По мнению всей обширной родни, а так же литературного агента Канэко Сё,  самым лучшим для Шайори было вернуться в столицу и незамедлительно приняться за новый роман.

 Вообще-то, семья считала, что дома и стены помогают и всячески намекала, что неплохо бы вернуться в родное поместье. А еще лучше, наконец-то одуматься и осчастливить многочисленную родню пышной свадьбой, а дедулю Хирото парочкой внучат; и заняться всем тем, чем полагается заниматься деве из приличной семьи – воспитывать детей и ублажать мужа, «а то девочка вернулась из этой поездки сама не своя…»

 Но Шайори была непреклонна, и твердо заявила, что возвращается в свой дом в столице, что несказанно обрадовало Канэко, у которого в глазах до сих пор мелькали нолики копий последнего романа «Тайна янтарных четок», который приобрел небывалую популярность.
 Его читал весь двор, и, говорят, видели даже в руках Дайме во время послеполуденного отдыха.

 Поэтому, отсутствие нового творения, вышедшего из-под ловких пальцев старой подруги, было ему, что нож в сердце.

 Собственно говоря, поведение Шушу, издающей свои труды под псевдонимом Фу Шайори, сильно тревожило его в последнее время.

 Она не показывалась при дворе, не ходила на праздники, даже ярмарки перестала посещать! Ее зеленые кимоно, коих у нее было не счесть, были убраны с глаз долой и заменены на какое-то серое невнятное безобразие!
 И – самое ужасное – она до сих пор не написала ни главы! Ни листочка!

 С этим срочно нужно было что-то делать, и именно поэтому, ее давний друг и литературный агент – Канэко Сё ( очки и высокие залысины которого придавали ему исключительно интеллигентный вид ) - исключительно неинтеллигентно бранился и стучал в дверь правой рукой. В левой у него была коробочка, перевязанная зеленой ленточкой с кокетливым бантиком.

 Наконец, когда уже все соседи повыглядывали из окон, дабы полюбопытствовать, что происходит  и, любезно поздоровавшись с Сё, перекидывались парой-другой фраз о необычайно приятной погоде, дверь открылась, пропуская Канэко внутрь.

 - Я не уйду, - патетически воскликнул он, - пока не узнаю, что с тобой, фаршированного кои тебе в печенку, происходит!

 И, взглянув своей любимой подопечной в лицо, добавил совсем другим тоном:
 - Вот, я принес тебе рыбку. Как ты любишь.

 Шайори как раз дочитала письмо, которое прислала ей Сакура, интересуясь:  как ее здоровье, когда выйдет новая книга и не начала ли, случайно, она уже писать новую захватывающую историю о дерзкой и прекрасной куноичи, которую не зовут ли, случайно, Сакура.

 - Кто такая куноичи? – спросила сама себя Шайори. – Уж явно не квашеная капуста*…

 И она отложила письмо в гору таких же распечатанных, пообещав обязательно на него ответить. Позже.

 Так что видеть Канэко она была совсем не рада.

 - Ну, моя нежная веточка персика, где наша новая книга? - добродушно спросил на правах старого друга Сё, с сомнением оглядывая Шайори.

 - Книга я бы тебе сказала где, да ты заголосишь, что приличные девицы так не выражаются. А за веточку сейчас получишь, - и Фу демонстративно закасала рукава.

 - Что ты злая такая? – обиженно спросил Сё, обрушиваясь на диван. Про веточку – это была старая семейная шутка, и он, на правах друга, считал, что вполне может так шутить.
 – И опять в черном.  У тебя, что? Траур?

 - Это семейное хаори! – Шушу вроде как обиделась. – И вообще, дома хожу, как хочу!

 Она, действительно, не особо следила в последнее время за своим гардеробом, и встречала сегодня своего агента в белой хлопковой юкате и шелковом хаори, украшением которого являлись вышитые на подкладке золотой нитью хризантемы.

 - А что так нечесана?

 - Я тебя сейчас убью!!! – взревев диким носорогом, Шайори схватила первое, что подвернулось под руку – а была это яшмовая статуэтка жабы (на удачу) – и бросилась на своего агента.

 - Ну слава богу! – он легко обошел ее сзади и, поймав за руку, отобрал жабу. – А я уж думал, куда делась моя знакомая Фуказаки…

 - Тяжелая! – взвесив жабу в руке, он вернул ее на место и снова пристал к своей визави.

