У Фёдорова даже не было удивления, когда он не смог приготовить себе обед, так что сейчас Андрей сидел на кухне с перевязанной левой рукой. Парень попытался приготовить пельмени, но в итоге половину кипятка из кастрюли каким-то образом умудрился пролить. Сам парень успел отскочить, и под эту воду попала только левая ладонь. Андрей сунул её под ледяную воду, попутно набирая номер Кирилла.
— Привет. Можешь приехать? Я попытался себе обед приготовить… — начал Фёдоров, но Кирилл, зная навыки Андрея в кулинарии, перебил его:
— Уже еду.

Через десять минут Лермонтов уже был у Андрея на кухне. Парень всё жаловался на руку, но Кирилл осмотрел её несколько раз и пришёл к выводу, что всё нормально, но, чтобы хоть как-то успокоить Фёдорова, Лермонтов перевязал ему руку. Так что, Андрей сейчас сидел и смотрел на спину Кирилла, который стоял у плиты и помешивал пельмешки, недоумевая, как можно было накосячить с пельменями.
Андрей тихо встал и подошёл к Кириллу, обнимая его со спины и целуя в шею, затем уткнулся в неё носом и улыбнулся ещё шире, чувствую, как Кирилл замирает и начинает медленнее дышать.
— К чему вдруг такие нежности? — спросил Лермонтов, облизывая пересохшие губы.
— Ты пропал на несколько дней, не выходил на связь и не открывал, я беспокоился,— тихо начал Андрей. — Мне тебя очень не хватало. Я соскучился.
Кирилл слегка прикрыл кастрюлю крышкой и повернулся лицом к Андрею, целуя того в висок.
— Где ты был? — спросил Фёдоров, немного отстраняясь и смотря в глаза Лермонтову.
В мыслях проплыли не самые лучшие воспоминания.

***

Руки дрожали, не позволяя набрать нужный номер. А когда Андрею всё-таки это удалось, его оповестили, что на счету недостаточно средств. Парень отбросил телефон в сторону, в любой другой ситуации он бы себе этого не позволил, но сейчас было не до возможно побитого экрана. Фёдоров прислонился макушкой к кафелю и на ощупь нашёл пачку сигарет в кармане толстовки. Потом зажигалку. Парень подпалил сигарету и сделал затяжку — это была не очень хорошая идея, ведь он не помнил, сколькими таблетками он закинулся.
Андрей покосился на тварь, что сидела в другом конце кухни. Два неоновых глаза пристально следили за парнем, прожигая в нём дыру. Неожиданно эта самая тварь начала медленно приближаться к Андрею. Тогда Фёдоров достал канцелярский нож и сделал порез на руке. Существо зашипело, будто тоже чувствовало эту боль, и отползло обратно.
Боже, как же сейчас не хватало Кирилла, который бы отобрал нож и начал успокаивать Андрея. А всё, что оставалось делать парню, так это сидеть на полу кухни и оставлять раз за разом порезы на руках. Чувствовать, как его съедает одиночество.

***

Когда Кирилл просто пропал, ощущения были те же, только наркотики Андрей прекратил принимать. Хотя очень хотелось.
— Кирилл, где ты был? — ещё раз повторил вопрос Фёдоров.
— Просто заработался над новым альбомом. Всё в порядке, — отмахнулся Лермонтов.
— Не пропадай так больше, — попросил Андрей, утыкаясь лбом в плечо Кирилла.
— Ты похож на маленького ребёнка, который боится, что потеряет кого-то.
— Что тут поделаешь, если я действительно боюсь тебя потерять, — пожал плечами Фёдоров, глубже вдыхая пьянящий аромат, что исходил от Кирилла.

Парни обедали, когда Андрей потянулся через весь стол за салфеткой, а потом странно поморщился и сказал, что ему нужно в ванную. Кирилл смотрел на Фёдорова удивлённо, но спрашивать ничего не стал.
Фёдоров вошёл в ванную, где стащил с себя худи и обнаружил, что сильную боль в области рёбер вызывал один из открывшихся порезов. Андрей быстро нашёл пластырь и наклеил его на кровоточащую рану. Нужно было пересидеть здесь какое-то время, пока рёбра не перестанут болеть и можно будет как минимум спокойно дышать. Иначе Кирилл заметит, что что-то не так, а там и до правды докопаться недалеко. Парень стал как можно аккуратнее, чтоб не потревожить раны и не зашипеть от боли, надевать худи.
В этот момент открылась дверь, и на проходе появился Лермонтов со словами:
— Там тебе уведомление пришло про предстоящую вечеринку… — начал Кирилл, но продолжить не смог, ведь уже увидел шрамы на рёбрах, руках, плечах и ключицах Андрея.
Фёдоров так и замер в замешательстве и лёгком испуге. Кирилл прикрыл глаза, а Андрей начал поправлять свою худи.
— Кирилл, я всё могу объяснить… — начал парень.
— Блять, Андрей, какого хуя я об этом не знаю? — спросил Лермонтов, хотя не желал знать ответ. Он хотел просто что-то разбить, чтобы выместить свою злость.
— Я не хотел…
— Не хотел что?! Меня беспокоить?! Отвлекать?! — начал беситься Кирилл — Ты хоть представляешь каково мне сейчас?! Узнавать о том, что твой любимый человек режет себя, а ты даже и не догадываешься, насколько это всё серьёзно. Я знал о том, что ты режешь руки, но, блять, остальное…
— Кирилл, я… — попытался сказать Фёдоров, но Лермонтов снова его перебил.
— Блять, Андрей! Как давно? Как долго ты себя калечишь?
В квартире повисла звенящая тишина, и тяжёлое дыхание Кирилла давило. Андрей хотел спрятаться куда-нибудь. Получив ответ, Лермонтов разозлится ещё больше, но если Андрей промолчит, то тоже ничего хорошего из этого не выйдет.
— Год, — еле слышно прошептал Фёдоров.
— О боже… — выдохнул Кирилл, разворачиваясь и выходя из ванной комнаты.
Лермонтов прикрыл лицо руками, потом отнял их от лица и развернулся к Андрею, который шёл следом за ним.
— Год. Год! Год, и я об этом не знаю! Ты резал себя год, а я узнаю об этом только сейчас, — Кирилл отступил назад, когда Фёдоров подошёл ближе.
— Кирилл, я не хотел, чтобы ты знал. Я не хотел, чтобы вообще кто-то знал. Мне просто становилось легче от этого. Я отвлекался на физическую боль.
— Заткнись, Андрей! Просто, блять, закрой рот! — крикнул Лермонтов, заставив парня замереть в изумлении — Я не хочу, сука, слушать твои оправдания!

