***

Чуть покачиваясь, на воде плавали широкие зеленые листья. Жаркий летний вечер укрывался сумерками. Лотосы на озере складывали лепестки, прячась до утра. Вэй Усянь лежал, растянувшись на берегу, и так и задремал на теплой после знойного дня земле. 

Во сне он тоже гулял возле Пристани Лотоса и забрел к тому дереву, на которое взобрался в первые свои дни здесь. Подняв голову, он смотрел на ветви и будто бы видел там маленького мальчика, который так боялся, что не заметил, как обронил обувь. Над землей, прижимаясь как мог к шершавому стволу, он кажется ощущал себя немного в безопасности. Хотя вероятно забрался на самом деле не особенно высоко. «Я спущу на тебя собак, если посмеешь явиться снова» — резкие слова другого ребенка звучали в его голове. 

Он совершенно не хотел никого обижать, просто и правда боялся. И заплакал от страха, увидев целых трех собак, вокруг такого же, как и он тогда, маленького мальчика. Вэй Ин не просил забирать их. И не мог попросить вернуть. 

Наконец появилась шицзе, усталые руки отпустили дерево. Падать было больно. Но на руках у А-Ли у него все почти сразу же прошло. По дороге нашелся и А-Чэн. Они помирились. Тот обещал, что защитит его от собак.

Фиолетовыми всполохами вился Цзыдянь. Хорошо знакомый с этой плетью, он все же никогда не знал ее полной силы. Даже в тот день, когда все навсегда изменилось. Он готов был стерпеть. Если бы это спасло хоть кого-то, расстался бы и с рукой, взял бы меч в левую, так ли это сложно? Никогда теперь не узнать — могло ли это помочь? 

Мадам Юй ведь тоже была очень гордой. Надзорный пост в Юньмэне – от этого было не откупиться ни рукой, ни наверно даже жизнью Вэй Усяня. Мадам Юй была не из тех, кто склонится. 

«Они бы пришли все равно, рано или поздно, но явились сейчас из-за тебя!» Вся эта ругань, давно привычная, не очень-то брала его. Страшнее было за Цзян Чэна, который рвался помочь ему встать, не дать с ним ничего сделать. 

Тогда Цзян Чэн не хотел понимать, что вмешиваться ему нельзя. Ничего не желал осознать, даже когда Цзыдянь связал их, и лодка ушла от берега. И когда дядя Цзян также как Мадам Юй незадолго до этого отправил их дальше вниз по реке — Цзян Чэн тоже не хотел во все это верить. Все же это были его родители.

Вэй Усянь почувствовал, что стало трудно дышать, будто чьи-то руки все сильнее сжимались на его горле, слезы и горе звучали в словах: «Это все из-за тебя, ты виноват во всем!». Боль и смятение застилали разум шиди. Позже Вэй Усянь всегда объяснял себе это именно так. 

«Неважно, что он говорит, Цзян Чэн — единственный прямой наследника ордена, я должен защитить его». 

Тем страшнее было потерять его. Если бы не Вэнь Нин этот долг никогда не был бы исполнен. Он бы не смог вытащить брата из захваченной Пристани. Попытался бы, но наверняка просто сложил бы там свою буйную голову. Однако в тот раз судьба улыбнулась неожиданно щедро. Позже было куда как проще стараться не подвести ее. 

Девушка говорила где-то рядом с ним: «Вэй Ин, пожалуйста, держись, не засыпай. Осталось совсем немного. Уже почти все получилось. Не закрывай глаза. А-Нин, не молчи, поговори с ним.»

«Молодой господин Вэй, я тоже тут, с вами. Все идет хорошо. Сестра скоро закончит и даст вам лекарство. Вы сможете отдохнуть. Рана быстро затянется, силы вернутся. Все будет в порядке».

Кажется, тогда он все же потерял сознание, но позже, когда Золотое Ядро уже отделили и он успел почувствовать, как вся духовная сила покидает его тело. 

Немного странно признавать это, но, пожалуй, все, что случилось позже — встреча с Вэнь Чао и Мертвый Курган — произошло на самом деле с ним очень вовремя. Увидев Луаньцзан с высоты полета меча, он вдруг ощутил спокойствие и легкость, вместо того, что на самом деле чувствовал тогда в тот момент.

Спустя три долгих месяца. Поймав в руки Суйбянь, он снова смотрел в лицо шиди, думая про себя: «Значит, выбрался. Значит, смог, справился и все получилось. Глава ордена Цзян». 

А-Чэн тогда обнял его. Неожиданно. От этого показалось, что еще может получиться жить так, как это было прежде, раз «неважно, какую силу он использует, если выступает на нашей стороне». 

А дальше у него уже не было времени размышлять. Да и нужды в этом не оставалось. Потому что Вэй Усянь снова увидел шицзе. Ее руки дрожали, когда она прижалась к нему. Она очень старалась не плакать, потому что знала — ему тяжело видеть слезы. Она ни о чем не спросила. Тем сильнее ему хотелось рассказать ей всё. 

Но война помогла ему не сделать этого. А позже — вино, если он совсем не находил себе места. 

«Ты представляешь хоть, что мне приходится выслушивать из-за тебя?» «Ты обещал помогать и где твоя помощь?» «Ты что, Вэй Усянь, заразился геройством?!» 

Резко вздрогнув всем телом Вэй Усянь все-таки не очнулся от своего богатого на воспоминания сна. 

Он продолжал смотреть в искаженное гневом лицо шиди и на плеть Цзыдянь на его руке. 

«Беглый слуга! Предатель, — звенели слова. — Ты принял в сердце другую семью, вместо меня и шицзе!» 

Вдруг снова перед ним возникли Облачные Глубины, этот последний, очень неудачный разговор с шиди с глазу на глаз. Тогда он резко поднялся, чтобы уйти. Но сейчас, стоило ему отвернуться от Цзян Чэна, перед ним возникли собаки, псы-оборотни, только не один, а сразу трое. Сердце обдало ледяным ужасом. 

«Куда это ты собрался?» — с резкой усмешкой прозвучало за его спиной. «Посмотрим, как ты сможешь сбежать от меня! От них!»

 "А-Чэн, не надо! Прошу, убери их! Позволь уйти… Отпусти меня… А-Чэн!"

Звери стояли перед ним, Вэй Усянь не мог отвести взгляда, не мог ничего ощутить, кроме панического ужаса. Ему показалось, что он начал падать.

 «Хорошо, - подумал он. — Может быть, ничего не почувствую, когда они бросятся»

***

— Вэй Ин, — совсем рядом звучал чей-то голос. — Вэй Ин, очнись. 

Кто-то теребил его за плечо, не очень сильно, но настойчиво. 

Резко распахнув глаза, Вэй Усянь глубоко вдохнул. 

Вокруг было довольно темно, он еще не вспомнил, где находится, но почувствовав, что кто-то есть рядом, он инстинктивно схватился за него, прижимаясь изо всех сил. 

Горьковатый сандаловый запах окутал его.

— Лань Чжань, — позвал он, все еще не вполне справляясь с частым взволнованным дыханием. 

