Андрей проснулся на кровати. Этот факт его очень удивил, ведь он принимал снотворное и засыпал именно на полу. Чьё-то дыхание рядом. Парень повернул голову в ту сторону и увидел макушку с непослушными волосами, что принадлежали Кириллу. Андрей лежал, боясь пошевелиться, и не понимал, как, чёрт возьми, Лермонтов оказался тут. Да ещё и на одной кровати с Фёдоровым. Стараясь не шуметь, Андрей потянулся к своему телефону, где увидел уведомление о десяти пропущенных от Лермонтова.
Парень услышал, как Кирилл переворачивается на другой бок. Андрей взглянул на него. Веки парня слегка подрагивали, мешки под глазами оставались прежними. Кирилл так спокойно не спал уже очень давно, и Андрею хотелось хоть раз не помешать этому спокойствию. Но желание разбудить Лермонтова не уступало, предлагая расспросить у парня, как он оказался тут, и что произошло.
— Любуешься мной? — с лёгкой усмешкой спросил Кирилл.
Андрей сначала даже вздрогнул от этого — так это было неожиданно. Фёдоров так задумался, что не заметил, как проснулся Кирилл и смотрел на него в ответ.
— Почему ты здесь? — смог выговорить Андрей, чувствуя, что его сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки.
Лермонтов сел на кровать со словами:
— Ты сам мне звонил и просил встретиться.
— Надо же, я думал, что ты уже не придёшь.
— Я испугался, когда ты не ответил ни на один из моих звонков. Прибежал сюда и нашёл тебя на полу с упаковкой таблеток в руках. Я решил, что ты себя убить решил, — Кирилл говорил с ужасающим спокойствием, но Андрей знал, что на самом деле в душе парня полный погром. У Лермонтова всегда плохо получалось прятать эмоции от Андрея.
— У меня была бессонница. Я принял снотворное, а сил добираться до кровати уже не было. За столом засыпать не хотелось. Помнил предыдущий опыт, когда нос разбил. Да и потом, утром бы всё тело болело. Так что я решил лечь на пол, — пояснил Фёдоров, садясь на кровати и скрещивая ноги по-турецки. — Нам нужно всё обсудить.
— Хорошо. Только помолчи, дай мне сказать. Не перебивай, а потом скажешь ты. Идёт?
— Да, — медленно кивнул Андрей.
— Я видел тебя недавно в баре. С каким-то парнем. Вам было очень весело, — начал Лермонтов, Фёдоров хотел что-то сказать, но парень поднял руку, призывая того к молчанию. — Я не смотрел, что было дальше, ушёл. Расскажешь?
— Это мой друг Миша. Когда ты уходил, он тебя заметил, я попытался добраться до тебя, но в баре было слишком людно, и когда я выбрался на улицу, ты уже ушёл. Я вернулся в бар. Мы ещё немного выпили и разошлись.
— Между тобой и ним что-то было?
Андрей стыдливо опустил взгляд:
— Раньше — да. Когда мы с тобой ещё не были вместе. Ну, у нас с ним был секс по дружбе. Но так только я понял, что ты мне не безразличен, всё прекратилось, — парень не был уверен хорошо это или плохо, что Кирилл теперь всё узнал.
— Ты мне хоть раз изменял? Или мысль такая проскальзывала?
— Нет. Кирилл, я люблю тебя. Я бы никогда…
— Да, давай пока без этих громких слов, — перебил Лермонтов, поморщившись. — Кто подсадил тебя на наркотики?
— Никто. Сначала принял ради прикола, потом начал ненавидеть себя. А потом мне как-то понравилось их принимать, — Андрей прикусил губу и стал сосредоточенно смотреть на руки Лермонтова, что были скрещены на груди.
— Про то, что сердце у твоего отца слабое, ты не врал?
— Нет. Потом я реально пошёл прогуляться. И я хотел пойти в притон. Но не пошёл, достал нож, но на руках уже не было места. Я решил пойти к Мише. Там мы посидели, выпили, а потом я зашёл к нему в туалет, где сделал ещё пару порезов на рёбрах.
— Блять, Андрей. Ещё что-нибудь, о чём мне стоит знать? Что-то, что может угрожать твоему здоровью?
— Я всё ещё пью много кофе и энергетиков. И я не проверял, передалась ли эта наследственная болезнь сердца мне, — развёл руками Фёдоров.
Повисло молчание.

***

Сегодня они решили выйти на улицу. Светило солнце, которым наслаждался Лермонтов, но Андрей, наоборот, щурил глаза. Кирилл молча протянул Фёдорову его любимые солнечные очки, которые парень сразу надел. Они проходили мимо детской площадки. Андрей бросил туда мимолётный взгляд.
Парень любил представлять, как однажды с ним всё будет хорошо. Они с Кириллом всё ещё будут вместе. И однажды они решат пойти в детдом и усыновить сына или дочь. Начнут жить нормальной жизнью нормальной семьи. Кириллу не придётся постоянно беспокоиться за Фёдорова, сам парень будет счастливее. И как бы глупо это не звучало, это была маленькая мечта Андрея, о которой не знал никто. Даже Лермонтов.
Андрей взял Кирилла за руку и переплёл их пальцы, мысленно обещая себе, что расскажет об этом парню. Расскажет, когда будет уверен, что сам готов признать этот факт, и что Лермонтов воспримет эту идею всерьёз. Да и когда жизнь более менее наладится.

