Ильдар подошел к окну. На улице уже занималась заря, но день выдался пасмурный, поэтому видимость была слабой. И все же он углядел, что в сарае возле поленницы кто-то копается.
— Вот черт, — он быстро оделся, накинул куртку, вышел во двор, и точно! Мужик какой-то — ворует дрова. Вот сволочь…
Ильдар подошел к нему.
— Ты чё тут делаешь, а?
Воришка взглянул на него, даже не дрогнув, и ощерился гнилыми зубами.
— А тебе-то чё, дядя? Сидел бы ты дома и нос не высовывал.
— Чево? — Ильдар дернул его за шкирку, тряхнул как следует, чтоб он бросил поленья, и отшвырнул от себя. Вроде не сильно, но мужичок отлетел метра на три, да еще и свалился. От этого рожа его стала злее.
— Сука! — выкрикнул он. — Жить надоело? — а сам маленький, щуплый, такого и бить-то неловко. Ильдар и не стал связываться.
— Проваливай лучше подобру-поздорову, — он поднял дрова, положил их на место. — И духу твоего чтоб тут не было. — Но мерзкий «пигмей» и не думал трогаться с места. Он быстро вскочил на ноги, отошел на пару шагов, а лицо его стало хищным и хитрым. Показалось, он глянул куда-то Ильдару через плечо. Тот сразу насторожился — и не напрасно: сзади послышался шорох, и кто-то накинул ему удавку на шею. Верней, попытался. Ильдар будто предвидел это и ухватил веревку, а сам наклонился вперед и перекинул нападавшего через себя. Этот детина оказался уже здоровее, и Ильдар с ним схватился. Да не на шутку. Мелкий тоже шмыгнул помочь, но Ильдар от него отмахнулся и выбил ему всё гнилье изо рта.
— Шука ты, шука! — тот сразу заверещал. — Ы-ы-ы! — но в драку больше не лез, отполз подальше. А Ильдар пока бился с врагом — только треск стоял от ударов, но одолел его быстро. Детина отпрыгнул, утирая разбитый нос, а Ильдар — окровавленный, злой — уставился на него исподлобья.
— Оба отсюда пошли… — он кивнул на второго. — Иначе прикончу!
— Ешли шам не подохнешь! — окрысился мелкий, и вот следующего шороха Ильдар уже не заметил. Что-то резко воткнулось в бок, да так больно, что в глазах потемнело. Ильдар озверел, выхватил ублюдка из-за спины и со всей дури приложил о поленницу. Только мельком заметил, что они с «пигмеем» прямо одно лицо, и даже зубы такие же — черные, редкие. Близнецы что ли? А второй пока сполз на землю, потеряв от удара сознание.
Зато его брат осмелел, видя, что Ильдар ранен.
— Убью тебя, тварь! — и ринулся на него, но Ильдар ухватил топор, и вид у него стал такой, что мерзавец остановился, попятился. А тут и тот, что здоровый, рыпнулся было, но Ильдар поднял и колун — огромный, тяжелый.
— Ну? — он покачнулся, не обращая внимания на боль. — Кто следующий? — а кровь уже текла по ноге, но ярость пока не давала прочувствовать весь кошмар ситуации. — Ну?
Решимость его была такой устрашающей, что враги не осмелились нападать. А тут и близнец очнулся.
— А! А-а! — он увидел над собой свирепого здоровяка с двумя топорами. — А-а-а! — и быстро пополз к своим, вскочил, побежал к калитке. — Валим отсюда, братцы! Он все равно скоро сдохнет. А мы вернемся! Слышишь ты, гнида?! Мы тут всё разнесем! — и все трое сбежали. Вот тут Ильдар и почувствовал боль, а заодно и то, как ему плохо. Он уронил оружие, зажал рану, но кровь сочилась сквозь пальцы так, что удержать ее не получалось. Ильдар огляделся, — близнец потерял свой нож: вот он валяется рядом. Он оценил длину лезвия. Аж в глазах потемнело.
— Вот черт… Да неужто он весь воткнулся? — Ильдар покачнулся, прислонился к столбу, на котором держалась крыша сарая. — Что ж делать-то, а? — Жизнь будто переменилась: вот только всё было спокойно, мирно. И вдруг начался сущий ужас. Так хотелось проснуться, чтоб это был сон. Но нет… не выходило…
Бок болел страшно. Ильдар попробовал сделать шаг, но в ногу отдало так, что пришлось снова схватиться за столб. Сразу полезли мысли о матери. С кем же она останется? Боги… Это заставило мозг немного включиться.
