========== Том 1 Глава 21. Рядом с ним. Часть 2 ==========

***

Было ли дело и правда в мелодиях гуциня или Вэй Усянь все же прислушался к словам Лань Ванцзи, подумал и сделал выводы, — так или иначе, а уже следующим днем он выглядел заметно лучше, можно сказать — так, как всегда. 

По этому поводу он еще раз навестил Лань Сиченя, засвидетельствовал, что вполне способен не только участвовать в совете, но и перевернуть его вверх тормашками. 

С великим трудом оторвав Яблочко от сочной травки и компании пушистых кроликов, Вэй Усянь сходил на ту сторону горы. К вечеру он, как и обещал вернулся обратно и послушно улегся спать вместе с А-Юанем. Под звуки циня ему засыпалось на удивление легко даже в подобающей позе. 

Ребенку при этом почему-то разрешалось укладываться, как угодно. К слову малыш был вполне последователен — забирался под левую руку и клал голову на плечо Вэй Усяня. В таком положении он быстро засыпал и просыпался неизменно довольным. 

Как раз минувшим утром он сообщил: «Хочу так всегда». Вэй Усянь ответил, что ему нужно подумать. И быстро смекнул при этом, что малыш спит очень крепко, так что главное быть рядом с ним вечером и утром. Однако обманывать мелкого ему не хотелось, поэтому он и взял паузу. О которой конечно к вечеру уже позабыл. 

Нагулявшись вдоволь за день и быстро задремав ранним вечером, Вэй Усянь распахнул глаза среди ночи. Кто бы что ни пытался сделать, а его организм упрямо считал, что ночь — время не только для отдыха. Восстановившись, он немедленно потребовал вернуть привычный беспорядок обратно. 

Вэй Усянь улыбнулся, погладил А-Юаня, который тихонько сопел во сне, уже придумал себе нехитрый план, куда прогуляться, прихватив сосудик с Улыбкой Императора из тайничка, но стоило ему повернуть голову, как он увидел Лань Ванцзи. Тот спал также, как прежде дремал Вэй Усянь, оставаясь подле него, когда тот был ранен: сидя на полу, облокотившись о край кровати.

— Лань Чжань, — позвал Вэй Усянь.

Но тот не вздрогнул, не пошевелился, вообще никак не отреагировал на его голос. Привыкший спать по строгому распорядку, он вероятно спал довольно крепко, несмотря на неудобную позу. Вэй Усяню стало жаль его. Ведь он чувствовал себя теперь совсем хорошо. Совершенно не было никакой нужды терпеть неудобства. Особенно если с раннего детства привык спать исключительно в подобающей позе. 

Бесшумно и аккуратно выбравшись из постели, Вэй Усянь опустился рядом с Лань Ванцзи. Он осторожно развернул его к себе, переложил его руку на свое плечо, устроил головой на предплечье и уже собирался подхватить под колени, чтобы поднять и отнести до кровати, как Лань Ванцзи крепко обнял его, прильнув плотнее, переместив голову по плечу ближе к основанию его шеи. 

Вэй Усянь замер, чувствуя, как по коже волнами проходится легкое ровное чужое дыхание. Он насчитал три вдоха и решил про себя, что Лань Ванцзи все-таки спит. Но тут помимо выдыхаемого воздуха ощутил легкое прикосновение к шее и позабыл, как дышать. Первое касание мягких губ было легче перышка. Но за ним последовали более решительные действия — поцелуй стал влажным и теплым, от щекочущего прикосновения языка Вэй Усяня буквально бросило в дрожь. Под конец Лань Ванцзи немного втянул и чуть прикусил кожу на шее Вэй Усяня. У того потемнело в глазах от напряженной попытки ничего не сделать, сохранить ясность остатков ума и понять, что же все-таки происходит?

Предположить, что Лань Ванцзи способен совершать подобное в ясном сознании, никак не получалось. Мышцы его рук чуть ослабли, он лежал спокойно, дыхание было таким же ровным. На этот раз Вэй Усянь досчитал до десяти. Лань Ванцзи продолжал вести себя смирно, как и положено спящему.

— Ох, Лань Чжань…что же такое прекрасное тебе снится?.. — пробормотал Вэй Усянь, подхватил его под колени и поднялся. 

