☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

О, воспоминания, куда вы уходите? 
Вы были всем, что я когда-либо знал
Как же я скучаю по вчерашнему дню 
И как я всё же позволяю ему угаснуть.

Сехун устало потёр виски. Работы было больше обычного, ещё и подготовка жены ко вторым родам  не давала покоя. Первые были непростыми и отразились ранней сединой в волосах Сехуна, хоть ему едва стукнуло двадцать тогда. Сегодня же ему исполнялось двадцать пять, он уже стал правой рукой тестя и прекрасно ориентировался в бизнесе. Не зря у него на носу непростые переговоры с новыми клиентами, которые были просто золотой жилой, если удастся заполучить, плюс вместо обеда поездка с женой на очередное УЗИ, ещё и сына забрать из сада, потому что Ма Ён будет занята подготовкой вечеринки.

Как-то у них слишком быстро закрутилось, он едва успел расстаться с Исином, когда Ма Ён озадачила его известием о своей беременности. Родители посетовали, но делать нечего, брак всё равно был в планах, пусть дети и не знали ещё об их решении. Сехуна устроил к себе в фирму отец Ма Ён, он учился и попутно работал, набираясь опыта. Ма Ён была умницей, хотя и ела мозг чайной ложечкой, не только во время  непростой беременности.

Об Исине Сехун почти не вспоминал, особо некогда было за учёбой, работой и внезапно свалившейся на голову семьёй. Он не сильно терзался тем, что встречаясь с Исином, спал с Ма Ён, которая будто сошла с обложки модного журнала.

Она была лёгкой в общении, потрясающей в постели и прекрасно ориентировалась в учёбе. Что ещё нужно студенту для счастья, когда непонятный материал ему объясняли прямо в постели, чередуя с поцелуями. Как-то так же просто и приятно совсем недавно он учил китайский, который ему здорово пригодился в учёбе.

Поступив в университет, Сехун взял подработку в одном из клубов. Туда его зазвал один из старшекурсников, что видел, как на дискотеке танцует Сехун. Деньги были неплохие, работа непыльная, ещё и учиться вполне сносно успевал. Там они с Ма Ён и познакомились. Сейчас прежнюю свою работу Сехун вспоминал с улыбкой и лёгкой ностальгией.

Тогда не было проблем и забот, была учёба, подработка, больше похожая на отдых и Исин. Простой учитель, что подарил себя ученику, не побоявшись ничего. Сехун иногда удивлялся своей смелости и настойчивости. Ведь в том тихом учителе он увидел нечто такое, что не давало спать по ночам.

Исин стал для него путеводной звездой, он открыл ему глаза на мир и любовь, а Сехун с детской непосредственностью дарил улыбки и ласки, тем самым пробуждая в Исине внутреннюю искру, которая прежде, казалось, уже еле тлела.

Они много говорили, обсуждали всё, от погоды до мировоззрения Канта, строили в уме утопические города и придумывали антиутопии, размышляли над смыслом жизни и рождении вселенной, пробовали что-то новое, радовались чему-то старому, Исин учил китайскому и готовить. А Сехун впитывал всё, как губка.

Исин научил его любить, научил целоваться и доставлять удовольствие. Он был терпелив и спокоен. Даже когда Сехуну в голову приходили какие-то нелепые идеи, и он экспериментировал с телом Исина, находя новые точки, новые ласки, которые приносили наслаждение.

– Господин О, вам посылка.

– От кого?

– Написано: «С днём рождения, Сехун-а».

Сехун вздрогнул – так его называли лишь двое, покойный дед и Исин. Он принял посылку из рук секретаря и с замиранием сердца открыл. Сверху оказалось письмо с до боли знакомым почерком. Сехун нажал кнопку селектора и дрожащим голосом попросил:

– Чим, перенеси встречу с Каном на завтра.

Он открыл конверт и всмотрелся в прыгающие строки – нечто необычное, ведь Исин писал всегда очень аккуратно и каллиграфично:

«Здравствуй, дорогой Сехун-а. Я хочу поздравить тебя с днём рожденья. Пусть у тебя всё будет хорошо, ты умница, ты заслужил. Всегда будь собой и будь человеком в любой ситуации. Я видел фотографии твоей семьи, поздравляю, у тебя чудная жена и сын. Красивый малыш, на тебя похож».

Сехун сморщился, кусая губы. Простые слова Исина резали, будто по живому.  Ничего такого, ни упрёка, ни насмешки, но внутри что-то дрогнуло. Всё-таки они были очень близки.

«Спасибо тебе, что научил меня вновь любить жизнь и дни рождения. Ты сделал мой мир ярче и показал, как прекрасна жизнь. Мне кажется, что у тебя всё прекрасно, ведь ты всегда спешил жить, и значит, многого достиг.

Спасибо тебе за каждый день, за каждое признание, что шло от самого сердца, за твою смелость и настойчивость, за ласки и поцелуи. Спасибо тебе за всё. Я понимаю и прощаю тебя. Люблю тебя, прощай. Вечно твой Исин».

