Отбив тридцать пять земных поклонов раскаяния перед Хатаке Какаши и Саске с Наруто, Шайори с воодушевлением принялась за написание заброшенного романа.

 Хатаке, конечно, как опытный ниндзя, ни секунды не поверил ее невнятному лепетанию об утренней прогулке, птичках, бабочках и распустившихся цветах, и все чаще провожал ее задумчивым взглядом. Саске вообще не требовалось никаких объяснений, ну а Наруто… Наруто был готов поверить вообще всему на свете.
 Даже если бы она рассказала ему, что провалилась в кроличью нору.

 И хотя она теперь периодически просыпалась от низкого тягучего голоса, что-то шептавшего ей во снах, и долго лежала, не способная сомкнуть глаз, тяжело дыша и вглядываясь в темноту, роман писался просто замечательно.

 За три дня она окончила многострадальную историю о  янтарных четках, внезапно осознав, что таинственный жестокий убийца – никто иной, как достойнейший воин и защитник невинных – Казуки–доно.
 «За что ты так с Какаши-саном…?» - укоряла ее гениальный автор большой и малой прозы, почему-то отождествляющая наставника юных ниндзя именно с этим персонажем.

 «Ээээ, - зависала в ответ Шайори, - о чем ты вообще? У меня тут новая идея появилась! Вот послушай…»
 И она уходила в лесок за деревней, проводя там дни в построении перипетий сюжета и озвучивая диалоги по ролям.

 И в тот день все было точно так же.

 Прихватив поутру несколько лепешек и два заморенных дайкона, она отправилась снова протаптывать кривые тропинки, выстраивая ломкую линию сюжета. 
 И хотя образы сегодня наваливались на нее плотной толпой, да так, что автор (замахнувшаяся на то, чтобы подмять под своей гениальной пятой всех читающих жителей не только континента, но и островов), только и успевала их отгонять, да выстраивать в очередь, Шайори не покидало странное, гнетущее чувство, и она постоянно оглядывалась, не наблюдает ли за ней кто.

 Однако вокруг только шумели деревья, а по тонким веточкам скакали неугомонные птицы, ссорясь или заливаясь безудержными трелями.

 - Продолжим, - в очередной раз бодро возвестила Фуказаки  и... отправилась к ручью, наблюдать, спрятавшись в кустах, за тем, как кролики приходят на водопой и смешно фыркают и дергают носами.

 Только чувство беспокойства не отступало, оно все ширилось, заставляя сочинительницу мистических романов и, кажется, одной любовной драмы, вздрагивать при каждом шорохе.

 - Но это совершенно невыносимо! - Шушу прижала ладошку к груди, (которая оставила равнодушным, кажется только Хатаке Какаши, но и с ним было не все понятно) хотя, на самом деле, - к ноющему сердцу, и, отмахнувшись от толпы недовольно возмущающихся образов - героев нового творения, направилась к дому, приютившему их уже больше, чем на неделю.

***

 Обнаружив дом абсолютно пустым, а так же, всю деревню, словно вымершую в одночасье, Шайори поняла, что что-то действительно случилось. 
 Не зря ее мучали смутные тревоги там, на пронизанной солнечным светом опушке.

 Что-то действительно ужасное…

 «Не будем отчаиваться, - назидательно заметила автор в ее голове, облачаясь в  черное кимоно и разжигая свечи, - но, поминальную надпись стоит обдумать. Что-то вроде …мммм…помним, скорбим… Эй! Ты что, плачешь?! Я же пошутила!»

 Протоптав дорожку по и так уже вытертому полу и изведя себя вконец, Шайори решила заняться хоть каким-то делом, чтобы не сойти с ума от неизвестности.

 Она как раз дрожащими руками намывала овощи, когда в дом хлынула целая толпа людей во главе с Тазуной, несущим на плечах Инари, и заплаканной, но улыбающейся Тсунами рядом.

 И все они были такими счастливыми, что Шайори подумала, что она, наверное, ошиблась…

 - Мы их всех прогнали, госпожа Шайори, - Инари подбежал к ней и схватил за руку, весело смеясь. – Мы сражались и победили всех на мосту!

