Ужинать сели втроем. Ильдар прибрался в маминой комнате, пересадил ее на коляску и перевез в гостиную. Кстати, когда он закончил с приготовлениями и пришел звать всех к столу, мама уже увлеченно показывала Манушу семейный альбом. А точнее, фото маленького Ильдара — во дворе, в садике, в школе, а омега сидел и умилялся. Ну просто идиллия! Мать даже невестам не предлагала глянуть эти снимки и вообще, прежде чем им довериться, долго присматривалась, а тут прям душа в душу вошла. Впервые увидела парня, и он уже как родной. Хихикают вместе, заговорщиски шепчутся. Мама что ли не видит, с кем общается? Или она решила, что Ильдар привел в дом жениха, раз уж с невестами не получилось. Вот только этого не хватало…

       — Ма, — он прервал милое воркование. — Давай приведем тебя в порядок и пойдем ужинать. Я жрать хочу, если честно.

       — Да-да, — мама сразу отложила альбом. — Конечно, мой милый. Мы тут немножечко заболтались… — а Мануш поднял глаза и оглядел Ильдара.

       — О… — он опять ласково улыбнулся. — Какой ты чудесный… И так сладко пахнешь…

       Ильдар насупился.

       — Это одеколон… — буркнул он. — Идем, я тебе всё покажу: туалет там, ванную и где будешь спать. Потом маму перевезу.

       — О! Конечно, пошли, — омега поднялся, улыбнулся матери, подошел, взял Ильдара под руку. — С тобой — хоть на край света, — да еще голову на плечо положил.

       А мать хоть бы слово сказала. Лежит, улыбается. Нет, она точно подумала, что сын стал голубым. Ну и дела… И главное, что ее ничего не смущает!

***

      Когда Ильдар наконец сел за стол, мама и Мануш уже там общались. Омега внимательно рассматривал содержимое своей тарелки.

       — А эти коричневые пуговки и есть чечевица?

       — Да, мой хороший, — мама кивнула. — Я очень люблю этот суп. Ильдар варит его для меня. Вернее, мы вместе варим. Когда он дома, я нарезаю картошку, натираю морковь. Помогаю ему, как могу. Потому что когда его нет, я лежу в постели. Мне тяжело долго сидеть в коляске, а перелазить туда-сюда я еще не могу.

       — Понимаю… — Мануш сочувствующе поглядел на нее. — Как хорошо, что вам становится лучше.

       — Да, мой родной, — мама улыбнулась ему. — Я жду не дождусь, когда встану на ноги. Верю, что это случится. Но ты… — она погладила его по плечу. — Ты наверно проголодался? Поешь.

       Мануш снова вгляделся в тарелку.

       — А как это есть?

       — А вот — возьми ложку, — мама показала прибор. — И делай, как я. — Она ведь взаправду его учила, Ильдар только диву давался. Но мама всегда была немного чудной. А Мануш взял прибор, попробовал, у него получилось (будто не умел никогда), и потом долго разглядывал ложку.

       — Как интересно…

       Ильдар только вздыхал, — но не лез в разговор. Он был слишком голодным, чтоб разговаривать. Поэтому ел и только лишь наблюдал за дуэтом. Но тут и без слов было весело.

       — Ну как тебе супчик? — мама обратилась к Манушу.

       — Вкусно. — Съев пару ложек, парень к чему-то прислушался. — Да, я смогу это съесть, — он покивал. — Спасибо! — и теперь улыбнулся Ильдару. Тот только фыркнул, но, правда, без злости, и продолжил уминать свою картошку с котлетами. А мама продолжила разговор, начатый, видимо, еще в ее комнате.

       — Так как ты сказал, милый? Луна — это исследовательская станция?

       — Да, — омега проглотил еще пару ложечек супа. — Оттуда мы наблюдаем за вами. И помогаем. Но раньше Лун было две. На второй обитали азари*. Двуполые женщины, создавшие ваших самок. Ой… — он замахал рукой. — Извините. Я не хотел так сказать. Ваших женщин, конечно… Просто вы не так уж давно стали разумными, и мы переименовали вас… Но… — он совсем смутился. — Наверно мне лучше молчать…

       — Нет-нет, говори, — мама его подбодрила. — Если всё это правда, то не надо ее стесняться. К тому же, по моим наблюдениям, нынешним людям не хватает разумности и по сей день. Особенно некоторым… Знал бы ты, какая банда у нас тут орудует. Настоящие звери!

