Это место, эта встреча, этот вечер. Кто бы мог подумать, что этому всё же будет суждено случиться? Нет, не так. Кто бы осмелился?

— Хочешь? — юная особа протягивает мужчине сочный на вид кусок вяленого мяса. Если, конечно, данное прилагательное здесь уместно.

— Спасибо, воздержусь, — попытка разрядить обстановку в любом случае окажется провалом. Сейчас ничто не способно усмирить злость и гнев её оппонента.

— Как знаешь, — девушка вроде бы просто пожала плечами и продолжила дальше с аппетитом уплетать тела павших от её пламенной силы несчастных, но как же вызывающе сейчас это выглядело.

Минута. Ещё одна. Быть может, уже и целая вечность. А у костра, освещающего всё ту же местность, всё та же бесчеловечная злодейка с белоснежными глазами и вечно присутствующей зажигалкой рядом всё так же поглощала блюда из холодильника, в то время как добрый посланник сказочного мира, сидевший напротив и в роковой момент наивно поддавшийся её убеждениям, нервно затягивал очередную (уже не помнится, какую по счёту) сигару, всеми силами стараясь усмирить ту ярость, что разливалась кипятком по его груди от неприятного осознания поражения.

— Ты смухлевала, — отчаянная попытка доказать подтасовку результатов. Но насколько же глупо звучит сама формулировка претензии. Это попросту невозможно в столь неравной битве.

— Нет, — девушка бесстрашна настолько, что даже не удосуживается поднять глаза на собеседника. — Это ты впервые сыграл честно.

Послышался удар. Кулака о землю. Никогда ещё демон не чувствовал себя настолько гадко.

— Да не отчаивайся ты так, я же не на могущество твоё претендую, — усмешка запестрила на девичьем лице. — Просто признай: этот спор выигран не тобой.

Он готов был сжечь её одним лишь своим взглядом. Ему так и не удалось понять, где он просчитался. Изначально всё выглядело настолько очевидным, что этот самый спор, предложенный ею, казался чем-то смешным и по-детски глупым. В голове, конечно, бродила мысль, что он только зря потратит силы и время, но её напор был настолько силён, что, в итоге, она всё-таки сумела его уговорить. И правда, почему бы не отвлечься от повседневной скуки? Хотя бы ненадолго. Он ведь уже изначально чувствовал себя победителем, а полюбоваться на напрасное упорство столь самовлюблённой особы обещало быть зрелищем весьма занимательным.

Так он думал.

Подобные доводы были подкреплены весьма достоверными фактами. И правда. Настолько прескверных девушек он раньше не встречал. Да и, ко всему прочему, она ещё и полная дура.

Он никогда раньше, даже в мыслях, не позволял себе настолько грубо выражаться, но в какой-то момент что-то пошло не так.

Это ж каким складом ума нужно обладать, чтобы вместо того, чтоб попытаться понять, прочувствовать новое место обитания, постараться обжиться в нём, ознакомиться с его так называемыми правилами, сразу же, без колебаний начинать всё поджигать. Без исключения. Еду, цветы, ресурсы, живых существ, строения, собственный клочок земли, отдалённо смахивающий на базу — всё. И при этом как полоумная улыбаться, а иногда, вдобавок, ещё и истерично смеяться.

Думается, после наблюдения за подобным вывод напросился сам собой — всё чересчур плачевно. И это вызывало смех. Больше — дичайший хохот. Демона поначалу искренне забавляла данная персона. Остальные его игрушки тоже могли сотворить глупости, но чтобы так много и за раз, с повтором — только она единственная. И при этом с полной уверенностью, что в следующий раз будет по-другому, наступала вновь и вновь на те же грабли. Смешно до слёз, никак иначе.

Зубы сводило от осознания собственной недальновидности. Он настолько уверовал в её игру, что, в итоге, вообще перестал интересоваться, что там с ней творится. Лишь в нужный момент появлялся, дабы вновь озвучить заезженную фразу и исчезнуть до следующего «нужного момента». Ничего удивительного. Любая клоунада имеет свойство надоедать.

— С чего ты решила, что я стану выполнять свою часть сделки? — вальяжность с мрачным оттенком в каждом движении, раздражение в каждом звуке и эта устрашающая улыбка. Но всё тщетно.

