Великая Сова закрыла глаза, безлунная ночь покрыла мраком берег. Но все равно Омнио должен быть предельно осторожен. Три капли из медальона, и подвеска прячется в отражающей капсуле, под корягой на берегу. Если суккуба поймают, главной драгоценности Подполья Светлые не получат.

Проникнуть в Цитадель непросто, если внутри нет союзников. К счастью, они есть, во дворце и на дне Неолеты. Омнио прячет волосы под плотно сидящий капюшон с маской, которая позволит отсеять воду, подавая лишь необходимый для дыхания кислород. Если бы в жилах Омнио текла живая кровь, можно было бы воспользоваться заклятьем, например, на время вырастить жабры. Но использование магии, благодаря которой появляются сотворенные, ограничено для них.

Омнио проверяет крепежи, погружает ладонь в воду. Световой сигнал на миг озаряет серые волны тусклым голубым огнем. Раз, и другой…

Плеск, запястье перехватывает чужая ледяная рука с перепонками, Омнио едва успевает сжать губами трубку, и его утягивают на дно.

Тритоны плывут быстро, их много, целая стая окружает плотным коконом. Чешуя блокирует сигналы радаров над рекой. Охота на тритонов считается опасным, но прибыльным занятием. Тритонов осталось мало, и с каждым десятилетием остается все меньше… Им нечего терять.

Разглядеть что-либо в плотных потоках воды не представляется возможным, шевелиться тоже нельзя — это лишь помешает плывущим. Суккуб закрывает глаза, расслабляется, прижатый к чешуйчатой груди.

Вот и подножие Цитадели Ирема. Тритоны замедляют ход, красные огни охранных дронов над водой видно даже из глубины. Чуть светящийся защитный купол дворца — первый барьер. Это та же Сеть, что закрывает Ирем, но, в отличии от городской, здесь заклинания обновляются ежегодно. Пробить Сеть нельзя, проскользнуть в мелкие ячейки — тоже, если ты не фея или василиск.

Однако кровь тритона не зря стоит баснословных денег… Тот, кто держал суккуба, отстраняется и внимательно смотрит ему в лицо. Омнио выдерживает взгляд широко расставленных зеленых глаз. Омнио не знает, кто договаривался с водяным народом, кто осмелился спуститься в канализацию Ирема и первым протянуть руку тем, кого считали неразумным опасным зверьем с дорогой шкурой…

Тритоны смотрят, как их собрат достает из притороченных к поясу ножен клинок и режет переливающуюся блестящую кожу предплечья. Повинуясь движениям поднятого тритоньего хвоста, темный поток вытягивается, струи прикасаются к Сети, расплываются облаком по полукруглому боку… И он проваливается, словно скорлупа. Далеко наверху срабатывает сирена, Омнио змеей проскальзывает внутрь, и дальше, как можно ближе к неровной скале фундамента, оплетенной черными острыми кораллами. Стая тритонов разворачивается, словно единое существо, и бросается в сторону, отвлекая внимание дронов. Воду пронзают лучи, некоторые из них попадают в цель… Омнио отворачивается, его собственная задача еще не выполнена даже на треть.

Он уже был здесь и помнит многие переходы наизусть. Вот только расположение королевского кабинета не имеет ничего общего с местом, где король хранит важные документы. Огромный кабинет — место для демонстрации респектабельности и приема министров. На самом деле его величество предпочитает работать в относительно небольшой комнате, смежной с помещениями оранжереи и королевского гарема. Благодарить за сведения некого: та, благодаря кому они попали в Подполье, уже мертва.

Омнио прижимается к стене, задержав дыхание. Облегающий костюм-хамелеон мгновенно меняет окрас, повторяя узоры лиосийского белого мрамора. Мимо шествуют гвардейцы, двое киборгов и двое чародеев. Но след суккуба в воздухе ни о чем не говорит им — этого добра в Цитадели полно, тем более на этаже, где расположены помещения для всевозможных увеселений.

Еще несколько поворотов коридора, а дальше идет открытая галерея — мост с тонкими резными колоннами, чье каменное кружево видно на просвет. Вокруг, по боковым балконам, дежурят гвардейцы. Галерею можно миновать только одним способом.