       Ильдар все еще слушал. Не вмешивался, хоть и качал головой, но молчал. А мама как ни в чем не бывало продолжила:

       — А куда делась вторая Луна?

       Мануш вроде вышел из состояния замешательства, мама снова дала ему ложку, погладила по руке, дала кусок хлеба.

       — Попробуй. Это из зерен пшеницы.

       — Угу, — омега понюхал кусочек, потом откусил. — Тоже вкусно…

       — Вот и славно. Так куда же исчезли азари?

       Мануш поморгал, поглядев на Ильдара, но тот, похоже, тоже ждал, что он ответит. Омегу это немножечко вдохновило.

       — Ну, они… Они разочаровались в идее. Их создания — женщины, стали терять свою силу. Энергетическую. В итоге становились слабее мужчин, баланс смещался, уровень агрессивности планеты стремительно повышался, и Высшие космические силы чистили ее. То есть… — Мануш сглотнул. — Они уничтожали людей полностью. А заодно, все живое. И все начиналось сначала. Но опять шло по тому же сценарию. И азари, не найдя решения этой проблеме, ушли.

       — Понимаю… — мама задумчиво покивала. — И что же теперь?

       — А теперь, — Мануш помолчал. — Теперь мы, лемуанцы, остались одни. На этом цикле. Но всё повторилось снова. Женщины ослабели, мужчины их притеснили. В общем, опять перекос, и человечеству вновь грозит гибель. Мы всегда опекали мужчин — наших созданий. Но поскольку женщины остались без поддержки своих прародителей, мы и им решили оказывать помощь. Но увы, результат получился плачевный: женщины, конечно, стали сильнее, но… не за счет тех энергий, которые им положено излучать. Они стали почти как мужчины. Не все, но многие, но эта тенденция будет только усугубляться. А поскольку мужчины — это прямая агрессия, то… без женской мягкости… В общем, миру грозит беда. Космос не потерпит такого. Меры уже приняты. И если в ближайшие двести лет ничего не изменится…

       Ильдар как раз доел ужин.

       — То всем нам капец, да? — он встал, взял тарелки. — Складно вещаешь, сказочник. Я прямо заслушался. Пойду-ка посуду помою. Доедайте уже, а то мне еще комнату готовить этому… наблюдателю. Кстати, там окно в потолке, — Ильдар подмигнул омеге. — Можешь глядеть на свою обожаемую Луну хоть всю ночь… — он вышел, а Мануш, посидев молча, вдруг закрыл рот ладонью, и по руке его потекли слезы.

       Мама, конечно же, встрепенулась.

       — Милый мой мальчик… — она стала его утешать. — Ну не расстраивайся… — она даже попыталась его обнять. — Не надо так… Ты просто устал…

       — Нет, — Мануш с горечью вытер щеки. — Мне очень жалко наших созданий. Это последний шанс для всех них. А он, — омега кивнул в сторону двери, где недавно исчез Ильдар, — не понимает. Ведь в этот раз уничтожат уже не людей, а всю планету. А это миллионы лет кропотливой работы! Вы — наши дети! Ну как он не понимает?!

       — Ну всё, милый, всё… — мама привлекла его ближе, и омега, упав на колени, прижался к ее ногам.

       — Вы такая хорошая… В вас столько любви… Если б все женщины были такими… ничего б не случилось. Но создания азари уже становятся альфами. Они даже хотят воевать. И нападать первыми! Для женщины это немыслимо! Страшно… Я хотел все исправить… Попробовать…

       Ильдар пока вернулся в гостиную.

       — Что, опять разрыдался? — он подошел к Манушу. — А ну-ка, — он поднял его, повернул к себе. — Снова истерика... — а у омеги губы дрожали, и вид был такой, что Ильдар еле сдержался, чтоб не прижать его к сердцу. — Ну кончай уже, а, — он вытер ему слезы салфеткой. — Может тебе успокоительное накапать?

