========== Том 1 Глава 20 Рядом с ним. Часть 1 ==========

***

Лань Ванцзи отвел малыша А-Юаня поиграть с Лань Цзиньи и другими детьми. Оставив их под присмотром воспитателей, он вернулся в цзиньши и обнаружил, что за время его отсутствия, Вэй Усянь успел задремать. 

При этом он все еще сидел на полу, подперев рукой щеку. Лань Ванцзи всегда удивляло, как это беспорядочное создание способно сидеть или лежать в какой угодно позе, кроме подобающей. 

Сейчас же он без сомнения спал. Лань Ванцзи тихо опустился рядом с ним, прислонил его к себе, осторожно, стараясь не потревожить. Вэй Усянь чуть вздрогнул и нахмурился, когда Лань Ванцзи коснулся его правого плеча, но почти сразу успокоился. 

Рана, нанесенная Хэньшеном, уже зажила и Лань Ванцзи внимательнее присмотрелся к Вэй Усяню, стараясь понять, что же его потревожило. Вспомнилось, как А-Юань говорил, что тот стал быстро уставать. Лань Ванцзи прислушался к своим ощущениям, попытавшись лучше почувствовать состояние Вэй Усяня. 

Что-то неотступно беспокоило его, он не отдыхал. Смятение, не отпускающее его сердце, во сне поднималось из глубин, заставляя его то и дело хмуриться, вздрагивать, беспокойно двигаться. На момент Лань Ванцзи показалось, что он ощутил Темную Ци. Он не мог сказать точно, было ли это ощущение верным, но встревожился из-за него еще больше. 

Бережно подняв Вэй Усяня на руки, он отнес его на кровать и опустил осторожно, стараясь не разбудить.

— Лань Чжань, что же ты делаешь? —

произнес тот, когда Лань Ванцзи уже почти отпустил его. 

Вероятно, что-то происходило в его сне, Вэй Усянь повернул голову, но не открывал глаз. Лань Ванцзи уложил его как положено, накрыл его сложенные руки своей.

— Я рядом. Не беспокойся.

Вэй Усянь вдруг схватил его за запястье.

— Я не хотел этого. Прости. Не …Не уходи больше.

На этот раз Лань Ванцзи почувствовал движение Темной Ци однозначно и четко. Когда душа в смятении, захватить ее проще. Во сне воля и сила разума бездействуют, а беспокойное сердце недостаточно сильно, чтобы противостоять. 

Втянутый в противоборство c Темной Ци во сне, Вэй Усянь почти не мог восстанавливать силы, поэтому быстро уставал, когда бодрствовал. Прерывисто вдохнув, он потянул на себя руку Лань Ванцзи, как утопающий, инстинктивно хватающийся даже за соломинку. 

Остановив движение своей ладони чуть выше солнечного сплетения Вэй Усяня, Лань Ванцзи послал по ней легкий поток духовных сил. Пальцами другой руки он коснулся его виска.

— Вэй Ин, каков бы ни был твой Путь, я ни за что не оставлю тебя.

— О… — выдохнул Вэй Усянь и прильнул щекой к его ладони.

Лань Ванцзи оставался так, пока Вэй Усянь не перестал метаться. Его дыхание выровнялось, стало легким, как и должно быть во сне, напряжение ушло из мышц. Подождав еще немного, Лань Ванцзи прекратил передавать духовные силы, снова сложил руки Вэй Усяня как положено и лишь еще на секунду задержав на нем взгляд, поднялся и отошел к столику для игры на гуцине.

Проснувшись следующим утром, Вэй Усянь увидел над собой потолок цзиньши. По счастью это место он мог узнать довольно легко. Верхних одежд и обуви он каким-то образом успел лишиться. У бока уютно свернувшись клубочком под его рукой спал А-Юань, тихонько посапывая. 

Услышав легкий перебор струн, Вэй Усянь повернул голову и увидел безукоризненной стопкой сложенные вещи, нефритовый жетон и серебряный колокольчик поверх них, а также идеально ровно сидящего и играющего на гуцине Лань Ванцзи.

Вэй Усянь решительно выбрался из постели. А-Юань сквозь сон попытался уцепиться за него, но тщетно. Устроив ребенка поудобнее досыпать, Вэй Усянь подошел к Лань Ванцзи.

— Почему ты оставил нас здесь? — спросил он, в голосе прозвучала тень недовольства.

— Присядь и дослушай песню, — коротко ответил Лань Ванцзи.

Смерив его взглядом, Вэй Усянь все же опустился на пол. И даже послушно принял позу для медитации. Только, расправив плечи, он оказался спиной к спине с Лань Ванцзи, чуть при этом толкнув его, однако тот все же ухитрился не дать из-за этого сбиться мелодии. Струны звучали тихо, но созданную ими музыку подпитывали духовные силы Лань Ванцзи. 

Некоторое время назад Вэй Усянь думал, что мелодии Лань на него больше не действуют. Сейчас он все еще не собирался менять свое мнение на этот счет, но все же позволил Лань Ванцзи делать то, что он хочет. Ведь проснувшись сегодня, он и правда чувствовал себя лучше и легче, чем во все дни, прошедшие с момента его ранения Хэньшеном. 

Когда Лань Ванцзи накрыл струны рукой, и мелодия послушно стихла, Вэй Усянь, расслабив мышцы, совсем прислонился к нему спиной и спросил:

— Ты, что, так и играл всю ночь?

— Нет, — Лань Ванцзи чуть покачал головой. — Только утром и накануне вечером.

То, что Вэй Усянь сидел там, за его спиной давало странное ощущение. Он, как и нередко, нарушал правила: к тому, кто играет, прикасаться запрещено, особенно без разрешения. Однако при этом он явно не хотел по-настоящему помешать, лишь намекнул на то, что легко мог бы сделать это. А сейчас… 

Вэй Усянь немного уступал в росте Лань Ванцзи. и, сидя на полу, без подушки, оказывался еще чуть ниже. Он касался его всей спиной и, слегка откинув и повернув голову — затылком. 

