— А это уже, наверное, двадцатое сообщение, отправленное на твой автоответчик. Но всё равно. Привет, Кирилл. Я знаю, ты злишься. Но, пожалуйста, перезвони мне. Я сразу же отвечу. Нам нужно поговорить. Я расскажу тебе всё, что ты попросишь. И не буду ничего скрывать. Честно,  — сообщение завершилось, и Лермонтов тупо уставился в стену.
С одной стороны хотелось проигнорировать это сообщение, как и девятнадцать предыдущих. С другой же хотелось пойти и высказать всё, что парень о нём думает. А с третьей хотелось поехать к Фёдорову и всё выяснить, поговорить.
«За это время Андрей уже придумал тысячу оправданий, а я словлю их и останусь доволен, даже чувствуя, что это ложь. Оно мне не надо,» — пытался уговорить себя Лермонтов.
Но презирать Андрея было легче, чем его любить. К сожалению или счастью, Кирилл попадал под второй пункт, из-за чего мозг парня лихорадочно сам придумывал оправдания Андрею. Так что, тому можно было над ними даже не заморачиваться, Лермонтов бы сам дополнил картину так, как ему хотелось это видеть.
Кирилл лёг на кровать, мечтая заснуть и проснуться с уже готовым планом действий или решённой проблемой.

***
— Иди уже спать, — пробормотал Кирилл, кидая подушку в Андрея.
— Да-да. Сейчас иду, — парень отправил подушку обратно. — Сейчас, мне чуть-чуть осталось, и текст будет закончен. Он будет просто идеальным.
— А потом ты будешь жаловаться на сбитый режим сна, — ответил Лермонтов, переворачиваясь на другой бок.
— Можешь засыпать без меня.
— Как будто ты царь всея планеты, и я вынужден тебя дожидаться.
— Может не планеты, но твоего сердца так точно, — парировал Фёдоров.
Потом Кирилл провалился в сон, не успев ответить ничего такого же колкого. Да и вряд ли бы смог — его мысли от недосыпа стали вязкими, тягучими и ленивыми.
Проснулся Лермонтов от громкого стука и матов Андрея. Сначала Кирилл лежал в прострации, но когда он всё-таки сориентировался, услышал, как отодвигается стул, и Фёдоров куда-то направляется.
— Ты куда? Что случилось? — спросил Кирилл, переворачиваясь на спину.
В комнате было темно, и парень не мог разглядеть, какие эмоции испытывает Андрей, что могло его заставить в спешке покидать комнату.
— Ничего. Всё нормально. Спи, — ответил Фёдоров, однако что-то в его голосе настораживало Кирилла. Парень будто говорил в нос.
Лермонтов включил свет и застал совершенно неожиданную для себя картину — Андрей стоял с окровавленным носом, из которого текла кровь.
— Андрей, что это, блять, такое?! — в ужасе спросил Кирилл.
— Я писал текст песни, — начал Фёдоров, а потом нервно рассмеялся. — А потом так заснул и ёбнулся головой о стол. Я, кажется, разбил нос.
Парень рассмеялся от того, насколько была забавная ситуация. Однако Кириллу так не казалось. Парень подскочил с кровати и потащил Андрея в ванную комнату, чтобы хоть как-то остановить кровь.
— Андрей, хорош ржать. Это не смешно, — укоризненно сказал Лермонтов, вытирая кровь с лица Фёдорова.
— Прости. Это нервное, наверно, — ответил Андрей, продолжая посмеиваться.

***

Кирилл проснулся в холодном поту от кошмара. Перевернулся на спину и посмотрел на другой край кровати. Сердце сжалось, рядом не было Андрея, без которого было так пусто. Эта ссора была такой ужасной. Ведь Кирилл просто ушёл, не дав Андрею возможность высказаться, объяснить хоть что-то. А потом просто игнорировал все сообщения Фёдорова, всё его попытки связаться с парнем. И это было так глупо. Знал же, что с Андреем будет непросто, знал о его мазохистских наклонностях. Ведь любую же ситуацию можно прояснить.
Переборов самого себя, Лермонтов взял телефон и позвонил Фёдорову. Один раз, второй, третий. Парня перебрасывало на автоответчик. Кириллу неожиданно стало совсем страшно за Андрея.
Не понимая, что им движет, парень вскочил с кровати, оделся и вылетел из квартиры. Как бы он не злился на Федорова, Кирилл должен был знать, что всё хорошо. Что Андрей жив и снова не накачал себя какими-то наркотиками.
Лермонтов сел в машину и поехал к дому Андрея, всё пытаясь дозвониться до парня.