Ещё ни разу Кирилл так сильно не орал на Андрея. И уж тем более не затыкал его. Да, Андрей часто был невыносимым, но никогда не доходило до такого. И вот Лермонтов стоял и дрожал то ли от гнева, то ли от волнения и чувства безысходности. А сам Фёдоров не мог ничего сделать, он просто стоял напротив Кирилла, смотря на него опустошённым взглядом.

— Андрей, думаешь, я не видел тебя на протяжении всего года? Ты думаешь, я слепой? Я видел, что ты ходишь на разные вписки, а возвращаешься в хламину. Видел все засосы на тебе. Я знаю, что это началось ещё летом. Я знаю, что тогда ты начал принимать наркотики. И, видимо, тогда же и резать себя, — начал Кирилл.
— Я не понимаю, к чему ты ведёшь? — свёл брови Фёдоров, пытаясь понять, к какому же выводу может прийти Лермонтов.
— Ты всё ещё на наркотиках, всё ещё режешь себя, всё ещё пропадаешь где-то по ночам. Я не знаю, кто тебя подсадил, но…
— Ты думаешь, я тебе изменяю? — в ужасе прошептал Андрей.
— Я уже не знаю, что думать. Ты постоянно что-то скрываешь, что-то важное, — так же тихо отвечал Лермонтов. — Я уже не уверен, что ты тогда ездил к родителям.
— Да, хорошо. Я ездил. Но не только к ним. Я ещё заехал к другу.
— Ты сказал, что хочешь побыть один, а сам заехал к другу? — уточнил Кирилл — Блять, Андрей, ты понимаешь, как это выглядит? Я уже не вывожу.
Андрей сделал шаг к Лермонтову, но тот выставил руку перед собой, останавливая парня.
— Нет. Я не хочу сейчас находиться рядом с тобой. Это, знаешь, хуёво осознавать, что я люблю тебя, но для тебя же я просто стал бы мальчиком для потрахушек.

Андрей ничего не ответил, зная, что это не поможет. Он просто смотрел, как Лермонтов уходит из его квартиры, громко хлопая дверью. Фёдоров осел на пол. Каким же идиотом он чувствовал себя сейчас. Надо было сразу всё сказать Кириллу. Надо было не выпускать его из квартиры. Надо было рассказать ему хотя бы сейчас, как всё было. Надо было сразу бросать наркотики. Надо было…

Парень и сам не заметил, как уснул на грязном полу коридора, обнимая себя за колени.

***

Кирилл проснулся посреди ночи, взглянул на Андрея и стал аккуратно перебирать его волосы. От этого-то Фёдоров и проснулся.
— Эй, ты чего не спишь? — с сонной, от того и слишком милой улыбкой спросил Андрей, перехватывая руку Кирилла и переплетая их пальцы.
Кирилл ничего не ответил, только сильнее сжал руку и теснее придвинулся к Андрею, утыкаясь лицом в его грудь. Фёдоров положил руку на голову Лермонтова, поглаживая непослушные волосы и чувствуя, как сам парень пытается успокоиться.
— Кирилл, что случилось? — бархатным голосом спросил Андрей.
— Мне приснилось, что ты умер. Это было так хреново. Я не представляю, как без тебя справлюсь, — ответил Лермонтов, который, казалось, впитывал в себя каждое мгновение этого момента.
— Это был всего лишь сон. Я тут, рядом. Я настоящий и ни за что тебя не брошу. 
Кирилл выбрался из объятий Андрея и медленно и неуверенно коснулся своими губами губ Фёдорова. Однако сам Андрей не стал ждать, пока Кирилл решит углубить поцелуй, и начал покусывать нижнюю губу Кирилла, после чего провёл языком по зубам Лермонтова и коснулся его языка. Кирилл запустил руки под футболку Андрея, и тот, вспомнив про свои порезы на рёбрах и плечах, распахнул глаза и отстранился.
— Не думаю, что я готов, — хрипло пробормотал парень, убирая руки Кирилла и поворачиваясь к нему спиной.
— Как скажешь, — прошептал на ухо Андрея Лермонтов, закрывая глаза.

Каким же счастливым в тот момент чувствовал себя Андрей.