       — Не надо, — это был мамин голос. — Ему может стать плохо от наших лекарств. Мы же не знаем, как он устроен. Это опасно…

       — Ну ма-ам! — Ильдар только руками всплеснул. — Ну зачем ты ему поддакиваешь? Парень же не в себе. Ты что, не видишь? Ему может врач нужен… Я ведь понятия не имею, откуда он взялся. Может его ищут сейчас, волнуются. Я завтра схожу к участковому, спрошу, не было ли заявлений. Может, кто-то пропал…

       Омега пока вытер лицо, глотая слезы.

       — Не надо… — он конвульсивно дернулся. — Меня не ищет никто… — и снова сделал пару судорожных вдохов, Ильдар даже испугался за его состояние. И все-таки обнял его, а то мало ли — вдруг припадок случится.

       — Ну вот скажи, где ты был утром? — он поправил ему волосы, промокнул нос. — Сегодня. М?

       — На космическом корабле… Мы только прилетели на Землю…

       Нда уж… Похоже, случай был и правда серьезным. И вот что с этим делать? Парень упорно жил в своем мире и не хотел вылезать. Скорее всего, это последствия какого-то шока. Ну тогда ясно одно: ему точно не помешало бы отдохнуть.

       — Ладно… — Ильдар взял его за руку. — Пойдем-ка спать. Утро вечера мудренее. Завтра поговорим. А там все и выяснится…

       — Угу, — омега пошел за ним. — А ты ляжешь со мной?

       — Ну… Не знаю… — И куда только делась твердость, которую Ильдар хотел проявить? — Возможно… Побуду с тобой, пока не уснешь…

***

      А побыть и правда пришлось. Когда Ильдар привел Мануша в комнату на втором этаже, которую как раз только закончил отделывать, он уложил его на кровать, быстренько застелив ее новым бельем, а когда укрывал — ужаснулся. Мало того, что гость стал вялым и молчаливым, так еще и горячим, словно котел.

       — Эй, слушай-ка… — Ильдар прижал ладонь к его лбу. — А ты чё так горишь-то? А ну-ка давай температурку померим…

       И померили. Ильдар еле градусник успел выхватить — тот чуть не лопнул.

       — Силы святые… — он глазам не поверил. — Да тут шкалы не хватает! Это что такое-то, а?..

       — Ничего страшного… — Мануш натянул на себя одеяло, все еще оставаясь грустным. — Я просто разволновался. А еще… ты закрываешься от меня. Я готов отдать тебе все свои чувства, но ты их не принимаешь… Поэтому они переполняют меня…

       — Да уж конечно, — Ильдар с подозрением осмотрел градусник. — Быть такого не может… — он стряхнул его и снова подсунул Манушу под мышку. Ртутный столбик опять ринулся вверх, и снова пришлось спасать несчастный термометр.

       — Да как такое возможно-то?! Слушай, тебе надо в больницу. Люди с такой температурой уже не живут!

       — Но я же не человек… — омега печально вздохнул, едва улыбнувшись. — Или ты так и не веришь? Даже сейчас? — он расстроенно покачал головой. — Я тебе без измерений скажу: у меня пятьдесят градусов. Ну может чуть больше. Это много, конечно, — жарко и муторно. Но если ты полежишь рядом хоть минут десять, температура снизится…

       Ильдар поглядел на него, вообще не веря, что всё происходит в реальности. Но тут его осенило:

       — Вот я дурак! — он хлопнул себя по лбу. — И зачем я только купал тебя в этой воде колодезной?.. И еще слушался. Да ты же со сдвигом — и не такое выдумаешь. Но тело-то! Какое тело выдержит такой холод? Ты ж заболел. А я… идиот! — он залез на кровать. — Слушай, у меня нет машины сейчас, но Гришка — сосед напротив, должен мне по гроб жизни. Я вечно его развалюху чиню, — можно сказать, реанимирую. А он ни хрена не платит, потому что дома пять ртов голожопых. Но я и не требую, зато он всегда выручает. Вот щас я схожу к нему, и он отвезет нас в больницу… Давай? — Ильдар взволнованно потрогал Мануша: его лоб, плечи, у него даже руки дрожали. — Малыш, да ты же коньки отодвинешь. Ну давай, поехали, а?

       Омега заулыбался. Он знал, что если взрослого называют «малыш», то это самый верх нежности у людей. Мануш прямо расцвел.

