потому что ни Мир, ни Время не могут останавливаться — это бы означало конец всему. А они были здесь как раз для того, чтобы жизнь продолжалась, в том числе их собственная жизнь, сейчас, как никогда, на двоих общая. 

Действительно, того, что умел и знал Лань Ванцзи, против Темной ци было мало. Даже попытка очистить сознание не помогла ему сохранить ясность восприятия. 

Стен минши будто не стало. Глаза видели места и события, которых Лань Ванцзи никогда не знал. Стараясь дышать ровно, он все еще чувствовал спину Вэй Усяня своей спиной, все еще контролировал поток своих духовных сил к нему. На момент он вспомнил, как мальчишкой на обучении в Гусу, Вэй Усянь иной раз из шалости прикреплял на спины другим адептам бумажного человечка, с заключенным в нем духом, и тот оставался прилепленным, пока кто-нибудь не замечал и не освобождал несчастного от забав Вэй Усяня. Ничего страшного эти духи юным заклинателям не делали. Просто сейчас Лань Ванцзи показалось, будто он сам стал таким духом, застрявшим на спине Вэй Усяня. 

То, что происходило перед его мысленным взором возможно было тем, что видел когда-то сам Вэй Усянь. Иногда это была лишь темнота, наполненная звуками, в которой Лань Ванцзи ничего не мог разобрать и тратил больше сил на то, чтобы физически оставаться на месте и помнить, где он находился на самом деле. 

В минши, все еще в минши, в Облачных Глубинах, сидел на полу, спиной к спине с Вэй Усянем, передавая ему духовные силы. 

В ушах звенели крики и стоны, вопли ярости и ненависти, черные искореженные деревья в полумраке, кажется, двигались и куда-то ползли, или это полз человек, не в силах ни подняться, ни оставаться на месте. Вопли складывались в слова, голоса эхом отдавались по всему телу, как будто звучали и рождались внутри. Пить хотелось необычайно. На зубах скрипела ни то земля, ни то сухая кора, недозревшая локва была невероятно вкусной. За серым рассветом снова следовала темнота. 

Лань Ванцзи опять попытался вернуться к реальности, но в нос ему ударил резкий металлический запах крови. Вокруг снова кричали, стонали, рычали даже. 

Довольно быстро Лань Ванцзи узнал окрестности Цзян Лина. Вероятно, это была та самая битва с применением Печати. Сражение для Лань Ванцзи всегда было наполнено звоном сшибающихся клинков, вспышками духовных сил. За этими звуками стонов и криков почти не различалось. Сейчас же над полем сражения стоял оглушительный вой, сплетающийся со звонким и резким напевом Чэньцин, звук которой извивался подобно плети или аркану. Неистовая и вместе с тем мертвая ярость заполняла все, ища жаркой крови, стремясь утолить свою жажду. Лань Ванцзи не раз думал о том, что хотел бы стоять с Вэй Усянем плечом к плечу, но никогда не знал, каково это на самом деле. И чем же все-таки тот управлял. 

Казалось, что кровь льется реками. Мертвые, идущие против живых не очень охотно использовали оружие, предпочитая рвать руками и грызть. 

От взвившейся трели Чэньцин клокочущая ярость застревала в горле, немели движения, будто пронзая тысячей игл, мелодия флейты заставляла отвернуться прочь от манящей живой плоти, до которой было рукой подать. Но стоило сделать всего один шаг назад, и можно было двигаться снова, была другая цель, все еще живая, под ногами было мягко, податливо и неровно. 

Взглянув вниз, Лань Ванцзи понял, что шагал прямо по телам только что убитых или умирающих. Стоило ему увидеть кровь на руках — липкое ощущение передалось его коже. Стало казаться, что теплая вязкая жидкость капает прямо на лицо, стекает вниз по шее, пробираясь за пазуху. 

Это было практически за гранью того, что Лань Ванцзи был способен вынести. Все-таки адепты Лань крайне трепетно относились к чистоте, а ощущение испытываемое Лань Ванцзи было очень явным и никакой возможности двинуться, чтобы убедиться — все лишь иллюзия и игра Темной ци или фрагмента Печати с его сознанием. 