Омнио быстро выскальзывает из костюма и прячет сверток в отражающей капсуле, в темном уголке ниши. Из маленькой невесомки появляется полоска тонкой белой ткани и серебристый ошейник, соединенный с наручниками, призванный ограничить куклу от резких движений. На ошейнике мигает фальшивый диод. Обманка не слишком качественна, но выбора нет…

На мост вступает стройная темноволосая девушка. Невесомое одеяние не скрывает, а скорее подчеркивает красоту тела. Голова низко склонена, при каждом шаге позванивает цепь.

Вообще-то королева любит белый цвет… Омнио усмехается, подумав о снежном водопаде волос Айн. Но гвардейцы провожают суккуба скучающими взглядами. Может, вкусы ее величества изменились с тех пор, как он был здесь в последний раз?

А вот и она сама… Белая королева в черном платье вступила на мост с другой стороны. Теперь уже ничего нельзя изменить… Омнио отступает в сторону, в тень одной из кружевных колонн, опускается на колени, постаравшись, чтобы волосы скрыли лицо, и изо всех сил сдерживается, чтобы не кусать губы.

Королева проходит мимо, окруженная свитой. Омнио видит мелькнувшую руку с изящными пальцами, унизанными перстнями. Нежная рука ее величества отлично умеет управляться с огненным хлыстом. Это знают все суккубы Цитадели.

Омнио не сразу осознает, что все позади, и судорожно втягивает воздух. Такая реакция вполне обычна для той, за кого он себя выдает, и гвардейцы, выстроившиеся по стойке смирно в присутствии королевы, вновь расслабляются.

Остальное кажется уже не таким трудным… В комнате пахнет благовониями, на креслах небрежно брошена одежда. Омнио борется с желанием взять хоть одну вещицу — с помощью опытного мага можно многое сделать с добытым потом или слюной свободного существа… Но сегодня его задача другая. К тому же вынести из Цитадели любую мелочь, принадлежащую королю, почти невозможно. А выбраться отсюда Омнио должен во что бы то ни стало.

Четвертая плитка от стены поддается отмычке и поднимается над полом. Кабеля и проводники маны светятся, сплетаясь. Здесь нет компьютера, лишь его голографическая модель. Но доступ можно получить ко многому. Омнио цепляет на один из проводов небольшой кубик-считыватель. В нем нет магии, эта вещь — копия устройства из человеческого мира. Где находится это мир, уже не помнят и сами люди.

Кубик загорается зеленым светом. Омнио взмахом руки вызывает сотканный из света экран, проверяя, что нужный файл скопирован. Работа выполнена, и даже перевыполнена — кроме списка оружия здесь много и другого, интересного для Келенея…

Выход из Цитадели гораздо неприятнее входа: канализационная труба ведет к пропасти под северным крылом Цитадели. Если в правильный момент не бросить в стену якорь, намертво вцепляющийся в камень, будешь падать, пока тебя не проглотит одна из тварей там, внизу.

Приходится бесконечно долго бороться с водопадом, по миллиметру продвигаясь вверх. Иногда Омнио кажется, что он не выдержит. Пальцы разжимаются, тело дрожит от перенапряжения. Но он уже делал это раньше, сделает и теперь.

— Я вернусь, обещаю… Я вернусь.

***

Знакомые розоватые стены и тепло, голоса, отдающиеся от сводов… Чей-то смех. Передав Келенею кубик, Омнио шел по коридорам Подполья не торопясь, наслаждаясь редким ощущением спокойствия. На одной из улиц в тени озурского папоротника пригрелась парочка. Скудного искусственного света растению хватало, чтобы вырасти в человеческий рост. На родине, под светом солнца, одним листом папоротника можно было пользоваться, как лодкой. Омнио когда-то был там проездом, в невыносимо жарком лесу на другой стороне планеты.

Любовники прятались от света под широкими листьями, но их вздохи и смешки ручейком эха текли по коридору.

— Омнио!