Лань Ванцзи чувствовал его дыхание, все еще глубокое и ровное после сна и небольшой медитации. Ему казалось, если сосредоточиться на ощущениях, удастся различить и ритм его сердца. Лань Ванцзи не видел, как Вэй Усянь полуприкрыл веки и наслаждался чувством тепла и опоры. 

Они совпадали друг с другом, насколько это было возможно в таком положении, проникаясь прикосновением, которое ни одному из них не хотелось прекращать.

— Вэй Ин, для тебя опасно оставаться в смятении долго, — Лань Ванцзи наконец нарушил, окружающую их тихую и ласковую утреннюю тишину.

— Я знаю, — подтвердил Вэй Усянь.

— Разве что ты собрался добровольно сдаться? — вдруг предположил Лань Ванцзи.

— По крайней мере не сейчас, — ответил Вэй Усянь.

— Не смей даже думать! — голос Лань Ванцзи прозвучал резче, так что Вэй Усянь физически ощутил его волну.

— Не шуми. Разбудишь мелкого.

— Не разбужу, — сказал Лань Ванцзи чуть тише, но Вэй Усянь мог поклясться, что он сердится все больше. — Никогда, ни при каких обстоятельствах не вздумай уступить Темной Ци добровольно!

— Да я и не собирался. Что на тебя нашло?

— Ты теряешь контроль.

— Я знаю. Поэтому и держу людей подальше от себя. Это пройдет.

— Само по себе не пройдет, Вэй Ин.

— Чего ты в конце концов от меня хочешь?

— Позволь помочь.

— Делай, — Вэй Усянь чуть двинул плечами, выражая что-то вроде: «Мог бы уже и не спрашивать».

— Приходи и оставайся здесь на ночь. Я буду играть для тебя. Во сне ты уязвимее.

— Мне лучше в пещере Фумо, — начал Вэй Усянь. Но предположив, что заставлять Лань Ванцзи мотаться через гору ночью не особенно хорошо выйдет, передумал и согласился. — Ладно, как скажешь. Все равно Вэнь Цин убьет меня раньше, за то, что я невесть куда пропал с ее малолетним племянником.

— Не убьет, — лаконично возразил Лань Ванцзи.

— Почему это? — насторожился Вэй Усянь.

— Брат утром отправился в поселение.

Вэй Усянь было двинулся подняться, но снова расслабил мышцы.

— Давно ушел? Перехватить не успею?

— Не успеешь, — подтвердил Лань Ванцзи, понимая, что Вэй Усяню отправившегося на мече Лань Сиченя точно никак не догнать. — А в чем дело?

— Есть то, чего Вэнь Цин пока что знать не следует.

— Брат не из тех, кто скажет лишнего.

— Ты так уверен?

— Он — мой брат.

— И то верно.

— Вэй Ин, есть один вопрос.

— Не тяни.

— А-Юань хочет учиться.

— На здоровье. Что в этом такого?

— Он хочет, чтобы я был его Учителем.

— О! И ты доигрался? — усмехнулся Вэй Усянь.

— Вэй Ин! Ты же знаешь, с этим не шутят! — осадил его Лань Ванцзи.

— Лань Чжань, он — ребенок. Еще слишком мал, чтобы знать.

— И все же, он понимает, Вэй Ин, — упрямо произнес Лань Ванцзи.

— Что ж, если так. Пусть только проснется — и я прекращу его попытки звать меня папой, — холодно произнес Вэй Усянь.

— Не делай этого, — выдохнул Лань Ванцзи.

— Если говорить всерьез. И это дитя возьмет в привычку называть отцом Основателя Темного Пути, какова будет по-твоему его судьба и как быстро оборвется его жизнь? — спросил Вэй Усянь.

— Это не тебе решать. Он лишь говорит так о том, что ты ему дорог. Можешь запретить ему говорить об этом другим, но не проси прекратить называть тебя так, — пояснил Лань Ванцзи.

— Значит это решать я не могу, но ты все еще задаешь мне вопрос. Не понимаю.

— Ты понимаешь. Не притворяйся. А-Юань слишком мал, чтобы быть приглашенным. Если я и правда возьмусь обучать его сейчас, ему придется вступить в орден Лань.

Вэй Усянь вздохнул, отстранился от него и пересел так, чтобы смотреть ему в лицо. Он ответил не сразу. Протянув руку, он коснулся его плеча, немного пожав его, наконец произнес:

— Лань Чжань… Я ведь не могу решать за него. На самом деле твой орден очень хороший. С фамилией Вэнь жизнь А-Юаня не будет проста. Даже если я смогу добиться от совета кланов хоть чего-то… Лань — это прекрасно. Лучше тебя никто не сможет обучить его. Но он должен решить самостоятельно. Объясни ему. Ты же сам сказал, что он все понимает. И еще. Обещай, что не будешь присутствовать на совете кланов здесь.

— Вэй Ин, что ты задумал? — с подозрением спросил Лань Ванцзи. 

Вэй Усянь услышал, как его голос едва уловимо дрогнул.

— Ничего. Но если ты захочешь выступить на моей стороне, окажешься против тех, с кем у тебя один Путь.

— Я не стану вмешиваться, — произнес Лань Ванцзи.

— В самом деле? — переспросил Вэй Усянь. — Ни при каких обстоятельствах? Лань Чжань, со мной ничего не случится, я тебе обещаю.

— Если твоей жизни ничто не будет угрожать, у меня и не будет повода вмешаться, — сказал Лань Ванцзи. — В остальном — я все еще могу поддержать брата, хотя у меня и нет полного голоса в Совете, но есть мнение и право его озвучить.

Вэй Усянь снова пожал его плечо и, опустив руку, сказал:

— Ладно. Хорошо. Пусть будет так.