 «На мосту…»

 - Да,- протянул Тазуна, - такого  мне точно никогда не забыть. Слишком я стар для таких событий. Нда-а-а… Хотя, конечно, в тумане почти ничего и не было видно по началу-то…

 Шайори постаралась ласково улыбнуться Инари, хотя чувствовала, что губы кривятся, складываясь вовсе не в улыбку, и обратилась к плотнику:
 - А где же Хатаке-сенсей и Наруто с Саске, и Сакура?

 - Бедная девочка, - протянул старик, присаживаясь на стул и выпивая что-то из протянутой Тсунами пиалы, - ей сегодня столько пришлось пережить…
 - Они хоронят двух ниндзя, там, на склоне. Мужчину и мальчика.

 «Мужчину и мальчика…»

 Шайори вышла из дома, нетвердо ступая по полу, словно он грозился провалиться при каждом ее следующем шаге; благо, никто на нее не обратил внимания.

 «Мужчину и мальчика…»

 Опустившись на деревянные мостки, она застыла, словно сломанная в грозу ива, и, закрыв глаза, просидела так до заката, пока не вернулись Хатаке-сенсей со своими учениками.

 Поднявшись им на встречу, Шайори поклонилась почтительным поклоном, которым встречают доблестных воинов, вернувшихся с поля боя.
 - С возвращением, - она улыбнулась.

 Она была достойной дочерью своей семьи и умела держать себя в руках, когда того требовали обстоятельства.

 - У-а-а-а-а-а! Госпож--а-а-аа Фуказаки-и-и-и, - тут же заревела Сакура, бросаясь в ее объятия и поливая кимоно потоками слез.

 - Уа-а-а-а-а-а! – вторил ей Наруто, впрочем, как отметила Шайори, стараясь нет-нет, да и прижаться к ее груди хотя бы макушкой.

***

 После ужина настроение у команды юных ниндзя стало чуть более радостным. Этому способствовал и праздник, устроенный жителями деревни, отмечая начало новой страницы в их истории.

 - Наруто-кун, - Шайори, наконец, отловила веселящегося от души и, кажется, уже забывшего, что он совсем недавно рыдал в три ручья, Наруто за рукав и, развернув к себе, спросила:
 - Ты не мог бы оказать мне одну услугу?

- Конечно, госпожа Шайори, - как и Инари, ему было не до формальностей, - для Вас все, что угодно, - и он ослепительно улыбнулся.

***

 Они взобрались на холм, когда в небе уже зажглись первые звезды.

 Улизнуть с праздника не составило совсем никакого труда, особенно с таким мастером проделок как Наруто. И они даже похихикали, уходя, как двое шкодливых детей. Впрочем, один из них таким и был.

 Но сейчас, глядя на нечеткие в неверном свете звезд кресты, Шайори больше не сдерживала слез.  

 «Разве госпожа Мэйуми не говорила тебе, что девушки из благородных семейств не плачут! Это не эстетично!». – рыдала автор мистических романов, заливая слезами кимоно, и совершенно неэстетически утираясь рукавом.

 - Они сражались…и умерли, как герои, -  у Наруто тоже глаза опять были на мокром месте. 
 – Мне так жалко Ха-а-ку…, - он всхлипнул и прижался к мягкому боку Шайори.

 - Мне тоже, малыш, - она потрепала его по голове и, глядя на бесстрастные звезды, прошептала, - мне бы хотелось, чтобы вообще никто не умирал…

 - Эй! – Наруто посмотрел на нее с подозрением. – Но Вы ведь всех убиваете в своих книгах!

 - Ничего не всех! – вспыхнула Шайори. - К тому же, это ведь книги, там все не по-настоящему…

 Расцвел бледный цветок луны и все вокруг стало отбрасывать загадочные изломанные тени.

 - Пойдемте уже, а? – попросил Наруто.

 -Да, милый, сейчас пойдем, - Шайори, наконец, решилась и, опустившись на колени у свежих земляных холмиков, достала из рукава две шпильки: с яшмой и сердоликом.

 «Прости, бабулечка», - всхлипнула она, устраивая шпильки у подножия крестов.

 С яшмой – у маленького холмика, с сердоликом – рядом с огромным мечом, похожим на мясницкий нож.

 - Прощай, - прошептала, поливая слезами взрыхленную землю. – Прощай…