Кирилл дрожащими руками пытался открыть входную дверь в квартиру парня. Наконец ему это удалось, везде было темно.
— Андрей! — стал звать парня Лермонтов. — Андрей, блять, это уже не смешно! Я тут! Давай поговорим!
Кирилл забегал в разные комнаты. Каждый раз, когда парень куда-то заглядывал, его сердце замирало, ведь он не знал, что мог сделать с собой Андрей, и какое зрелище ждёт парня.
— Андрей! Пожалуйста! Андрюш!
Кирилл вошёл в последнюю комнату и застал там Андрея. Парень лежал на полу, глаза были закрыты. Лермонтов опустился на колени рядом с Фёдоровым.
— Андрей, проснись, пожалуйста. Я же тут, рядом. Я пришёл. Андрей, прошу.
Потом парень заметил блистер с таблетками. Кирилл судорожно подобрал его и посмотрел, что это за таблетки. Снотворное. Парень посмотрел, сколько таблеток не хватает. Одной.
Кирилл перевёл дух. По крайней мере, Андрей не наглотался таблеток, чтобы умереть. Лермонтов аккуратно поднял Андрея на руки и отнёс парня в спальню, заботливо укрыв одеялом. Парень присел рядом с Фёдоровым, смотря на умиротворённое лицо спящего Андрея, которое действовало на Кирилла, как успокоительное. И чем больше Лермонтов смотрел на Фёдорова, тем больше ему казалось, что скоро тот проснётся, они весело позавтракают, возможно выйдут на улицу. Кирилл снова фыркнет, когда Андрей достанет свои любимые сигареты, которые так не нравятся Кириллу. Фёдоров начнёт много и долго говорить про философию, а Лермонтов не будет понимать, о чём толкует Андрей, но будет жадно ловить каждое слово, пока в один момент не услышит, что от долгого монолога парень начинает охрипать. Тогда Кирилл прервёт мысль Фёдорова поцелуем. Потом огромный поток тупых, но смешных шуток. И Лермонтову будет казаться, что он сможет всё. Сможет помочь Андрею перестать принимать наркотики, прекратить резать себя. И будет видеть Андрея счастливым намного чаще.
Под размеренное дыхание Фёдорова и красивые фантазии Кирилл сам не заметил, как его сморил сон.

***

Кирилл смотрел сериал, когда рядом с ним сел Андрей. Тот, казалось, совсем заскучал, раз начал заинтересованно смотреть в экран ноутбука. В этот момент началась сцена, где девушка наркоманка в истерике доказывает парню, что она его любит.
Андрей рассмеялся:
— Давай я лучше буду думать, что сюжет, ради которого ты это смотришь, какой-нибудь красивый персонаж. А не это.
— Давай, раскритикуй ещё что-нибудь, — съязвил Кирилл, который вообще начал смотреть этот сериал ради какого-то смешного момента, который он увидел на просторах интернета.
— Эта девушка наркоманка. Девяносто процентов из ста, что она на самом деле не любит этого второго персонажа и просто цепляется за него, потому что боится остаться одна. А он был рядом с ней всё это время и помогал.
Кирилл отодвинулся от Андрея, удивлённо хлопая глазами.
— Я знаю, что я сейчас сказал. Это к нам не относится, — ответил Фёдоров на немой вопрос Лермонтова.
— Я не знаю, мне рассмеяться или возмутиться, — покачал головой Кирилл.
— Давай, я помогу с выбором, — предложил Андрей, впиваясь в губы Лермонтова.

***

В квартире стояла мертвая тишина, которую нарушало лишь размеренное дыхание парней. Кирилл во сне, казалось, рефлекторно приобнял Андрея. А тот в ответ прижался к груди Лермонтова, погружаясь в следующую фазу сна.