Он собрался подняться.

— Куда ты? — спросил его Лань Ванцзи.

— В библиотеку.

— Поешь перед тем как уйти.

Вэй Усянь остановился.

— Тогда ты тоже. И мелкого разбудим.

Час был еще довольно ранний. Чуть позже обычного времени подъема в Гусу. Накануне Вэй Усянь заснул рано и проспал довольно долго, чтобы проснуться сегодня в необычно для него раннее время.

— Зачем? — спросил Лань Ванцзи. 

После всех волнений, дел, забот и радостей вчерашнего дня, А-Юань не сразу смог достаточно успокоиться, чтобы заснуть и сейчас, в отличие от выспавшегося Вэй Усяня, еще не вполне успел отдохнуть.

— Он же хочет учиться. Или нет? Тебе не кажется, что стоит дать ему попробовать, прежде чем ставить перед выбором? Не думаю, что равновесие мира сместится, если ты …испытаешь его. В вашем ордене воспитывают детей с малолетства, но он рос по-другому. Пусть докажет, тебе и себе, что действительно хочет и может приступить к обучению. Тогда и я соглашусь с любым его выбором. И, вероятно, не только я. По крайней мере нам будет ясно, что он понимает, из чего выбирает и представляет, чего именно хочет.

— Звучит справедливо, — согласился Лань Ванцзи, открывая тайник под полом и извлекая оттуда еду. При виде этого Вэй Усянь буквально онемел. И не потому, что тайник — был чем-то не бывалым, а Лань Ванцзи с привычно серьезным лицом извлекающий из-под пола снедь выглядел немного забавно и мило, в дополнение ко всему этому наметанный глаз Вэй Усяня заметил в тайнике сосуд с Улыбкой Императора. И не один, а похоже, несколько.

— Лань Чжань, скажи, мне это снится или ты и правда хранишь алкоголь в своей комнате?

— Ты не спишь, — коротко ответил ему Лань Ванцзи. 

Оценив то, что уже успело появиться из-под пола, Вэй Усянь понял, что Лань Чжань успел совершить набег на Цайи, потому что в Облачных Глубинах, к сожалению, подобной еды не жаловали, что всегда немного огорчало, привычного к пряной пище Вэй Усяня. Но все же тема вина на фоне известных запретов, занимала его куда больше.

— Ты его когда-нибудь пил?

— Алкоголь запрещен, — спокойно напомнил Лань Ванцзи.

— Но зачем же тогда?..

— Для тебя, — произнес Лань Ванцзи и поставил перед ним сосуд.

— О… — только и смог вздохнуть Вэй Усянь. — Спасибо.

— Не нужно.

— Что? — не понял Вэй Усянь.

— Не благодари меня, — пояснил Лань Ванцзи.

— Но это же просто было неожиданно для меня. И приятно. Как мне еще выразить тебе, что я рад этому?

— Хотя бы те дни до Совета приходи, как и обещал, чтобы остаться спать здесь, в цзиньши, и я мог играть для тебя на цине вечером и утром. Слова не нужны. Просто сделай.

— Хорошо, — кивнул Вэй Усянь. — Я ведь уже обещал тебе это.

Он встал и отправился разбудить А-Юаня. 

Растолкать его удалось с превеликим трудом. Наконец разлепив веки и устремив на Вэй Усяня сонный взгляд, ребенок протянул жалобно:

— Сянь-гэгэ.

— Пора вставать, — сообщил Вэй Усянь.

— Еще немного, — попросил малыш, держа Вэй Усяня за руку и снова прикрывая глаза. — Совсем капельку посплю.

— А-Юань, время просыпаться и завтракать, — настойчиво повторил Вэй Усянь, потормошив его за плечо.

Ребенок снова открыл глаза. Вэй Усянь сгреб его на руки и по пути к столу прихватил со стопки одежд колокольчик Цзян. Присев на подушке, пока Лань Ванцзи со свойственной ему педантичностью расставлял еду на столике, Вэй Усянь протянул колокольчик ребенку. 

Накануне он и сам толком не рассмотрел его и только сейчас заметил вложенную в колокольчик крохотную записку. Развернув ее в пальцах, он прочел короткую строку. 

От взгляда Лань Ванцзи не ускользнуло, как Вэй Усянь замер, глядя на текст. Он отпустил край записки, и она снова свернулась в тонкую трубочку.

— Что там? — спросил Лань Ванцзи.

К его удивлению, Вэй Усянь протянул ему записку. Поколебавшись мгновение, Лань Ванцзи все же взял ее и осторожно развернул. «Верю, однажды я снова увижу тебя. А-Ли.» Изящные тонкие иероглифы. Вероятно, и без подписи Вэй Усянь узнал бы почерк своей шицзе.

— Вэй Ин, ты ведь мог бы… — начал Лань Ванцзи.

— Я все еще могу отпить из того сосуда? — спросил Вэй Усянь, кивком указав на вино.

Лань Ванцзи протянул ему сосуд. Вэй Усянь взял его и поставил рядом с собой.

— Посмотри, Сянь-гэгэ, — позвал А-Юань.

На открытой ладони ребенка лежал янтарь.

Вэй Усянь чуть улыбнулся:

— Красиво. Кто дал тебе это?

— Гэгэ, похожий на солнышко, — сообщил ребенок.

— В желтой одежде? — переспросил Вэй Усянь.

Малыш кивнул.

— Только не говори, что этот па…

— Вэй Ин! — остановил его Лань Ванцзи.

— … что этот прекрасный человек так уж сильно тебе приглянулся? — договорил Вэй Усянь.

— У гэгэ добрый голос. А в камне душа тигра, — сказал А-Юань. — Он будет помогать нам.

— Прекрасно, — Вэй Усянь усмехнулся и открыл сосуд.

— Поешь сначала, — произнес Лань Ванцзи.

Вэй Усянь посмотрел на него, чуть кивнул и обратился к ребенку.