Вэй Усянь даже не задумался о том, как так вышло, что Лань Ванцзи был рядом с ним. И не просто рядом, а вероятно, спал вместе с ним, на одной кровати.

 — Я здесь, — тихо отозвался Лань Ванцзи, крепче прижимая Вэй Усяня к себе, положив ладонь на его затылок.

— Собаки в Ланьлине, — произнес Вэй Усянь, снова вздрогнув.

— Собаки? — переспросил Лань Ванцзи.

— Псы-оборотни.

— Они ловят тварей. Не опасны для людей.

— Спаси меня, Лань Чжань. Помоги мне! — голос Вэй Усяня почти срывался на крик.

— Тише-тише. Я с тобой. Мы в цзиньши. Тут безопасно.

— Держи крепче, — попросил Вэй Усянь немного сдержаннее и тише.

— Я держу тебя, держу, — прошептал Лань Ванцзи. — Что с тобой?

— Я… очень боюсь собак, Лань Чжань.

— Здесь их нет, — тихо и мягко произнес Лань Ванцзи. — Почему ты боишься?

Его голос, глубокий и близкий, помогал Вэй Усяню справиться с собой. Он немного выровнял дыхание, прислушался к ритму сердца Лань Ванцзи, сосредоточился на ощущении его рук, его тепла. 

Сейчас ему точно ничего не грозило, не пряталось в темноте, просто приснился кошмар.

— Я… искал, что поесть. Был еще слишком мал, чтобы хитрить или красть. Просто брал, что видел. Лотки довольно высоко, не разобрать, что там. Оставалось лишь, то, что падало под ноги. Не так уж и мало. Но вероятно собаки считали это своим. Отгоняли меня прочь. Кусали. Я пытался убежать, но они будто только того и хотели. Зубы и когти. Вздыбленная шерсть. Иногда мне удавалось избегать их. Иногда казалось, что они везде. Потом меня отыскал дядя Цзян и забрал в Пристань Лотоса. Первое, что я увидел там — был А-Чэн и его три собаки. Я закрыл глаза руками, чтобы не видеть. Мне казалось, я ушел довольно далеко. Но снова пришел туда, где собаки. Слезы сами побежали из глаз. Слишком маленький, я конечно не мог ничего объяснить. Дядя Цзян отослал тогда собак. А А-Чэн очень переживал об этом.

— Прости, — сказал Лань Ванцзи, вспомнив, как в сердцах вцепился зубами в руку Вэй Усяня в пещере под горой Муси. — Я не знал.

— О чем ты? — удивился Вэй Усянь. — Почти никто и не был в курсе. С тех пор я встречал собак лишь пару раз в торговых рядах в Юньмэне. Мчался к шицзе со всех ног. Рядом с ней они не трогали меня. Еще совсем мелким я научился довольно бойко лазать по деревьям. Потом — плавать. А после — парить на мече. У меня появилось довольно много возможностей оставлять их с носом. Хотя страх так и остался. Правда не сказать, чтобы я часто испытывал его. Даже забыл. Но вот, довелось вспомнить.

— Почти никто не знал… — повторил Лань Ванцзи. — Ты звал Цзян Чэна во сне. Просил отпустить тебя. Что ты видел?

— Я хотел уйти, но путь преградили собаки. Я просил его отозвать их, — сказал Вэй Усянь, на этот раз сдержав невольную дрожь. — Хотел уйти от неприятного разговора, чтобы не ссориться с ним опять.

— Ты говорил с ним, когда был в Ланьлине?

— Нет. Раньше. Много раньше, еще здесь, в дни совета, — ответил Вэй Усянь. — В Ланьлине, уже возвращаясь, я встретил пса-оборотня. После узнал, что это клан Цзинь недавно пустил в город собак, чтобы охраняли от злых тварей … и от меня.

— От тебя?

— От Старейшины Илина. По крайней мере так говорят люди в городе.

— Ты слушал разговоры в городе?

— Нет. Просто случайно столкнулся с одним человеком.

— С кем?

— Еще ребенок. Девочка лет тринадцати.

— Она осталась в Ланьлине?

— Нет. Она в Цайи.

— Это хорошо.

— Хорошо?

— Меньше свидетелей. Лучше, чтобы их не было и вовсе.

— Лань Чжань, твой голос звучит так, будто ты собрался кого-то убить, — попытался пошутить Вэй Усянь.

— Возможно, и стоило бы, — как всегда ровно произнес Лань Ванцзи.

— Эй, это же гости на свадьбе шицзе и стражник у входа в Башню Кои. Не знал я, Лань Чжань, что ты так беспощаден.

— Собака, — произнес Лань Ванцзи.

— Что? — сначала не понял Вэй Усянь. — А. Ты имеешь ввиду, что пес способен узнать человека, как бы он ни выглядел? Но он не гнался за мной и не привел никого. А мертвый пес-оборотень — это, поверь, только лишние подозрения. Обычный человек не способен лишить жизни такое животное. Значит, дело рук заклинателя. А это резко сужает круг подозрений.

— Тоже верно, — согласился Лань Ванцзи.

— Есть еще кое-что, — спустя минуту тишины сказал Вэй Усянь.

— Мгм? — прозвучало вопросительно.

— Цзинь Цзысюань как-то странно говорил о Цзян Чэне. Как будто пытался предупредить, чтобы я не особенно доверял ему. Фактов он не назвал. Лишь сказал, якобы со слов шицзе, шиди считает, меня надо держать от мира заклинателей подальше. Можно подумать, я в него лезу? Сами же пришли целой толпой. И он тоже был там. Теперь, что в итоге я еще и виноват в этом? Потом этот проклятый пес… я бы и забыл до вечера то, что говорил Цзысюань, если бы не: «Они защищают от тварей и Старейшины Илина». Лань Чжань, скажи мне, я наконец начал сходить с ума? Я сам — предатель? Или это меня предали? Где ложь? Где правда? Как мне понять? Чему верить?

— Слишком мало фактов, — ровно произнес Лань Ванцзи. — Чтобы решать. Лишь слухи и домыслы. Нужны действия.

Вэй Усянь перевел дыхание.

— Цзысюаню я так и сказал. Только… я… — повисла небольшая пауза, пока он подбирал слова. — Будто стою сейчас на плоту на быстрой и бурной воде. Без прочной опоры. Раньше я мог увидеть причины, объяснить, оправдать, понять. Я мог управлять этим, я видел курс, ощущал связь. Сейчас не осталось ничего из этого. И я не знаю, к чему и куда это приведет нас. Я лишь могу не оказывать сопротивления. Смотреть. Наблюдать. Я бы мог отпустить, позабыть все эти муторные вопросы. Я бы может даже и хотел этого. Но ни за что не смогу ему противостоять.

— Отпусти это, — повторил Лань Ванцзи.

— Что?

— Ты сказал только что, что хотел бы отпустить — отпусти. Не пытайся удержать против воли, против стремления собственного сердца. Мир переменчив. Иногда нужно отпустить, чтобы понять, что происходит.

