Бездна прячется по тёмным углам и ждёт своего часа.

Морион чувствует Её взгляд кожей и костями, видит Её протянувшиеся щупальца на краю зрения, ощущает Её ледяное касание, зажимающее жабры.

Мать, в те редкие минуты, что им удавалось провести наедине, говорила, что все дети глубин привлекают внимание Бездны — а особенно те, кто находится далеко от Неё. Говорила она и о том, что Бездна подобна гигантскому спруту, что проникает везде и всё обвивает множеством рук, и что она никогда не оставит своего избранника, даже в сердце белокаменного города сирен-лайкен.

Не говорила Талора только о том, благословение это или проклятие, обратить на себя внимание того, что было ещё до времени. А Морион и не спрашивал.

Пока не стало совсем плохо.

Бездна вползает в его сны с той же лёгкостью, что мурена извивается между кораллами, обустраивает себе бесцеремонно логово и ждёт, только мерцают спрутовы глаза из темноты.

Между тёмными скалами морских глубин дремлет нечто — это Морион ощущает хорошо. Нечто ворочается на жёстком ложе, и в такие моменты наали удаётся мельком его увидеть.

Гладкая кожа, совершенно чёрная, как у многих обитателей глубин, бликами отражала свет трупно-бледных цветов, расползающихся по камням. Почти прозрачные плавники трепещут на незримых течениях, и Морион успевает различить внушительные когти, прежде чем нечто переворачивается — и наали понимает, что всё это время оно лежало животом к верху.

Морион успевает различить движение рядом с собой, прежде чем проснуться.

На мечущегося по комнатам хозяина мурены смотрят с недовольством, особенно когда он чуть не задевает одну из рыб хвостом. Мурена щёлкает зубами в опасной близости от плавника, но на это наали внимание почти не обращает.

Потому что в те короткие мгновения, что он оставался с чем-то лицом к лицу, Морион успел различить очертания огромной змеиной головы, каждый клык в пасти которой мог сравниться с его ростом.

И даже сейчас Морион слышит зов, вязкий и утягивающий.

Вернись домой.