Раздался хруст смещаемых позвонков, звук втянул Лань Ванцзи еще глубже в переживаемые ощущения. Чьи-то зубы с жадным рычанием вонзились в плоть, вопль чужого ужаса оглушил до звона, собственный рот наполнился горячей кровью и сырым мясом. От нахлынувшего отвращения и омерзения горло схватил жесткий спазм. 

Лань Ванцзи понимал, что сейчас либо потеряет сознание, либо и вовсе задохнется от всего этого, если не восстановит контроль.

Снаружи Лань Сичень так давно и напряженно всматривался в контуры минши, что ему стало казаться, что воздух вокруг нее дрожит, как над языками горячего пламени. Отвернувшись на мгновение, Лань Сичень посмотрел еще раз и увидел то, чему быть свидетелем, ни за что не желал бы — колокол башни дрогнул. 

Это заметили все, по группе заклинателей прошел то ли вздох, то ли шепот. Колокол качнулся трижды, с каждым разом его взмах был все больше, но при этом сохранялась полная тишина. Наконец он застыл, так и не издав не единого звука. 

Ничему подобному Лань Сичень не бывал свидетелем никогда раньше. Он посмотрел на дверь минши — та оставалась плотно закрытой. Усилием воли уняв дрожь, Первый Нефрит Лань решил подождать еще немного. 

По счастью никто не ринулся к нему с расспросами. Некоторые посмотрели в его сторону, но даже Цзинь Гуаньшань, встретив непреклонно суровый взгляд Не Минцзюэ, находящегося рядом с Главой ордена Лань, не решился подойти.

Внутри минши Лань Ванцзи неожиданно для себя вновь видел только стены, испещренные заклинаниями, обычный воздух казался невероятно легким, тело как будто парило в нем, во рту все еще ощущалась кровь, но Лань Ванцзи все же смог проглотить ее. 

Он медленно осмотрелся, обводя взглядом знакомое помещение и слушая оглушительную тишину. Что-то скользнуло за его спиной и ощущение опоры исчезло. Собственное оцепенение мигом слетело прочь. Лань Ванцзи быстро развернулся и потянул за плечи к себе упавшего навзничь Вэй Усяня.

— Вэй Ин! — позвал он, вглядываясь в его лицо, тот не открывал глаз.

Лань Ванцзи схватил его запястье и, ощутив пульс, немного успокоился, — он был довольно четким. Вэй Усянь дышал, а, значит, был жив. Лань Ванцзи подумал, что в какой-то момент все же не смог контролировать передачу духовных сил и оставил Вэй Усяня без поддержки, которую обещал.

— Лань Чжань…

От его голоса Лань Ванцзи забыл разом все мысли.

— … я думал, что хочу…снова увидеть тебя.

— Вэй Ин, — вздохнул Лань Ванцзи.

Вэй Усянь разомкнул веки, собственное тело казалось ему очень тяжелым, но чувствуя, что находится в руках Лань Ванцзи, глядя ему в лицо, он был почти счастлив.

— Как ты? — спросил Вэй Усянь.

От этого вопроса Лань Ванцзи стало почти плохо:

— Я подвел тебя, — тихо проговорил он.

— Каким образом? — искренне удивился Вэй Усянь.

— Не удержал канал духовных сил до конца.

— Я сам прервал его, — сообщил Вэй Усянь.

— Ты? — в ошеломлении выдохнул Лань Ванцзи.

— Не хотел забрать слишком много, — пояснил Вэй Усянь. — Не хотел, чтобы ты пострадал,

Сейчас он был готов сказать все, что угодно, лишь бы Лань Ванцзи не имел больше оснований винить себя. Ведь то, что прежде Лань Ванцзи не сталкивался с подобным, не станет для него значимым аргументом, потому что он дал обещание. Лань Ванцзи всегда очень ответственно относится к данному слову и плохо находит в собственном сердце чуть больше снисхождения для самого себя. Поэтому Вэй Усянь сразу же взял на себя ответственность за возможный промах.

Видя, как в уголке губ Вэй Усяня собирается кровь, Лань Ванцзи тихо произнес:

— Ты ранен. Я отнесу тебя в цзиньши.