Вэй Усянь протяжно вздохнул, ощутив не то чтобы облегчение от прозвучавших слов, но хотя бы осознавая себя ближе к реальности. В которой на не особенно широкой кровати в данный момент помещались целых три человека. А-Юань безмятежно и крепко спал у левого бока Вэй Усяня. В то время как справа и в основном почти сверху помещался Лань Ванцзи.

— Лань Чжань, похоже, твое представление о подобающих для сна позах заметно изменилось, — не смог не заметить он с легкой усмешкой.

— Прости… я, — Лань Ванцзи попытался приподняться на руке, но Вэй Усянь удержал его:

— Не двигайся. Ты у самого края. Как ты вообще ухитрился до сих пор не упасть? Не вздумай теперь уйти. Раз лег так, то и оставайся на месте. Вдруг мне снова приснятся собаки? Ты нужен мне здесь. Я подержу тебя, чтобы ты не соскользнул с кровати.

Лань Ванцзи медленно опустился обратно. Его голос прозвучал так, как Вэй Усянь любил слушать больше всего — внутри и снаружи одновременно:

— Мне очень хотелось заснуть с тобой рядом.

— Разве же я возражаю? Сделай это еще раз. И оставайся так на всю ночь.

***

— Глава ордена Лань!

Вэй Усянь увидел Лань Сиченя вдалеке, в конце проулка и, конечно, тут же забыл о правиле «шуметь запрещается». Однако Первый Нефрит Лань никак не отреагировал ни на его окрик, ни на нарушение. 

Вэй Усянь же совершенно не собирался отпускать его. Перейдя на бег и достигнув другого края проулка, он неожиданно обнаружил, что Лань Сичень все также далеко от него.

— Глава ордена Лань!

Совершил Вэй Усянь второе нарушение. Все с тем же результатом.

— Ты же не можешь не слышать меня! — воскликнул он и произвел ещё одну попытку сократить разделяющее их расстояние. 

Теперь цель вроде бы немного приблизилась. Но тут фигура Лань Сиченя снова свернула и исчезла из поля его зрения. 

Вэй Усянь уже было подумал, что обознался. Но сразу же перестал сомневаться в себе и махнул по крышам. Наконец спрыгнув прямо на пути Первого Нефрита Лань, он выпалил:

— Что? Думал, отдал мою флейту Лань Чжаню — и избавился от меня насовсем?

Таким молчаливым, огорченным и отстранённым одновременно Вэй Усянь ещё никогда не видел старшего из двоих братьев Лань.

— А разве я тебе нужен? Или должен что-нибудь? — даже голос Лань Сиченя прозвучал почти безнадежно.

Вэй Усянь подошёл ближе к нему. Он немного запыхался от бега, и ему никогда не составляло большого труда притвориться внезапно ослабшим до потери сознания. 

Уловка была вполне очевидной. Но Лань Сичень купился на нее сполна. Подхватив Вэй Усяня под руку, он с тревогой спросил:

— Что с тобой? Ты ранен?

Тут же открыв глаза, Вэй Усянь честно признался:

— Вообще-то нет. Но ты произносишь вопросы, ответы на которые вполне известны и мне, и тебе. Это не очень-то похоже на тебя, поэтому… можно сказать, я не нашел ничего лучше, чем…

— Ты! — воскликнул Лань Сичень, все ещё продолжая тем не менее поддерживать его.

— Нелепый, — подсказал Вэй Усянь, выпрямляясь.

— Ты просто невыносим! — возмущённо вскричал Первый Нефрит Лань. — Исчезаешь! Появляешься! Ну, почему ты — такой?!

— Ты научился шуметь на улицах? — спросил Вэй Усянь. — Давай, поговорим спокойно? Только не в ханьши, пожалуйста. А там, где мы сидели втроём с Цзян Чэном, когда обсуждали сознание Печати. Так красивый вид. И мне было тогда очень легко и приятно.

— Рад, что здесь есть места, которые по нраву тебе, — вздохнул Лань Сичень.

Вэй Усянь закинул ему руку на плечо и пошел рядом:

— Ты почему смурной такой? Что у тебя случилось?

— Вэй Ин, не надо. Если собираешься продолжать поступать в том же духе, что и прежде, зачем делать вид, что тебе не наплевать на то, что меня беспокоит?

Он попытался сбросить его руку, но Вэй Усянь не отпустил его:

— Мне вовсе не наплевать, — заверил он.

Лань Сичень только снова вздохнул и остаток пути молчал.

Когда они дошли, Вэй Усянь выбрал место под навесом в тени, усадил Лань Сиченя за столик, налил чая ему и себе. Отпив из своей пиалы, он честно подождал немного, глядя на все ещё не рассеявшуюся над горами туманную дымку, несмотря на уже изрядно позднее утро. 

«Даже когда молчишь, ты все равно не Лань Чжань,» — подумал Вэй Усянь и невольно улыбнулся, вспомнив, как Второй Нефрит дважды заснул рядом с ним за минувшую ночь. 

До сего момента Вэй Усянь не задумывался, почему так вышло. Утром же он и вовсе обнаружил себя в одиночестве, потому что как всегда спал куда дольше положенного в Облачных Глубинах подъёма, и сигнальный колокол ему в этом совершенно не мешал. 

В итоге небезуспешная попытка поспать втроём на одной кровати казалась ему чем-то средним между явью и сном. Но сейчас вдруг вспомнилось чётче, как Лань Чжань лежал рядом и наполовину поверх него. Как слышалось и ощущалось его дыхание. Как он придерживал его через спину, а тот перекинул руку через него к мелкому, чтобы касаться обоих.

— О чем ты думаешь? — прервал его мысли Лань Сичень.

— О том, что ты — не Лань Чжань, — с обескураживающей искренностью ответил Вэй Усянь, посмотрев на Первого Нефрита Лань, снова обращая к нему свое внимание. — Поговорим, наконец?

— В прошлый раз ты не особенно хотел этого, — голос Лань Сиченя прозвучал немного глухо.

— Ты успел завести на меня обиду за эти дни? Зачем так скучно проводишь время?

— Вэй Ин! Прекрати эти свои… шутки! Я всякий раз пытаюсь найти хоть какой-то способ понять, но ты… Почему ты просто поставил меня перед фактом? Допустим, да, я тебе не Глава. Но разве… я совсем не имею никакого значения в твоих глазах, чтобы сказать заранее, предупредить?

— Твоя жена уже чуть не побила меня за это сегодня.

— Что? Мы с Вэнь Цин ещё не супруги. Я ей ничего не говорил. Не виделся даже.

— А не виделся-то по какой причине? Теперь понятно, почему она бросилась меня обнимать.

Лань Сичень с трудом проглотил рвущийся из горла крик негодования и отчаяния. 

Наконец он попросил:

— Пожалуйста, никогда больше не поступай так.

— Да, как? — искренне удивился Вэй Усянь.

— Не являйся в последний момент. Не обрывай разговор. Не уходи, если тебя просят остаться.

— Буду думать, что ты беспокоишься. Буду надеяться, что не обо мне.