Он остановился, узнав голос. Этот суккуб, Каймэ, жил в Подполье с самого начала.

— Иди к нам, — голова Каймэ с длинными багровыми прядями волос показалась из листьев.

— Нет, — качнул головой Омнио. — Не сейчас.

Красноволосый парень вновь скрылся в зелени. Раздался тихий смех. Омнио ускорил шаг.

Большинство суккубов были созданы именно для этого. Можно ненавидеть себя и то, чем приходится заниматься, но потребности тела можно вытравить лишь его смертью. Секс был нужен им так же, как сон и еда. И не значил для сотворенных ровным счетом ничего. Еще один повод для свободных не считать суккубов одушевленными… Что это за народ, без каких-либо, пусть самых экзотических, но рамок приличий? Не имеющий обычаев, связанных с телесной любовью? Не приносящий потомства?

Комнатка Цути напоминала лес. Ее мальчишки выточили лазерными резцами сами. Стены были чуть кривоваты, с высоким потолком и вовсе не возились. Широкие каменные ветви пересекали комнату из конца в конец, прихотливо извивались, сливаясь друг с другом — Цути всегда мечтал лазать по настоящим деревьям… В стене светлело углубление, похожее на камин. В нем переливался кусок окаменевшего пера Жар-птицы. Перья хоть и считались редкостью, но грели слабо — хотя на такое небольшое помещение хватало.

Омнио закрыл за собой дверь из обточенного куска железа.

— Привет, — раздался шепот над головой.

Хвост скользнул по затылку, обвил шею и тут же отпустил. Улыбающийся Цути свесился с одной из ветвей, волосы золотились в свете пера, хвост обвивал камень кольцами.

— Привет, — так же тихо ответил Омнио и кивнул на камин: — Где взяли?

— Не поверишь, — рассмеялся полузмей. — Нашли в восточном тоннеле, где копают новое крыло. Часть скелета и даже сердце! Всем раздали по куску.

Цути довольно зажмурился и гибко потянулся, продолжая висеть вниз головой.

— Теперь у нас всегда тепло…

— Где Айн? — спросил Омнио, приглядываясь к переплетениям каменных веток, с которых свисали одеяла и мелкие болотные огни в проволочных сетках.

— Наверное, на площади, с Плио, — пожал плечом мальчишка, поднялся и заскользил по ветке вниз.

Очередь у дозатора уже рассосалась, Айн стояла у стены, задумчиво перебирая бусы из цветных стекляшек. Однорукого Плио нигде не было видно. Заметив Омнио, Айн подняла глаза, прерывисто вздохнула и шагнула навстречу.

— Видишь, я здесь, — улыбнулся Омнио и протянув руку, хотел положить ей на плечо, но она увернулась.

— Ты уйдешь снова? — прищурилась девушка.

— Не знаю, — пожал плечами Омнио. — Если будет задание…

— Я тоже хочу, — перебила его Айн, шагнув, схватила за запястье. — Я тоже хочу… делать что-то! Против них! — прошипела она, показав глазами наверх.

Омнио стиснул зубы и отвел взгляд. Впервые в голосе Айн он слышал ледяной холод. Это не просто было непривычно, это пугало. Даже о ящерах она не говорила с такой ненавистью. Но нечему удивляться — за эти дни здесь ей рассказали многое и, конечно, впечатлительный белый суккуб не мог остаться равнодушным.

«Это не пропаганда, а реальная жизнь», — говорил Келеней. Фавну нравилось разжигать в сердцах огонь, он считал это волей к победе. Но Омнио знал, что ненависть лишь выжигает душу, не давая ничего взамен. Этот огонь горит, но не согревает.

— Я хочу обрезать волосы, — тряхнула гривой Айн. — Длинные — это слабость!

— Это еще откуда? — не удержался Омнио.

— Обрежу, — упрямо сдвинула брови девушка. — Это уязвимое место.

— Как хочешь, — пожал плечами Омнио. — Но это бессмысленно — стоит перекинуться, как снова отрастут.