Уложив на кровать, как положено, Вэй Усянь присел рядом на краешек, чувствуя, что не может оторвать от него взгляда. Во сне черты лица Лань Ванцзи были расслаблены и не столь холодны. Брови, длинные ресницы четко выделялись на фоне очень светлой кожи. Лобная лента ровно обхватывала голову и скрывалась в длинных темных волосах. Неплотно сжатые губы. Теперь Вэй Усянь знал, какие они мягкие при прикосновении. 

«Ты ведь глубоко спишь», — подумал Вэй Усянь, опираясь на руку и склоняясь ближе. «Пусть то, что ты видишь там в своем сне, не останется без ответа». 

С этой мыслью он позволил себе легко коснуться губами темного изгиба его брови. Не в силах остановиться, он оставил такое же легкое прикосновение своих губ ресницам, щеке, уголку рта. Прильнув к нежной коже на шее, он увлекся сильнее, также пустив в ход язык, лаская и пробуя вкус. Горьковатый запах сандала казался пьянящим. 

Наконец отстранившись, чтобы вдохнуть воздуха, Вэй Усянь почувствовал, как руки Лань Ванцзи с силой прижали его. И если раньше между их телами оставалось на волосок расстояния, то теперь его не было. Дыхание застыло в груди. 

Больше всего на свете Вэй Усянь боялся сейчас разбудить его. То, что он себе позволил, могло оскорбить Лань Ванцзи. И пусть тот мгновенно снимет ему голову за подобное бесстыдство, сам-то все равно после всего останется с этим жить. В этот момент Вэй Усянь подумал, что сейчас, пожалуй, по-настоящему перегнул палку. Нужно было как-то исправить все это. Но Лань Ванцзи держал его так крепко, что он не мог двинуться, ему едва хватало возможности дышать. Сердце бешено билось и требовало хотя бы одного полного вдоха, но Вэй Усянь совершенно не мог дать ему этого, отчего казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из горла, а душа при этом простится с телом и умчится восвояси сквозь все девять небес без остановки. 

Все-таки справившись с собой и проглотив сердце на место, Вэй Усянь очень тихо, почти умоляюще прошептал у самого уха Лань Ванцзи:

— Лань Чжань, добрый, хороший, пожалуйста, отпусти меня. Ведь из нас двоих спишь только ты. Подумай, что будет, когда ты проснешься? Прошу тебя, дай мне шанс все исправить. Я погуляю в ночи, обо всем позабуду. И ты ничего никогда не узнаешь.

Руки Лань Ванцзи прошлись по его спине, разминая и гладя, ладонь накрыла затылок. Он повернул голову так, что теперь щекой тоже немного касался его. Вэй Усянь прерывисто вздохнул и зажмурился.

— Лань Чжань, ты — очень хороший, ты — самый лучший. Не хочешь отпустить меня, да? Ладно, не отпускай. Только пусть твой дивный сон не прервется. А я еще разочек коснусь тебя губами. Потом утром я придумаю что-нибудь. А сейчас держи крепче и погладь, пожалуйста, еще. Ты — так прекрасен.

Легко поцеловав Лань Ванцзи еще раз, он все же удержался от продолжения и попытался расслабить мышцы и успокоиться. На самом деле казалось, что в таком положении, вот так рядом с ним, он до утра просто сойдет с ума. 

Однако в результате Вэй Усянь не только остался вполне в себе, но и все же заснул. Пробудился он оттого, что Лань Ванцзи под ним резко вздрогнул и напряг мышцы. Вэй Усянь даже не открыл глаз, но тут же произнес:

— Ханьгуан-цзюнь, прошу, не лишай меня жизни, я все объясню.

Дождавшись далеко не сразу прозвучавшего «Мгм», он продолжил:

— Ты задремал там, у кровати, где я сплю с мелким. Раньше ты всегда спал только как положено, поэтому я решил отнести тебя на твою кровать. Но потом… ты крепко прижал меня руками сквозь сон и не хотел отпускать. Мне было жаль тебя будить, и я остался так, как есть. Прости, но это чистая правда.

Перестав говорить, Вэй Усянь даже задержал дыхание, ожидая реакции Лань Ванцзи на прозвучавшие слова. Показалось, что прошла вечность. По ее завершении Лань Ванцзи слегка погладил Вэй Усяня по плечу и произнес:

— Не извиняйся.