— Вэй Ин! Да, что ты за человек? Ладно я. Но о ребенке, о Вэнь Нине о других ты подумал?

— Ты снова пытаешься сказать, что я о чем-то не подумал? — в голосе Вэй Усяня явно прозвучали жёсткие нотки, но буквально через мгновение интонация смягчилась. — Прости, что ушел так. О том, с чем оставил тебя в тот момент, я действительно не подумал. Спасибо, что не попытался остановить. Ты ведь мог бы. Сам или отправить людей, чтобы не дать мне уйти из Гусу.

— Если брат отпустил тебя и ничего не сказал мне… — покачал головой Лань Сичень. — Что бы я мог… Разве бы я смог?

— Тогда тебе стоит просить его, а не меня, чтобы не поступал так больше.

— Нет, — возразил Лань Сичень. — Вовсе нет. Я доверяю его мнению, его решениям. Я лишь хотел бы тоже быть немного в курсе ситуаций. Хотя бы таких важных и все же касающихся моего ордена, хочешь ты того или нет.

— Я уже извинился за это, — напомнил Вэй Усянь.

— Да. Конечно, — проговорил Лань Сичень и как-то снова сник.

— Ты рассказал дяде о своем намерении жениться? — спросил Вэй Усянь.

— Да, — вздохнул Лань Сичень. — Иначе все равно никак. Только… — он чуть махнул рукой и замолчал.

— Они же не могут в самом деле запретить тебе, — заметил Вэй Усянь. — Твой дядя и совет Старейшин.

— Не могут, — согласился Лань Сичень. — Только какая жизнь ждёт ее здесь, если все будут против?

— Твой дядя и старейшины — это ещё не все. Да и формально, с чего бы? Совет кланов все-таки восстановил права для ветви клана Вэнь, к которой принадлежит Вэнь Цин. Она — целительница, которая никогда ни с кем не воевала.

Лань Сичень посмотрел на него, кажется, с лёгкой надеждой.

— Не тревожься об этом, — сказал Вэй Усянь. — Вэнь Цин — очень хорошая. Она сможет поладить со всеми. Она ведь все понимает. Конечно, трудности будут. Но все это преодолимо.

— Дядя… напомнил мне об отце, — тихо произнес Лань Сичень. — О том, что тот также пошел необдуманно против всех, а в итоге всю жизнь расплачивался и обрёк на заточение мать…Я понял, что я не хочу…

— Чего не хочешь?

— Искупать проступок в уединенной медитации. Отдать кому-то другому на воспитание своих детей…

— Но ведь ты и не должен, — сказал ему Вэй Усянь. — Это твоя жизнь. Она должна быть и будет такой, как ты хочешь.

Лань Сичень едва заметно кивнул ему.

— Спасибо.

— Да вроде и не на чем, — улыбнулся в ответ Вэй Усянь. — Вообще-то мне нужна твоя помощь.

— Говори, — тут же предложил Лань Сичень, готовый серьезно и внимательно слушать.

— Твоя зелень… Парочка старших учеников ордена, один из которых чуть не довел до смерти другого. Давай, пожалуйста, сделаем с этим что-то?

— Что ты предлагаешь?

— Если мне все же можно учить стрелять из лука одного, то мне как минимум нужно место здесь в Облачных Глубинах для этого. И чтобы второй перестал сходить с ума… если ему так уж нужно подраться со мной — не вопрос. Хотя я бы конечно предпочел договориться.

— По… подраться? — переспросил Лань Сичень. — То есть как? Зачем это?

— Да откуда же мне знать? Но если это дитя при виде меня хватается за меч…

Лань Сичень моргнул, демонстрируя крайнюю степень изумления.

— Уф, — выдохнул Вэй Усянь. — Да, в общем… Он как-то выловил меня на улице с целью узнать, зачем я спас ему жизнь. Это он так сказал, я просто повторяю его слова… Тогда конечно разговор у нас с ним не особо получился. Удивительно признавать, но мне вообще сложно найти подходящие выражения для всего этого. Без разницы, что другие думают о моем Пути, но… это какая-то крайняя крайность. Раз уж я остаюсь здесь… И хотел бы кроме всего, чтобы некоторое время здесь также оставался А-Юань, все это нужно как-то… урегулировать.

— Я говорил с дядей об этом, — сказал Лань Сичень. — Но я… не знал о твоей встрече с А-Шэном. Что он пытался сразиться с тобой… — он покачал головой удрученно.

— Он не пытался, — поспешил заверить Главу ордена Вэй Усянь. — Я сам виноват. Мгм. Как всегда, наговорил лишнего, — произнеся «мгм», он чуть не рассмеялся в голос, но сдержался. — Поэтому я честно говоря хотел бы поговорить с вами всеми вместе. С тобой и с обоими детьми. Внутри ордена не должно быть распрей. Тот, кто сеет их, должен либо пересмотреть свое мнение и поступки, либо уйти.

— Уйти? — снова переспросил Лань Сичень.

Вэй Усянь кивнул:

— Если… Кстати, ты сказал, что говорил с дядей. О чем?

— О тебе, — чуть пожал плечами Первый Нефрит. — Он конечно помнит тебя со времен обучения и этого твоего «четвертого способа» не забыл. Как и тогда, он раз за разом приходит в ярость. Ведь он думал, что тогда ты лишь дразнил его. А после…

— Тогда я и правда дразнил его, — вставил слово Вэй Усянь. — Я вовсе не… По крайней мере тогда, в тех словах не было особого смысла. Про усмирение вод я и вовсе вспомнил случайно, — он чуть вздохнул и добавил. — Довольно много случайностей, если так посмотреть.

— Так или иначе дядя много думал о тебе, — сказал Лань Сичень.

— Я всегда перегибаю палку, — усмехнулся Вэй Усянь.

— Он и правда как-то в сердцах запретил детям общаться с тобой, — пояснил Лань Сичень. — Темная энергия… все еще мало изучена и опасна. Ее природа считается порочной, так как суть ее все еще способна наносить вред телу и душе.

Вэй Усянь чуть поморщился.

— Мне это известно, — он хотел сказать что-то еще, но сдержался. — Я понимаю, о чем ты. Можешь продолжать.

— Остаются опасения, что дети заинтересуются твоим Путем. Что появятся последователи. Если не клан, то свободные заклинатели.

Вэй Усянь лишь кивнул.

— Темная ци может легко дать заклинателю большую силу, - продолжил Лань Сичень. — Говорят о возможном хаосе из-за этого, о жажде власти и крови.

— Тем временем Сюэ Ян искупает вину под присмотром в составе стражи Благоуханного Дворца. И появляется в городе. Вероятно, довольно свободно. Этого все еще мало, чтобы прижать Цзинь Гуаньшаня, я понимаю. Но все же. Как-то… неоднозначно выглядят изложенные тобой опасения. Если конечно…

— Если конечно не считать, что Сюэ Ян тоже довольно молод и может быть вдохновлен слухами о Старейшине Илина, — заметил Лань Сичень. — Однако, новости у тебя… Слов у меня нет. Вроде, к тому и вели. Только пойди угадай, к чему в итоге-то придем теперь со всем этим.