— Я не стану! — гордо вздернула подбородок Айн. — Я уже давно не перевоплощаюсь, если не хочу! А… как там, наверху? — помолчав, тихо спросила она. — Тучи или… солнце?

— Сейчас ночь, — неохотно отозвался Омнио и подумал, как долго еще белый суккуб сможет выдерживать подземелье?

— Они видят солнце каждый день, — прошептала Айн. — Свободные…

Это слово прозвучало ругательством. Омнио посмотрел ей в глаза. Светло-серая радужка с темным ободком. И нежное белое лицо, как снег или лепесток цветка.

— Они не достойны этого! Не достойны жить!

Напоенные злобой фразы срывались с бледных четко очерченных губ.

«За это мы боролись? Я боролся?»

— А как же Таула? Караг и малыши? — спросил он. — Они тоже свободные. Они тоже недостойны жить?

Айн запнулась и замотала головой, прижала ладони к щекам, отвела взгляд.

— Здесь тоже есть свободные, — продолжал Омнио. — Дело не в этом. Не в крови и не в самой свободе. Можно быть свободным и при этом рабом. Собственных желаний, страхов, да мало ли…

Айн стиснула в руке бусы, отступила на шаг, не желая слушать смущающие ее слова.

— Но ты же убиваешь их! — выпалила она, и стиснула руки.

Омнио помолчал.

— Не из ненависти, — наконец, прошептал он.

В груди стало морозно и пусто. Нужно было добраться домой, отдыхать, но Омнио затопила такая тоскливая усталость, что хотелось упасть здесь и сейчас, ничего не слышать и не знать. Он повернулся и пошел по коридору. Остановился в темном промежутке, где погиб болотный огонек, прислонился лбом к стене.

На плечи легли прохладные ладони, Айн прижалась к его спине. Они стояли так долго, потом она тихонько сказала:

— Выйдем отсюда?

Подполье — самое безопасное место. От поверхности их отделяют десятки метров земли и камня. Айн нашла себе здесь друзей. Здесь их никто не тронет. Ирем опасен, и сейчас — особенно…

— Да, — твердо сказал Омнио и повернулся к ней.

***

Рассвет покрыл черный город розовым туманом. Скорее всего, он состоял из выхлопных газов и конденсата химпроизводств на Окраинах, но какая разница? Утреннюю прохладу сменила полуденная жара, затем вновь спустилась тьма, зажглись костры и неоновые огни, небоколы Центра окружили переливающиеся рекламные голограммы. Двое суккубов бродили по городу. Почти не разговаривая, но держась за руки, держась друг за друга.

В одном из переулков Омнио напрягся, услышав шаги за спиной. Айн широко распахнула глаза, ощутив его тревогу и сжав ладонь Омнио, перевоплотилась. Шедший за ними тоже остановился.

Это мог быть такой же прохожий, как они сами. Стражники и патрули не ходят поодиночке. Обыкновенный прохожий…

— Бежим! — крикнул Омнио и дернул Айн за собой.

В стену здания впечаталась и оплыла радужная вспышка магической сети. Охотник-работорговец или просто псих? Агент Службы, выследивший лакомую добычу? Разницы не было никакой.

Омнио нырнул во тьму узкой улицы, слышался только звук шагов, бесшумные выстрелы высекали искры из мостовой, из камня безмолвных темных домов. Раз пользуется таким древним видом оружия — точно псих… Рядом вскрикнул Айн — пуля оцарапала руку. Вылетев на улицу, освещенную яркой голограммой казино, Омнио прижал Айн к стене, завел руку за спину, под плащ. По улице сновали мариды, фавны, виверны. На помощь надеяться нечего — зеваки лишь с удовольствием присоединятся к охоте…

Белый зажал себе рот, чтобы громкое дыхание не выдало их.

