После обеда Дэниэла не было видно. Я не придала этому особого значения, но и на следующий день он не пришел. Его также не было и двумя днями после, и внутри крепко засел ком страха. Я хотела навестить его, но велосипед сломался, и я вряд ли бы добралась до его дома в целости и сохранности. Оставаться после сумерек в трейлерном парке одной – чистой воды самоубийство.

Дни сливались воедино, они разбавлялись липкой, тяжелой тревогой и двумя рыжими хвостами с цветными резинками. Чудачка была в моем классе по математике. Она поздоровалась со мной и даже хотела сесть рядом, но моя слабая улыбка оттолкнула её. Глупая, неужели она правда думала, что мы теперь станем друзьями?

Дэн появился в конце недели. Он был грязным, помятым, будто ночевал на помойке. Его одежда, порванная в нескольких местах, была в пятнах, а волосы находились в полном беспорядке. Я знаю, что у них туго с деньгами, но Дэниэл ни за что бы не позволил себе выглядеть вот так.

Я подошла к его шкафчику. Дэн, не ожидавший меня увидеть, чуть дернулся и в глазах появился какой-то странный и нездоровый блеск.

- Охохох, - его голос стал скрипучим, и он прокашлялся, - Приветик, кошечка! Я тут опаздываю на урок, так что…

Он попытался улизнуть, но я схватила его за рукав.

- Что с тобой произошло? Где ты был? – я крепко сжимала край поношенной рубашки.

- Ну, знаешь, там дела, тут дела, - он мерзко захихикал, и от звука этого смеха у меня внутри все свернулось.

Дэниэл попытался пройти, но я все еще держала его рукав.

- Отвечай, черт бы тебя побрал!

Как же он меня злил. Я так крепко сжимала челюсти, что казалось, через миг мой череп взорвется и распадется на тысячи осколков.

Дэн молчал. В его красных, усталых, виноватых глазах таилось что-то страшное. Я сделала глубокий вдох, потому что этот взгляд был как удар под дых.

- Джоселин здесь.

Его голос был столь тихим, что я не услышала, что он сказал.

- Что?

- Джоселин здесь, - сказал он чуть громче.

Холод пробежал по моей спине. Мне вдруг стало так горько и страшно. Паника охватила меня полностью, это был какой-то иррациональный, неправильный страх. Страх не за себя.

- Боже мой, скажи, что ты не… - и тут я осеклась. Я не в силах была сказать это вслух.

- Мне надо на урок, кошечка, - он освободил рукав от моей хватки, и не смея смотреть мне в глаза, ушел.

Когда Дэн с отцом переехали жить сюда, его отец, Кристиан Веласкес, был уверен, что в отличие от многих мигрантов, будет зарабатывать честным трудом. Так и было. Он просыпался вместе с солнцем, работал везде, где только мог. Пусть он не был умным, зато был упорным и хотел всему учиться. Он подрабатывал сантехником, а когда получил права, таксовал у местного торгового центра. Он готов был на все, лишь бы его семья ни в чем не нуждалась. Смерть жены была сильным ударом, но Кристиан переехал в новую страну и начал жизнь с чистой страницы.
Все было так, пока не появилась она.

Джоселин.

Джоселин вросла ему под кожу, забирая каждый миллиметр себе, отравляя всем, чем только возможно. Сначала они вместе курили травку, и отец клялся, что больше ничего не будет. Постепенно он впал в апатию, и денег стало не хватать. Самый простой способ подзаработать – сбывать наркоту местным лопухам, и как повезло, что Джоселин знала хороших поставщиков. Первый год был тяжелым, но последующие еще тяжелее. Два полупьяных накуренных тела все чаще оставались в кровати на целый день, все чаще Кристиана увольняли с очередной подработки, но мир рухнул, когда он с подачки женщины попробовал кое-что потяжелее. Джоселин продолжала приходить и уходить, и каждая их встреча кончалась ломкой, дикими, страшными воплями, что слышал весь трейлерный парк. Дэниэл запирался в комнате, слушая, как отец кряхтит, пытаясь найти наркотики, как его тяжелое, обезумевшее от боли тело пытается открыть дверь и как он плачет, сдавшись, хватаясь за все, лишь бы не упасть.
Мистер Веласкес проходил лечение в течение двух лет. И сколько страха наводили с тех пор на мальчика эти безжалостные восемь букв. Д ж о с е л и н.

* * *

Руки опустились в холодную мерзкую воду, пахнувшую пылью и хлоркой, нащупали размякшую тряпку и хорошенько её выжали.