Вэй Усянь почувствовал небывалое облегчение от этого ответа и радость от того, что его все еще не прогнали с пригретого места, где его дыхание по-прежнему касалось шеи Лань Ванцзи, а запах сандала продолжал окутывать их обоих. 

Но Вэй Усянь не был бы собой, если бы не продолжил болтать:

— Ханьгуан-цзюнь, скажи, а ты помнишь, что видел во сне, когда так крепко прижал меня? Кого на самом деле ты бы хотел пригреть у своего сердца?

Лань Ванцзи тут же сел и отстранил его от себя. По его лицу невозможно было прочесть, в чем дело, что он почувствовал. Запоздало, Вэй Усянь и без того понял, что ткнул туда, куда не следовало. 

Раньше предположив, что Лань Ванцзи смущен его вопросом, про себя Вэй Усянь просто бы посмеялся над ним. Сейчас же он опасался, что невольно обидел его. После того, что он позволил себе ночью. После того, что утром Лань Ванцзи вроде бы спокойно отнесся к его рассказу, в котором он даже по сути ничем не солгал, просто умолчал о подробностях. Обидеть его после всего этого сейчас казалось Вэй Усяню особенно горьким.

Лань Ванцзи тем временем поднялся и направился к столику для игры на гуцине.

— Сосредоточься на музыке, — прозвучал его голос, как показалось Вэй Усяню немного холодно и рассерженно.

— Лань Чжань, я не… — невольно снова начал говорить Вэй Усянь.

— Замолчи, — оборвал его Лань Ванцзи. — Сосредоточься.

После этого Вэй Усянь проглотил всё, что собирался сказать и ощутил внутри легкое чувство обиды. Он не мог объяснить себе, почему оно вдруг возникло в нем. Послушно скрестив ноги и выпрямив спину, он прислушался к мелодии гуциня.

***

Совет кланов в Облачных Глубинах проходил удивительно хорошо и спокойно. Вэй Усянь сказал, что раз сам остался в живых, то и жизни Цзинь Гуаньяо требовать не будет, зато имеет, что предложить вместо этого. Цзинь Гуаньшань неожиданно не отказался выдать фрагмент Печати. Проговорив лишь, что раз этот металл бесполезен, то и незачем его хранить. И даже приговаривать к смерти Сюэ Яна особенно никто не рвался, больше склонялись к тому, что достаточно заточить. Вэй Усянь еще и до этого подозревал, что не все будет так уж ладно. Где-то явно должен был быть скрыт некий подвох. 

Практически все вопросы были уже закрыты, и заклинатели начали подумывать о том, что после можно отдохнуть и отметить удачно проведенное собрание, когда Цзинь Гуаньшань снова попросил слова, не то чтобы всерьез и для дела, но чисто с целью еще раз проговорить и прояснить некоторые моменты.

— Старейшина Илина может не отвечать мне, слова не так значимы. Но я думаю, что его таланта достанет и на то, чтобы уничтожить его артефакт и на то, чтобы восстановить его или создать новый. Молодой господин Вэй действительно высоко одарен, раз ему до сих пор удается удерживать контроль. Вероятно, Стигийская Тигриная Печать — не венец его творений. Однажды мы увидим и большее.

— Глава ордена Цзинь, — произнес Лань Сичень. — подобная работа безусловно вызовет сильные вспышки ци и не останется незамеченной.

— Я всего лишь хотел сказать о том, что молодой человек безусловно не имеет равных себе. Ему хватает мужества и ответственности следовать собственным, а не традиционным Путем. При этом его идеи по организации Совета кланов остаются интересны большинству, — ответил Цзинь Гуаньшань.

— Прошу простить, Глава ордена Цзинь, я ни в коем случае не хотел оскорбить вас своим предложением. Я даже не расценивал это более чем просто мысль, случайно пришедшую мне в голову, — произнес Вэй Усянь.

— Я вовсе не в претензии к вашей мысли, юноша, — чуть улыбнулся Цзинь Гуаньшань.

— Единство пяти — довольно традиционно, — продолжил Вэй Усянь. — Оно сохранялось достаточно долго. Но идея равенства в нем была забыта. В первую очередь кланом Вэнь, который стал взращивать свое влияние и в конце концов перешел к угнетению других. Главенство одного клана над остальными в этой связи не кажется удачной. Иначе наше поколение так и будет вынуждено то свергать Солнце, то ронять Небо.

