Во время обеда торжествовало классовое неравенство. Оно так и сочилось из каждого рюкзака, разливалось на каждом подносе и оказывалось таким явным, что становилось душно. Столовая условно делилась на 3 части: для высших, средних и низших. Но это «условно» становилось ощутимо до скрежета в зубах, когда группа богатеньких деток не давала тебе пройти. Но чаще всего задирали «средние». «Средние» считали себя куда лучше нас, но тот факт, что они не дотягивают до элиты, так злил их, что они из кожи вон лезли, чтобы доказать свое превосходство.

Я сидела одна. В принципе, как и всегда. Дэниэл толкал дурь, а физиономия Августа маячила аж на другом конце столовой. Есть не хотелось вовсе. Хотелось забраться на крышу, встать на край и смотреть под ноги, испытывая странное, дикое желание спрыгнуть, но не решаться шагнуть. Хотелось кричать, бить бутылки, скупить все кассеты в магазине неподалеку и слушать их так громко, чтобы закладывало уши. Хотелось не драить полы после уроков, не считать каждую копейку и как можно скорее починить велик. Хотелось бы не жить в дряхлом борделе и не выслушивать оскорбления в автобусе. Хотелось бежать, так далеко и так быстро, как это только было возможно. Но больше всего хотелось просто быть подростком.

- Привет! - резкий и высокий голос заставил меня вздрогнуть.

Я едва заметно подскочила на месте и взглянула вверх. Передо мной стояла девчонка примерно моего возраста. Она была мелкой, худощавой, и прядь рыжих пушистых волос протестующе выбивалась из хвостов. В её широко открытых глазах плескалось что-то распахнутое и голубое, похожее на море или даже на океан.

- Привет! - повторила она еще раз, и если бы это была не средняя школа, я бы готова была поклясться, что ей семь.

- Привет..? - неловко отозвалась я, и девчонка приняла это за приглашение присесть.
Она по-хозяйски отодвинула мой поднос и сунула мне какую-то листовку:

"Пропал кот.
Черный, глаза жёлтые или зелёные.
Просьба вернуть за вознаграждение".

Ниже была каракуля, видимо, являющаяся котом (не мне судить, я тоже не выбирала, с какой внешностью мне родиться), а дальше был адрес, и, чтобы его прочесть, мне пришлось наклонить голову на бок. Почерк у неё тоже, как у семилетней.

- А ты не думала написать кличку или что-то такое? Или откопировать снимок? - я рассеянно почесала голову, рассматривая рисунок.

- Нет, это необязательно. Я просто хочу найти моего черного кота, - она задумалась, поджала тонкие губы, и её щеки смешно надулись, - Хотя знаешь, необязательно черного. Можно любого цвета и размера.

Теперь уже чего-то не догоняла я.

- Так ты же потеряла кота, разве нет?

- Я кота не теряла, но хотела бы найти. Все меня дразнят ведьмой, а у каждой ведьмы есть черный кот. Вот и мне такой нужен. Правда, я тут подумала, что черный кот - это просто стереотип. Кот ведь может быть любым.

- А разве иметь кота - это не стереотип в принципе?

- Ты задаёшь слишком много вопросов! - рыжая нахмурилась, заправила за ухо прядь, но та снова выпала. Она вдруг посветлела, и на конопатом лице засияла улыбка, - Мне даже это нравится. Это значит, что тебе не все равно на моего кота!

Я усмехнулась. Это было так чертовски глупо, признаться, доставляло мне удовольствие.

- Почему ты не возьмешь кота из приюта? - тихо поинтересовалась я. Она посмотрела на меня, как на полную идиотку.

- Мама мне не разрешает. Она не уверена, что я достаточно ответственная для того, чтобы иметь кота.

Я нахмурилась, пытаясь собрать все части истории воедино. Её разум работал каким-то диким, непонятным образом, с легкостью генерируя бредовые идеи.

- Если твоя мама против кота, то зачем ты раздаешь листовки? Если кто-то и найдет твоего кота, которого даже нет, разве она пустит его?

- Боже, ты правда ничего не понимаешь? - от возмущения рыжая даже привстала на своем месте. Она театрально всплеснула руками и громко вздохнула, - Если кто-то случайно найдет моего кота, я принесу его домой, и мама не сможет выгнать его, ей будет жалко пушистика. И тогда он останется у меня, и я докажу маме, что я достаточно ответственная.

- А не легче самой найти кота?

- Но тогда это будет обман!
Я усмехнулась и встала с места, взяв в руки поднос. Я направилась к выходу, рыжая последовала за мной. Действительно, она та еще чудачка. Август, заметив снующую рядом копну огненных волос, подмигнул мне, и на лице у него расцвела насмешливая улыбка.
Ну и козел.

- Это в любом случае будет обман, - бросила я, пробираясь сквозь чащу голодных школьников.

Рыжая остановилась. Она злобно пыхтела где-то среди толпы, и её маленькое тело уже было не видать из-за высоких ребят, стоявших чуть дальше. Она сжала руки в кулаки и в несколько шагов нагнала меня.

- Ты! Ты мне не нравишься! - крикнула она мне в спину.

Я развернулась.

- Почему? Потому что я говорю правду?

В одно мгновение и её щеки вспыхнули так ярко, что мне показалось, будто бы у неё жар. Она пару раз открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Но слов так и не нашлось, и, гневно развернувшись на каблуках, она пошагала прочь. Я улыбнулась. Какое-то странное чувство закралось под ткань рубашки. Оно возникало у детей, которые умышленно натворили что-то хитрое и плохое, но по-прежнему невинное.
Стало как-то легче и тише, и гомон тысячи людей больше не отдавался мигренью в висках. Я крепче сжала кулак. Её дурацкая листовка все еще была у меня.