Каждый день Кёраку Шунсуя начинался с того, что он думал о нём. Прекрасном, невозможно умном и очень далёком студенте академии. В этот раз он шёл по коридору в окружении нескольких прекрасных дам, тогда судьба дала возможность полюбоваться им вне кабинета. Сердце на мгновение сбилось со своего размеренного ритма, стоило лишь заметить его пусть даже и мельком.

Он стоял у окна в окружении парней с их курса и Кёраку был уверен, что в коридоре стало ещё светлее, несмотря на итак яркое утреннее солнце. Он невольно отвел взгляд, потому что ему стало больно. Шунсуй видел его каждый день, но не мог стать ближе. Укитаке был светом, мягким, ярким и привлекающим к себе, а он был лишь глупым мотыльком, летящим к нему. Однако он знал, что готов биться о стекло вечно, лишь бы добраться до этого тепла.

Кажется, собравшиеся ученики рядом с Укитаке активно обсуждали прошлое занятие по кидо. Кёраку не совсем понимал увлечение этими техниками, но старик не давал ему поблажек, так что, он знал их не хуже остальных. Но даже не близко как он, никто в их группе не знал их лучше Джуширо. Неудивительно, что многие хотят получить его советов или услышать мнение.

- Вам не кажется, что техника запечатывания собственных сил звучит как самая бесполезная техника? – Кёраку остановился рядом с обсуждающими ребятами и бесцеремонно влез в их разговор, словно присутствовал там с самого начала, – не лучше ли задавить противника своей силой, чтобы он успел попрощаться со своей жизнью сразу?

Едва заметная улыбка, что была на лице Укитаке, словно растаяла, а его собеседники моментально нахмурились. Между Кёраку и любым из них не было вражды или чего-то подобного, но и друзьями их сложно было назвать, так, знакомые, сокурсники, будущие соратники. Иногда он думал, что они чувствуют, что с ним всё не так просто, но это остаётся лишь чувством. Никто их них ни разу не высказал никаких подозрений.

Наверное, то, что он без спроса присоединился к их разговору, никому не понравилось, не то, чтобы Кёраку не было всё равно. Это явно читалось на их лицах, но Шунсуй лишь улыбался и делал вид, что ничего не замечает, и жаждет услышать их мнение. Особенно его интересовало мнение Укитаке. На самом деле только оно и интересовало.

Дамы, оставленные без внимания, немного постояли рядом, но после тяжелого вздоха одной из них, быстро попрощались и ушли дальше по своим делам. Шунсуй был невообразимо благодарен вздохнувшей девице, потому что терять лицо нельзя, но и спровадить их было бы некрасиво. Он непременно найдёт свою подругу позже, чтобы пожаловаться на свою тяжкую судьбу. 

- Как ты собираешься подкрадываться к врагу, если он будет чувствовать тебя за сотни метров? – прозвучал логичный вопрос, и, конечно же, голосом разума был Укитаке.

- Не обязательно накладывать кидо, чтобы скрыть реацу, - с удовольствием парирует Кёраку, говорить именно с Укитаке для него было сплошным удовольствием.

- Как насчёт того, что если ты не научишься запечатывать свою силу, то во время боя, потеряв контроль хотя бы на мгновение, то станешь причиной смерти невинных людей? Своих товарищей? – все рядом одобрительно закивали, но Укитаке остался все так же строг. – Если противник слаб, то не лучше ли запечатать часть силы, чтобы не навредить никому и ничему вокруг? 

- Резонно, - Кёраку серьёзно кивает, но тут же меняется в лице. – Я хотел бы обсудить этот вопрос подробнее, не хочешь встретиться сегодня вечером за бутылочкой сакэ?

Сердце замерло в груди, но это прошло, в туже секунду, когда Кёраку услышал первые смешки от однокурсников и заметил закатывание глаз от самого Джуширо. Он уже сбился со счёта, сколько раз пытался остаться с Укитаке наедине. Сначала Кёраку действовал мягко, а когда понял, что это не работает, стал действовать хаотично, через шутки и полусерьёзные просьбы. Его надежда начать общаться с Укитаке ближе едва теплилась, но никогда до конца не умирала. Все уже давно поняли, этот милый рассудительный парень не сближается ни с кем.