После школы почти каждый день я мыла третий этаж. Кабинетов было достаточно, но, к счастью, людей не было видно вовсе. В конце того года сменился уборщик. И вместо дряхлой и грузной миссис Уэнсдэй, пришел Флоренс. Он был странным, будто не от мира сего. Дети дразнили его за девчачье имя, за медлительность и недалекость. Но он был добр. Всегда. Поговаривали, что он лежал в психушке, и никто так до конца не понял, здоров ли он. Спустя пару недель после того, как он пришел, я попросила о работе. Он казался мне хорошим, меня не пугало его странное поведение, разговоры с самим собой и неряшливый внешний вид. Все из нас справляются со своими демонами по-своему. Ответ Флоренса был положительным. С того дня я помогала ему прибирать классы, а за это получала немного денег. Конечно, есть и поприбыльнее работа, но тут хотя бы нет риска быть прирезанной в подворотне. Флоренс часто угощал меня печеньем. Оно пахло медом и имбирем и было ужасно вкусным, я никогда не ела печенья вкуснее. Часто случалось так, что моя зарплата была куда больше того, что я заслужила. Тогда он хитро улыбался, зачесывал жидкие волосы назад, отводя взгляд, будто показывая, что он здесь ни при чем, а после тихого спасибо широко улыбался, и седые усы растягивались в линию над верхней губой.

В коридоре послышались шаги. Я подняла взгляд и увидела сгорбленную фигуру, что шла, опираясь о стену. Это был Дэн. Он как можно тише подошел, встал, облокотившись на ровный строй шкафчиков и долго смотрел куда-то сквозь меня.

- Не хочешь сказать? – тихо спросила я.

Он отрицательно покачал головой и взглянул на часы. Молчание длилось бесконечно.

Через полчаса появилась осторожная макушка Августа. Ему не стоило бы возиться с нами, но его дурная голова отказывалась давать хорошие советы. И как бы он не пытался скинуть все на дурь, которую он регулярно брал у Дэна, он все же любил нас. Балбес.

С появлением Августа тишина только сильнее сдавила всех троих. Парень беспомощно вертел головой, глядя то на меня, то на Дэниэла, и все его нутро желало понять, что не так, что случилось с его друзьями. Дэн молчал. Долго и тяжело. Казалось, что вся вселенная заканчивалась на конце коридора, а в двух минутах молчания была заточена вечность.

- Я пробовал героин.

Швабра, которую я отчаянно держала в руке, с грохотом упала на пол, и каждый удар отзывался диким звоном в моей голове. Из легких выбило воздух, и я несколько секунд не могла вдохнуть. Тошнота подкатывала, и где-то в груди застыл крик. Я закрыла лицо руками.

Нет нет нет нет нет.

Нет.

Август запустил руки в короткие русые волосы. Его глаза неприятно блестели в свете ламп, они будто застыли и стали стеклянными.

- Ты ведь шутишь, да? – его голос сломался, и последний слог почти растворился в пустом коридоре.

Дэниэл зажмурил глаза и горько покачал головой.

Август стал расхаживать туда-сюда, своими рваными, нервными движениями еще больше накаляя атмосферу.

- Как? Как?! – он остановился и пронзительно посмотрел на парня, - Зачем?

- Я накурился вчера, - Дэн говорил почти шепотом, - Очень сильно. Там была эта Джоселин, я переборщил. Она притащила в дом героин, кокаин и еще какую-то дрянь и велела мне уколоться, говорила, что будет весело, что от одного раза ничего не будет… - голос сорвался, он почти не мог говорить, слышно было, как слезы раздирали горло, - Я такой идиот. Я был слишком накурен, чтобы сказать нет.

Повисло молчание и послышался тихий плач. Внутри все застыло, будто в каком-то анабиозе, и я не могла понять, что я чувствую. Будто во мне все погибло.

- Ты обещал… - тихо сказала я.

Он лишь закрыл ладонями лицо, еще сильнее заплакал и начал судорожно кивать, бормоча под нос тысячу «прости». Вдруг он вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Этот взгляд разрушил все, вывел из чертового анабиоза, и стало так больно, что было тяжело вдохнуть.

- Пожалуйста, Эмс, могу я остаться у тебя? Прошу, мне нужно пережить ломку…

Я коротко кивнула, и он улыбнулся. От его улыбки стало так жутко, и спина покрылась неприятными мурашками. Я бы предпочла никогда не видеть его таким.

Август, еле слышно всхлипывая, сгреб нас в охапку, завлекая в объятия. Дэн аккуратно положил мне голову на плечо. Его выдох коснулся моих волос, и до ушей донеслось тихое, почти неслышное «спасибо».