Надо различать два вида мучений - физическое страдание и страдание моральное. Физическое страдание - это испытание. Моральное страдание - это выбор.

Эрик-Эмманюэль Шмитт. Оскар и Розовая Дама.

***

Вспоминаю, как десять лет назад, словно это было вчера, его руки покоились по бокам, сжимаясь в кулаки. Казалось, еще одно слово — и от меня останется лишь пепел, а тело сожжется под взглядом его янтарных глаз. Люцифер несомненно внушал страх и ужас, но я продолжала уверенно стоять, рассматривая его дьявольский оскал победителя, ожидая, пока он прыснет ядом. Медленно и плавно надвигаясь в мою сторону словно пантера, он приказал бежать. И я послушалась его.

Побежала. 

Прямиком в его сторону. 

Сложно понять, с чего это началось. С первой улыбки, первого оскорбления или вовсе с первого взгляда. Я не знаю, когда все пошло под откос. Не помню, когда свернула не туда, попав в капкан гипнотизирующего взгляда. Хочу ли я вернуться в прошлое и переиграть все так, чтобы Люцифер даже и не узнал о моем существовании? 

И да, и нет… 

Когда наши губы соприкоснулись, Люцифер попытался оттолкнуть меня, но в той схватке победила я. Поддавшись то ли глифту, бурлящему в желудке, то ли накаленным эмоциям, после очередной бессмысленной ссоры, то ли чарующей луне той ночью, он подхватил меня на руки, заставляя обвить его бедра своими ногами. 

В тот момент нам было плевать на все: на то, что нас заждались на балу, на то, что мы сейчас находимся в школьном коридоре, на то, что это в конце концов запрещено! 

Его несомненно дорогущий пиджак улетел к ногам, за ним последовала и рубашка с галстуком. Поставив меня на ноги, он развернул к стене, после чего я почувствовала, как ползунок молнии на платье медленно пополз вниз, освобождая тело от тесного кокона. Сделав долгожданный вдох полной грудью, голова вмиг закружилась, заставив пошатнуться. 

Грубый толчок отрезвил меня, принудив прогнуться и рвано прохрипеть от фейерверка ощущений. Люцифер шумно выдохнул и, положив свои руки на мою талию, вошел глубже. Дыхание сбилось, а с моих губ слетел очередной грудной стон, да такой, что я сама не узнавала свой голос. Перед глазами рассыпáлись мириады звезд, унося меня безвозвратно за грань сознания. Демон был полон вожделения, которое, казалось, я чувствовала каждым сантиметром своей кожи. Капля пота, стекающая тонким прутиком по животу, вернула меня в реальность. Я просто стояла в полусогнутом состоянии, а моя температура поднялась выше этих, окружающих нас, облаков. Что тогда говорить о жаре его тела, когда он вбивался в меня с бешеным ритмом? 

Несмотря на свою эгоистичную, неугомонную сущность, Люцифер, как никто другой, понимал, как правильно удовлетворять девушку. Во время секса он не думал исключительно о себе. Люцифер — не просто мужчина. В первую очередь он — дьявол-искуситель, который знает чего хочет девушка и что нужно ему самому. Обхватив одной рукой мои запястья и заведя их за мою спину, второй он прикоснулся к груди, мягко сжимая, а затем оттягивая сосок. Я закатывала глаза от наслаждения, едва не признаваясь ему в любви. 

Почувствовав молнии, бьющиеся сначала внизу живота, а затем вверх и до самых кончиков пальцев, я невольно сдвинула ноги и громко простонала. Тихий смешок Люцифера — последнее, что помню перед тем, как встала перед ним на колени, чтобы завершить начатое. 

Обхватив головку плотным кольцом губ, я ощутила, как руки демона невесомо, но требовательно коснулись затылка. Он задвигался бедрами мне навстречу, и вскоре солоноватая вязкость ударила в горло. Проглотив все до последней капли, я изнеможенно поднялась на ноги. Приведя себя в порядок, на секунду позволила себе уткнуться ему в грудь и обнять, но он мягко отстранился под предлогом того, что пора возвращаться. 

Когда мы вернулись, большинство ангелов уже покинули торжество, а демоны, изрядно захмелев, не стеснялись в выражениях. Из светского мероприятия все превратилось в дешёвую вечеринку, где уже мало кто следил за манерами. С Люцифером мы зашли с разных входов и в разное время, чтобы никто ничего не заподозрил. И если он держался весьма уверенно, и в принципе был среди своих, то со мной все было с точностью наоборот. 

На ватных ногах прошла в зал, мечтая о стакане освежающей воды, как вдруг ко мне подошёл встревоженный Дино, которого я уже точно не ожидала увидеть здесь. Его лицо было таким серьезным и… укоризненным, словно он увидел сквозь призму моих мыслей, что произошло между мной и демоном. 