- Боюсь, я буду занят изучением техники, которую ты считаешь бесполезной, - мягкий, как и всегда отказ.

- Правда? Я тоже думал заняться этим. Может, потренируемся вместе и проверим, как получилось? – больше для собственного развлечения, спросил Шунсуй.

-  Мы узнаем это на официальной тренировке под присмотром сенсея. Если будем заниматься вместе, то вряд ли результат можно будет назвать правдивым. Надеюсь, ты никого не покалечишь, и всё же будешь заниматься самостоятельно.

Укитаке подкрепил свои последние слова улыбкой и прищуром, от которых Кёраку захотелось знать все техники кидо идеально, лишь бы уделать этого умника. Нет, Укитаке не был зазнайкой, как несколько человек из их группы, наоборот, он никогда не показывал, насколько хорошо усвоил материал, или знает больше остальных, но все об этом прекрасно знали. Пару раз Кёраку казалось, что он специально принижал свои способности, лишь бы не привлекать внимания к себе еще больше.

По его мнению, Джуширо всегда стремился узнать больше и старался, наверное, сильнее всех. Это завораживало и восхищало, Шунсуй знал, что не одинок в этих чувствах, он говорил с другими начинающими шинигами. Правда они сдались и бросили попытки. Все, кроме Кёраку, за что над ним иногда подшучивали. Слабаки. Укитаке точно рано или поздно даст слабину, главное мягкая, ненавязчивая настойчивость. Тем более Джуширо ни разу не сорвался и не попросил его отстать, только отказывал, оправдываясь делами или самочувствием. 

Почему он не сдавался? Всё просто, Кёраку не верил в то, что он действительно хочет быть один. С трудом, но Шунсуй бы понял отсутствие романтического интереса, но вот так, жить совсем без друзей? Это было за гранью его понимания. Он не знал, что именно останавливает Укитаке. Он видел тут самую глубокую печаль в его прекрасных изумрудных глазах, когда кто-то рядом с ним договаривался прогуляться вечером или напиться. Это стало толчком не отступать, а надежда – самое прекрасное и в то же время убивающее чувство.

Из-за того, что он отвлёкся, молчание слегка затянулось, а когда Кёраку собрался с мыслями продолжить уговаривать Укитаке, тот мягко улыбнулся, попрощавшись - ушёл. Сбежал, если быть точным. Не в буквальном смысле, но, кажется, что так оно и было, если бы позволяли приличия, он бы побежал. Все остались стоять на месте, проводив его уставшими взглядами. Это тоже не было редкостью, когда, быстро свернув разговор, Джуширо исчезал.

Самое забавное и в то же время печальное в этом было то, что если бы кто-нибудь из них следил за «побегами» внимательнее, то уже давно бы заметил, что такое чаще всего происходит, когда в поле зрения Укитаке появлялся Кёраку. Сжимая книги до побелевших костяшек, Джуширо сдерживал себя, чтобы не ускориться прочь от места, где он беседовал с друзьями. Да, может они таковыми и не считались, но это был тот максимум, который Джуширо мог себе позволить. Опять Шунсуй вмешался и всё испортил. Упрямый баран! Его появления уже не раз разрушали его мирные беседы.

Покинув здание академии, Укитаке направился в сторону небольшого леса. Он был хоть и небольшим, но деревья росли достаточно близко друг к другу, так что под его кронами всегда было немного прохладнее, чем в учебной части. А так же, благодаря этому, в нем было намного тише и спокойнее, чем в любом другом месте в академии. Там, в его глубине жил Генрюсай-сенсей. Сегодня его помощь может и не понадобиться, но лучше быть ближе к нему и дальше от академии, если контроль сломится. Безопасность остальных превыше личного комфорта.