— Ты слишком горд, — ухмылка на алых от ягод губах. — И ты уважаешь себя, как не уважаешь никого другого, — фраза, словно насмешка. Зачем вообще озвучивать что-то настолько очевидное? — а отказаться признать поражение означает увековечить за собой звание труса.

Демон устало вздохнул. Эта бестия знает, как подобрать подходящие слова. Хотя дело здесь не в гордости, она и так трещит по швам под взглядом этих опасно пустых глаз. Тут что-то другое, более глубокое и пока до конца не ясное, но оттого не менее опасное.

— Хорошо, — до странного спокойный голос. — Я исполню любое твоё желание, на которое способен, и тогда можно считать наш спор завершённым, — ну прямо как джин.

— Э-э-э, нет, — девушка подняла вверх указательный палец, — мы так не договаривались, — следом уже более низко по звучанию: — И никто не может изменить условия.

— Я могу, — так непринужденно и скучно, как если бы решался вопрос, кому отвечать за во-он тот сундук на ножках. — Это мой мир, а ты всего лишь жалкая марионетка. Не больше, — хруст суставов оказался настолько громким, что смог перебить потрескивание играющего в кострище пламени. — И не тебе указывать мне, что делать.

На местность вблизи общающейся парочки обрушился смех. Настоящий, искренний, душевный.

Мужчина замер, подобно статуе, и приоткрыл рот от удивления.

Наконец-таки отсмеявшись, девушка подбросила в костёр очередную партию дров. Игривая улыбка не сходила с её лица. Ночь обещала быть жаркой.

— Я плохо разбираюсь в людях, — она всеми силами старалась удержать внутри себя рвущиеся наружу эмоции, — и тем более ничего не знаю о демонах. Но, — зубами чуть ли не до крови прикусывая язык, а руками сжимая перекрёстно свои бока: — Но ты настолько по-человечески ревнуешь! — и упала на землю в новом приступе смеха, лицом уткнувшись в траву и с радостью отдаваясь во власть своему веселью.

Демон несколько раз моргнул, уверяясь в реальности происходящего. После же и вовсе закрыл глаза, раздражённо откашлявшись. Послушные тени за его спиной бесновались во всю, хотя их «хозяин» и сам не особо скрывал от них своё негодование.

— Что за глупость ты только что озвучила? — насколько же сильно сейчас хотелось отдать её на растерзание вон тем ребятам сзади. Мало того, что она постоянно выводит его из себя, по причине чего он слишком часто при общении с ней упускает тот момент, когда его помпезная речь очерняется неподходящими ей словами, так ещё и с такой едкой насмешкой царапает по больному месту, как оказалось, ещё не до конца затравленного кошмарами сознания.

— Максвелл, — внезапно Уиллоу стала настолько серьёзной, что её голос обрёл пугающую холодность. А при учёте, что звучал он откуда-то снизу, становилось как-то совсем не по себе. — Не прикидывайся. Или неужели ты взаправду думал, что я ничего не заметила?

— О чём ты? — демон небрежно отмахнулся, как от наваждения, словно и не слышал сказанного. Или не желал услышать.

— Бли-ин, — юная и беспардонная особа резво поднялась, стряхнув с себя всё лишнее, снова уселась у костра, закинув одну ногу на другую и, устроившись поудобнее, практически развалилась, прислонившись телом к каменной стене. — Ну неужели все, ну все влюблённые — такие придурки?! — и направила руки прямиком к чёрному небу с немым возгласом, возможно, нецензурного содержания.

Максвелл медленно, по очереди, сгибал на руке один палец за другим, до боли, в ничтожной попытке не начать крушить всё вокруг сию секунду. Она, конечно же, всё видела, но, похоже, свой беспощадный пыл унимать не собиралась. Да и зачем? Пусть пытает её самыми страшными пытками в своих фантазиях. В реальности он ей ничего не сделает. Ни ей, ни этой, с любовью выстроенной и вылизанной базе. Её базе.

— Скажи, ты зачем под идиота косишь? — как вызывающе. — Или это уже старческий…

— Да что ты себе?!..