Глаза преследователя привыкли к свету не сразу, он замешкался на мгновение. Принюхался и, зарычав, безошибочно двинулся к той маленькой нише, в которой сжались двое суккубов… и тогда Омнио выстрелил. Тонкая линия из лучевого пистолета прошла сквозь тело, но вместо того, чтобы упасть, оно дернулось, изменяя очертания. Оборотень… Такие регенерируют быстро. Айн вцепился в руку Омнио, когда покрытая шерстью туша приблизилась к ним. Вытянутая голова ликантропа клацнула челюстями совсем близко, и Омнио выстрелил снова. Луч рассек ее пополам. Где-то закричали, чей-то зычный голос звал стражу. Омнио накинул капюшон и рванулся в сторону, в темный проход меж домов. Суккубам запрещено носить оружие. И уж точно никто раньше воочию не видел суккуба, который убивает без приказа…

Топот погони был слышен издалека, Омнио выбирал улочки поизвилистее, молясь, чтобы не угодить в тупик. Голубой дрон Службы нырнул под соприкасающиеся крыши переулка, завис над ними. Это конец: он не отстанет, будет преследовать, пока на сигнал не придут агенты Службы и не окружат добычу.

— Сюда, скорей! — шепнул Айн. — Я знаю, где мы.

Омнио подчинился, нырнув следом за ним в боковой проход. Дрон плыл над головами, подсвечивая камни мертвенным светом, похожим на лунный. Еще несколько десятков шагов, и перед суккубами открылась лестница вниз. Айн уверенно побежал по ступенькам, во тьму. Дрон помедлил мгновение, поднялся выше и исчез за неровной линией крыш. Тогда Омнио понял, куда ведет его Айн. В Сутулую Пустошь, куда не залетают летучие шпионы Службы. У виверн свой порядок и своя стража, а чужак, пересекший границу, и так обречен на смерть.

— Сюда, — направлял Айн.

Широкую нору освещали тусклые оранжевые светильники с маной, по потолку извивались провода, со стен сочилась вода. Нора разветвлялась, но Айн уверенно вел спутника за собой, и Омнио ничего не оставалось, как довериться и следовать за ним. Воздух здесь был влажным и ледяным, от холода не спасала даже одежда. Войдя в свой привычный мир, Айн изменил повадки, теперь он казался мелким белым ящером, чутко прислушиваясь, наклонял голову, не шел, а почти полз вдоль стены, проверяя пальцами метки виверн…

Послышалось шипение: отряд стражников спешил к лестнице, чтобы поймать глупца, незаконно проникшего в Пустошь. Айн подал знак Омнио и ловко вскарабкался по неровной стене, уцепился за кабели и прижался к потолку. Омнио подоткнул плащ, подпрыгнул и впился руками в выступ камня, пальцы свело от напряжения. Отряд прошел прямо под ними, не заметив. Казалось, еще секунда — и руки разожмутся сами. Последний покрытый серебряными кольцами хвост скрылся за поворотом, и суккубы, наконец, спрыгнули вниз.

Попетляв по подземным ходам, сверяясь с высеченными в камнях метками и периодически прячась от проходящих ящеров, Айн вывел Омнио к верхнему ярусу огромной пещеры, покрытой грубо слепленными из земли и веток шарами - центральному гнездовью виверн. Освещения почти не было, лишь у некоторых гнезд горели огоньки.

Еще несколько переходов и лестниц — и в лицо пахнуло свежестью. Изящные суккубы без труда проползли по воздуховоду, ведущему к берегу Неолеты. Забранный решеткой выход открылся под действием лучевого пистолета.

Омнио выполз на черный песок и упал на спину, пытаясь отдышаться. Рядом лег Айн. Небо покрывали цветные сполохи — огни Ирема, как всегда, затмевали собой звезды.

— Почему они нас не видели? — наконец, спросил Омнио, поднимаясь на локте.

В глотке першило от жажды, но встать и сделать два шага до воды казалось непосильной задачей.

— Глаза ящеров расположены так, что вверх им смотреть тяжело, — ответил Айн и тоже прочистил пересохшее горло. — Это слабое место, слепое пятно.

Айн перевоплотилась, придвинулась ближе. Потянулась за спину Омнио, нащупав рукоять оружия у него на поясе, посмотрела в глаза и прижалась щекой.

— Видишь, — прошептала она Омнио в ухо, — победить можно только силой.