— Молодой господин Вэй, вы очень внимательны и заботливы, — как прежде вежливо произнес Цзинь Гуаньшань. — Никто здесь конечно не хотел бы новых войн и кровопролитий. Поэтому я осмелюсь попросить вас убрать всех лютых мертвецов, что стоят на страже той местности, где вы сейчас располагаетесь. Согласитесь, кроме всего прочего — армия лютых мертвецов в таком месте как Гусу... — он печально вздохнул. — Это ведь просто недопустимо. Я бы даже сказал — невозможно.

— Но мы не встретили ни одного лютого мертвеца на той стороне горы, — произнес Не Минцзюэ.

— О, — откликнулся Цзинь Гуаньшань. — Мертвецам не требуются ни еда, ни вода, ни даже воздух. Их отлично можно прятать в земле до поры. Молодой господин Вэй прекрасно умеет выглядеть безобидным до того времени, пока ему не почудится, что кто-то хочет на него напасть.

Вэй Усянь про себя оценил юмор и сообразительность старого развратника и произнес:

— Я уберу их. Имея ввиду, что совет согласился признать непричастность целителей клана Вэнь к бесчинствам Вэнь Жоханя, позволил им продолжать практиковать свой Путь и, при желании, вернуться в родные земли, в армии лютых мертвецов больше нет нужды.

Про себя он конечно отлично понимал, что вероятно именно сейчас армия может пригодиться, как никогда раньше. Но при этом он не мог позволить себе говорить иначе.

— Вы уберете их всех? — переспросил Цзинь Гуаньшань. — До единого?

— Да, — кивнул Вэй Усянь. — Но на это потребуется некоторое время.

— Тогда вы сообщите нам, чтобы мы могли удостовериться, что мертвецов больше не осталось? Я бы хотел, чтобы адепты нескольких кланов подтвердили это, — произнес Глава ордена Цзинь.

— Моего слова на этот раз вам кажется недостаточно? — спросил Лань Сичень.

— Если в совете мы согласились на том, что главенство одного предосудительно, то и в таких вопросах я считаю более верным получить подтверждение от нескольких сторон, — произнес Цзинь Гуаньшань. — Я понимаю, что Гусу — ваши владения. Но все же ни целители Вэнь, ни молодой господин Вэй не входят в ваш орден. Отвечать за их действия вполне, вы не в состоянии.

— Не более десяти заклинателей для освидетельствования могут прибыть в Гусу в таком случае, — произнес Лань Сичень.

— Хорошо, — тут же принял его условие Цзинь Гуаньшань. — От двух орденов по пять человек. Глава Не, вы не откажитесь удостоверить всё вместе с нами?

— Не откажусь, — ответил Не Минцзюэ.

Сейчас Цзян Чэн особенно явно понял, что исключать Вэй Усяня из своего ордена по сути не было смысла. Все прекрасно знали и помнили, что они были братьями, вместе выросли, а стало быть велик риск, что станут прикрывать друг друга перед остальными, не взирая ни на какие ссоры. Он скрипнул от досады зубами, но вслух ничего не высказал.

— Я бы хотел еще узнать о Вэнь Нине, — продолжил тем временем Цзинь Гуаньшань. — Что же с ним, все-таки, произошло?

— Он из семьи целителей клана Вэнь, — произнес Вэй Усянь.

— Он все-таки жив или умер? — прямо спросил Цзинь Гуаньшань.

— Ни то, ни другое, — ответил Вэй Усянь, понимая, к чему тот клонит.

— Как так может быть? — неподдельно изумился Глава ордена Цзинь.

— Живой дух в мертвом теле, — сказал Вэй Усянь. — Он — не лютый мертвец.

— И все же он остается тем, кто убил заклинателей на тропе Цюнци, — напомнил Цзинь Гуаньшань. — Он должен понести за это ответственность.

— Он исполнял мой приказ, — ответил Вэй Усянь.

— Он не мог его ослушаться? — спросил Цзинь Гуаньшань.

— Нет.

Впервые за все время совета Лань Ванцзи поднял взгляд и прямо посмотрел на Вэй Усяня. Тот отвечал Цзинь Гуаньшаню очень быстро, не давая вставить слово другим. Это было опасной игрой.