— Не надо, — возразил Вэй Усянь. — Я должен выйти отсюда сам. Ты и без того спас мне жизнь. Это очень много. Никто никогда... — чтобы продолжить ему не хватило дыхания.

— Ты очень слаб. Не говори много, — попросил Лань Ванцзи.

— Никто не делал подобного для меня. Слабость пройдет. Просто побудь со мной, ладно? — он снова прикрыл глаза.

— Я рядом, — отозвался Лань Ванцзи. — Я с тобой. 

Он направил ему поток своих духовных сил и попытался снова ощутить его так же ясно, как это было, когда они начали уничтожать фрагмент Печати. Хотелось понять, как сильно он пострадал на самом деле, но того самого ощущения поймать так и не удалось. Было ли дело в том, что Лань Ванцзи не был достаточно спокоен или сам Вэй Усянь не хотел, чтобы тот увидел больше или может напротив был слишком слаб чтобы ответить, возможно для ощущения такой общности требовалось обоюдное стремление — оставалось только гадать, факт был лишь в том, что Лань Ванцзи не мог сейчас снова повторить и восстановить эту связь. 

Он бережно поддерживал Вэй Усяня, передавая ему потихоньку ци и ждал.

— Лань Чжань, ты — очень сильный, — спустя некоторое время проговорил тот, открыл глаза и попытался сесть.

Лань Ванцзи поддержал его. Вэй Усянь прислонился к нему полностью и остался так.

— Еще немного — и пойдем отсюда. Иначе ты рискуешь остаться без Главы ордена. У нас же не было возможности ему ничего сказать лично. Представить страшно, что он успел передумать за это время. Если не отпустить собственную душу в небо, то поседеть наверняка мог бы. Он конечно первый в списке красавец, и может быть даже белые пряди или полностью белые волосы позволили бы ему подняться еще выше, но все-таки для седины ему еще рановато, ты не находишь?

— Вэй Ин, — вздохнул Лань Ванцзи.

— Невыносим? Или болтаю ерунду? — Вэй Усянь чуть усмехнулся. — А Цзян Чэн раз сказал мне, что возможно моя сила в большой мере состоит именно из бессмысленного трепа.

Назвав имя шиди, Вэй Усянь все же не смог удержаться от глубокого вздоха.

— Снова ссорился с ним? — спросил Лань Ванцзи.

— Мы всегда ругаемся, — сказал Вэй Усянь. — Я давно привык. Вероятно, наше общение просто не может происходить по-другому. Я успел об этом немного забыть. Но сегодня вспомнил.

Лань Ванцзи погладил его по плечу. Еще некоторое время они посидели тихо. Вэй Усянь очень пригрелся в круге его рук, в потоке духовной силы. Понимая, что, задремав, его тело не захочет вновь приходить в себя, пока хоть немного не восстановится, Вэй Усянь тронул Лань Ванцзи за плечо:

— Пора подниматься и уходить, Лань Чжань.

Лань Ванцзи встал первым и помог подняться на ноги Вэй Усяню. Тот немного постоял, опираясь на его плечо, после чего шагнул сам в направлении двери. Лань Ванцзи буквально видел, как Вэй Усянь усилием воли заставляет себя собраться, напрягая остаток сил. В пару шагов он оказался с ним рядом, и тогда дверь минши открылась сама собой. 

Свет солнца показался нестерпимо ярким, Вэй Усянь вскинул руку, закрывая лицо от света, но, почти сразу опустив ее, продолжил идти.

Путь им преградил целый строй адептов в желтых одеждах с белым узором Сияния Средь Снегов на груди. Цзинь Гуаньшань стоял тут же. Через довольно плотные ряды заклинателей к ним шел также Глава ордена Лань, в паре шагов за ним неотрывно следовал Не Минцзюэ. 

Спустившись со ступеней от двери минши, Вэй Усянь остановился. Лань Ванцзи встал с ним рядом.

— Нас можно поздравить? — спросил Цзинь Гуаньшань. — Стигийской Печати Преисподней больше нет в мире?

— Больше нет, — эхом повторил Вэй Усянь.

— Как мне убедиться?

— Можете войти и посмотреть. Там ничего нет, — сказал Вэй Усянь.