— Гадать не будем, — покачал головой Вэй Усянь. — Я не думаю, что по причине моей вылазки или по какой другой, кто-то пойдет сразу твои стены осаждать. Максимум поговорить пожалуют. Здесь безопасно. Я бы хотел, чтобы А-Юань побыл тут несколько дней, и чтобы старший зеленоглазый не таскался на ту сторону горы.

— Тебя кто-то видел? — с заметной долей тревоги спросил Лань Сичень.

— Многие. Я же не умею быть невидимым. Но дело не в том, что могли узнать. Это нужно еще как-то доказать. А вот пес этот… — Вэй Усяня буквально передернуло от воспоминания.

— Что за пес? — меж тем попросил объяснений Лань Сичень.

— Пес-оборотень, — произнес Вэй Усянь. — Якобы их выпустили в Ланьлин не так давно, чтобы охраняли от темных тварей… и от меня.

— Но они же не трогают людей, — с сомнением произнес Лань Сичень.

— Даже если и не трогают, их внешний вид не обманет, узнают знакомый запах, — заметил Вэй Усянь.

— Это верно. Но тогда нужно чтобы зверь видел тебя раньше. Чтобы узнать ему нужно что-то, что наведет его на твой след.

— Мгм, — задумчиво протянул Вэй Усянь. — При желании, вероятно, найти возможно.

— Да где? Ты не был в Пристани почти год. Да и… прости, это же невероятно, чтобы кто-то оттуда... — Лань Сичень осекся.

— Кто знает, — вздохнул Вэй Усянь. — Многое из того, что есть, когда-то казалось невероятным.

— Ты… подозреваешь кого-то?

— Нет, — Вэй Усянь покачал головой. — Нет. Я просто… хочу защитить тех, кто мне дорог. И…надеюсь, что не от тех, кто мне дорог не меньше.

— Вэй Ин… — Лань Сичень не удержался и протянул к нему руку. На этот раз Вэй Усянь не убрал своей руки. — Ты не похож на того, кто говорит подобное без причины. Расскажи мне. Пожалуйста.

Вэй Усянь произнес после небольшой паузы.

— Да… еще тогда, когда совет кланов был здесь, в Облачных Глубинах… в общем А-Чэн предложил мне вернуться в Пристань. Но я отказался.

Лань Сичень сходу не нашелся, что сказать.

— Я не думаю на самом деле, чтобы тот разговор обернулся чем-то серьезным, — продолжил Вэй Усянь. — Многое стало слишком сложным в последнее время. Можно делать сотню и тысячу предположений о происходящем — а всего все равно не учтешь. Я не хочу сомневаться, предполагать. Просто увидеть, что будет. Но при этом сохранить тех, кто рядом. Чтобы они могли жить более или менее спокойно. Тем более я не хочу вмешивать во все это детей. Старших или младших. Пусть учатся убивать тварей, а не ищут себе врагов среди совершенствующихся. Враги прекрасно найдутся сами. Для этого вовсе не нужно жить в ожесточении. Ты просто должен быть готов ко всему, вот и все. Поэтому давай найдем старших. И если А-Шэн держит на меня сердце, не мешай ему выплеснуть это. Пусть делает, что желает. Это лучше, чем скрыть внутри и травить себя.

— И что? Мне просто смотреть, если он вздумает сразиться с тобой?

— Ты можешь дать разрешение, — сказал Вэй Усянь. — Никто не пострадает. Я обещаю тебе.

— Ты так уверен?

— Уверен.

Лань Сичень довольно долго раздумывал над этим, потом кивнул:

— Ладно. Раз ты уверен… Постой, ты хочешь, чтобы Чжимин тоже видел, даже если дело дойдет до поединка?

— Оно наверняка туда дойдет, — кивнул Вэй Усянь. — И да, я хочу, чтобы он видел. Ему это только на пользу. Ты мне нужен в том числе для того, чтобы присмотреть за ним.

— Это — кошмарная затея, — вздохнул Лань Сичень.

— Не хуже, чем драка на улице, — возразил Вэй Усянь.

Глава ордена еще некоторое время молчал, но все же согласился и с этим.

Допив чай, они покинули живописную смотровую площадку, Вэй Усянь не хотел откладывать задуманное. 

Однако, по дороге они встретили сначала вовсе не тех, кого собирались. Младший ученик вывернул на улицу, по которой они шли, почти бегом, хотя с некоторой натяжкой это все еще можно было назвать шагом. Вэй Усянь усмехнулся подобному варианту самосовершенствования, ведь ходить таким образом дитя определенно училось некоторое время. Все-таки правила не бегать и не шуметь дети не могут выполнять постоянно. 

Тем временем малыш, завидев их, перешел на вполне нормальный для себя шаг, учтиво и даже изящно поклонился обоим. «А-Юаню до него еще тренироваться и тренироваться?» — подумал про себя Вэй Усянь, но тут его схватили за ногу и не осталось сомнений в том, что перед ним как раз пример, которому однажды и начал следовать мелкий.

Лань Сичень уже было собрался сделать ребенку замечание, но Вэй Усянь поймал его взгляд и отрицательно покачал головой. Потом он нагнулся и поднял ребенка на руки. Тот просто сидел у его ног, не держась особенно крепко, поэтому поднять его труда не составило. Оказавшись почти лицом к лицу со взрослым, ребенок уперся ладонью ему в плечо и опустил взгляд, как бы желая отстраниться или освободиться. Все-таки орден Лань требовал ото всех уважать личное пространство.

— Не нравится? — спросил Вэй Усянь.

— Я уже взрослый, — пробормотал ребенок, немного обиженно.

— Конечно, взрослый, — согласился с ним Вэй Усянь. — Можешь быть даже немного выше, чем взрослый, — он развернул малыша, пересаживая его себе на плечо. — Смотри вокруг. Интересно?

Малыш не ответил, потому что действительно посмотрел по сторонам и забыл слушать, о чем с ним говорят. 

Вэй Усянь усмехнулся, вполне верно угадав причину молчания. Пройдя с ним немного, он опустил ребенка на землю:

— Куда ты шел?

— Увидеть Ханьгуан-цзюня. Узнать про А-Юаня, — малыш улыбнулся. — Теперь братишка больше не будет грустным, раз все вы снова здесь, у нас.

— Они, должно быть, оба в цзиньши, — сказал ему Вэй Усянь. — Иди, раз шел к ним, — он поклонился ребенку на прощание. 

Тот, как положено, ответил обоим старшим и отправился дальше, через пару десятков шагов все же сорвавшись на бег от переполняющих его чувств.

Вэй Усянь улыбнулся, глядя ему вслед, и они двинулись с Лань Сиченем дальше в направлении домиков, где проходили занятия учеников. 

Поглядывая по сторонам, Вэй Усянь наконец выбрал место и остановился, проговорив:

— Я подожду тебя здесь.

— Не пойдешь дальше?

— Не думаю, что сейчас это удачная идея. Найди их и приведи сюда. Место для нашей встречи здесь вполне подходящее.

