☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

 Бэкхён оглядывается в последний раз и, собравшись с духом, ныряет в узкий проём открытого настежь окна. Он понимает, что если его поймают, по голове не погладят ни свои, ни тем более тот, в чей дом он забрался. Но он не может иначе — его друг на издыхании. Стрела оказалась отравлена, и только мощное магическое зелье может помочь.

 Из магов в округе лишь изготовитель зелий и по легендам самый опасный маг в окрестностях. Но у Бэкхёна особо и выбора нет. Чондэ — хороший нюхач, и без него всё их дело провалится. Они на хорошем счету в Гильдии мастеров, и Бэкхён отличный боец, но без Чондэ он станет простым охотником за головами, которым платят крохи по сравнению с ловцами.

 Он пробовал работать в связке с другими, но ни с одним не сработался так, как с Чондэ. Как, впрочем, и Чондэ, которого как только не звали: и злоязыким, и колючкой, и пожирателем напарников. Хотя когда их ставили в пару, ни один не жаждал получить нового напарника. Но сработались они на диво легко и быстро, выросли из охотников в ловцов и больше не сдавали позиций.

 До сегодня.

 У Бэкхёна просто нет вариантов. Он готов рискнуть всем, лишь бы спасти Чондэ. Ведь они смешали кровь, побратавшись и породнившись осознанно, а не только когда охотились, выслеживая преступников за назначенную награду. Их клятва скреплена гильдейским магом и нерушима. И если Чондэ не станет…

 Нет, Бэкхён даже думать об этом не хочет. Сначала он спасёт Чондэ, а потом найдёт того ублюдка, который покусился на его почти брата. А сейчас он крадётся почти в полной темноте, зная, как устроены дома магов. Они будто под копирку построены и обустроены, потому не ошибётся. Всё же некоторое время жил под тёплым боком одного стихийного мага, который обучал его азам целительства. Увы, ничего толком не вышло. Как, впрочем, и с тем магом.

 Он добирается до лаборатории, смотрит на слабо подсвеченные полки с колбочками с зельями,  протягивает руку и почти успевает схватить исцеляющее зелье в стандартной колбочке, когда тело внезапно перестаёт слушаться. Бэкхён зло оглядывается, а потом просто смотрит себе под ноги и беззвучно ругается себе под нос: вляпался в обездвиживающую пентаграмму у самой цели.

 Бэкхён сплёвывает и вспоминает сложную вязь из слов, которой учил его стихийник, но слова путаются, меняются местами, будто играющие в чехарду дети, и он замирает, услышав тихую поступь. Не иначе как хозяина дома, с которым, если верить молве, лучше по одному полю с разных сторон не ехать.

 Если бы Бэкхён был суеверным и легковерным, он бы мог допустить вариант оборотничества. Потому что при звуке шагов у него поднимаются волосы на затылке, как бывало лишь при встрече с дикими хищниками. И если зверя можно было прогнать или попытаться победить, то маги являются крайне опасными противниками, не ведавшими пощады. Вот так и Чондэ не спас, и себя загубил.

 Бэкхён тянет из ножен нож, сопротивляясь наложенному на него заклинанию, пальцы слушаются отвратительно, нож кажется неподъёмным, и ярость колышется в нём перебродившим пойлом, норовит плеснуть через верх. Когда дверь открывается, пальцы размыкаются, а нож падает к его ногам.

 — Так-так-так, — с насмешкой раздаётся в темноте, а потом неоново-голубым на секунду в углу вспыхивают, и Бэкхён едва не давится вдохом, когда маг оказывается рядом. — И что же ищет гильдейский отпрыск в моём доме?

 — Мне нужно исцеляющее зелье.

 — Зачем тебе такая драгоценность? — маг принюхивается, и Бэкхён наверняка бы вздрогнул, но сила пентаграммы рядом с создателем такая мощная, что он и слова бы не проронил, не разреши маг ему говорить. — Ты же цел.

 — Умирает мой друг, соратник и побратим. А ты — единственный маг во всей округе. Помоги мне.

 — Прямо все трое помирают? — маг открыто над ним насмехается. Но не спешит ни превратить его в лягушку, ни убить. Нечеловеческие глаза горят любопытством, а Бэкхёну на миг становится интересно, правда ли этот маг оборотень. Но тот не даёт додумать мысль. — А вы, гильдейцы, все одинаковые: мне нужно — все мне должны; мне хочется — я беру. А ты помогай им просто так. Ты же знаешь, что магия требует платы.

 В комнате становится светлее, и Бэкхён может рассмотреть лицо мага, который в свою очередь, сузив диковинного разреза глаза, рассматривает его с не меньшим интересом. Будто пытается найти ответы на незаданные вопросы. И наверняка находит, потому что в оглушительной тишине Бэкхён ощущает, что маг копается в его мыслях.

 — Мне нужна достойная плата.

 — Я готов, — говорит Бэкхён. Он умоляет небеса, чтобы маг поскорее согласился и отдал ему зелье. А уж потом он отплатит сполна. — Назови цену.

 — Слишком легко, — вся язвительность сходит на нет, но Бэкхён не сразу замечает. — Даже не будешь торговаться?

 — Чондэ мне слишком дорог, чтобы вести себя как торгаш на рынке. Я сделаю всё, что пожелаешь.

 — Хочу получить тебя.

 — Я согласен.

 Маг удивлённо вскидывает брови и усмехается, неестественная голубизна его глаз меркнет, и Бэкхён обессилено валится на пол. Он подбирает нож и прячет его в ножны, трёт ладони друг о друга, возвращая чувствительность, и не сводит глаз с мага, который одним незаметным движением подхватывает пузырёк с полки и протягивает его Бэкхёну.

 — Жду тебя здесь, когда твой друг оправится.

 — Как зовут тебя, маг? — хрипит Бэкхён, пряча зелье в нагрудном кармане и разминая онемевшие конечности. Не так высока плата самому опасному магу окрестностей, как ему думалось. Маг усмехается, и, растворяясь в воздухе, бросает:

 — Минсок.