— Назад!
Юноша взмахнул мечом наугад. Его окружали: перед ним было двое с оружием, третий пытался зайти за спину. Четвертый только что промахнулся и перезаряжал арбалет.
Положение было безвыходным. Карета перевернулась, кучер лежал ничком с болтом меж лопаток, из охраны остались только он и старик-командир — тот забрал жизни нескольких разбойников и сражался, чтобы взять себе напоследок еще одну. Левая его рука веревкой болталась вдоль тела.
— Жак!
Юноша тяжело парировал удары. Девушка позади него кричала, в ее остекленевших глазах застыл ужас. Он не мог обернуться, чтобы взглянуть на нее в последний раз, но чувствовал как ее трясущиеся руки хватают его рубашку.
— Миледи, бегите!
Она не шевелилась.
— Не стойте, бегите в лес, я их задержу! 
Теперь не своим голосом кричал уже он. Меч резанул его по щеке, чуть не лишив уха. Не то, чтобы ухо было тем, что он так боялся потерять.
— Нет! Я тебя не брошу!
Жак бы все отдал, чтобы она бросила. Спряталась в лесу, переждала, чудом спаслась, да что угодно — он бы пожертвовал жизнью для этого тысячу раз, если бы мог.
— Миледи, прошу вас!
— Нет! 
Он знал этот тон. Ее упрямство, ее решимость, он знал ее слишком долго, с самого детства, когда они понарошку дрались в саду палками и получали за это нагоняй, когда она сбегала с уроков танцев и они пытались ловить голубей, когда...
Удар чиркнул по плечу, Жак оступился назад, чуть не выронив меч, и проклял себя за то, что умрет, не защитив ее. Он зажмурился, но не умер — старина-командир проткнул живот нападавшего насквозь, и тот повалился мешком на землю.
— Что застыл, щенок? Вам еще жить и жить!
Жак не раздумывал — схватил девушку за запястье и потянул в лес.
— Я защищу тебя! Обязательно защищу тебя, — обещал он то ли ей, то ли Богу, то ли себе.
Злые слезы затуманили взгляд. На них времени не было.