Вэй Усянь выбрал один из открытых павильонов, окруженный раздваивающимся руслом ручья. К нему вели аккуратные, довольно узкие мостики. Весело журчала вода. Несколько сосен поблизости давали легкую тень и тонкий аромат разогретой солнцем смолы.

Лань Сичень отправился за учениками, а Вэй Усянь устроился под сводом беседки в тени, в позе для медитации, слушая торопливую речь маленького горного потока. От воды дул едва заметный ветерок, чуть перебирающий его длинные волосы и алую ленту в них. 

Обитель казалась и впрямь как специально созданной для покоя и созерцания. Стоило принять правильную позу и соответствующим образом настроить дух, как плавное чувство гармонии с окружающим миром сразу разливалось внутри, заполняя сознание до самых краев. 

Даже прикрыв глаза, все еще можно было видеть немного скупую на вкус Вэй Усяня, насыщенно темную зелень среди гор в легкой дымке туманных облаков, которая никогда не исчезала полностью, лишь расступалась под солнцем, продолжая создавать ощущение, будто это место вовсе не принадлежит земному, а парит над ним, не поднимаясь правда при этом особенно высоко.

Прошло вроде бы совсем немного времени, когда слуха Вэй Усяня достигло обращенное к нему:

— Учитель Вэй.

Погруженный в созерцание, Вэй Усянь не различил звук шагов подошедших к нему заклинателей. На самом деле он и вовсе не старался быть на стороже, успокоив все чувства. 

Услышав голос, он сначала обернулся и только потом поднялся на ноги, чтобы поприветствовать учеников. 

На лице одного сияла улыбка, другой старался быть сдержанным, но в его темных глазах сверкал гнев, граничащий с ненавистью. 

Это заставило Вэй Усяня задуматься. Он хорошо помнил, что в первую их встречу у библиотеки юноша по имени Лань Дэшэн скорее демонстративно не замечал его, говорил нарочито грубо, поучая другого, но тогда Вэй Усянь наверняка знал, что ничего личного А-Шэн к нему не испытывал. Сейчас же все выглядело уже совершенно иначе. И вероятно уже было так в тот злополучный день, когда Лань Чжимин бросил свой нож. "Что-то произошло между ними?" — предположил про себя Вэй Усянь. 

Все это время он смотрел именно на А-Шэна. Их противостояние взглядов грозило затянуться навечно, потому что Вэй Усянь его попросту не замечал, в то время как взгляд старшего ученика из клана Лань мог бы легко проделать в нем сквозную дыру, если бы только тот умел использовать для подобного взгляд.

— Прости, я неучтиво в прошлый раз обошелся с тобой, — наконец произнес Вэй Усянь, обращаясь к нему. — Давай поговорим сейчас еще раз, если уж ты искал разговора?

— Нет больше нужды в словах, — низко и глухо прозвучал голос молодого заклинателя. — Я все равно не изменю своего мнения.

— Какого мнения? О чем? — переспросил Вэй Усянь.

— О вас, — коротко и сурово ответил юноша.

— Шэн-сюн, прошу не начинай, — тихо и немного горько произнес Лань Чжимин.

— Напротив, — возразил ему Вэй Усянь. — Мне интересно услышать. Пожалуйста, не вмешивайся, А-Мин, хорошо?

Юноша кивнул и поклонился.

— Вы не можете называть его так! Вас вообще не должно быть здесь! — голос Лань Дэшэна сделался еще резче.

— А-Шэн, — произнес на этот раз Лань Сичень. 

Но Вэй Усянь поднял руку, остановив его:

— Глава ордена, прошу вас, лучше послушаем его. Вероятно, у юноши есть свои причины, свой взгляд на происходящее.

— Темная энергия разрушает тело и душу, пробуждает сущность убийцы и лишает заклинателя рассудка, — произнес молодой заклинатель. — Всякий, рискнувший связаться с ней, должен быть уничтожен. На Темном Пути нет добра.

— Ты чувствуешь Темную ци сейчас? — спросил Вэй Усянь.

— Нет, — произнес Лань Дэшэн. — Но это ещё не значит, что ее действительно нет.

— Считаешь, использование энергии может быть настолько скрыто?

— С Темной ци никогда не знаешь точно. Она мало изучена.

— Как изучить, если всякий, связавшийся с Темной энергией, должен быть уничтожен?

— Не играйте словами! Не пытайтесь сбить меня с толку!

— Я лишь повторил твои собственные слова, - спокойно уточнил Вэй Усянь.

— Конечно. Все именно так и происходит. Вы заставляете сомневаться, смотреть по-другому, переманиваете таким образом на свою сторону одного за другим. Этому, — он кивнул на своего сверстника — и вовсе нравится уже то, что вы всегда нарушаете правила.

— Неправда! Шэн-сюн, все совсем не так! — воскликнул Лань Чжимин. Он-то хорошо помнил, как Основатель Темного Пути неоднократно осуждал пренебрежение к правилам ордена.

Вэй Усянь бросил на него короткий взгляд, а Лань Сичень тронул за плечо и после жестом показал встать рядом с ним.

— Переманиваю на свою сторону? — переспросил Вэй Усянь у Лань Дэшэна.

— Чтобы захватить власть, нужно разделить кланы. Заставить их враждовать. Прикрывая вас, мой клан выходит против других.

— В некотором роде так и есть, — согласно кивнул Вэй Усянь. — Но все же твой Глава, Глава Не и один из Цзинь — все ещё братья.

— Что с того? Их также можно разделить. Вопрос времени и поступков.

— Что ж, может быть, ты и прав, — согласился Вэй Усянь.

— Поэтому я и хочу остановить вас.

— Вообще-то я не намеревался никого ссорить, — заметил со всей искренностью Вэй Усянь.

— Не думаю, что вы бы признали, даже если бы и собирались.

— Тогда можем просто подраться, — чуть пожал плечами Вэй Усянь.

Лань Сичень строго посмотрел на обоих, но возражать не стал.

— Хотите, чтобы я тоже нарушал правила? На глазах моего Главы?

— И этого я на самом деле вовсе не хочу. — сообщил Вэй Усянь. — Но если лишь присутствие Цзэу-цзюня тебя сдерживает, стоит ли и в самом деле говорить о правилах? Ты ведь довольно легко нарушаешь их, верно?

Лань Дэшэн сделал шаг вперёд, Лань Чжимин дернулся следом, но Лань Сичень удержал его за руку и тихо произнес:

— А-Мин, пожалуйста, не вмешивайся.

Юноша чуть покраснел, а после краска сбежала с лица. Лань Сичень понял, что удержать его может оказаться непросто.

— Тогда на улице, когда обнажил меч и подошёл ко мне со спины, ты хотел подставить А-Мина. За что? — спросил Вэй Усянь.

Юноша не ответил на эти слова, лишь шагнул ещё ближе к предполагаемому противнику.

— Считаешь, поединок возможен, лишь когда у обоих в руках меч? — задал следующий вопрос Вэй Усянь. — Ладно, меня ты можешь равнять с темной тварью, к которой нет нужды применять правила. Но зачем же так подло поступать с братом по ордену? Лишь за то, что он пытался поговорить со мной?