— Глава ордена Цзинь, Печать действительно уничтожается вместе с металлом, — произнес подошедший к ним Лань Сичень. — В минши вы ничего не найдете.

— Ничего не найду, — улыбнулся Цзинь Гуаньшань. — Разве что молодой господин Вэй не вынес Печать в рукаве?

Вэй Усянь чувствовал, что на продолжительный разговор сил ему точно не хватит, глаза болели от солнца, трудно было стоять. Но в миг вскипевшее возмущение от прозвучавших слов придало ему сил. Так что Вэй Усянь мог бы испытывать даже благодарность к Цзинь Гуаньшаню, если бы в его сердце для нее оставалась сейчас хоть капля места. 

Вовсе не пытаясь прибегнуть к словам, чтобы выразить себя, Вэй Усянь вместо ответа потянул за пояс на одежде, развязывая его. Вниз под ноги скользнул белый нефрит, благо разбиться от подобного обращения он не мог, упав тихо звякнул обычно молчаливый колокольчик Цзян. Пояс скользнул следом. 

Стоявшие рядом с ним заклинатели при этом как будто бы забыли, как и зачем им стоило бы продолжать дышать.

— Молодой господин Вэй, в этом нет нужды... — все же смог проговорить Глава ордена Цзинь.

Казалось, Вэй Усянь сделал лишь легкое едва уловимое движение — и верхние черные одежды послушно потекли вниз по плечам, открывая все больше от его красного нательного одеяния. Собрав черное ханьфу в руке, Вэй Усянь бросил его Цзинь Гуаньшаню. 

Тот поспешил отойти на шаг, и черная ткань упала на землю. Губы Вэй Усяня изогнулись в жестокой усмешке, он развел руки в стороны и сделал шаг в направлении Главы ордена Цзинь.

— Обыщи меня, — произнес он и шагнул еще ближе. 

Но Цзинь Гуаньшань уже понимал, что пасовать дальше перед юнцом на глазах у многих ему нельзя, поэтому взял себя в руки и произнес довольно холодно и строго:

— Обыскать его.

Вэй Усянь смерил старшего заклинателя презрительным взглядом и повернулся лицом к строю адептов клана Цзинь.

— Ну же! — он сделал шаг к ним, потому что никто не спешил приблизиться к нему. — Я могу дать вам слово, которое сегодня ничего не стоит, тот кто обыщет меня — останется в живых.

Лань Ванцзи видел, как люди от одного звука его голоса чуть дрогнули и были почти готовы отступить.

— Вэй Ин, — позвал Лань Ванцзи.

Вэй Усянь услышал его и подумал, что настоящий обыск и правда был бы ему лишь на руку. Он опустил руки, убрал с лица почти злорадную усмешку и произнес насколько мог спокойно:

— Я действительно не трону тех, кто вынужден выполнять приказ, — произнес он.

После этих его слов из строя не сразу, но все же вышли, почти одновременно три человека. Вэй Усянь не сдвинулся ни на шаг. Двое просто остановились рядом с ним, прикасаться к нему решился лишь один. Но свое дело знал хорошо и обыскал тщательно. После чего доложил:

— Глава ордена, он –чист.

— Сапоги снять? — не удержался от ехидного вопроса Вэй Усянь.

— Нет нужды, — процедил сквозь зубы Цзинь Гуаньшань. 

В этот момент послышался легкий звон. Даже не оборачиваясь Вэй Усянь без труда догадался в чем, дело — на поясе Лань Ванцзи было несколько подвесок и никакого металла, кроме колец для ножен Бичэня, они-то и издали этот звук, падая.

— Обыскал его, обыщи и меня, — совсем рядом прозвучал глубокий голос, подтверждая догадку Вэй Усяня. 

Даже он не мог найти в себе сил обернуться, чтобы узнать, стал ли Лань Ванцзи, как и он расставаться с верхними одеждами. Однако увидев, как округлились глаза производившего обыск адепта, Вэй Усянь подумал, что вероятно Лань Ванцзи повторил все в точности. 

Это разозлило Вэй Усяня с новой силой, так что Темная ци отчетливо заклубилась вокруг него. По счастью Лань Ванцзи стоял достаточно близко, чтобы почувствовать это одним из первых.