— Давай-ка за стол. И завтракать. Лань Чжань сказал мне, ты хочешь учиться. Не передумал еще?

А-Юань тут же оживился, слез с колен Вэй Усяня и сел у стола, стараясь держать спину ровно.

— Не передумал, — утвердительно повторил Вэй Усянь. — Что ж, это хорошо. Тогда ешь и можешь приступать.

— А что будешь делать ты, Сянь-гэгэ? — не удержался от любопытства А-Юань.

— Пойду в библиотеку, — ответил Вэй Усянь.

***

Он сидел в проеме окна, чуть покачивая ногами, спиной в зал, лицом на улицу, а точнее к дереву магнолии, растущей подле библиотеки. На коленях у него лежала книга, и он действительно читал ее. Даже непросто читал, а был буквально поглощен ею. 

Лань И — единственная женщина-Глава ордена, оставила в наследство не только технику смертельных струн. Вероятно, она любила поразмышлять, а также записать свои мысли. Чудесным образом некоторые рукописи, невзирая на ее репутацию, сохранились. "О природе разрушения" — то что случайным образом попалось в руки Вэй Усяня, оказалось неожиданно интересным. 

Все начиналось со слов о том, что светлая ци способна быть коварной и опасной для недостаточно воспитанного и уверенного в себе человека. Все еще можно сформировать Золотое Ядро, копить в нем энергию, но это вовсе не гарантирует того, что твой путь будет праведным и честным. Благими намерениями может быть прикрыто и весьма темное зло. Энергия же при этом не перестанет быть светлой.

Поглаживая кончиками пальцев бумагу, Вэй Усянь переворачивал страницу за страницей. Поглощенный текстом, он даже практически забыл, где находится. Поэтому на неожиданно прозвучавшее снизу:

— Учитель Вэй, вы хороши в стрельбе из лука?

Ответил коротко:

— Да, конечно.

— Не возьметесь ли вы обучать меня?

После этого вопроса Вэй Усянь все же оторвал взгляд от текста. 

Внизу под окном стоял юноша, как и все в ордене, в траурных одеждах, при неизменной лобной ленте, склонившись в изящном поклоне. Особенно рассматривать его Вэй Усянь не стал и кратко ответил:

— Нет.

— Но… Простите, если я успел чем-то досадить вам, — произнес юноша с долей разочарования и даже горечи в голосе.

— Я понятия не имею, кто ты. И просто не хочу тратить время на того, кто начинает с нарушения правил, — ответил Вэй Усянь, всегда в общем-то готовый немного поболтать с первым встречным.

— Правила? — переспросил юноша.

— Кричишь снаружи. Производишь шум. Вместо того, чтобы зайти, представиться и поговорить, как следует, — почти скучая, пояснил Вэй Усянь, переворачивая очередную страницу.

— Учитель Вэй, вам известны наши правила? Все? — теперь в голосе юноши звучало удивление.

— Раз уж я здесь, было бы странно их не знать, — заметил Вэй Усянь. — На самом деле я знаком лишь с несколькими. И неважно, знаю я их или нет, для тебя это не должно быть основанием для нарушений. Попроси своего Учителя о наказании.

— Я… — было начал юноша, но осекся. — Хорошо, Учитель Вэй, я обязательно это сделаю.

— Кто твой наставник? — спросил Вэй Усянь просто чтобы продолжить беседу, ему нравилось перебрасываться словами, не особенно думая об их содержании при этом.

— Учитель Лань. Лань Цижэнь, — покорно ответил юноша.

— О, — поразмыслив, Вэй Усянь все же удержался от шутки и сказал нейтрально. — Давным-давно я тоже у него учился.

— Чжимин! — раздался резкий окрик, и рядом с библиотекой появился еще один юноша. 

Вероятно, ровесник того, кто все еще стоял чуть склонившись, говоря с Вэй Усянем.

— Нам же запрещено говорить с ним и даже приближаться! А ты? Что ты в конце концов делаешь?!

— Дэшэн-сюн, прошу не горячись, — ответил первый юноша, названный Чжимином. — Я вовсе не собираюсь выказывать неуважение к Учителю, но ведь Цзэу-цзюнь подобных приказов не отдавал.

— Более чем достаточно того, как распорядился Учитель, — отрезал другой. — Это же пес Вэй, использовавший Темную Ци против своих же союзников. На нем кровь абсолютно невинных жертв — и ты к нему обращаешься?!

— Дэшэн-сюн, он все еще старше нас и несомненно слышит, что ты говоришь. Не забывай о почтении, — напомнил Чжимин.

— Дети! — вмешался наконец Вэй Усянь. — Вы действительно состоите в этом ордене или пришли сюда украсть красивых одежд для траурной церемонии? От ваших криков так дрожат камни, что я опасаюсь случайно выпасть из окна прямо на ваши красноречивые головы. И раз уж один из вас назвал меня Учителем, определить вам наказание за нарушение правил я могу и сам.

Юноша, который до этого лишь отчитывал брата по ордену, поднял голову, глядя вверх. На Вэй Усяня устремилась пара абсолютно черных глаз на изящном лице. Надменность читалась в нем. По крайней мере это было единственное, что относилось непосредственно к Вэй Усяню. Говорить с ним этот ученик ордена Лань по-видимому считал ниже всякого достоинства. Но и зла при этом на него не держал. 

«С таким именем, сообщающим всем о победе добра, — подумал Вэй Усянь. — Как будто специально отправленная мне иллюстрация к книге. Забавное совпадение. Удивительно просто».

 Юноша тем временем, отвел взгляд и молча отправился прочь довольно быстрым шагом. Вэй Усянь же вовсе не собирался бросать своих слов на ветер. 

Движение юноши остановил резкий рывок и через мгновение после второй юноша ощутил будто тонкая нить несколько раз обвила его запястье. Лань Дэшэн обернулся. Вэй Усянь отметил про себя, что парень все еще выглядел спокойно. Хотя до этого его интонации звучали далеко не сдержанно.