Укитаке выбрал раскидистое дерево и опустился на траву под ним. Он представлял, что внутри него есть сосуд, который наполнен чернотой, и чтобы она не вытекла, сосуд должен быть целым и невредимым. Всегда. Прикрыв глаза, Джуширо приступил к произношению заклинания самого сильного кидо, которое знал. Его губы едва шевелились, когда он четко шептал каждое слова, крича их в своих мыслях.

- Каждый раз твоя защита разваливается, когда он говорит с тобой, - голос Мимихаги в его голове глубокий и немного безразличный.

- Потому что ты подтачиваешь её каждую секунду, не давая мне расслабиться. И кто он? Я много с кем разговариваю каждый день, - Укитаке умел врать, но соврать тому, кто сидит в твоей голове не так-то просто, этот стыд, страх и надежду скрыть было бы невозможно.

Он сосредоточился ещё сильнее и трещинки одна за другой начали затягиваться. При этом реацу таяла с необыкновенной скоростью, благо её было много и ежедневные тренировки помогали не тратить лишнего и держать её в балансе.

- Шунсуй, я говорю о нём, - голос стал немного тише. – Он так настойчив, дай ему шанс. Подпусти его, Джуширо. Может, он мне тоже понравится, и если потом ты отдашь его мне, то одной жертвы хватит. Не трону никого, кроме того, что решился приблизиться.

Укитаке не ответил, он не хотел говорить с этим существом. Никто из его близких людей не пострадал от Мимихаги. Семью он не тронул даже в первый раз, видимо, что-то удерживало его, но вот посторонние, такие как Генрюсай-сенсей или его однокурсники или Кёраку, они в опасности рядом с ним. Нельзя допустить, чтобы он вырвался, не в пределах академии и не в пределах людных мест.

Джуширо уже закончил свою медитацию и в тишине наедине с самим собой наслаждался прохладным ветром, треплющим его волосы, когда на его плечо легла тяжелая рука. Он не чувствовал реацу и не слышал шагов, поэтому вздрогнул и резко дёрнулся в сторону, но его удержали.

- Снова убежал? – мужчина немного улыбнулся, но глаза его оставались суровыми.

- Я стал чаще обновлять защиту, Генрюсай-сенсей, - устало произнёс Укитаке, ощущая, как спокойствие разлилось по венам рядом с этим сильным воином. - Он остановится всё сильнее, я не знаю, сколько продержусь ещё. 

Мужчина нахмурился и присел рядом с ним. Сейчас будет очередной разговор, стоило приготовиться. Укитаке зачастую было неуютно во время и после них, и он долго думал о сказанном, но Генрюсай-сенсей всегда говорил правильные вещи, размышляя о которых он становился сильнее.

- Я должен сообщить тебе новости, - философский настрой исчез мгновенно, это не их обычная беседа. - Несмотря на то, что преступления совершенные твоим телом прощены, многие, кто посвящён, боятся, что ты не справишься. Поэтому на самом краю Руконгая, где мы нашли тебя, было решено создать камеру. Тебе нужно продержаться ещё хотя бы несколько недель, она ещё не готова. 

Всё внутри упало, но Укитаке постарался не подать виду. Камера для него? Его будут сажать в неё во время потери контроля? Он будет жить там как преступник каждый день? И его заставят бросить академию? Или же его загонят в неё как бешенное животное, когда выследят посреди бойни, что устроит Мимихаги?

- Тебе тяжело слышать об этом, но другого выхода нет, - теперь тяжелая ладонь, что снова легла на плечо, сжимала почти по-отечески. – Ты стараешься каждый день, совершенствуешься с упорством, которое незнакомо никому в этом месте. Я знаю, как ты силён и просил их обойтись без этого, к сожалению, моё мнение и мнение других учителей не захотели учитывать. 

- Я понимаю, это необходимо, - Джуширо выдавил из себя эти слова, что не осталось незамеченным.

Ладонь переместилась с плеча на голову, и учитель слегка потрепал его по волосам. Спокойствие вернулось, но не дольше чем на пару ударов сердца. Укитаке чувствовал сочувствие и поддержку, иногда ему этого не хватало, но сейчас этого было недостаточно. Порой он думал, что только Генрюсай-сенсей понимал его. Словно он тоже прошёл через это. 