— Вэй Ин, — снова позвал он.

И Вэй Усянь вернул себе Темную энергию, прорвавшуюся на волю. Адепт клана Цзинь бросил отчаянный взгляд на своего Главу, но тот лишь кивнул — делай. 

Ханьгуан-цзюнь хоть и не любил шумных сборов и не часто бывал в обществе заклинателей, все же был известен, прославлен и уважаем. Его холодность и сдержанность при этом сами по себе держали людей на расстоянии. И сейчас по-настоящему обыскать его адепт клана Цзинь не решился, лишь легко проведя вдоль рук и боков, он сделал шаг назад и больше не осмеливался подойти.

 — Исполняй, как положено. Тщательно. Если завтра пойдут разговоры о том, что я помог Старейшине Илина вынести из минши Печать — это станет серьезной проблемой. Поверь, создавать проблемы мне, ты не хочешь.

Вэй Усянь прежде никогда раньше не слышал от Лань Ванцзи подобных речей. Хотя с логикой прозвучавших слов поспорить было не в чем.

— Прошу простите мою оплошность, Ханьгуан-цзюнь, — поклонился адепт ордена Цзинь. 

Он приблизился снова и на этот раз действительно обыскал, как положено и произнес, как и прежде до этого:

— Глава ордена, он — чист.

— Цзинь Гуаньшань, ты перешел последние границы сегодня, — произнес Не Минцзюэ. — Есть пределы уважения, к опыту и возрасту. С этого дня никакого уважения у меня к тебе не осталось.

— Я перешел границы? — переспросил Глава ордена Цзинь. — Но разве я просил их лишаться одежд? Они все сделали сами. Второй молодой господин Лань и вовсе лично настоял, чтобы его тоже обыскали, я лишь не решился препятствовать в этом.

— Я сказал — ты услышал, — упрямо произнес Глава Не.

Вэй Усянь не стал ждать, чем закончится этот разговор и сделал шаг вперед, люди расступились с его дороги, не смея более задерживать.

Подобрав свою и его одежду, Лань Ванцзи пошел следом и вскоре поравнялся с ним. Они шагали молча до самого цзиньши. Всю дорогу внутри Вэй Усяня клокотало яростное негодование — ладно он был убийцей, предателем, приспешником зла и даже основателем Темного Пути, но Лань Чжань-то чем заслужил подобное унижение? Почему никто его не остановил? Никто не остановил всего этого? 

Мельком глянув на Лань Ванцзи, Вэй Усянь увидел, что тот привычно спокоен. Возможно, вся эта сцена с обыском не особенно сильно оскорбила его. То, что он сказал адепту Цзинь, было весьма справедливым замечанием — пройдя через это сегодня, он таким образом сводил к минимуму возможность того, что завтра его обвинят в нечестной игре, его и Вэй Усяня. По всему выходило, что Лань Ванцзи не терпел унижение, а защищал себя, защищал их обоих. От этой мысли гнев внутри отпустил. Если Лань Ванцзи уверен, что сделал все правильно, тогда все хорошо. С ним все в порядке. Можно не очень переживать об этом. Все неплохо. Ведь Печати больше и правда нет. 

Вздохнув глубже, Вэй Усянь почувствовал, что на душе стало так легко и спокойно, как не было давно. Почти сразу мир вокруг перестал для него существовать. 

Заметив, как Вэй Усянь, покачнувшись начал падать, Лань Ванцзи подхватил его на руки. До входа в цзиньши оставалось не более пяти шагов.

— Учитель Вэй! — словно из-под земли перед Лань Ванцзи вырос Лань Чжимин. 

Его лицо выражало крайнюю степень волнения, но все же он довольно быстро сориентировался и открыл двери цзиньши, чтобы Лань Ванцзи с Вэй Усянем на руках мог свободно войти внутрь.

— Не беспокойся. Я позабочусь о нем, — произнес Лань Ванцзи. 

Лань Чжимин понял, что должен уйти и его помощь не требуется. Он поклонился, следуя правилам и притворил двери цзиньши, оставшись снаружи. Еще некоторое время он стоял там, просто не в силах удалиться. Но в конце концов все же сделал над собой усилие, повернулся и медленно побрел прочь.