Омнио отвел глаза, поднялся на ноги. Вода Неолеты была далека от чистоты. Но одно из преимуществ сотворенных в том, что к ним не липнут болезни и их почти невозможно отравить.

Оторвавшись от потока и промокнув ладонью лицо, Омнио усмехнулся, глядя на то, как от специфического вкуса воды морщится Айн. Привыкла к хорошей жизни и вкусной еде…

Омнио ощутил, насколько голоден и устал — весь его отдых после операции в Цитадели составил три капли синт-крови, за день он даже ни разу не присел. Он опустился на черный песок и вновь достал медальон. Нужно подкрепить силы хотя бы для того, чтобы добраться до дома.

Айн устроилась рядом. Омнио протянул бездонку ей, потом взял сам. Позволив себе выпить чуть больше обычного, ощутил, как тело наполняется теплом и энергией. Даже есть уже не хотелось так сильно.

— Подожди, у тебя здесь… — Айн внезапно привстала и скользнула теплым языком по губам Омнио, — …кровь, — закончила она, глядя ему в глаза и не торопясь отстраняться.

Границы расстеленного плаща на черном песке можно было найти только на ощупь. Белоснежное тело на нем, казалось, парит в пространстве. Ноги и бедра, покрытые темным узором, растворялись во тьме. Мир вернулся в первозданное состояние пустоты. Омнио не думал ни о чем: ни об опасности, ни о холоде ночи, ни о дыре в двух шагах от них, из которой тек влажный воздух близкой Пустоши. Губы Айн были сладкими, как кровь, и такими же горячими. Она прижималась, гладила и целовала, шепча что-то о тепле… До этого Айн знала лишь ледяной холод страсти ящеров.

Омнио ощущал, как плоть под его пальцами поминутно плывет, меняется, Айн хватала его за руки, бессвязно шептала, порываясь просить за это прощения…

— Тише, — улыбнулся Омнио, и поймав за подбородок, заглянул ей в лицо. — Мне не важно… Это же все равно ты.

***

Цути полз домой, в руках была банка со свежими болотными огоньками. Плантация огоньков располагалась далеко, непривычный к долгим прогулкам Цути потратил на дорогу гораздо больше времени, чем рассчитывал. Обычно туда ходил Плио, но сегодня он целый день пропадал на верхнем уровне с родившимися детенышами сфинкса. Цути устал, мечтая скорее добраться до комнаты и свернуться на ветке рядом с тепленьким сонным Плио, обвить обоих хвостом и проспать до позднего утра.

Коридоры Подполья пустовали в этот час. Даже лишенные света, подземные жители продолжали соблюдать порядок дня и ночи. Цути свернул в боковую галерею, желая сократить себе путь, и вдруг услышал приглушенные голоса. Один из них был знакомым, полузмей с любопытством выглянул из-за колонны и увидел Келенея. Того, с кем говорил фавн, было не разглядеть в тени. Цути щелкнул хвостом, привлекая внимание Келенея и, улыбнувшись, помахал ему рукой. Главарь резко обернулся и взглянул на мальчика так, что тот отшатнулся, прижался к стене, стискивая банку с огоньками.

— Цути… — прошептал фавн. — Почему ты не спишь…

В голосе не звучал вопрос, лишь непонятная скорбь.

Из-за спины главы Подполья выплыло нечто темное и метнулось к испуганному Цути. Он успел увидеть, как редкие красные искры сливаются в единый огненный сгусток. Мир вспыхнул, и все кончилось.

***

Омнио хотел уйти тихонько, оставить Айн дома, так сладко она спала. Но белая не захотела расстаться и на минуту, быстро оделась и приготовила завтрак для Омнио. Сама она не прикоснулась к еде, памятуя о предстоящем телепорте, который она до сих пор переносила с трудом.

В комнате мальчиков было тихо, но приглядевшись, Омнио заметил на самом верху темное пятно.

— Цути? — позвал он.

Пятно молча шевельнулось. Айн легко запрыгнула на каменную ветку и полезла вверх, Омнио последовал за ней. Распутав дрожащий комок одеял, Айн увидела сжавшегося Плио.

— Что с тобой? Где Цути?