— Всего раз увидев, он стал бегать за вами, как шавка! Это недостойно нашего клана, — сердясь все больше, прорычал Лань Дэшэн.

— То, что делал ты, на твой взгляд более достойно?

— Если слова не действуют, подойдёт всякий способ!

— Отлично. Тогда, обнажи свой меч.

— Я не подниму клинка против безоружного, — попытался отступить Лань Дэшэн.

— Когда ты выхватил меч на улице, такая мысль тебя не остановила. Ты всё-таки смог смириться с тем, что темная тварь спасла тебе жизнь?

Меч Лань Дэшэна покинул ножны, описав широкий круг.

— Осторожнее, — предостерег его Вэй Усянь. — Не задень своих. Там ведь всё-таки Глава твоего ордена.

Лань Дэшэн лишь сощурился и нанес удар. Он возможно был весьма искусен в фехтовании, но сейчас ярость и растерянность в новой, не совсем понятной, ситуации в значительной мере мешали ему. Вэй Усяню не составило труда уклониться от его меча. Следующий выпад был более точный и резкий. И все же растерянность юноши пока что никуда не девалась.

— Ты должен понимать, чего хочешь, — подсказал ему Вэй Усянь. — Просто заставить меня побегать? Прорезать одежду клинком? Оставить порез или ранить серьезно?

Невольно слушая его, Лань Дэшэн замедлился, а после будто в ярости на самого себя за уделённое словам Вэй Усяня внимание, провел серию атакующих ударов. 

На этот раз Вэй Усянь тоже не остался в долгу. Он бросил на меч два талисмана, после чего сияние духовных сил в нем почти иссякло. Юноша с недоумением и почти ненавистью глянул на свой клинок. Это все ещё было довольно грозное оружие, хотя в сражении с другим заклинательским мечом было бы уже бесполезно. Однако, у Вэй Усяня не было меча. Поэтому попытки атаковать продолжились. 

На этот раз юноша и правда заставил его побегать. Но в итоге Вэй Усянь перемахнул через крышу павильона и быстро оказался у него за спиной, а также позади Лань Сиченя и Лань Чжимина. У него было достаточно времени, чтобы выбросить заклинание или талисман, но он просто обошел адептов Лань, не участвующих в поединке, и снова оказался к Лань Дэшэну лицом к лицу. 

Тот тут же бросился в атаку.

— Ты до сих пор не принял решения, — подметил Вэй Усянь. — И все ещё думаешь, что я безоружен. Хотя уже знаешь, что это на самом деле не так.

С этими словами он бросил ещё один талисман. Юноша инстинктивно поймал его на клинок.

— Зачем ловить, если знаешь, что это ослабляет твой меч? — поинтересовался Вэй Усянь, на этот раз правда едва не поплатившись за свою болтовню.

Уклоняясь он был вынужден не просто пригнуться, а быстро упасть. Но поднялся на ноги он с такой же поразительной скоростью. Разговаривать он правда теперь перестал. Зато, нырнув под очередной удар, ухитрился поставить юношу на колени и отскочил, снова избежав встречи с духовным оружием молодого заклинателя.

— Ты неплохо обращаешься с мечом, но вместе с тем, не знаешь, что им сейчас делать. Потому что тебя учили выходить с мечом против меча. Другого ты не умеешь.

Это умозаключение окончательно вывело юношу из себя. Он стал вкладывать в движения предельные силы. И все же не смог понять, как Вэй Усянь вдруг оказался так близко, что смог поймать его за запястье, выворачивая его так, что удерживать меч стало невыносимо больно.

— Это все ещё можно назвать поединком, но не фехтованием, — сказал он при этом. — Я могу научить тебя противостоять, если захочешь.

Лань Дэшэн ни в какую не хотел ронять свой меч, но Вэй Усянь и не доводил захват его руки до конца. Быстрым движением он заставил юношу потерять равновесие, а сам тем временем отступил подальше. 

Однако меч молодого заклинателя уже немного восстановился после воздействия талисмана, и Лань Дэшэн пустил его лететь следом за Вэй Усянем. Лань Чжимин невольно вскрикнул. Но в последнее мгновение Вэй Усянь успел убраться с траектории полета меча, показав при этом почти предельную скорость собственной реакции. Когда юноша попытался призвать свое оружие обратно, Вэй Усянь ловко поймал его за рукоять. 

Этот простой трюк имел неожиданно ошеломляющий эффект. Хозяин меча застыл на месте и, кажется, даже дышать перестал.

— У меня нет духовных сил, чтобы использовать меч заклинателя, — пояснил Вэй Усянь. — Но это не означает, что я не могу перехватить его, особенно, когда в нем почти нет собственной силы.

Лань Дэшэн молчал, но выглядел при этом так, будто его громом поразили. Наконец, он произнес глухо:

— Вы… то что вы сказали сейчас — это правда? — казалось, ему сложно было даже повторить это вслух — У вас нет духовных сил?

— У меня нет, — чуть пожал плечами Вэй Усянь. — Это для тебя что-то меняет?

— Вы не постигаете бессмертие и не ищете его, довольствуясь уделом смертных?

— Звучит так, будто лучше умереть, чем быть просто человеком, — заметил Вэй Усянь. — Но я люблю жизнь. А бесконечна она или предельна — невелика разница.

— Значит… Обречь мир заклинателей на вечное кровопролитие, вы не можете?

Вэй Усянь лишь покачал головой, с трудом сдержав усмешку, и повторил только:

— Я могу научить тебя противостоять мне. Если ты хочешь.

— Но почему? Зачем вам может быть это нужно?

— На Темный Путь приходили до меня. Будут приходить и после. Мир разнообразен. Никогда не знаешь, с чем придется столкнуться в следующий раз.

Лань Дэшэн рассеянно кивнул.

— Это всё лишь потому, что у вас не осталось выбора?

— Выбор был. Просто я оказался не из тех, кому интересен широкий, изведанный светлый Путь.

— Духовные силы — это цена за сделанный выбор?

— И да, и нет, — уклончиво ответил Вэй Усянь. — В любом случае Путь, судьба и жизнь тесно сплетаются вместе. Сложно определить наверняка, что сыграло больше и в какой момент.

— Я… не понимаю, — с горечью произнес юноша.

Вэй Усянь подошёл к нему и вернул оружие:

— Возьми свой меч. И давай, по крайней мере, остановимся на том, что… я не люблю распрей и ссор. А крови с меня и в минувшую войну было достаточно. Не хочу больше.

Лань Дэшэн посмотрел на него так, будто только сейчас впервые увидел:

— Но… Темная ци… разве она не требует платы кровью?

— Требует, — утвердительно кивнул Вэй Усянь. — Однако… любая сила — это инструмент и ресурс. Как использовать ее, решает заклинатель. Вэнь Жохань и его люди также шли по Пути Меча, но в результате… это не спасло их от стремления возвышаться, унижая других.