— Применять заклинания против адептов Ордена запрещено. — произнес он. 

«Даже голос его сейчас раздается иначе,— заметил Вэй Усянь. — Спокойно и строго, но все же без вызова. Может ли быть, что между этими двумя кроется личная неприязнь, а я лишь стал косвенным предлогом?»

— Я не принадлежу к ордену. — напомнил вслух Вэй Усянь.

Лань Дэшэн после этих слов попытался снова уйти, но на этот раз потянул за собой Лань Чжимина, и теперь уже тот с силой дернул его назад. А Вэй Усянь при виде этого подумал, что вероятно не ошибся в своем предположении на их счет.

— Учитель Вэй, пожалуйста, освободите нас, — попросил Лань Чжимин, снова склоняясь в легком поклоне.

— Мне показалось, вы охотно проводите вместе свободное время, — ухмыльнулся Вэй Усянь.

— Это не так, — честно ответил юноша и наконец поднял взгляд вверх. Выражение трогающей душу искренности смотрело на Вэй Усяня из этих глаз. Столь невероятно незамутненное и чистое, что в пору было задуматься, действительно ли эти глаза цвета вечернего изумруда вместе со столь ясными эмоциями в них принадлежат человеку.

— Значит, у тебя появилась возможность исправить это. Вы все же братья по ордену. Неплохо иногда вспоминать об этом, не только думая о наказании, которое вы безусловно получите оба и не одно, — заметил Вэй Усянь.

— Учитель, — снова склонился юноша.

Второй было сделал движение, чтобы дернуть его к себе и пойти наконец прочь, но сдержался.

— Если отправишься к Учителю Лань и он не снимет с вас моего заклинания, а ты сам сможешь избавиться от него, можешь попробовать снова найти меня до того, как отыграет сегодняшний отбой, — произнес Вэй Усянь.

— Вэй Ин! — Раздалось за его спиной. — Что ты в конце концов вытворяешь?

— Читаю, — невозмутимо ответил Вэй Усянь, перемахивая через подоконник внутрь зала библиотеки.

Перед ним стоял Лань Сичень. Дверь была открыта и неудивительно, что Вэй Усянь не слышал, как тот вошел, ведь Глава ордена Лань не проходил улицей, а влетел в дверной проем прямо на мече, который сейчас ярко светился в его руке. Чего-то подобного Вэй Усянь на самом деле и ожидал все это время.

— Ты! — глухо произнес Лань Сичень.

— Сун Лань был прав. Он определенно заслуживает смерти, — сообщил как ни в чем не бывало Вэй Усянь. — Я удивляюсь, как вам вообще пришло в голову использовать его… Даже просто подумать об этом?

— А я удивляюсь, как тебе пришло в голову… — Шуо Юэ наконец вернулся в ножны. — Все это! — Лань Сичень развел руками. — Проникнуть в темницу ордена. Мимо охраны. Ничего не сказав никому. Это же нелепо. Так рисковать жизнью.

— Я — нелепый, это верно, — со вздохом признался Вэй Усянь. — Но что поделать? Посуди сам, войди я с твоего разрешения и согласия охраны, был бы я хоть немного интересен тому, кого ты позволил привести сюда из Нечистой Юдоли? Разве ты не сказал мне, что, следуя вашему плану я должен договориться с ним о содействии?

— И что ты в итоге ему обещал? — поинтересовался Лань Сичень.

— Ничего, — чуть пожал плечами Вэй Усянь. — У меня и самого нет в распоряжении большего, чем это. Что бы я мог ему пообещать?

— Но… Как такое возможно? — изумился Лань Сичень.

— Хм. Ну на самом деле я обещал прийти к нему еще раз после собрания совета. Если он сделает все, как оговорено. Или если ему все же не придется действовать. Ведь все еще есть шанс, что Цзинь Гуаньшань не упрется в стремлении любой ценой сохранить при себе фрагмент Печати. Так что в итоге — Сюэ Ян действительно заслуживает смерти, но приговорить и убить его мы теперь уже не можем, — произнес Вэй Усянь.

— Но почему?

— Потому что судить его в таком случае следовало сразу и там, — пояснил Вэй Усянь. — Даоцзан выследил убийцу, довольно жестоким образом истребившего целый клан. Были ли у него на это достаточные основания? На самом деле — нет. И это карается однозначно. Нет места для за или против. Ответ только один. Ты думаешь, что привез сюда смертника, но на самом деле ты уже сохранил ему жизнь.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь, — со вздохом произнес Лань Сичень.

— Присядь, пожалуйста, — произнес Вэй Усянь. — Давай поговорим спокойно. Странно, что ты не понимаешь, но я попробую объяснить тебе.

Они устроились за одним из столиков. Вэй Усянь закрыл и положил на него книгу, которую прежде читал. Немного помолчав, он заговорил снова:

— Есть Путь, который зашел в тупик и должен прерваться. Но, поскольку вы стали рассматривать этого человека как часть своего плана, у его существования для мира появился смысл. Когда ты подумал о том, что он может быть полезен и послужить на благо, ты уже дал ему шанс. И даже если случай не выпадет, ты не можешь так просто взять и забрать этот шанс, лишить его жизни. Да…просто… Он же совсем мальчишка, еще младше обоих даоцзанов. Представь, что тебе нужно пронзить его сердце. Разве ты смог бы?

— Нет, — тут же ответил Лань Сичень. — Но…но ты же сам сказал раньше, что он заслуживает смерти.

— Ты знаешь его историю? Знаешь почему на самом деле он убил их? — спросил Вэй Усянь.