Стыд за содеянное разлился по венам, заставляя щеки пылать. Моральные принципы, заложенные с детства, так или иначе давили на меня: «Ты должна говорить «спасибо» и «пожалуйста», ты должна быть вежливой, ты должна быть приветливой, должна уметь сопереживать и прощать…» — это все как заклинание, которое ежедневно твердили родители, или же как собственная молитва на ночь, которая помогала отпустить весь скопленный негатив за день, пусть и не всегда. На самом деле я никогда не имела ничего против ангелов, но когда мне снова придется оказаться в рядах Непризнанных — пойду по противоположному пути… 

— О, Вики! Где ты была? Я так переживал. — на лице блондина появилась облегченная улыбка, которая меня совсем не успокаивала. 

Несмотря на его манеру речи, сдержанность и заботу, я не чувствовала себя с ним раскрепощенно. Во мне бушевала та земная девушка, жаждущая вкусить эту жизнь сполна. Потому излишняя опека со стороны ангела наводила на меня скуку или же вовсе раздражала. Несмотря на это, Дино — парень неплохой и фыркнуть ему в ответ я не могла себе позволить. 

— Со мной все в порядке. — эта фраза описывала меня целиком и полностью. Что бы не случалось, я всегда делала вид, что все хорошо, — Где Лилу? 

Дино почему-то бессменно был уверен, что я ревную его к ней, и старался не вспоминать ее имя лишний раз, но, откровенно говоря, мне всегда было все равно. Девушка милая, скромная. Счастья им да любви. 

— Я ее уже проводил, — ещё раз осмотрев меня с головы до ног, он протянул руку вперёд. Я вопросительно выгнула бровь, — Кажется, сегодня ты мне ещё не дарила танец. 

— Как некрасиво, — я искренне улыбнулась, забавляясь ситуацией, — приходишь на бал с одной девушкой, а потом за ее спиной танцуешь с другой. 

— О, Шепфа, прости мне мои злодеяния! — он закатил небесные глаза, в которых плясали озорные искорки, и повел меня в середину зала. 

Оставшиеся ангелы не обратили на нас ни малейшего внимания, поскольку часто видели нас вдвоём, что в саду, что за одной партой. Демоны же надменно поглядывали и о чем-то шептались, кривя ухмылки. Только Люцифер не обращал ни малейшего внимания и как ни в чем не бывало с наглым видом обнимал Ости, сидящую на его колене. 

Стараясь подавить в себе возникшее чувство ревности, я спряталась за Дино, что встал прямо передо мной, а после закружил в медленном вальсе. Подол платья разлетался вокруг нас, мешая приблизиться остальным. Его руки уверенно держали меня в своих объятиях, а каждый шаг был идеален, словно мы не танцевали, а плыли по водной глади. 

Когда музыка закончилась, Дино вежливо поклонился, я же попыталась изобразить подобие реверанса, после которого услышала насмешливые присвистывания Ади. Мими тут же ткнула его острым локотком в ребро, заставляя прекратить. 

Нет, они обязаны быть вместе!

***

Было до дрожи в коленях страшно осознавать происходящее. Ещё вечером Дино проводил меня до комнаты, а на следующий день я стояла и отчитывалась перед Серафимом Кроули за произошедшее с Люцифером. Сейчас я даже благодарна, что кто-то рассказал все школьной администрации. Если бы этого не случилось, я не стала бы тем, кто я есть. Осталась бы той прежней Вики — неуверенной, желая жить в сказке. Сейчас я осознаю — чтобы жить как в сказке, нужно идти по головам, а любви не существует, пускай я и мечтала о ней, строя воздушные замки, отдаваясь сыну Сатаны.

На что я надеялась вообще? 

— Виктория Уокер, — Серафим Кроули сверлил меня взглядом, — Вы приговорены к десяти годам изгнания. 

— Нет, постойте! — отчаянный крик, что застыл в стенах зала суда. 

Мои нервы были на пределе и я, как идиотка, дёрнула Люцифера за рукав, надеясь, что он защитит. Но он лишь фыркнул и поморщился, а его слова окончательно закопали мою веру в зыбкие мечты о нас: 

— Я просто использовал тебя, Непризнанная. 

Но нет же, в моей голове на тот момент никак не мог сложиться пазл. Его слова о том, что я особенная, поцелуй на вершине излюбленной им горы… Тогда он казался мне совершенно другим: чувственным, желающим ласки, но не позволяющий сам себе ее получить. Я думала, что смогу изменить его, исправить своими чувствами. Сейчас же я понимаю, что все это было лишь маской дьявола-искусителя. 

Принимая всю обреченность ситуации, я стояла восковой куклой, не ощущающей физическую боль — душевные страдания, что кромсали мое тело острыми когтями, заглушили момент, когда мне силой вырвали крылья. Пара капель крови остались на том гребаном белоснежном платье, которое я давно выкинула на помойку. 

С тех пор белый я не ношу. 

Серые крылья упали передо мной неизбежным приговором. Последняя мысль, которая пронеслась в моей голове прежде, чем меня затянул водоворот: «Неужели я действительно все это время была безразлична тебе, Люцифер?». Словно услышав немой вопрос, он посмотрел на меня, расплываясь в привычной нахальной ухмылке. 

Никакой романтики, лишь суровая реальность, разбивающая сердце вдребезги и отравляющая каждую клеточку безнадежностью и запахом запекшейся крови.