— Надо к Гришке пойти, — Ильдар покивал сам себе. — Он отвезет в больницу… — он попытался пройти пару шагов до калитки, но какой там. Земля из-под ног уходила. А тут еще вспомнились слова этих подонков: «Мы вернемся…» Нет, уходить нельзя. Надо как-то остановить кровь. Ильдар поплелся к крыльцу, собрав все свои силы.
Вроде бы получилось. Он вошел в дом. Мать, похоже, спала. Во всяком случае, Ильдар очень на это надеялся. Он добрался до кухни, снял с крючка полотенце, прижал его к ране, на большее сил не хватало. Стало клонить в бессознательное состояние. Но надо было перевязать рану, а потом… А что потом-то? Позвонить Гришке? Но ведь нельзя уходить! А сил становилось все меньше. Ильдар зажал рану сильнее.
— Пожалуйста, Силы всевышние… Помогите…
***
— Ильдар?.. — это был голос матери. Она все-таки не спала. — Сынок, что случилось? Что там за шум?..
— Это… — Ильдар сглотнул, потому что голос осип. — Ну, это… Собака соседская…
— Нет, — мать, видно, насторожилась. — Я слышала голоса. Там были мужчины. Ты с ними дрался?
— Да нет, мам, ты что?.. — Ильдар потряс головой, чтобы вернуть ускользающее сознание. — Просто прогнал их. Они… дрова хотели украсть…
Мать помолчала.
— А почему ты так говоришь? Что с твоим голосом? Что с тобой, мальчик мой?!
— Да всё хорошо… — он крепче зажал бок. — Ничего… Просто… — он не знал, что ответить. Мать стало жалко до ужаса. А вдруг он умрет? Силы небесные! Надо держаться хотя бы ради нее! Но тут из гостиной послышался легкий топот.
— Мануш?.. — Ильдар поднял глаза, а это черноволосое чудо появилось на кухне. — Ты что не спишь-то?.. — Образ омеги стал расплываться в пространстве. — М?..
— Мануш?! — мама тоже его услышала. — Пожалуйста, умоляю! Скажи мне, что с ним случилось? Я же чувствую, что ему плохо!
Омега подошел ближе, оглядел Ильдара.
— Его пырнули ножом, — безжалостно выдал он.
— Ах! — мать чуть с ума не сошла. — Господи! Ильдар, покажись мне!
— Мам, да не слушай его! — Ильдар дернул омегу к себе. — Замолчи ты… И вон — видишь, аптечка? — он кивнул на сервант в гостиной. — Принеси мне ее… Там бинт… — он подтолкнул его к выходу. — Быстро!..
— Мануш?! — мама снова его позвала. — Мануш, скажи мне, насколько там все серьезно?!
Мануш обернулся, посмотрел на Ильдара — и снова сморозил:
— Рана смертельная…
— А-а-а!!!
— Да ты что, одурел? — Ильдар схватил его за плечо. — Мать мне угробишь… — но на большее сил не хватило, пришлось опереться на парня, а тот оказался вовсе не слабым. Хотя чему удивляться: парень есть парень…
— Принеси мне бинты… — а громче сказал: — Мам, не слушай его! Там… ничего страшного… — но от этого «ничего», похоже, уже стоять было трудно. Ильдар неимоверным усилием воли держал себя на ногах.
Но мать, конечно, и слушать не стала.
— Боги всесильные! Я звоню Грише! Немедленно! Он отвезет тебя в клинику! — она стала искать телефон, что-то попадало с прикроватного столика. Ильдар покачал головой.
— Мам… Ну не сейчас… Пожалуйста… Давай немного попозже… — рядом с Манушем почему-то стало полегче, даже силы прибавились. — Я сейчас не могу уйти… — он взглянул на ружье, которое висело в гостиной на каминной стене.
— Иди принеси мне его, — попросил он омегу. — Иди же, ну?.. — он подтолкнул его.
— Я не могу отойти… Тогда ты умрешь…
Мать и это услышала.
— Боги… Боги мои! Да где ж его номер?.. — а потом, похоже, выронила аппарат. — Ах! Мануш, умоляю! Помоги мне! — и тут же заплакала. — Я не могу достать телефон!
У Ильдара сердце сдавило.
— Мам! — он нашел в себе силы и подошел к ее комнате. — Ну успокойся. Ничего страшного… Правда! — он даже показался в дверях здоровым боком. Но мать не поверила.
