Так вот, он говорит ей: сестра,
Мне некуда, некуда возвращаться,
Кроме войны.
Спасибо. Слушай, мне правда с тобой
Сегодня было тепло…
Мельница, 'Война’
...Да, а ведь я привык, страшно привык ко всему этому. Ну, знаешь, ощущение, будто все мы — семья. Ругались, конечно, иногда, и до крови доходило, но чуть что — за брата или сестру мы горой. И за нашего Мастера.
И тут такое. Поганая Лёрк, — приговаривают ребята теперь. Лгунья и предательница.
А я давно видел, что девка себе на уме. Не думал, правда, что настолько. Любимая ученица, надо же. Мастер делал вид, что спокойно перенёс её выходку, но мы-то заметили, как он надломился. Он и так сам не свой был последние полгода. Ну… я тебе говорил почему.
Милая Энн, я так ценю, что ты всегда готова слушать меня, каким бы дерьмом я ни грузил тебя после заданий. И тебя не беспокоит, что говорят соседи о моих визитах — а они наверняка судачат о том, как сомнительно водиться с китобоем. Не с таким, который честно зарабатывает охотой на океанских зверей, а с тем, чья работа — выслеживать добычу посерьёзнее.
Но я не умею по-другому. А ты делаешь вид, будто руки, которые касаются тебя, не покрыты кровью уже, наверно, до самых локтей. Позволяешь мне обманываться мыслью, будто и я могу жить, как обычный человек. Это и радует, и убивает меня.
Сегодня я точно напьюсь, уж прости. Подай бутылку, вон там, я купил с последнего… жалованья.
Дауд на днях раздал нам, как он это назвал, по последней премии. Остатки с заказов и из общака, всем поровну. И себя не обидел, конечно, но он же уезжать собрался. И, как я успел увидеть, для новой жизни он взял не так уж много.
Да-а… наш Мастер сбегает из столицы. А перед этим я видел, как он молит о пощаде. Мы все видели.
Ох, глаза Чужого, слишком много всего в последнее время произошло, о чём мы раньше даже не думали… Это после того дела всё покатилось кубарем.
Не хочу вспоминать тот день. И не буду рассказывать тебе подробности, не проси. Хотя ты и так догадываешься, что мы тогда сотворили, ты же умница у меня. И даже после этого ты готова делить со мной и ужин, и постель?
Хотя, может, ты и не осознаёшь всего, в чём я с ребятами повинен. Наверно, если ещё раз спросишь, всё-таки расскажу тебе всё. Я же тебе доверяю.
Правда, глядя на пример Дауда, становится страшно кому-то доверять…
Нет, и чего Билли спокойно не сиделось? И нашла с кем снюхаться — с ведьмами, брр. Да на их фоне вся наша шайка-лейка смотрится довольно невинно. Мы всего лишь честные убийцы. Честные, ха…
А она ведь была нам сестрой. Старшим товарищем, хоть по возрасту и моложе некоторых из нас. Поэтому лично я испытал облегчение, когда он всего лишь выпроводил её. Любой может оступиться. Хотя не каждая ошибка приводит к таким кровавым последствиям…
До сих пор тяжело поверить в это предательство. Признать, что были правы те немногие, кто недолюбливал её. Я сейчас о Галии, да. Та давно точила зуб на Лёрк: видно, метила на её место, но понимала, что стать ближе к Мастеру нереально. Поэтому завидовала, злословила, хотя пакостить по-крупному не решалась.
Но теперь мисс Флит не до злорадства.
Всё развалилось. Только не все пока это поняли. Бедняга Томас ещё на что-то надеется…
Стало ясно, чем дело пахнет, ещё когда мы притащили в своё убежище того пленника. Знаешь, Энн, я никогда не верил ни во что такое, и… только не смейся, эта фраза будто из дешёвой книжонки, но… когда он пришёл в себя и поднял свой взгляд, его глазами на нас смотрела сама смерть. Я не робкого десятка, ты знаешь это. Никто из китобоев не трус. Но как же нам стало не по себе…
А когда Мастер велел просто бросить этого человека в цистерну и накрыть ту досками, стало ещё тревожнее.
Дауд ждал его. Просто ждал, не сомневаясь, что он явится.
Ты только представь, сколько нас было в тот день там, в убежище. Все — мастера скрытности и боя, все владеют силой, все настороже. И то мы не смогли ему помешать. Да и кто стал бы на пути человека с таким мёртвым взглядом?
Я — один из тех шестерых, что видели его тогда уже во второй раз в жизни. Однако пройдя по нашему штабу он не тронул ни одного из нас. Даже Мастера пощадил. Но Бездна убереги от третьей встречи…
Эх… левая рука саднит, будто с неё кожу срезали. Всё-таки жаль немного этих способностей. Хотя скучать я буду, скорее, не по ним.
Куда же мне податься теперь? В другую банду — так всем китобоям туда путь заказан. Наняться куда-нибудь охраной? Вон, Ринальдо смеялся, мол, хоть прям в ‘Золотую Кошку’ вышибалой иди. А хоть и настоящим китобоем на судно…
Смех сквозь слёзы.
Уже давно стемнело, и в убежище я сегодня возвращаться не хочу. Так тошно и тоскливо находиться там теперь. В этой тишине Ни командирского тона Дауда, ни деловитых указаний Лёрк, ни этой привычной суеты… Бродят теперь ребята неприкаянные, как тени, по углам. Томас нервный и издёрганный. Галия и Ринальдо о чём-то шепчутся сквозь зубы.
Что же с нами стало…
У тебя дома так уютно, Энн. Мне всегда нравилось здесь. Я останусь, если ты не против. На ночь. Или насовсем.
А что? Найду хорошую работу, чтобы не позорить тебя. Достаточно уже стыда для молодой вдовы, к которой вечерами заходит опасный любовник. Станешь моей женой. И соседи не посмеют ничего больше говорить о нас. Твою квартиру подремонтируем. Поменяем окно в дальней комнате, в конце концов: рама так скрипит каждый раз, когда я забираюсь через неё. Детишек заведём. Постараюсь быть хорошим отцом. Говорят, самый заботливый родитель получается из того, кто сам своих потерял однажды. Даже если родных детей у него нет и никогда не было...
Маску свою проклятую я не выброшу, конечно. Будет лежать на полке как напоминание о былых деньках…
Да кого я обманываю!
Не смогу я жить без этого. Без планирования и выслеживания. Без указаний Мастера и надёжного штурмана, как мы иногда в шутку называли нашу дорогую Лёрк, чтоб ей икалось, где бы она сейчас ни была.
Нам всем будет не хватать этой войны, в которую большинство из нас были брошены слишком внезапно и в которой захлебнулись бы, если бы не он. Наш наставник. По сути наш отец — ох, как он не любил, когда кто-либо из нас хотя бы намекал на такое к нему отношение. Отрицал очевидное.
Осиротевшая банда ассасинов, которые раньше были ужасом этого города. Во имя Бездны, какой же бред…
Эх, видно, я уже пьян. Так, глядишь, и на слезу пробьёт, но ты не верь этому, Энн. Напиваюсь я редко, и каждый раз несу всякую чушь.
Что же нам де-лать
С хмель-ным ки-то-бо-ем
Ут-ром на рас-све-те...