Братья

Примечание

Наали — самоназвание русалок, примерно переводится как "кровь моря".

Лайкен — "сияние", правящая ветвь рода наали.

Кобыла гиппокампа в последний раз ударила хвостом, подняв целую тучу морского песка, и затихла, хрипло дыша и кося лиловым глазом на всадника. Морион, до того плотно прижимавшийся к спине зверя, выпрямился и зубасто усмехнулся единокровному брату — кровь глубоководных наали одарила его двумя рядами тонких и острых иголочек вместо обычных клыков.

— Кажется, тебе всё же придётся уступить эту девочку мне, Раэн.

Лайкен только взмахивает рукой, и ярко-рыжие волосы колыхаются вслед за движением, но прежде, чем брат отводит взгляд, Морион успевает различить досаду в глубине синих глаз. Даже на секунду стыдно становится, но Морион от этого ощущения избавляется быстро.

Кто зверя объездил, под седлом того ему и ходить, верно?

Морион ласково треплет измотанного гиппокампа по чешуйчатой шее, соскальзывает с её спины и морщится — безумные попытки сбросить всадника теперь отдавались болью в мышцах и суставах. Старший над загонами почтительно кланяется и принимает повод из рук наполовину глубинника, уводит кобылу в стойло.

Четыре мурены гибкими тенями подплывают ближе, ластятся к рукам, заглядывают в лицо, и Морион задумчиво чешет их по подбородкам.

— С такой кобылой только на гигантских осьминогов и охотиться. Как думаешь?

Ответом служит взмах золотистой вуали хвостового плавника Раэна, и Морион снова чувствует укол вины, слабый, едва ощутимый: чего ему стоило хоть в этот раз послушать ту часть, что досталась ему от лайкен, а не глубоководных, поддаться и уступить? Вряд ли слава превосходного наездника и охотника покинула бы его после одного единственного проигрыша брату.

Морион плывущего прочь наали так и не окликает. Бессмысленно: подарков из жалости Раэн не примет, а оскорблять брата ещё больше не хочется. Мурены тычутся в ладони, и Морион рассеянно поглаживает рыб между глазами.

— Отвратительный из меня родич, — тяжело вздыхает он, когда даже песок успокаивается и ложится обратно на морское дно.

Твёрдо Морион знает одно: за ужином он не появится. Пусть брата и пожурят за проигрыш, но соперника при нём хвалить не будут.