— Он безоговорочно подчиняется вам, но все же это не лютый мертвец?

— Да, верно, — подтвердил Вэй Усянь.

— Он также будет иметь право переселиться с целителями из клана Вэнь, если захочет?

— Да.

— Он останется под вашим контролем?

— Нет.

— Он может потерять контроль над собой?

— Как и любой человек.

— С какими последствиями?

— Как заклинатель высокого уровня.

— Если допустим вы потеряете контроль — это будет опаснее или нет?

— Я не потеряю контроль.

Цзинь Гуаньшань кивнул, улыбаясь:

— Конечно. Конечно. Если люди на Цюнци погибли по вашему приказу, вы берете за это ответственность вместо Вэнь Нина?

— Я ее с себя и не снимал, — ответил Вэй Усянь, постепенно теряя терпение.

— Жертвы на Цюнци — это все-таки месть, — прозвучал глубокий размеренный голос.

— Что? — переспросил Цзинь Гуаньшань.

— Молодой господин Вэй, вы можете повторить приказ, который отдали Вэнь Нину тогда? — попросил Лань Сичень.

— Поквитаться с теми, кто забрал его жизнь, — произнес Вэй Усянь.

— Он бы не смог убить непричастных? — уточнил Лань Сичень.

— Не смог бы, — подтвердил Вэй Усянь.

— Это просто слова, — отмахнулся Цзинь Гуаньшань.

— Один из надсмотрщиков подтвердил, что именно такой приказ и был отдан, — напомнил Лань Сичень.

— Один, — усмехнулся Глава Ордена Цзинь. — Остальные сказали, что не разобрали ни слова.

— Души погибших подтвердили, что убивали, и не только Вэнь Нина, — глубокий голос звучал все также размеренно.

— Ах! Ну, неужели Темный заклинатель не сможет договориться с духами? Не сотрет память живым? Или не внушит нужное? — спросил Цзинь Гуаньшань. — Талант господина Вэя сложно переоценить. И я совершенно не против его методов. Но убивать людей все-таки слишком жестоко. Ему стоило лишь сообщить нам, и мы бы непременно разобрались с вопросом. Сегодня совет не решился забрать ни одной жизни, почему же тогда целых четыре были оборваны так легко?

Вэй Усянь начал тихо смеяться еще до того, как Цзинь Гуаньшань договорил. В наступившей тишине его смех звучал громче и постепенно набирал силу. Лань Ванцзи знал этот смех очень хорошо. Когда он оборвется, можно было ожидать любой беды, особенно если Вэй Усянь призовет Темную Ци. 

Вспомнилось, как они проснулись вместе сегодня утром. Смесь смятения, тепла и страха охватили его в тот момент. И если рассказ о том, как так вышло, что они оказались рядом, на одной кровати, более или менее успокоил его, то вопрос последовавший за этим, был самым болезненным из существовавших. Лань Ванцзи и думать не мог, чтобы признаться Вэй Усяню, что любит его, боясь полностью потерять его из-за этого, ведь Вэй Усянь не раз повторял, что мужчины не привлекают его. 

Сейчас Лань Ванцзи сожалел, что оттолкнул его в тот момент. Не смог не придать значения его болтовне. Остаться еще немного рядом. Ведь это куда важнее и больше слов. 

«Вэй Ин», — произнес Лань Ванцзи одними губами.

Вэй Усянь проговорил через смех:

— Глава ордена Цзинь, конечно… — внезапно запнувшись, он рассмеялся снова и продолжил совсем не так, как собирался сначала. — конечно вы правы. Я же сказал, что признаю за собой ответственность за содеянное. К чему эти обсуждения? Вы хотите от меня чего-то еще?

— Нет-нет, — возразил Цзинь Гуаньшань. — Просто мне показалось, что у совета возникли сомнения.

— Достаточно того, что их нет у меня, — глухо прозвучал голос Вэй Усяня. — Я не просил здесь ни о чем для себя. Все решения, принятые в отношении меня ранее, бесспорно остаются в силе. Я искренне благодарен совету за то, что мне было позволено сегодня здесь произнести свое слово.

Он поклонился, развернулся и отправился прочь. Остановить его одни не хотели, другие — попросту не решались.

Лань Ванцзи вышел из зала почти сразу за ним.

