Серо было, будто мир выцвел. Вид коридора, по которому Гарри тащился, еле волоча ноги, не вызывал ничего, кроме апатии. Гарри лишь почувствовал безрадостное облегчение от того, что он не видит никого рядом. Практически весь Хогвартс против него, и в их числе его лучший друг, что гложет, не дает покоя, день за днем по каплям отравляя и делая все больнее. Если бы не Гермиона и ее вера в него, Гарри бы точно свихнулся.
Гарри, задумавшись ни о чем и глядя в одну точку, не замечал, что идет все медленнее, пока не бросил тяжелую сумку на пол, устало опираясь о холодную кладку стены.
— Что, Поттер, книжки таскать — это не на Турнир идти, сложновато? — как всегда ехидно, привычно-насмешливо раздалось со стороны двери, ведущей на лестничный пролет. Только его тут не хватало, вот уж кто в своей язвительности никогда не изменится!
Гарри, все также опираясь о стену, медленно поднял взгляд на Малфоя. Тот пустил колкость скорее по привычке, без особого интереса — зрителей-то не было.
— Иди нахуй, — безразлично бросил Гарри. Малфой встал напротив него, позабавленный, решив все же продолжить диалог, и Гарри почувствовал, что что-то внутри него, укрытое апатией, острое и холодное, скоро поглотит его, когда Гарри сломается.
— Как грубо, Поттер. Некультурно. Я, в отличие от тебя, из приличного круга, где за брань и на дуэль вызвать могут. Хочешь подраться? Хотя, учитывая, что ты умудрился кинуть имя в кубок, хочешь.
Последнее ударило намного больнее, чем мог ожидать Малфой. Руки Гарри дрожали, и он спрятал их в карманах толстовки. Даже чертов Малфой считает, что у Гарри хватило сил обвести вокруг пальца профессора Дамблдора, величайшего мага. Это было бы лестно, если бы не было жутчайшей ошибкой, в которую все безоговорочно поверили, из-за чего сделали жизнь Гарри адом даже в Хогвартсе.
— Я не бросал имя в ебаный кубок, — тихим, дрогнувшим голосом пробормотал Гарри раньше, чем успел подумать, что и кому он вообще говорит. Малфой фыркнул, но уже не так саркастично, увидев настроение Поттера. Он слегка растерялся: обычно школьный соперник не показывал слабость и старался или достойно ответить, или уйти от конфликта.
— Чего? — переспросил Драко, подрастерявший напускную злобу, не ожидая, что для Поттера это станет последней каплей. Он уставился на Гарри, внимательно следя за реакцией.
До этого Гарри апатично глядел куда-то мимо его плеча из-под отросшей лохматой челки, но теперь поднял странный, полубезумный взгляд на Драко, впившийся прямо в холодную ртутную радужку.
Драко понял, что все плавно пошло не по плану.
— Я не бросал в ебаный кубок свое блядское имя, Малфой, — горячо отчеканил Гарри, чувствуя, что внутри него что-то сорвалось, затянутое до предела: — Господи-блядь, реально что-ли даже ты считаешь, что у меня хватило бы сил наебать пол Европы?! Вот уж кто точно никогда не сомневался в моей никчемности, так это ты! — под конец эмоциональной тирады, больше напоминавшей нервный срыв, голос Гарри сорвался на крик.
Драко стоял, пялясь на Поттера во все глаза. Тот низко опустил голову, пряча лицо, и у Малфоя пропало какое-либо желание дразнить Поттера. Тому было больно, не по-детски больно, и это будило что-то вроде сочувствия, все-таки доставшегося ему от матери.
— Эм, Поттер, — неуверенно начал Драко, не имея понятия, что нужно говорить. Поттер резко оттолкнулся от стены, подхватил тяжелую сумку и выдавил что-то вроде: «отъебись», намереваясь уйти.
Драко, не ожидая этого от самого себя, крепко схватил его запястье, удерживая. Он на мгновение даже испугался, но после заговорил в излюбленной язвительной манере.
— Полегче, Поттер. Не переживай, в твоей никчемности я не сомневался, лишь забыл на мгновение. Извиняюсь за свою память. Не убейся раньше времени, иначе над кем нам смеяться на турнире? — после Драко резко отпустил костлявое, будто Гарри морил себя голодом, запястье и пошел в противоположном от Поттера направлении, забыв, куда вообще намеревался идти до этой встречи.
Гарри, донельзя шокированный, застыл посреди коридора, который уже не казался таким серым. Он медленно машинально пошел, как и до этого, однако теперь в голове вместо пустоты вились слова Малфоя, снова и снова повторяемые.
Гарри, возможно, кошмарно ошибался, но эти слова на самом деле значили «Я верю тебе, только не сделай ничего с собой» под всей этой оболочкой сарказма и безразличия.