 -Так что же с книгой? Тебя читают везде! Ты это понимаешь?! Если мы сейчас издадим еще одну – ты станешь просто богом мистических детективных романов! Э-э-э… Богиней!

 - Нету книги, - Шайори принялась заплетать длинные блестящие волосы в косу, глядя в окно. – Нету и не будет. Я не могу больше писать.

 - Что значит, ты не можешь больше писать? – Сё отмахнулся от нее: мол, знаем-знаем мы вас, авторов – вас, главное, вовремя похвалить, а потом поругать.
 - Ты всегда писала, сколько я тебя помню! И болтала с этой твоей воображаемой подружкой в голове…

 - Больше не могу… - она опустила голову, и Канэко с ужасом увидел, что по щекам у нее текут слезы.

 - Как ты не понимаешь?! – закричала она, поворачиваясь. – Я не могу писать, после того, что произошло! Все! Все, что я уже написала…Это все ложь! Жизнь не такая! Она жестокая и несправедливая!
 - А это все, - стопка книг полетела на пол, - глупые сказки!

 - Ну тише, тише, - Сё обнял ее одной рукой. – Я не знаю, что там произошло во время этой твоей поездки. Надеюсь, все же, ты мне расскажешь. Но ведь люди и читают книги, потому что там все, не как в жизни. Неужели ты думаешь, что все те, кто читают госпожу Изэнэми, ждут такого в наши дни?

 Шайори захихикала, уткнувшись Канэко в плечо, и утирая слезы. 
 Госпожа Изэнэми было большой мастерицей описывать пылкие чувства среди отважных и суровых воинов прошлого.

 - Может, чаю нальешь?

 - Налей, пожалуйста, сам, -  Шайори вытерла слезы и совсем неделикатно высморкала нос.

 И это была еще одна странность, которая его удивляла.

 После возвращения, Шушу перестала устраивать чаепития – до которых раньше была большой охотницей - и никому, никому не подавала чай.

 Пожав плечами, Сё отправился на кухню.

 Они славно посидели, уговорив принесенную рыбку и, даже, немного саке.
 «Чисто в профилактических целях!»
 И Канэко Сё удалился, взяв с Фуказаки Шайори обещание, что она, все же попробует начать писать новую историю, а там будет видно.

***

 Солнце уже садилось, окрашивая все, на что падали его лучи, в багровые цвета, а Шайори все слонялась из комнаты в комнату, заплетая и расплетая на ходу волосы.

 Бабуля простила ей шпильки – она всегда была проницательной и понимающей женщиной – и пообещала на следующее день рождение подарить новые.

 Что же касается книги, Шушу была уверена, что не исторгнет из себя больше ни строчки. Источник вдохновения иссяк так же внезапно, как вода, уходящая в трещину в земле. Даже ее альтер эго: гениальный автор 15 романов и 7 новелл, больше не вела с ней беседы.

 Момочи Забуза был прав, когда сказал, что теперь она принадлежит ему.

 Когда она беседовала на праздниках с юными и не очень придворными, которых без устали сватали ей тетушки, ей казалось, что она слышит его голос. Она даже не могла смотреть в лицо всем этим мужчинам, которые писали ей любовные танка, соревнуясь друг с другом в остроумии и ловком использовании метафор, ведь ей всюду виделись эти равнодушные карие глаза.
 И она перестала появляться в обществе.

 Зато двор был восхищен ее стыдливостью и целомудрием.

 - Я схожу с ума, - заявила Шайори фарфоровой пиале, которую носила с собой.
 – Наверное, уже сошла. Очень жалко маму с папой. Но, может, я буду тихой помешанной. Тогда меня поселят с бабушкой и дедушкой, и я буду гулять среди персиковых деревьев… Среди этих чертовых, проклятых, чтоб их всех градом побило, персиковых деревьев!!! – она горько всхлипнула и продолжила свой бесцельный путь.

 - С другой стороны, дорогая пиала, Канэко сможет сделать на мне рекламу: она сошла с ума, создавая свои романы.

 Направляясь в кухню, Шайори неожиданно почувствовала чье-то несомненное присутствие за спиной.

 - Ты что-то забыл, Сё? – удивленно спросила она, оборачиваясь.

 - Не знаю, что забыл здесь Сё, - заявила высокая фигура, выступая из сгустившихся в коридоре теней, - но я пришел за оплатой.

 Фарфоровая пиала выскользнула из пальцев, и осколки с хрустальным перезвоном брызнули во все стороны.