— Боги! Ты бледный, как смерть! Зайди сюда весь!
— Ну мам! — но без Мануша силы и правда иссякли, голова закружилась — Ильдар все-таки рухнул на пол.
Мать опять закричала, кинулась за телефоном, снова соскользнула с кровати и, взяв аппарат, на одних руках подползла к сыну.
— Мальчик мой… Мальчик мой… — она горько заплакала. — Ильдарчик… родной…
Мануш тоже вошел, — Ильдар как во сне увидел его изящные щиколотки с золотыми цепочками прямо перед лицом. «Какие же красивые ножки…» — мелькнуло где-то вдали. А омега пока подошел к матери, потом снова к Ильдару, — он как будто не мог пройти, — а потом, снова переступив порог комнаты, немного подвинул раненого, причем довольно легко, обошел его и только тогда сел за его спиной на колени. На самом деле Мануш просто не мог перешагнуть через Ильдара — у него дома это считалось страшным оскорблением для альфы. Но мама тоже заняла весь проход от кровати, а представителя другой расы, тем более дружественной, и подавно нельзя оскорблять. У Мануша эта этика была заложена в генах, вот он и не сразу нашелся, но найдя выход из положения, сразу уселся рядом с Ильдаром, взял его руку, оттащил от раны, выкинул окровавленное полотенце и накрыл его изувеченный бок своей холодной ладонью. Рука тут же нагрелась, а по телу пошло тепло.
Мать, увидев ранение, заплакала еще горше. Весь пол уже был в крови.
— Я звоню Грише… Сейчас… Да где же его телефон?!.. — от волнения она ничего не видела на экране, да еще без очков, которые так и остались на полочке над кроватью. — Силы небесные!..
— Мам… Ну… не надо… — Ильдар уже еле выговаривал эти слова. — Я сейчас встану… — а встать так хотелось. Эти подонки вернуться. Кто защитит мать и этого дурачка? Плакать хотелось от собственного бессилия. — Мануш… — Ильдар вдруг стал замерзать. — Мануш… Ты умеешь стрелять?
— Из этой железной палки, что висит около печки? Нет, не умею…
— А надо… учиться… — Ильдар говорил всё тише, реальность куда-то проваливалась. — Пожалуйста… Там всё легко… И патроны… в железной коробке… Ты сможешь…
Мать опять разрыдалась.
— Я не могу найти номер!
Омега легонько тронул ее за плечо.
— Госпожа, не трудитесь. Это всё зря. Помощь уже не успеет. Ему осталось жить минут десять. Но вы не волнуйтесь, я не дам ему умереть…
Ильдар только диву давался, слушая эти слова где-то в далекой дали. Вот дурень… Ну что ж он несет? Бедная мать…
А тепло от руки Мануша становилось все горячее. В итоге оно стало жечь так, что Ильдар весь напрягся. А боль все усиливалась, будто железом жгли.
— М-х! — он чуть не сломал себе зубы, как сдавил челюсти. — М-м-х! — тогда омега положил ему руку на лоб. Стало полегче, и сразу начало клонить в сон. Ильдар стал терять связь с реальностью. Мать тут же запричитала, прижавшись к его голове.
— Боги всесильные… Боги! Он умирает! — она опять зарыдала, ее руки дрожали и саму ее всю трясло.
— Он просто уснул, — Мануш крепче сжал рану, от чего Ильдар дернулся. — Ничего… Я пока отключу его, а то боль от лечения слишком сильная. Его сердце может не выдержать…
Ильдар даже не знал, плакать ему или смеяться. Ну как же заткнуть этого сумасшедшего? Что ж он плетёт?.. Но вдруг в голове что-то щелкнуло, его будто током прошибло: тело всё выгнулось, забилось в конвульсиях — и Ильдар обнаружил себя привязанным к железной кровати с деревянным настилом, в темной, промозглой камере, где его жестоко пытали. Какой-то силуэт в плаще с капюшоном ткнул его в бок раскаленным клеймом. Ильдар закричал, но крик получился беззвучным, а сердце забилось так, что казалось, взорвется. Тогда истязатель снова ткнул палкой в рану, потом еще и еще, и это было настолько мучительно, что Ильдар захлебнулся воплем, а от этого вывернулся, вцепился зубами в прутья кровати и вырвал их вместе со сновидением.