После совета традиционно накрывались столы и устраивался прием. Переходя из одного зала в другой, Цзинь Гуаньшань подошел к Лань Сиченю.

— А молодой господин Вэй все такой же, — произнес он, покачав головой с легкой снисходительной усмешкой. – Не слишком ли просторна его темница? Он так легко соглашается не покидать ее. Мой сын совершил куда меньшее, а оказался под стражей и под замком.

— Вы не можете сполна доказать, что убитые Вэй Усянем были невиновны, также как мы не можем неопровержимо доказать версию о мести, — произнес Лань Сичень. — Если бы кто-то выжил, у нас могли бы быть свидетельские показания. Которые конечно тоже можно оспорить. Но все же чего нет, того нет. И вопрос фактически остается неразрешенным.

— То есть, если бы Вэй Усянь погиб, мой сын не оказался бы за решеткой? — переспросил Цзинь Гуаньшань.

— Глава ордена Цзинь, это крайне неуместная формулировка. Напомню, что ваш сын к тому же проник в тайную комнату библиотеки моего ордена, — ответил Лань Сичень. — Вообразите, если бы кто-то явился в Башню Кои и без вашего ведома пробрался в помещение, где хранятся артефакты, что-то оттуда вынес, и был впоследствии пойман. Чтобы вы сделали? Отпустили бы его восвояси? Лишили бы свободы? Или жизни?

— Конечно, я ограничил бы его свободу, — согласился Цзинь Гуаньшань. — И с пристрастием допросил. Но если бы это оказался к примеру ваш младший брат, я бы весьма вероятно не отказался отпустить его в Обитель, полагаясь на ваш справедливый суд Старейшин и Главы ордена.

— Я также полагаюсь на справедливость решений совета и ордена, по отношению к которому совершено нарушение, — ответил Лань Сичень. — Я бы не стал требовать выдачи преступника, даже если бы им оказался мой родной брат.

— Прошу прощения, Глава ордена Лань, я вовсе не питаю сомнений в том, что наказание А-Яо справедливо. — произнес Цзинь Гуаньшань.

— Я отправлюсь с вами, чтобы вернуть фрагмент Печати в Облачные Глубины, — сказал Лань Сичень.

— В этом нет необходимости. Вы и без того непременно получите ее. Честно говоря, я и сам не прочь от нее избавиться. Как вы считаете, мог ли А-Яо натворить все это из-за куска злосчастной Печати? Он любопытен и довольно долго возился с этим фрагментом темного артефакта.

— Тогда мне тем более стоит забрать ее лично, — произнес Лань Сичень. — На меня этот фрагмент артефакта никак не воздействует.

— Вы так уверены в этом?

— Я уверен, — подтвердил Лань Сичень.

— Благодарю вас за участие, — сказал Цзинь Гуаньшань. — но все же…

— Вы не покинете Облачные Глубины без меня в этот раз, — остановил его Лань Сичень. — Потрудитесь как следует запомнить это.

— О, — вздохнул Цзинь Гуаньшань. — Тогда вам придется постараться, чтобы вернуться обратно.

— Я приложу все усилия, — заверил Глава ордена Лань, с большой долей вероятности предполагая, что озвученная Главой ордена Цзинь угроза едва ли пойдет дальше слов.

Лань Ванцзи догнал Вэй Усяня в проулках Обители. Остановив его за плечо, он спросил:

— Что ты намерен делать дальше?

Вэй Усянь выглядел почти спокойно. Темной Ци рядом с ним вовсе не ощущалось. Он прямо смотрел Лань Ванцзи в лицо и все же тот не мог до конца понять, что крылось за этим взглядом. Голос прозвучал также ровно:

— Скажу Вэнь Цин, что они могут вернуться домой. Вечером я приду в цзиньши, не беспокойся. Присмотри за А-Юанем.

Не услышав ничего подозрительного в его словах, Лань Ванцзи кивнул и отпустил его.

Пересекая Облачные Глубины, Вэй Усянь больше никого не встретил. Совет кланов практически не внес никаких изменений в течение жизни в ордене Лань. Здесь совет гораздо больше напоминал деловую встречу, чем праздник, как это было в Башне Кои. Никаких лишних людей, праздных лиц и масс любопытствующих. 