— Он очень самолюбив и заносчив, — произнес Лань Сичень. — Высокомерен к тем, кто его осудил. Жесток. Однако, при этом, весьма любопытен и алчен, но не к деньгам и богатствам, а к чему-то новому, желательно еще и страшному при этом. И он конечно совсем не хочет расстаться с жизнью. Я не уверен, что вполне знаю его историю. У него покалечена рука. Он сказал лишь, что вырезал весь клан из-за этого. Отвечать на наши вопросы — не по нему … Он скорее избегал их. Больше смеялся. И обещал отомстить тем, кто поймал его. Вероятно, ты знаешь больше.

Вэй Усянь покивал:

— Он вырос на улицах. И любит сладости. Всегда есть то, что дети особенно любят. На что легко покупаются. Глава клана Чан лишь сыграл на наивности ребенка, вероятно полагая, что детская память недлинная. А тот обиделся на всю жизнь. И на весь мир. Вся духовная сила, что в его даньтяне, накоплена злостью.

— Духовные силы? И злость? Как одно может питать другое? — спросил Лань Сичень.

— Вероятно, он искренне верит в ту картину мира, которую создал, — предположил Вэй Усянь. — А знаешь…он ведь любит конфеты. Можно сделать так, чтобы рядом с ним утром всякий раз появлялась одна? Чтобы он не видел и не знал, откуда. Но пока он в твоей темнице, есть возможность устроить, чтобы происходило так?

— Несложно, — кивнул Лань Сичень. — Но к чему это?

— Если обиженный ребенок получит немного сладкого, в этом ведь нет ничего плохого — правда? — Вэй Усянь чуть улыбнулся.

— Пожалуй, что нет, — согласился Лань Сичень. — А что с А-Яо? Ты говорил с ним?

Вэй Усянь лишь снова кивнул, чувствуя, как к его сердцу опять подступает леденящая боль. Все происходящее, с Цзинь Гуаньяо, с Печатью тесно вязалось в его мыслях с участью шицзе, которая очень скоро должна была вступить в орден Цзинь. То, что Яньли возможно рискует пострадать, а он не в силах уберечь ее — такое предположение было настолько не выносимо, что сознание Вэй Усяня буквально падало в темноту, не находя выхода или возможности что-либо изменить. Любой намек, всякая мысль о шицзе отзывались в нем глубоким страданием.

Лань Сичень же искренне беспокоился о своем третьем названном брате и конечно не мог просто так оставить тему:

— Как это было? Расскажи мне.

— Недолго. Мне ведь особо нечего было сказать кроме того, что в случае любого промаха, я просто лишу его жизни, — глухо произнес Вэй Усянь.

— Вэй Ин!

— Что? Я ведь говорил тебе это раньше.

— Ты. Ты говоришь, что мы не можем теперь предать смерти убийцу целого клана, но А-Яо ты при этом однозначно готов лишить жизни?

— Да. Если он ошибется и снова примется за свои интриги. Ты все верно понял. Все так, — подтвердил Вэй Усянь, приложив ладонь к груди и полуприкрыв глаза.

— Ты все еще ранен? — теперь во взгляде Лань Сиченя шевельнулись тревога и живое участие к Вэй Усяню, но тот не замечал этого.

— Нет. Плечо давно зажило. Проверь сам, если хочешь. Мне снять одежду? — край его губ чуть приподнялся в улыбке, он убрал руку от груди и посмотрел на Лань Сиченя.

— Пусть и зажило, но ты еще слаб. Тебе нужен покой. Почему ты вновь и вновь выматываешь себя и ходишь по самой грани?

— Разве не ты сказал мне, что у нас мало времени?

— Это все еще не причина рисковать настолько, — с горечью в голосе произнес Лань Сичень, он потянулся к руке Вэй Усяня, но тот не дал ему прикоснуться к себе.

— Не преувеличивай. Моя жизнь вне опасности. А силы я восстановлю немного позже. Когда ты собираешь совет? Не затягивай с этим.

— Я подожду, когда ты поправишься. — сказал Лань Сичень.

— Через два дня.

— Вэй Ин…

— Я справлюсь, — заверил его Вэй Усянь. — Подумай о тех, кто в заточении, для них время идет иначе. Если хочешь рассчитывать на них — стоит помнить об этом. Поэтому — через два дня.

Договорив, он поднялся.

— Куда ты? — спросил Лань Сичень.

— В цзиньши, — ответил Вэй Усянь. — Не провожай меня.

Лань Сичень немного успокоился, но все же с горечью посмотрел ему вслед. Иногда он совершенно не понимал, как подступиться к этому человеку и, опасаясь при этом сделать хуже, на своем не настаивал.

Вэй Усянь вышел наружу. Было далеко за полдень, но еще и не вечер. Зной чуть спадал. Легкий ветер с гор понемногу сдерживал солнечный жар.

На ходу снова прижав ладонью сердце Вэй Усянь проговорил почти неразличимо: «Когда ж ты утихнешь?..»

Лань Ванцзи посмотрел на двери и поднялся еще до того, как в них вошел Вэй Усянь, будто ощутив, что тот где-то близко. Они почти столкнулись у входа. Вэй Усянь слегка покачнулся, больше от неожиданности, чем от слабости. Лань Ванцзи подхватил его под руку:

— Вэй Ин?

— Ничего. Все в порядке. Я просто немного устал, — отозвался Вэй Усянь, прислонившись к плечу Лань Ванцзи. 

Тот помог ему пройти в глубь комнаты и сесть, а после и вовсе уложил головой к себе на колени. А-Юань тоже не остался в стороне, подбежав, он прижался к груди Вэй Усяня и тихо позвал:

— Папа.

— Все хорошо. Не беспокойся, — Вэй Усянь погладил его по спине, чувствуя, как рядом с этими двумя ему сразу становится легче, боль от сердца почти отступила и больше не мешала ему дышать.