И обнаружил себя возле колодца без крыши, стоя к нему спиной, а по дорожке от дома к нему приближался тот здоровяк, с которым он дрался возле поленницы. Мужик подошел, с поганой ухмылкой брезгливо сплюнул на землю, что-то пробормотал — и толкнул Ильдара назад, причем так легко, будто тот был бумажным. Ильдар упал в воду, начал тонуть, погружаясь все глубже, а негодяй глядел сверху и издевательски ржал. Потом появились еще две головы — видимо, щербатые близнецы — и тоже глазели и ржали. Но вдруг в небесах вспыхнул свет — яркий, пронзительный, с оглушительным треском — и бандиты с воплем исчезли. А над колодцем появилась фигура — в белом, с черными волосами.
— Мануш? — Ильдар сразу его узнал. — Мануш! Помоги, умоляю! — и омега услышал, глянул в колодец, нырнул туда, ухватил Ильдара под мышки и вылетел с ним из воды — да так резко, что тот пробудился.
***
Но в себя еще не пришел. Снова послышались голоса:
— А сколько он еще будет в таком состоянии? — это был голос матери — испуганный, слабый — и слышался совсем рядом, а ещё Ильдар чувствовал ее руки у себя на груди — теплые, мягкие.
— Он уже приходит в себя, — это ответил Мануш — как всегда, невозмутимый, спокойный. — Он жив и дышит нормально. Вы же следите за зеркальцем?
— Да… — Ильдар почувствовал, как рука матери крепче его обняла, и что-то прохладное коснулось кончика носа. Зеркало? Странно… А как же приборы? Разве он не в больнице? Ситуацию прояснил следующий диалог. Мануш произнес с досадой:
— Ах, если бы я не спал… Этого не случилось бы! Я был слишком расстроен — и позволил себе отключиться! Это я виноват…
— Не вини себя, милый, — Ильдар почувствовал, как мама погладила омегу по руке, которой он зажимал его раненый бок. — Главное, ты успел все исправить… Правда ведь?.. — судя по голосу, ей все еще было страшно и она сомневалась.
— Успел, — Мануш ослабил давление и приподнял ладонь. — Вот, теперь можно увидеть. Рана почти зажила.
— Ах! Правда! — мать снова заплакала, но теперь уж от счастья. — И полчаса не пошло! Силы небесные! Если б не ты, Мануш… Мне даже представить страшно, чем все кончилось… А когда он очнётся?
— Скоро, — омега поднялся на ноги. — Он уже слышит нас. Осталось немного… — в комнате стало тихо — слышались только мамины всхлипы. А спустя пару секунд Мануш снова заговорил: — Я прослушал следы последних событий в пространстве. Эти нехорошие… особи обещали вернуться, чтобы снова вредить. Я не должен этого допустить… — и вот тут Ильдар осознал, что он ни в какой не в больнице, а по-прежнему дома, раненый, причем прошло всего полчаса после драки, да вот только… бок почему-то почти не болит и самочувствие вовсе не соответствует недавним перипетиям.
— А?.. — он вздрогнул, открыл глаза и уставился в потолок: точно! — он в маминой комнате, так и лежит на полу. Но ни боли, ни шока нет и в помине. Лишь небольшое жжение в боку. — Черт… — его замутило. Может вкололи что-то? — М-х…
— Сынок мой! — мама вцепилась в него, задрожав всем существом. — Живой, мой хороший! Живой! — и опять зарыдала.
— Мам… — Ильдар постарался высвободиться. — Меня вырвет сейчас… — он повернулся на бок, схватился за рану. Но тут же оторопел. — Что?.. — он поднял ладонь, не веря своим глазам. — Небо всесильное… А где же ранение?
— А его нет, — перед глазами появился Мануш, усевшись на корточки. Ильдар взглянул на него испуганными глазами.
— То есть… как это нет? — он нервно сглотнул.
— А так, — омега развел руками. — Я исцелил тебя. Я же тебе говорил, что могу вылечить любого мужчину на этой планете. И вот… сам убедись… — он указал Ильдару на бок, а тот шарахнулся.
— Быть такого не может! — его затрясло. — Да как это так?! — он повернулся к матери. — Силы святые… Такого не может быть! — но вдруг на мгновенье задумался. — Я, кажется, понял… Мы умерли! Эти уроды убили всех нас!