***

— Кирилл, — начал Андрей, обнимая Пикачу и смотря на Лермонтова довольным взглядом.
— Что? — спросил парень, выбираясь из своих мыслей.
— Я подумал…
— Когда конкретно? Когда пил, был под кайфом, другой вариант? — перебил Кирилл, морально готовясь к очередной порции абсурда, заставляющего задуматься. Ведь именно с таким лицом Фёдоров обычно начинал рассказ.
Андрей не знал, почему вдруг Кирилл решил его выслушать, но всё же ответил на вопрос.
— Когда выпивал с Мишей, — пояснил Андрей и тут же услышал тяжкий вздох Лермонтова, но предпочёл его проигнорировать — А что, если все люди на самом деле тульпы? То есть вот был один человек, ему было скучно, и он создал себе собеседника. То есть тульпу, — Андрей видел, как Лермонтов закатывает глаза, но не остановился и продолжил излагать мысль. — Этой тульпе тоже стало скучно, она создала ещё одну, и так запустилась реакция. И все люди на самом деле являются тульпами. Тульпа может убить себя или умереть от того, что она не общается. Но в процессе эволюции мы мутировали и наш срок жизни стал ограничен. Но если я действительно перестану со всеми общаться, я умру?
В комнате повисла тишина. Лермонтов посмотрел на Андрея как на умалишённого, а потом засмеялся.
— Ты безмозглый, инфантильный болван, — наконец произнёс Кирилл. — Как же мне тебя не хватало. И вот этих всех твоих глупых теорий.
Сначала Фёдоров сидел, не понимая, что произошло, и хлопал глазами, а когда наконец понял, спросил:
— То есть, я прощён?
— На пути, — ответил Лермонтов, прижимая к себе парня — Нет, Андрей, я серьёзно, ты бьёшь собственные рекорды абсурдности.
— Ты меня за это любишь, — возразил парень.
Кирилл кивнул, даже не собираясь возражать.
— Да, я люблю тебя, — тихо прошептал Лермонтов целуя парня в шею.
Фёдоров почувствовал, как все его органы скручиваются в непонятный узел, пока руки Кирилла забирались под футболку Андрея. Лермонтов снял сначала футболку с Андрея, потом с себя. И откинул Фёдорова на спину. Андрей лежал под Кириллом и с наслаждением осматривал голые ключицы парня, пока Лермонтов раздвигал его ноги.
— С каких это пор ты актив? — хриплым голосом спросил Андрей.
— Ты слишком долго и часто медлил, — пояснил Кирилл и начал оставлять засос на шее Фёдорова, заставляя того постанывать от удовольствия.
Потом звякнула пряжка ремня брюк Лермонтова.

***

Было уже два часа дня, а парни так и валялись на кровати, и, кажется, даже не собирались вставать. Кирилл перебирал волосы Андрея, не понимая, как можно иметь одновременно такие убитые и в то же время прекрасные волосы.
— Андрей, — неожиданно начал Лермонтов, прикрывая тишину, стоявшую в комнате, — расскажи мне что-нибудь, о чём ты никогда никому не рассказывал. Какая у тебя тайна грела душу?
Фёдоров закусил губу, будучи не уверенным, что стоит сейчас рассказывать это. Но слабо выдохнул и рассказал о том, как хотел нормальную семью с Кириллом. Парень старался не встречаться взглядом с Лермонтовым, ведь лучше было не знать, о чём он думал в этот момент.
Когда Андрей замолк, Кирилл ещё долго лежал молча, продолжая перебирать волосы парня, обдумывал его слова.
— Это глупо, я знаю, — сказал Фёдоров, расценив молчание парня по-своему.
— Нет. Это немного… неожиданно. Но довольно мило.
— Нужно мне твоё мило, — недовольно пробурчал Андрей.
— Конечно нужно, — фыркнул Кирилл. — Андрей, мне нужно будет в Волгоград съездить на неделю к своим родным. А потом мы можем всерьёз задуматься над темой детей. Усыновлять кого-то точно не сейчас, когда-нибудь чуть попозже. Когда сами станем нормальнее.
— Хорошо, — довольно улыбнулся парень. — А когда ты уезжаешь?
— Завтра с утра, — ответил Лермонтов.
— Значит, время есть, — и не успел спросить Кирилл, до чего есть время, как Андрей вовлёк парня в глубокий поцелуй и потянулся руками к паху Кирилла.