Джонни впервые замечает, что что-то не так, когда Тэн - его ладони на джоновых бедрах, его губы на джоновом члене -  опускается перед ним на колени. Его ногти впиваются в кожу, выдергивая Джонни из затуманивающего разум ритма острой болью, и Джонни невольно вторит его недовольному стону.

- Эй, ты чего? - спрашивает он, запустив пальцы в отросшие волосы Тэна и потянув вверх.

Тэн смотрит на него открыто и почти с вызовом, искривив яркие припухшие губы в полугримасе то ли боли, то ли усмешки:

- На синяк надавил, - шипит он, уворачиваясь от ласкаюшей его щеку ладони, - не отвлекайся.

У Джонни никогда не хватало самообладания ему сопротивляться.