- Я надеюсь, что она нам не понадобится никогда. Они сделают её в любом случае, но если ты будешь бороться, то они поймут, как были не правы, - голос учителя уверенный, словно он и секунды никогда не сомневался, что Джуширо справится. – Ты можешь всем доказать, как силён, даже тьме внутри никогда тебя не сломить.

- Я буду стараться. Спасибо, Генрюсай-сенсей, - тихо ответил Укитаке и отвёл взгляд, ему было стыдно, что его контроль ослабевает из-за такой ерунды как общение с другими учениками.

Мужчина похлопал его по плечу и, поднявшись, покинул его так же незаметно, как и пришёл. Укитаке медленно выдохнул и запрокинул голову. Через листву его лицо приятно грело полуденное солнце. Он любил его, оно прогоняло ночь и темноту, а после его «приступов», Укитаке полюбил свет ещё сильнее. Так тепло, так хорошо. Хотя кровь стыла в жилах только от одной мысли, что где-то там, на краю Общества душ, для него создают персональную тюрьму.

Он не знал, сколько просидел, пребывая в лёгком трансе, чтобы достичь полной гармонии перед занятиями, но его снова отвлекли. На этот раз это был не учитель, уж слишком грубо и неумело была скрыта реацу, да и шума было, словно дикий кабан нёсся через лес. Чем ближе подходил его незваный гость, тем сильнее он давил силой. Это было так, словно на Укитаке накинули тонкое одеяло. Недостаточно, чтобы подавить, но ощутимо.

- Всё же тебе стоит лучше скрывать свою силу, - мягко произнёс Джуширо, так и не открыв глаз.

Шума стало намного больше, видно раскрытие чужого присутствия стало, для гостя, неожиданным. Неужели он и, правда, думал, что хорош в маскировке? Против воли Укитаке улыбнулся, широко и довольно. Свет, падавший на его лицо, исчез и над Укитаке раздался смешок.

- Я, правда, так плох в этом? – такая наигранная печаль в голосе забавляла.

- А ты действительно хотел скрыться от меня, Кёраку? – ответил вопросом на вопрос Джуширо и открыл глаза.

Он смотрел на него снизу вверх и видел, как из-за вьющихся волос вокруг головы появился светлый ореол. Солнце золотило торчащие в стороны тонкие волоски, слегка растрепавшейся причёски – красиво. Между ними повисла тишина, но она не была неуютной как ранее в коридоре. Наоборот, Укитаке давно не чувствовал, себя таким ненапряжённым рядом с кем-то. Так было до того момента, пока он не пересёкся взглядом с Кёраку. 

Укитаке показалось, что воздух во всём мире неожиданно закончился. И это было не духовное давление, от которого падаешь с ног и трудно дышать, это было нечто совершенно другое. Вот поэтому, он не хотел пересекаться и тем более оставаться с Кёраку наедине. Он уже давно смотрит на него так. Только слепец не заметил этого, а Джуширо таким не был.

- Я не хотел подкрадываться, чтобы не напугать тебя, - медленно произнес Шунсуй, посмотрев ему в глаза. – Думал, что ты лишь заметишь, что кто-то идёт, но не узнаешь меня.

- Это не то, что сможет напугать меня, - совершенно не думав о словах, ответил Укитаке, –ко мне невозможно подкрасться. Не кому-то с твоим уровнем владением кидо и наличием такого количества реацу. 

- Чего же ты боишься, Джуширо Укитаке? – слова, произнесённые шепотом, смешиваются с дуновением ветра. 

Вопрос настолько правильно задан, что момент рушится как разбитая вдребезги чаша. А его собственное имя, сказанное, этими губами повергает в шок. Укитаке моргнул, и отвернулся в сторону, тут же быстро поднимаясь. Щёки против воли вспыхнули огнём, что с ним? Ему нужно уйти и срочно, находится рядом с этим юношей опасно для него. Для него и для других тоже. Контроль, нужно всегда помнить о контроле. Он успел сделать только шаг, перед тем как его бесцеремонно схватили за руку.