В посылке обнаружился альбом с фотографиями. Немногочисленными, но на каждой они были вместе и счастливы. А на самом дне на куске тонкого бархата лежал тот самый кулон, что Сехун подарил Исину на день рождения перед расставанием. Сехун с трудом сглотнул ком в горле, вновь взял в руки письмо и посмотрел на дату, вновь нажимая кнопку селектора:

– Кто доставил посылку?!

– Курьерская доставка.

– Вызвони их офис.

– Минутку.

В курьерской службе выяснилось, что посылка поступила к ним с центрального офиса почты. Дозвонившись на почту и выслушав сотни извинений, Сехун узнал, что посылка затерялась на долгих четыре года.

Он высказал работникам почты всё, что о них думал, и сорвался с места. Он не обратил внимания на озадаченного секретаря, на недоумённого Кана, что не успел уйти из-под кабинета и бросившего что-то вслед Сехуну.

Сехун никогда так не гонял, даже когда летел в больницу, стараясь успеть к рождению первенца. Он гнал машину к дому Исина, вот только зачем, он и сам не понимал. Может, он хотел извиниться, может, вернуть подарок. Ведь дареное не передаривается. Ведь он сделал это от всей души, а не чтобы найти красивую отговорку.

Он был благодарен Исину за науку любви, за обучение, за участие в становлении его личности, за пробуждение в нём мужчины. Ведь если бы не Исин, где бы сейчас был Сехун? Он бы никогда не стал таким, каким стал.

Взбежав по расшатанным ступеням захудалого многоквартирного домика, Сехун долго звонил в дверь, но ему так никто и не открыл. Дом вообще выглядел заброшенным, будто всех отселили, лишь забыли обрушить.

Сехун стоял у знакомой двери и думал о том, насколько Исин заразился смелостью и безрассудством Сехуна – в маленьком городке влюбиться в ученика. Да ещё и учить азам любви и основам секса. Может, Исин на работе.

Он выбежал из дома, сел в машину и направил машину к школе. Школа встретила тишиной – ученики были на уроках, вахтёр остановил всклокоченного Сехуна, но, узнав, предложил чаю.

– Господин Чон, а где учитель Чжан Исин? – не выдержав, спросил Сехун.

– Так ты не знаешь? – не оборачиваясь, спросил мужчина. – Не знаешь, да?

– Чего не знаю? – выдохнул Сехун

– Так нет его.

– Как нет? Уехал?

– Его совсем нет, сынок. Совсем нет.

Сехун дёрнул ворот рубашки, и пуговицы звонко поскакали по столешнице, он оттянул галстук и попытался вдохнуть. И пока пожилой вахтёр рассказывал, чувствовал, что земля уходит из-под ног.

– Он после своего дня рождения сильно сдал. Похудел сильно, ближе к новому году совсем заболел. Руки дрожали, ноги не держали. Его сначала директор на обследование отправил, а Исин взял да и уволился. Я к нему захаживал, помогал. Вроде молодой, а едва передвигался уже. Оказывается, он о своей болезни после дня рождения узнал, да скрывал. Представляешь, на следующий день после дня рождения узнать, что умираешь? Эхэхэ…Хоть мучился недолго – в начале апреля помер, бедняга…

Сехун не стал дослушивать, вылетел на улицу, хватая свежий воздух. Но тот не приносил облегчения, заливался в лёгкие раскалённым железом и выжигал дотла. Сехун напрасно дёргал ворот рубашки, боль не проходила.

Исин видел в газетах жену и первенца, уже едва мог ходить, а сам собрался с силами и написал прощальное письмо, что дошло спустя несколько лет. Во рту было горько и отвратительно на душе – он бросил Исина тогда, когда тот больше всего нуждался в помощи. Когда он остался совершенно один. И никакого будущего, новых отношений или радостей жизни –  лишь боль. Душевная и физическая. Каждый день отнимал силы, а он в это время радовался жизни.

Сехун побрёл по городку, бесцельно отмечая места, где они бывали. На душе было пусто. Он никак не мог понять, почему не заметил изменений, почему больше не писал человеку, которому клялся в любви. Его выламывало и перемалывало. И лишь оказавшись у скромной могилки с родным именем, он выпустил боль наружу, навзрыд рыдая и моля о прощении.

Он забыл обо всём, прокручивая каждое мгновение, что был с Исином. Винил себя и укорял. Ведь Исин всегда был рядом, когда Сехуну было плохо, а он бросил его наедине со смертью. Теперь Сехун понял, почему Исин не отвечал на сообщения и всячески вычеркнул его из своей жизни. Он не хотел быть проблемой и головной болью, именно потому достаточно легко воспринял слова Сехуна о том, что уходит.

Сотни пропущенных, сорванные переговоры, гнев тестя и злость жены не пугали его. Он не боялся потерять их уважение или понимание, когда он потерял того, кто сделал его человеком и принимал любым, не требуя быть кем-то, кем Сехун не являлся.

Домой Сехун вернулся на следующий день непривычно молчаливым и полностью седым.