— Вам всё-таки удалось… заставить меня сомневаться, — еще более горько, чем прежде произнес Лань Дэшэн.

— Я хотел не этого, — ответил ему Вэй Усянь. — На мой взгляд, братья по ордену всегда могут договориться, попробовать понять друг друга. А не хвататься за оружие посреди улицы, не подставлять друг друга. Облачные Глубины — самое тихое и спокойное место. Небо и Земля здесь ближе всего друг к другу. Я запомнил Обитель такой. Иногда слишком тихой, почти скучной. Но я лучше немного поскучаю, чем продолжу наблюдать эту вашу маленькую войну, невольно ещё и являясь ее, может и не основной, но все же причиной.

— Мне хочется в это верить, — вздохнул Лань Дэшэн. — Я не слышу в ваших словах подвоха или лжи.

— Я никоим образом не собираюсь использовать тебя, — поспешил заверить его Вэй Усянь. — Можешь уйти сейчас и забыть обо всем. Только больше не нарушай правила и не обнажай оружия на улице столь опрометчиво. Меня можешь считать, кем угодно. Как тебе будет удобнее.

— Но я не могу, — Лань Дэшэн наконец посмотрел ему в глаза. — Ни уйти, ни считать вас кем-то… Я не понимаю, что происходит, и кто вы такой. И я не хочу уходить.

— Раз драться больше не будем, можем тогда и присесть, — изрёк Вэй Усянь с лёгкой усмешкой и опустился на пол павильона там, где стоял.

— Я могу оставить вас и рассчитывать, что дальше все будет в порядке? — вмешался в их разговор Лань Сичень.

— Хочется верить, — кивнул ему Вэй Усянь.

— Прошу вас меня простить, Глава ордена, — сказал Лань Дэшэн. — Я вскоре найду вас, чтобы получить наказание.

— В этом нет нужды, — ответил Лань Сичень. — Я посмотрю, как ты станешь поступать дальше. Разве что… А-Мин сочтёт, что наказать все же стоило бы.

— Нет, — покачал головой юноша. — Нет, в этом совершенно точно нет нужды.

— Спасибо, — тихо отозвался второй молодой заклинатель.

Лань Сичень коротко кивнул Вэй Усяню и удалился.

Лань Чжимин тоже сел, стараясь держаться поодаль ото всех и, опустив взгляд. 

Противоречивые чувства обуревали его. И радость встречи, и горький осадок от того, что случилось только что. Вместе с тем появилась робкая надежда, что шисюн теперь будет вести себя иначе, изменит свое отношение. В дополнение ко всему этому хотелось задать столько вопросов.

— Вы ведь хороши во владении мечом, Учитель Вэй? — Лань Чжимин выбрал самый нейтральный из занимающих его вопросов.

Лань Дэшэн тем временем наконец вернул свое оружие в ножны и тоже опустился на пол павильона.

— Теперь ты хочешь подраться? — с напускным огорчением произнес Вэй Усянь.

— Нет, я… — начал Лань Чжимин. — Но… вообще-то да. Только не подраться.

— Да, я не против, — усмехнулся Вэй Усянь. — Только мечи тренировочные найди. И лук. Если хочешь продолжать тренировки.

— Конечно же я хочу!

— Отлично, — кивнул Вэй Усянь.

— А можно прямо сейчас?

— Давай. Только тогда уж бери три меча.

— Для меня тоже? — осторожно и, кажется, вдруг робко спросил Лань Дэшэн.

— Ну да, — подтвердил Вэй Усянь. — Мне интересно.

В итоге световой день до сумерек пролетел быстро. И в цзиньши Вэй Усянь вернулся довольно поздно, почти к самому отбою. 

Лань Ванцзи тихо играл на гуцине, а малыш А-Юань уже задремал, свернувшись клубочком на ближайшей кровати. 

Тихо притворив за собой двери, Вэй Усянь сделал шаг в сторону Лань Ванцзи. Наблюдая, как тот ровно сидит и плавными движениями перебирает струны, он двигался медленно, безотчетно подстраиваясь под ритм музыки. Звук лился мягким потоком, подобно местной туманной дымке, невесомо, почти зримо разбавляя и дополняя собой тишину. 

Тот, кто играл, выглядел безукоризненно, так невероятно, будто небесное создание по зову сердца сошедшее на землю. Подойдя, Вэй Усянь оказался совсем близко за спиной Лань Ванцзи. Усевшись вполоборота позади него, он вдруг захотел полнее ощутить его реальность, руки Вэй Усяня сами собой потянулись обнять Лань Ванцзи. Прильнув плотнее, он положил подбородок ему на плечо, провожая взглядом длинные красивые пальцы, легко касающиеся струн.

 Как бы ни был внезапен этот порыв Вэй Усяня, Лань Ванцзи не сбился с ритма и продолжал, с виду совершенно невозмутимо, играть. Только когда отзвучала последняя нота, он расслабил спину, перестав держать свою безукоризненно прямую осанку и, прислонившись к Вэй Усяню, накрыл его руки своими. 

В тишине прошло несколько минут, в которые Вэй Усянь особенно четко ощущал лёгкий теплый трепет собственной души. А потом Лань Ванцзи немного переместил его руку, положив ладонью над самым сердцем. 

Удивлённо распахнув глаза, Вэй Усянь узнал этот жест, с которым он просил позволить ему испытать амулеты и рассказал Лань Ванцзи о своем намерении пойти на свадьбу шицзе.

— Лань Чжань, — тихо позвал он. — Если я снова попрошу тебя скрыть что-то от твоего брата, пожалуйста, останови меня.

— М? — вопросительно прозвучало в ответ.

— Нам нужно держаться вместе, — сказал Вэй Усянь. — Больше говорить. Больше обсуждать… доверять друг другу. Ему тоже тяжело один на один со всем, что происходит с ним и вокруг него.

— Мгм, — Лань Ванцзи чуть кивнул, соглашаясь.

Через минуту он чуть нахмурился и спросил весьма неожиданно для Вэй Усяня:

— Ты сражался?

— Я? Нет… Нет. Просто играл со старшими детьми. Почему ты спросил?

— Азарт поединка довольно долго можно ощущать, — ответил Лань Ванцзи.

— Да я уже почти забыл, — усмехнулся Вэй Усянь.

— Ты забыл. А твое тело и мышцы помнят, — ровно произнес Второй Нефрит Лань.

— Не думал, что будет так… — чуть улыбаясь краем губ, сказал Вэй Усянь. — Это приятно, снова покрутить в руке меч, пусть и тренировочный.

Лань Ванцзи ничего не сказал, лишь чуть пожал его предплечье, на его губах также коротко мелькнула лёгкая тень улыбки, но Вэй Усянь увидеть этого не мог.

— Не хочешь поесть? — спросил он через некоторое время.

Вэй Усянь отрицательно покачал головой.

— Сейчас нет. Мне нужно вернуться в поселение. А-Юань останется здесь с тобой.

— Думаешь?..

— Здесь безопасно. И это не лишняя затея. Мне так будет спокойнее.

— Мгм, — согласился Лань Ванцзи. — Хорошо.