- Постой, - голос Шунсуя утратил прошлую мягкость и теперь был слегка звонок от волнения. – Выслушай меня.

- Отпусти, - Джуширо старается говорить спокойно, но горло спирает, от того, что на его защите снова появилась микротрещина.

- Нет, - такое твёрдое, словно отрезал Кёраку.

Укитаке поднимает брови, он ещё никогда не попадал в подобные ситуации, но почему-то чужая уверенность успокаивает. Он поворачивается лицом к Кёраку и, улыбнувшись, поднимает свободную руку. 

- Тот, кто коронован именем человека, носящий маску из плоти и крови… - слова так легко слетали с губ, что он даже был сам удивлен. Он чувствовал, как сила растёт в нём. Его сила незамутнённая ничем.

- Ты не можешь использовать кидо такого уровня, - усмехнулся Шунсуй и крепче сжал его руку, хотя в его глазах Джуширо видел страх. 

- Летящий на десяти тысячах крыльев. Придет гроза и пустое вращающееся колесо разобьет свет на шесть частей. Кидо номер шестьдесят один: Рикуджокоро… – последнее слово Укитаке произнёс тише, чем все остальные.

Ему и, правда, не хотелось этого делать, но Кёраку его буквально заставил. Перед тем как Шунсуй успел хотя бы открыть рот, Укитаке вырвал свою руку и указал на него пальцем. Лучи тут же пронзили Кёраку, заставив его замереть, как есть, с шокированным выражением лица, которое, показалось бы, Укитаке забавным, если бы он не был обеспокоен собственными переживаниями.

Джуширо чувствовал своё превосходство, и оно немного пьянило. Откуда Кёраку было знать, что он знает все связывающие кидо. Надежды на то, что во время потери контроля, он сможет использовать хотя бы одно, не было, но и ничего незнание пугало ещё больше. 

- Надеюсь, это остановит твой пыл. Не знаю, что тебе нужно от меня, но я не ищу себе компанию и смогу избавить себя даже от самого настырного общества. Тебе лучше запомнить это, на тот случай, если ты снова вздумаешь хватать меня или преследовать. Я говорю это впервые и надеюсь быть услышанным: оставь меня в покое. Я скажу учителям, где ты и надейся, что они будут благосклонны, терпеть твою очередную выходку, иначе тебе придётся ждать, пока Генрюсай-сенсей не пойдет из академии домой. 

Выражение лица Кёраку не изменилось, да и это не было бы возможно. Такую сильную технику сложно разорвать, если она применяется на тебе впервые. Укитаке окинул его взглядом с головы до ног и, развернувшись, пошёл в сторону академии. Он чётко дал понять свою позицию. Такое проигнорирует либо полный эгоист, либо идиот.

Откуда же Джуширо было знать, что Кёраку мало того, что идиот, но ещё и упрямец похлеще него самого?

С того утра как он запечатал Шунсуя,он отстал от него на несколько недель, но после словно сорвался с цепи. Не проходило ни одного дня, чтобы он не подошел. С мелочью вроде, какое занятие следующее, словно не знал этого или же, какое заклинание кидо, они должны были выучить к занятию или снова с предложением позаниматься вместе. Сначала одногруппники смотрели на Джуширо с лёгкой обидой, потому что думали, что он стал благосклонен к кому-то вроде Шунсуя, но он быстро развеял это предположение и они стали относится прохладнее к самому Кёраку.

Чем больше раз в день Кёраку заговаривал с ним, тем чаще Укитаке приходилось искать время для медитаций. Больших кусков от защиты не отваливалось, но трещины, через которые Мимихаги говорил с ним, убивали его. Этот бог, древний как сам мир, говорил с ним о разном. В основном это были уговоры и обещания снова вернуть его разум в кокон безмятежности. Просьбы отдать ему хотя бы жизнь Кёраку, если он так надоел. Обещания, что кто-то с таким уровнем реацу будет единственной жертвой. Но были так же рассказы и об их мире, о душах, наполняющих его и секретах Вселенной.