Когда-то Вэй Усянь любил шумные сборища, но сейчас был рад тишине и непоколебимому распорядку Облачных Глубин. От этого на душе становилось спокойнее. Что, однако не мешало ему продолжать входить и выходить из Обители не через основные ворота, а перемахивая через стену. 

По пути до привычного «выхода» он все-таки встретил одного заклинателя. Зеленоглазого юношу Вэй Усянь конечно сразу узнал, но совершенно не сбавил своего весьма быстрого темпа передвижения и не без удовольствия отметил, что Лань Чжимин, если и собирался остановить его для разговора, то, чуть приглядевшись к нему, изменил свои намерения, отступил с дороги и лишь учтиво и глубоко поклонился, ничего при этом не сказав. 

«Довольно внимательный», — оценил Вэй Усянь, проходя мимо и никак не давая понять, что вообще заметил молодого адепта Лань.

В поселении Вэй Усянь нашел Вэнь Цин сразу. Она была в своем домике и читала какую-то книгу, вероятно, о целебных травах. Когда он вошел, она обернулась к нему и по одному его виду поняла, что что-то случилось. Долго ждать не пришлось, Вэй Усянь с порога изложил все, как есть:

— Совет кланов снял с вас ограничения на использование духовных сил. Вы можете в полной мере заниматься целительством, практиковать Путь меча. Целители клана Вэнь признаны непричастными к бесчинствам Вэнь Жоханя, могут свободно перемещаться по миру и жить на землях, исконно принадлежащих их семьям. Вэнь Цин, ты и остальные адепты Вэнь здесь, вы можете вернуться домой. Не в место изгнания в Цишане, а туда, где вы жили до этого.

Договорив он несколько мгновений смотрел на нее, после чего быстро развернулся и вышел. 

От услышанного Вэнь Цин буквально потеряла дар речи. А, едва опомнившись, выскочила следом за Вэй Усянем.

— Вэй Ин! — закричала она ему вслед. — Постой! Не уходи так!

Он не остановился и продолжал удаляться довольно быстро. Вэнь Цин побежала за ним, крича на бегу:

— А ты? Что с тем, что касается тебя? — она запыхалась, сбивая дыхание.

— Не имеет значения.

Расслышав его ответ, она и не подумала остановиться, прекратив преследование, напротив побежала, что есть сил, и все же смогла догнать его. Забыв всякую гордость, она упала перед ним на колени и схватила за руку, повторяя бесконечно:

— Постой же, не уходи, куда ты уходишь?..

— Поднимись. Что ты делаешь? — вздохнул Вэй Усянь, помогая ей встать.

Едва выпрямившись, она прижалась к нему, обнимая крепко:

— Что ты сделал, чтобы добиться этого? Что с тобой будет? Чем ты расплатился? Собственной жизнью?

— Ну, что ты, — ответил Вэй Усянь, погладив ее по волосам. — Со мной все как прежде. Я просто останусь здесь, на горе. Вот и всё.

Вэнь Цин не могла больше сдерживать слез.

— О чем ты плачешь? Все ведь в порядке, — спросил ее Вэй Усянь.

— Ты не останешься один, — проговорила девушка сквозь слезы. — Мы будем жить здесь, с тобой. Мы уже давно привыкли и обустроились. Ты нужен А-Юаню. И другим. Наш дом тут. Мы никуда не уходим.

Вэй Усянь гладил ее по спине:

— Ты должна сказать всем. Кто захочет, может уйти. Они теперь свободны.

— Без вас я вовсе никуда не собираюсь отправляться, Вэй лаоши, — прозвучал за спиной Вэй Усяня голос, который он конечно ожидал услышать, зная, что Вэнь Нин не сможет сказать ему что-то другое.

— Здесь будет сложно, — произнес Вэй Усянь. — Вскоре тебе придется одному защищать это место. Лютых мертвецов нужно отправить в могилы. Я обещал.

— Копать могилы несложно. Наблюдать за округой я уже научился, и вполне неплохо. Вместе мы со всем справимся, Вэй лаоши, — заверил его Вэнь Нин.

Вэй Усянь невольно улыбнулся его ответу.

— А еще теперь я чувствую вас даже в Облачных Глубинах, — добавил тот.

— Что ты сказал? — ошеломленно выдохнул Вэй Усянь.

— Не так хорошо, как поблизости. Но зато я наверняка знаю, что вы в безопасности, — не без гордости уточнил лютый мертвец.