— Раскройте дверь, — приказал Я, когда таинство Евхаристии завершилось.

— Господи, — ответил отец Иларион, в который раз повторяя сказанные некогда слова, — уже смердит, ибо четыре дня, как во гробе.

Я вошел в саркофаг. Макс по-прежнему лежал, вонзив невидящий взгляд куда-то в небеса. Если он в последнюю минуту взывал к Отцу нашему, то с направлением он явно ошибся. Смотреть следовало себе под ноги.

— Максим, выйди вон! — провозгласил Я, глядя на то, как зазмеились белые нити по мертвому телу с первыми следами разложения. Затем, обернувшись к собравшимся прихожанам, начал свою проповедь. — Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков…

Когда Я закончил, никто не произнес ни слова: все, склонив головы, беззвучно молились. Им предстоит нести Слово Мое в иные города и земли. Их будут преследовать и убивать, а очень скоро придут и сюда, где Я буду по-прежнему говорить с Отцом. Но Я знал, что семя брошено в добрую почву и обязательно даст свои всходы, в особенности, если нам удастся повысить общий радиационный фон на планете. Это несложно, ибо не мир пришел Я принести, но меч.

Позади послышались тяжелые, неверные шаги. Улыбнувшись, Я обернулся к Своему новому апостолу.