Мальчишка поднял лицо, прижался к груди Омнио и отчаянно разрыдался.

***

— Как это случилось?! Неужто никто не следил за выходом?! — гневно вопрошал Омнио. — Что значит вышел? Отсюда и василиск незамеченным не выскочит!

Келеней пожал плечами и горестно вздохнул.

— Мы нашли на пустыре вот это.

Черноволосый суккуб протянул Омнио обтянутую проволочной сетью банку, в которой переливалась серебристая синт-кровь. Айн ахнула, узнав свою работу: такие плетенки она мастерила, пока жила с мальчиками в их каменном лесу.

— Он брал ее, — подал голос Плио. — Сказал, идет за огоньками. Даже мне не сказал, что хочет уйти, — потерянно прошептал он.

— Те, кто его убили, к счастью, не поняли, что это такое. Глупый мальчик… бедный наш Цути…

Из живого глаза Келенея скатилась слеза. Омнио увидел, как еще больше побелело лицо Айн, она стояла, сжимая кулаки. Собравшаяся у дома мальчиков толпа грозно гудела.

— Он так хотел увидеть небо, — вздохнул фавн. — И не смог утерпеть и дождаться…

— А где тело? — перебил Омнио.

Келеней покачал головой.

— Только пепел…

— Они убьют нас всех, — прошипела Айн, и перевоплотилась, голос понизился на несколько тонов. — Мы должны напасть первыми!

— Все не так, — попытался возразить Омнио, — послушай…

— Не хочу слушать! — рявкнул Айн, и отскочил в сторону, дрожа от ярости. — Разве тебе мало?! Цути никому не делал зла! Он не мог защититься! Мы все здесь — не воины! Но если будем сидеть и бояться, то ничего не изменится!

— Он прав, — твердо сказал Келеней, не дав Омнио открыть рта, подошел к Айн и притянул его к себе, провел по белым волосам. — Естественнорожденные напросились сами. И мы отплатим им кровью, за Цути и всех остальных! А потом уйдем отсюда, оставив свободным одни руины!

Омнио обреченно закрыл глаза, слыша, как рев множества глоток отражается от сводов.

— Пойдем со мной.

Келеней положил руку ему на плечо.

— Есть важный разговор, Ом. Ты нужен мне, как никогда раньше.

***

Ангар — колоссальная пещера — была покрыта мостками, словно паутиной. Посередине колонной высилось нечто темное, освещенное сполохами плазменных резаков и сварки.

Ковчег.

По словам Келенея, корабль был почти закончен. Омнио видел ход строительства через окно в кабинете фавна, но ни разу не входил в сам ангар. Теперь они стояли вдвоем на одном из металлических мостиков, гладя на высящуюся над ними громаду ковчега.

— Я хочу, чтобы ты стал моей правой рукой, — без предисловий начал Келеней. — Ты не просто исполнительный агент Подполья. И не просто друг, которого я ценю…

Фавн повернулся и посмотрел Омнио в лицо.

— Ты можешь больше. Посмотри на них, — кивнул он на оставшееся за спиной Подполье. — Им нужны сильные лидеры. Ты сотворенный, как и большинство повстанцев. Ты поможешь мне вести их. Я вижу ее в твоих глазах, — добавил он и, заметив, как напрягся Омнио, рассмеялся. — Нет, не думай, я держу себя в руках. Просто… Ты так же умеешь быть твердым или послушным, когда это необходимо. У тебя есть чутье… Это важно.

Омнио хотел было возразить, но Келеней прервал его.

— Я не тороплю с ответом. И еще не все сказал тебе.

Они вернулись в кабинет, Келеней приказал подать вино и указал Омнио на кресло перед собой. Отпил глоток из золоченого кубка и заговорил.

— Любое восстание быстро глохнет, если его никто не поддерживает. Любая революция кому-то выгодна. Ты знаешь, кто такой Малик Асвад? — не слушая ответа, фавн продолжал: — Этот ифрит очень стар, никто точно не помнит, сколько ему лет. Он хочет вернуть двенадцати планетам былое величие.