       — Полежи со мной, — он притянул Ильдара к себе. — Я просто посплю рядом. Десять минут. И если температура не снизится, то поедем в больницу. Давай? — он опять улыбнулся. А выглядел таким лучезарным, что Ильдар засомневался в термометре. Хотя тело Мануша и правда горело огнем. Ну, может быть… Ильдар стряхнул градусник и поставил себе.

       — А может он просто сломался? Хотя, как такое возможно? — а омега пока затащил его под одеяло, пока он пребывал в замешательстве и не противился.

       — Правильно, нужно проверить. Как раз десять минут, — он положил голову на широкую грудь Ильдара. — Какой же ты славный… — и обнял его, прижавшись к нему, как котенок. — Вот теперь мне намного лучше…

       Ильдар приобнял его, а сам все пытался следить за термометром, хотя неудобно было, но и вытаскивать его тоже не следовало раньше времени. В итоге он вынул его минут через пять, и температура оказалась нормальной.

       — Нет, все работает, — Ильдар опять стряхнул градусник и вставил его под мышку Манушу. — А ну-ка…

       А омега уже сладко подремывал, да еще со счастливой улыбкой, и вовсе не был похож на больного. Хотя ртутный столбик опять полез вверх, но уже не так быстро, а остановился, миновав самый верхний предел.

       — Господи… — Ильдару стало не по себе. — Мануш?..

       — А?.. — омега открыл глаза, пьяные ото сна. — Что?.. Ты уходишь? Не уходи, ну пожалуйста… Мне становится лучше с тобой…

       — У тебя сорок два градуса!

       — О, это нормально, — омега прижался к Ильдару покрепче и опять засопел. — Я же тебе говорил…

       — Что ты мне говорил?.. — Ильдар снова стряхнул термометр. — С сорок два уже не живут… — он опять померил, но теперь уже столбик показывал тридцать восемь, хотя не прошло и минуты. А еще минут через десять, когда Ильдар снова поставил Манушу градусник, ртуть замерла на нижнем пределе и дальше не двигалась. А парень стал холодным, как лед. Вот тут Ильдар здорово перепугался.

       — Эй! Ты слышишь? — он растряс его. — Господи, да ты жив?!..

       Омега опять пробудился.

       — Да, — он улыбнулся. — Ты еще здесь? О… Спасибо…

       — Фуф! — Ильдар вытер со лба испарину. — Напугал меня. А термометр, похоже, того… накрылся…

       — Он просто не реагирует, — Мануш устроился поудобнее. — У меня сейчас градусов тридцать — с маленьким хвостиком. И это совсем хорошо. Так что не нервничай.

       — Тридцать? — Ильдар стал внимательно рассматривать градусник — может он треснул внутри? — Тридцать — это покойник…

       — Ну, пятьдесят — тоже. Но, как видишь, я жив…

       Ильдар пощупал его.

       — А как ты так быстро остыл? У меня, правда, тоже был друг, у которого на нервах температура подскакивала. С детства еще. Но он остывал помедленнее. Где-то полдня… А ты… — он оглядел комнату. — А может ты просто замерз? Я тут еще не провел отопление…

       — О!.. Может быть, — омега сразу ожил. — Кстати, а правда. Тут очень холодно, — он юрко подлез под Ильдара и обхватил его бедра ногами. — Согрей меня…

       — Эй… Слушай… — тот сразу вспомнил о своих установках. — Я вот как раз хотел сказать тебе кое-что… — но тут воздух полыхнул медом, да так пронзительно, что мозг моментально рухнул в область, что ниже пояса.

       — И что ж ты хочешь сказать? — Мануш погладил крепкую спину Ильдара, задрав ему майку и наблюдая за ним с игривой улыбкой. — М?

       — Ну это… — Ильдар старался не думать о том, как стало приятно. — Я буду спать у себя…

       — Конечно… — омега обнял его. — Только попозже…

       — Нет, я сейчас уйду…

       — Да что ты? — мед окутал сильнее. Голова закружилась, воля снова начала исчезать.

       — Мануш… Ну нет…

       — Да, мой прекрасный…

       — Мануш… Да черт подери! — Ильдар попытался увернуться от поцелуя. — Ну пожалуйста… Да что же ты делаешь?! Хватит!.. — но ласки и крепкий захват, в который Ильдар попал, сделали свое дело: он начал сдаваться, а уже через пару секунд прижимал к себе гибкое тело, припадая губами к губам, и вся его «твердость» растаяла в горячих волнах любви.