— Нет, мой родной, нет! — мама всё обнимала его. — Милый мой мальчик…
— Мы умерли, мам… — Ильдар поглядел на Мануша. — Ведь раны не исчезают так просто… Только… на небесах?.. — он будто задал вопрос, и омега ласково улыбнулся ему, как несмышленышу.
— Откуда ты знаешь? — он потрепал его по взъерошенным волосам. — Ты был там?
— Ну… нет… — Ильдар немного смешался. — Но, так все говорят… А что… разве это не правда?..
Мануш все с той же улыбкой поцеловал его в лоб.
— Да ты, я сморю, тоже тот еще фантазер. Давай-ка, вставай, — он потянул его за руку. — Пора жить дальше…
Ильдар посмотрел на него, опять на свой бок, на окровавленную одежду. Потом ущипнул себя, огляделся, пощупал коврик, на котором лежал, вдохнул воздух.
— Этого быть не может… — А мама все плакала. Ильдар повернулся к ней. — А ты почему ни капли не удивляешься? Это же нереально! — но мама и ответить ничего не могла, а только рыдала. Ильдар помолчал, погладил ее по спине, все еще растерянно озираясь.
— А ты почему на полу-то?.. — он попробовал встать, и хоть чуть не свалился, но устоял на ногах. Мануш поддержал его, опять обнаружив заметную силу в руках.
— Ничего. Слабость скоро пройдет, — он оглядел его. — Ты потерял много крови. Ну и боль в боку пока еще сохранится. Несколько дней и не сильная. Но это уже мелочи…
— Да… — Ильдар покивал, все еще пребывая в шоке. — Угу… — он по инерции поднял мать и перенес ее на кровать. Правда, сам чуть туда не упал, но удержался. А мама все не могла на него насмотреться.
— Сынок мой… — он так и плакала. — Живой… Дорогой мой… — она поцеловала его. — Мой милый… Я же тебе говорила, что Мануш нас спасет…
— Да… говорила… — Ильдар сел на кровати, и вдруг резко сдавил руками виски. — Не могу, не могу! В голове не укладывается! У меня мозг сейчас разорвется! — Омега сразу подсел к нему и обнял, прижав к себе его голову.
— Успокойся… Ты осознаешь. Тебе непривычно, я понимаю… Просто нужно немного времени… — но вдруг на улице что-то шарахнуло. Кто-то, похоже, ногой выбил калитку. Послышался лихой клич:
— Ну что, позабавимся, братцы?! Круши всё дотла! Пошла наша пляска! — Ильдар тут же вскочил.
— Вернулись подонки… — про боль и сомнения он сразу забыл. — Собаки! — и кинулся в гостиную за ружьем.
Мама сразу перепугалась.
— Ильдар, не ходи! — она схватилась за грудь и опять задрожала всем телом. — Ильдар, умоляю! Пусть они делают, что хотят! — она разрыдалась. — Мануш, не пускай его! — а Ильдар уже подлетел к двери — злющий, с ружьем, и хоть еще слегка и покачивался, но был полон решимости защитить собственный дом.
Омега встал перед ним.
— Погоди, — он положил ему руку на грудь. — Не надо… Я сам разберусь с ними.
— Чево? — Ильдар только руками всплеснул. — Как? Ты с ума что ль сошел? Сиди дома… Дай я пройду.
Мать опять закричала:
— Ильдар, не ходи! Мануш, не пускай его, умоляю! — Омега так и стоял на проходе. А со двора снова послышались звуки: похоже, там что-то ломали, рубили.
— Вот суки, а! — Ильдар взбесился, вцепился омеге в плечо. — Отойди! Не заставляй меня тебя оттолкнуть. Ну пожалуйста! — но Мануш медленно покачал головой.
— Нет, мой прекрасный… Я уже чуть не проспал тебя. Второй раз это не повторится. Ты сильный и смелый, но их там целая стая. А мне… слишком дорога твоя жизнь. Прости меня, ладно? Очень прошу… — он слегка тронул Ильдара за лоб, и тот тут же обмяк и съехал по стенке на пол. Тело впало в какое-то странное оцепенение, даже говорить стало трудно.
— Ма… нуш… — он попробовал с собой совладать, но ничего не вышло. — Да что же ты… натворил?.. — а мама, похоже, прислушивалась к событиям в коридоре.
— Мануш?.. Что ты сделал с ним?..
— Ничего, госпожа. Не волнуйтесь… Он просто не сможет двигаться какое-то время. Но это быстро пройдет. А я пока, — он распахнул дверь дома, — расправлюсь с этими… ошибками эксперимента…