С каждым словом Омнио ощущал, как все туже скручивается внутренняя пружина. Он до боли стиснул ручку кресла в ладони. Келеней смотрел в окно кабинета и продолжал:

— Малик много тысячелетий наблюдал расцветы и падения империй. Видел, как Белые свергли его сородичей. Теперь время перемен пришло снова. За нами стоит великая сила…

— Ты понимаешь, что для них мы просто мясо? — с плохо скрываемым ужасом спросил Омнио.

— Конечно, — усмехнулся фавн.

В глазу мелькнул лукавый огонек.

— Но мы нужны ифритам, до поры… Потому я тяну из Асвада и его подельников все, что могу. Ему выгодны волнения, но они выгодны и нам. У Светлячков нет оппозиции, но теперь есть народное восстание. Асваду нужно было знать все о поставках оружия и о том, чем вооружены жители Белого королевства — мне нетрудно предоставить Малику это… Взамен он дает нам деньги. А на них мы освобождаем рабов, распространяем информацию, открываем глаза слепцам… и строим то, о чем ифрит и понятия не имеет… Ковчег! — картинно взмахнул рукой фавн.

— Джинны утопят все в огне и крови, — проговорил Омнио, изо всех сил стараясь сдержаться.

Келеней повернулся к нему и криво улыбнулся половиной лица.

— И тогда свободные получат то, что заслужили! А мы будем уже далеко…

Он вздохнул, поглаживая свою длинную черную косу. Потом подался вперед и цепко вгляделся в лицо Омнио.

— Но об этом не должен знать никто, слышишь?! Ни единая живая душа… Иначе всем нам конец. Мне даже пришлось пустить сюда одного из джиннов, чтобы убедить в полной искренности… Это был большой риск, — задумчиво прошептал Келеней, — но он оправдает себя!

— Белые один раз уже свергли джиннов, — заметил Омнио. — Что изменилось?

Келеней скрипуче рассмеялся.

— Знаешь, кто теперь поставляет оружие Светлым? Если отбросить всех посредников, то останется Малик. О, ифриты достигли высот в искусстве обмана… Показательные казни маридов и адамитов с помощью магических пушек вполне убедили эльфов в их смертоносности. Вот только на ифритов они не действуют, — подмигнул фавн.

— Не думаешь, что великие обманщики и тебя проведут?

Голос дрожал, Омнио чувствовал, что близок к тому, чтобы сделать глупость.

— Я успею первым, — уверенно кивнул Келеней и откинулся в кресле, вновь подняв кубок. — Скажи мне, что думаешь, Ом. Твое слово ценно для меня.

— Это… — Омнио пытался подобрать слова, — это безумие, Келеней.

Фавн печально вздохнул, допил вино и отставил кубок.

— А чего ты хотел? Что нам остается? Самим нам не сделать ничего. Не справиться…

Омнио собрался с мыслями, глубоко вдохнул и посмотрел Келенею в глаза.

— Можно воспользоваться сведениями, которые мы имеем про обе стороны… И взять власть в свои руки. До того, как хищники разорвут друг друга, да и весь мир впридачу.

Фавн пораженно смотрел на него некоторое время, потом встал и, хромая, прошелся по кабинету. Нервно отбросил косу за спину, светлячки взлетели и снова сели на волосы. Омнио молча ждал его слов.

— Нет, — наконец, покачал головой Келеней. — К такому я не… мы не готовы!

Он резко повернулся к Омнио.

— Зачем тебе это? Какое нам дело до мира, в котором ежедневно убивают невинных?! В котором у тебя на глазах распыляют любимых…

Его голос сорвался, фавн закрыл лицо рукой, но тут же вновь полыхнул своим желтым глазом, ощерился.

— Этот мир не имеет права существовать и дальше!

— Другого мира нет, — негромко сказал Омнио, поднимаясь с места.

— Он есть! А если и нет, мы его создадим! — проревел Келеней.

— Нет, — повторил Омнио. — Строить всегда труднее, чем рушить. Строить с нуля… — запнулся он, — мы не боги. Прости, но я не верю в твой рай, Келеней.