Шунсуй подтачивал его спокойствие неделями. Они так и тянулись для Джуширо бесконечно, каждый день он засыпал и просыпался с мыслью, что сегодня Кёраку снова подойдёт к нему и словно случайно поинтересуется о чём-нибудь. Это так навязчиво, пошло и как оказалось очень эффективно. Несмотря на твёрдость мягких отказов, на глазах у всех или наедине. Джуширо ждал этого всё время, лёгкой улыбки, вопроса и прищуренных глаз. Отказывать становилось всё труднее. А страх, что Мимихаги и правда заберёт ничего незнающего Шунсуя, рос так же быстро как бамбук. 

Он стал менее собран и много отвлекался на тренировках, прошло меньше двух месяцев, когда это стало настолько заметно, что Генрюсай-сенсей не мог не обратить на это своего внимания. Однако, он не спросил в чём проблема. Укитаке был польщён таким доверием к его силам и в то же время не знал, чтобы он сказал ему, если бы пришлось объясняться, что с ним происходит. 

Любому терпению есть, предел и Укитаке знал, что рано или поздно достигнет своего. Точнее это был не предел, когда можно сорвать и поставить жирную точку. Это было терпение, когда больше нельзя держать на расстоянии и игнорировать. Он достаточно проверял Кёраку на прочность его намерений. Он прекрасно видел, что он силён и в случае чего у него будет шанс скрыться. Точнее он очень хотел в этого верить, а Мимихаги только подтверждал это. Хотя ему Джуширо конечно же не верил.

В один из тёплых солнечных дней, которых осталось не так много. Укитаке сидел на свежем воздухе у входа в академию, когда Шунсуй снова подошёл к нему. Он с трудом сдержал победную улыбку. Кёраку точно был самым упрямым парнем среди всех учеников академии.

- Сегодня была славная тренировка, но мне кажется, что твоё нападение, немного слабовато, - как обычно начал Кёраку, словно их разговор продолжался много часов. – Хочешь, я помогу тебе отработать его лучше?

- У тебя нет других дел? – спокойно спросил Укитаке, внимательно проследив за его реакцией.

- Какие у меня могут быть дела, если тебе необходима помощь? Я мог бы заниматься с тобой часами, пока мы не оба не упадём без сил, - несмотря на показное веселье, лицо Кёраку мгновенно погрустнело в ожидании нового отказа.

- Часами? Что ж, ну тогда идём в додзё, - вздохнул Укитаке и поднялся с земли. – Генрюсай-сенсей позволяет мне, как лучшему на курсе, заниматься без присмотра, если не использовать шикай и кидо выше двадцатого уровня.

Укитаке слегка наклонил голову, пронаблюдав, как масса разных эмоций отражалась на чужом лице. Если оно и до этого было подвижным, то это оказалось совершенно новым уровнем. Счастье, неверие, шок, подозрение и многое другое от неожиданно полученного согласия, было видно всё. Кёраку оказался очень забавным в тот момент, когда растерял всю свою спесь, и просто открывал рот, не произнося ни звука.

- Ты же сможешь сдержаться и не нарушать эти правила? Или ты будешь делать так же, как когда я сказал тебе не приближаться?

Укитаке наблюдал за чужим ступором с небольшой улыбкой на губах. К сожалению, всему хорошему рано или поздно приходит конец. Кёраку обрёл способность говорить, когда до него дошло, что он действительно согласился.

- Обещаю, я тебя не подведу! Выложусь на полную и уложу тебя на лопатки без такой ерунды, как кидо и шикай, - если бы Шунсуй стал на полтона громче, то скорее бы перешёл на крик.

– С удовольствием посмотрю на твои попытки, - мягко сказал Укитаке.

Развернувшись, Джуширо направился к додзё, оно стояло чуть поодаль, на тот случай, если кто-то не сможет обуздать свою силу. Кёраку тут же пристроился рядом с ним и, обогнав его на полшага, то и дело бросал взгляд. Словно не мог поверить, что это и правда происходит. Да, для него это определённо была маленькая, но победа. Однако Укитаке даже и вполовину не представлял себе, насколько она была важна и велика для Шунсуя.