— Так, не прикидывайся, а?! Не знаю, какого чёрта ты додумался поселить меня вместе с Уилсоном в одном мире, но как же нервно после этого стало! — подавшись вперед, она вцепилась руками в камень, окружающий пламя. — Неважно, мы вместе сидим у костра, строим базу, бинтуем друг другу раны или спим в одной палатке — я постоянно, каждой клеточкой своего тела ощущала твой поджигающий взгляд, — под её напором начало потрескивать не только дерево, но и порода. — И нет бы, раз тебе это так не в милость, снова раскидать нас и продолжать дальше упиваться своим могуществом. Так не-ет, ты, как истинный мазохист, продолжил истязать себя, а заодно и меня, — Уиллоу ткнула пальцем себе в грудь, — снова. И снова. Пока совсем с катушек не слетел.

— Поосторожнее с выражениями, а то нечаянно отравишься, — собственными словами.

— Кто бы говорил, — она настолько приблизилась к пламени, что на секунду можно было представить, как её хвостики сейчас воспламенятся. — Но подожди, я не сказала главного. К чему мы пришли? Уилсон, из-за или благодаря долгим и изнурительным попыткам выжить в этом треклятом мире стал для меня отличным другом, поддержкой и иногда даже палочкой-выручалочкой, как и я для него. Но, видя это, что же сделал ты? Ну конечно, кто бы сомневался, — раздражённое шипение, — опьянел от своих чувств и сотворил такую ерунду, что вообще не вписывается в твой арсенал пыток, — пикантная пауза для придания обстановке более губительных очертаний. — Ну что, как теперь ощущения? Меня прямо распирает любопытство.

— Замолчи…

— Нет, — слишком резко, слишком быстро. Она словно специально выводит его из себя, в попытке достучаться до его, обременённого тёмной мудростью, ума. Боли в лодыжках от хватки теневых щупалец наверняка должны были остудить девичью пылкость, напомнив, кто сейчас её гость, но настолько банальные мысли даже и не думали её посещать. — Признайся наконец. Это состязание пора заканчивать.

Приглушённо засмеявшись, Максвелл приложил ладонь к лицу, пальцами надавливая на лоб. Признать? Поражение? Победителю легко говорить. В данном случае победительнице.

Нервный вздох разрушил тишину, уже несколько минут присутствующую рядом. Максвелл настолько увлёкся рассуждениями о только что услышанном, что совсем не заметил, как тени ещё сильнее обвили ноги его собеседницы и начали причинять совсем не шуточную боль. Щелчком длинных пальцев он заставил их убраться прочь. Насколько сильно бы ему не хотелось перестать слышать голос, по звучанию подобный расстроенной флейте, ещё не время. Тем более сейчас, когда разговор идёт о жизни небезразличного им обоим человека.

Свистнув на радостях через плечо, когда исчезла нужда сопротивляться неприятным ощущениям, Уиллоу отползла немного назад, поудобнее сев в почти позу лотоса.

— Мы немного отошли от…

— Срок, — перебил её демон, злостно сверкнув глазами.

Юная собеседница приподняла бровь.

— Когда ты хочешь, чтобы он вернулся? — практически осязаемо, насколько велико желание Максвелла уйти отсюда поскорее, но он по-прежнему сохраняет былое величие. Чем быстрее вопрос будет решён, тем лучше.

— Как можно скорее, — очевидно. — Или есть какие-то проблемы?

— Нет, — усмешка. Как таковых проблем нет, осталось только отыскать этого зашуганного учёного во мраке комнат возле тронного зала. По крайней мере, сейчас его можно было так охарактеризовать.

— Что от меня нужно?.. — начала было хозяйка базы, но, внезапно услышав приближающийся крик гончих, сурово сплюнула, — ай, чёрт, как же они не вовремя, — и даже не посмотрев в сторону Максвелла с просьбой прогнать этих шавок, достала из рюкзака тёмный меч и подошла к ближайшему выходу из лагеря, прикидывая, где на этом болоте какие помощники располагаются. — Я быстро, — и ринулась в бой этой чёрной ночи, очередной из тысячи.

— Даже не сомневаюсь, — мужчина тихо просвистел себе под нос, откинув голову назад, тем самым положив её на верхушку стены: рост позволял.

Наступило утро.