Лань Ванцзи накрыл его руку на спине А-Юаня своей, ладонь другой руки коснулась его лба. Вэй Усянь закрыл глаза и, кажется, в мгновение ока забыл вообще обо всем на свете кроме поглощающего его сейчас тепла. Губы тронула легкая улыбка. Память о только что терзавшей боли почти растворилась, будто дымка. Помнить о своих ранах он не любил никогда.

— Это все из-за твоей шицзе? — прозвучал над ним глубокий голос Лань Ванцзи.

От неожиданности Вэй Усянь пропустил вдох:

— Лань Чжань, не нужно, прошу тебя.

— Сильно болит?

— Да, — тихо признался Вэй Усянь.

— Это неправильно, — коротко, как и всегда сообщил Лань Ванцзи. — Здесь что-то не так.

— Все не так, — вздохнул Вэй Усянь.

— Шицзе? Кто это? — подал голос А-Юань.

Вэй Усянь не спешил ответить и за него сказал Лань Ванцзи.

— Это его старшая сестра.

— Как тетя Цин у дяди Нина? — спросил ребенок.

— Нет, — покачал головой Лань Ванцзи. — Они не родственники, просто выросли вместе.

— Как ее имя?

— Цзян Яньли.

— Красивое. Цзян? Как Цзян Чэн? — вспомнил А-Юань. — Гэгэ в красивых одеждах?

— У тебя все красивое, — попробовал усмехнуться Вэй Усянь. 

Вместе с тем он вспомнил, что попал в Пристань Лотоса примерно в том же возрасте, в каком был сейчас А-Юань. Вспомнил дерево, суп из лотосов, двух людей, что были неизменно добры к нему: дядя Цзян и А-Ли. Цзян Фэнмяня в живых уже не было. И если…

— Вэй Ин. — позвал его Лань Ванцзи. — О чем ты думаешь?

— Если с ней что-нибудь случится, я вероятно не смогу дальше жить, Лань Чжань.

— Но разве непременно должно быть так? — спросил Лань Ванцзи.

— Я слишком далеко, чтобы защитить ее, — сказал Вэй Усянь.

— Она сейчас дома в Пристани. Там безопасно. Разберешься с Печатью — таким образом защитишь и ее. Цзинь Гуаньяо вероятно пробудет некоторое время в застенках Обители. Брат не позволит ему взяться за старое. Мадам Цзинь была дружна с Мадам Юй и заботлива к Яньли. Почему ты ведешь себя так, будто твоя шицзе на волосок от неизбежного рока? Будто ты один во всем виноват?

— О. Лань Чжань. Ты с виду всегда кажешься отстраненным от мирских сует. Но на самом деле молчишь лишь для того, чтобы внимательно за всем наблюдать и слушать? Откуда столько информации, даже о Мадам Цзинь?

— При облаве на Байфен многое стало ясно, — ответил Лань Ванцзи.

— Разве? — усомнился Вэй Усянь. — Но раз ты увидел…. Пусть так. Спасибо, что напомнил.

— Муж также в состоянии защитить твою шицзе.

— Этот павлин? Не говори мне о нем.

— Вэй Ин, он уже не тот высокомерный мальчишка, он стал другим. Ты же видел вчера, — возразил Лань Ванцзи.

— Один раз — не в счет. Он неплохо держался. Только кем был, тот и есть.

— Но Яньли ведь все-таки любит его. Думаешь, ее сердце могло ошибиться?

— Не знаю, — Вэй Усянь чуть двинул плечами. — Если мне когда-нибудь кто-то понравится в таком смысле, я может и смогу ответить на твой вопрос.

После этих слов Лань Ванцзи некоторое время молчал. Вэй Усянь же ничего особенного в наступившей тишине не почувствовал, скорее даже был ей рад. Длилась она не особенно долго.

— Бездонный омут. Когда ты забрал слишком много его темной сущности и спал несколько дней к ряду, что видел тогда в своих снах, помнишь? — спросил Лань Ванцзи.

— Это не было слишком много, — попытался поспорить Вэй Усянь.

— Что тебе тогда снилось? — настойчиво спросил Лань Ванцзи.

— Шицзе звала меня, — не раздумывая, выпалил Вэй Усянь и осекся. — Стоп. Откуда ты?.. Я же не рассказывал.

— Я и не знал, — ответил Лань Ванцзи. — Но ты сам не свой с тех пор, как увидел тот сон. И все же это неправильно, что твое сердце так болеет, чем дальше, тем больше. Как будто нечто питается твоей болью, раздувая ее как пожар. Ты был отравлен и ранен, когда увидел тот сон. Обычно ты довольно быстро забываешь плохое. Но с этим сном все не так. Только ли потому, что он касался очень близкого тебе человека?

— Если это ослабляет, нельзя, чтобы были близкие, — произнес Вэй Усянь.

— Чушь! — огрызнулся Лань Ванцзи и невольно крепче прижал рукой к себе его и А-Юаня. — Просто нужно понять, что воздействует. Печать? Ты все-таки создал ее.

— Маловероятно. Слишком далеко. И я знаю, как она действует, — возразил Вэй Усянь.

— Темная Ци. Ты говорил, ей все равно, с кого и чем брать плату. Смятение и боль — в ее вкусе. Так она и наносит вред душе.

— Лань Чжань, не начинай. Это все предрассудки, — возмутился Вэй Усянь.

— Так или нет. А есть то, на чем они основаны. Темная Ци проявляется, когда ты теряешь контроль. Не потому, что энергия Инь имеет разум и стремление добывать себе жертвы. Но боль и смятение — это по сути она и есть. Ты становишься похожим на нее. Сам же растворяешься в ней.

— Хватит. Всё. Лань Чжань, ты слишком умный. Я уже даже думать забыл о шицзе. Давай оставим тему Темной Ци в покое?

— Дева Цзян как чувствовала со своим подарком, — заметил ему Лань Ванцзи. — Носи его при себе. Он же помогает сосредоточиться. А-Юань, верни ему колокольчик. Играть в него время от времени ты все равно сможешь.

— Лань Чжань, я хочу есть. И пить. Я не привык, что ты говоришь так много, — жалобно произнес Вэй Усянь, садясь.

— Ты жнешь, что посеял, — ответил Лань Ванцзи.

— То есть это обычно я много говорю и поэтому ты тоже решил попробовать? — переспросил Вэй Усянь.

— Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. А-Юань тем временем протянул Вэй Усяню колокольчик, но, когда тот попытался взять его, убрал руку.

— Передумал возвращать? — усмехнулся Вэй Усянь.

— Мгм, — произнес А-Юань и завозился с поясом Вэй Усяня, пристраивая колокольчик к нему.

— Оставил ребенка на день, — рассмеялся тот. — Мало мне было одного «мгм».

— Ты хотел есть, — напомнил ему Лань Ванцзи.

— Я все еще хочу, — подтвердил Вэй Усянь. — И лучше, чтобы со всеми вами вместе. Кстати, я не спросил утром, когда ты успел смотаться в Цайи, Лань Чжань? Тебе так понравились ночные вылазки?

— Местную еду ты не жалуешь, — ответил Лань Ванцзи, накрывая на стол.

— Но все же не настолько, чтобы вовсе не есть, — заметил Вэй Усянь и добавил не слишком уверенно. — Наверное. Хотя. Точно нет. Бывало, я ел и то, что и едой-то сложно назвать.

— Нельзя так делать, — вставил слово А-Юань. — Есть что попало — вредно.

— Ты его чему здесь учил? — беззлобно проворчал Вэй Усянь.

— Не этому, — откликнулся Лань Ванцзи.

Они успели покончить с трапезой и перейти к чаю, когда в двери цзиньши негромко постучали. Лань Ванцзи пошел посмотреть, кто пришел, и впустил молодого заклинателя, в котором Вэй Усянь сразу узнал того, кто обратился к нему сегодня у библиотеки с просьбой научить стрелять из лука. Тогда ситуация казалась ему скорее забавной. Но сейчас один вид юноши начисто стер улыбку с лица Вэй Усяня, и он лишь коротко бросил ему:

— Уходи.

— Учитель Вэй, — поклонился тот, не взирая на неприветливое обращение. — Я сделал, как вы сказали и нашел вас.

— Я никого не обучаю. Не трать время, — холодно отозвался Вэй Усянь.

— Но, Учитель, разве это не было испытанием? — юноша не сдавался.

— Нет. Уходи, — повторил Вэй Усянь.

— Учитель Лань действительно не снял с нас вашего заклинания. Я разобрался сам, как сделать это.

— В этом не сомневаюсь. Но учить все равно не стану.

— Не настаивай на своем. Помни о почтении, — негромко произнес Лань Ванцзи, стоявший ближе к молодому заклинателю.

— Простите, Ханьгуан-цзюнь, — ответил юноша с поклоном. 

Лань Ванцзи жестом показал ему выйти и проводил до дверей.

— Я поговорю с ним, — напоследок произнес он.

Взгляд юноши тут же заискрился:

— Я могу подождать здесь?

— Нет нужды, — ответил Лань Ванцзи. — Я найду тебя позже.

— Большое спасибо вам, Ханьгуан-цзюнь, — юноша низко поклонился.

Лань Ванцзи закрыл двери и вернулся в цзиньши.

— Чем он так рассердил тебя? — спросил он Вэй Усяня, садясь за стол и наливая свежий чай в пиалы.

— Ничем. Тебе показалось, — ответил тот. — У меня и так более чем в достатке дел кроме того, чтобы обучать вашу зелень.

— Чему обучать? — уточнил Лань Ванцзи.

— Этот хотел стрелять из лука. По крайней мере так он сказал.

— Ты хорош в этом.

— Что с того, что я хорош?

— Ты хорош, как учитель, — пояснил Лань Ванцзи.

— Что ты несешь? — почти прорычал Вэй Усянь.

— Ты заметил Вэнь Нина. В то время как никто в его собственном клане даже не знал, что он стреляет из лука.

— Случайность.

— Ты видел его впервые и проявил участие, попытался помочь стать лучше.

— Ерунда. Это было сто лет назад, в другой жизни.

— Спроси его, он наверняка помнит тот день, как вчера. Он ведь и сейчас зовет тебя Учителем.

— К чему ты клонишь? Хочешь, чтобы Основатель Темного Пути обучал адептов ордена Лань?! — Вэй Усянь почти кричал на него.

— Я не вижу проблемы, — серьезно и сдержано ответил Лань Ванцзи.

— Твой Учитель Лань даже запретил им просто говорить со мной! — сообщил Вэй Усянь.

— После твоего обучения здесь, на стене правил появилась еще одна тысяча. Почему именно этот один запрет так волнует тебя? Чжимин называет тебя Учителем. Он вероятно все же подумал, прежде чем поступить так. И конечно же он знал о запрете.

— Подумал? Но что он знает? Сколько ему лет?

— Пятнадцать.

— Ты издеваешься?

— Отнюдь. Чжимин здесь с рождения. Он довольно сознательный, — ответил Лань Ванцзи.

«Довольно сознательный,» — от него это было весьма достойной оценкой.

— Лань Чжань, ты что пытаешься сказать мне, что все еще может быть, как раньше? — чуть дрогнувшим голосом спросил Вэй Усянь.

— Ты все еще можешь заниматься тем, чем хочешь, — произнес Лань Ванцзи.

Вэй Усянь в ответ только скептически хмыкнул.

— Совет кланов окрестил тебя отступником и объявил наказание. Вчера Главы трех орденов пришли к тебе за советом. Ты оказался им нужен.

— И что? Мне теперь задуматься о мировом господстве? — усмехнулся Вэй Усянь.

— Мир переменчив, Вэй Ин. Ты все еще можешь делать то, к чему стремится твое сердце, — уверенно сообщил Лань Ванцзи.