Вильгельм поняв, что ничего уже Георгу не сделается предпочел покинуть эту престранную компанию и улизнуть из-под опеки короля хоть на время. Все же ему уже жутко надоело слушать о собственном безрассудстве. Да, глупо было лезть неизвестно куда, неизвестно зачем без всего. Наложник сам с трудом мог сказать зачем тогда пошел за королем и какую цель преследовал. Но тогда это казалось важно и предельно разумно. Но Георга больше волновало иное. Стукнутая при падении голова. Вильгельм же искренне полагал, что само пройдет и от заботы бегал чуть ли не буквально. Короля никуда не пускал Юлиан, как и не пускал к нему Рафа, который явно имел к Георгу какие-то претензии. Впрочем, маг все равно потом добрался до него и настоял на том, что за этим нужно следить. Но это позже, а пока пользуясь ситуацией, Вильгельм попробовал вернуться к прежней жизни. Он и так давно забил на гарем, как и на окружающую его действительность. Спроси, что творится во дворце — не ответит. Георг выбил его из привычной жизни и вернуться к ней оказалось сложно. Но это и не столь важно. Вильгельма беспокоила неспокойная и упрямая натура Сигвела. О нем ничего не было слышно вообще. Никаких заговоров, никакой клеветы, никаких саботажей. Предельно спокоен и предан нынешней власти. Увы, сейчас даже Вильгельму было неведомо что творится в светлой голове герцога, о чем он думает, что замышляет. Но просто так в это резкое смирение со своим положением не верилось. При встречи они обменялись лишь парой колко-ядовитых фраз. Ни больше, ни меньше. Но снова ничего.

О причинах Вильгельм начал догадываться позже, когда Георг уже вновь приступил к своим прямым обязанностям короля. Сам того не ожидая Его Величество получил уважение своих подданных. Уважение и страх. Для них произошедшее было мимолетным. Георг просто взял и одним взмахом руки убил огромного дракона. Вот так просто. Как будто не было никакой подготовки и долгого штудирования различных книг. Все это для них не важно. Король стал первым, кто убил дракона. В одиночку. Столько лет они были, но раньше таких дураков, что готовы кинуться на огромную рептилию с огнем в легких не находилось. А если и находились, они уже ничего не расскажут. Это и впрямь было удивительно, пусть и не настолько насколько раздувал это народ. Большинство сторонников Сигвела разбежалось и преклонило колени перед человеком с силой которого приходилось считаться. Вести тихую войну с королем для него сейчас просто бессмысленно. В одиночку действуют только идиоты и самоубийцы. Сигвел же предпочел остудить свои желания и ждать нужного времени. Вильгельму казалось, что тот все равно от этого не откажется и упрямо приглядывал за герцогом.

По указанию Георга вскоре гарем оказался распущен. Те кто хотел уйти — ушел, кто желал остаться — нашли иную занятость. Это было достаточно ожидаемо. Положение самого Вильгельма оказалось достаточно неопределенно. Он вроде как больше не являлся наложником, но при этом все еще был в замке и ничем не занимался, как другие. Но король не спешил решать этот вопрос, все равно никто не решился бы спрашивать напрямую. И раньше были слухи о королевском любовнике, но слишком туманны и не точны. Сейчас же они окрепли окончательно и считались чуть ли не фактом. Георг их не опровергал, но и не подтверждал, просто игнорировал.

Впрочем от недостатка дел Вильгельм страдал недолго. Георг упорно отучивал его от затворнической жизни в замке и заставлял взаимодействовать с этим миром. Тот упирался как мог, но медленно сдавал позиции. Раньше Его Величество сам вел столь же закрытую жизнь. И вот прошел год, прежде чем он научился быть королем. Нет, он не стал трепаться часами напролет или любить толпы людей на бесполезных мероприятиях. Не снял маски и по прежнему носил одежду закрывающую тело. Но он изменился. Достаточно, что бы утвердить свое право на престол чем-то помимо собственного рождения. Он справился с самим собой, а после и с Вильгельмом, заставляя его попробовать иную жизнь. Не сразу, но свобода пришлась тому по душе. Отвыкнуть от золотой клетки было сложно и даже получив свободу, блондин всегда возвращался сюда, к Георгу.

В столице стало действительно тихо. Был ли причастен к этому Жрец не знал даже король. Тот лишь улыбался своей спокойной, чуть жесткой улыбкой. Единственное, что можно сказать наверняка, он не прогадал. Прошло еще время и далеко не за красивые глаза Вильгельма прозвали соглядатаем Его Величества. Не официально и уж тем более не в лицо. Вынюхивать нужное тот умел и даже любил. Тем более он считал делом это благим, ради безопасности короля, его короля. А уж что о нем стали думать другие его не слишком волновало. Любое его подозрение знал Георг и прислушивался к его мнению на этот счет. Вильгельм не ошибался. А если и ошибался когда-то, мертвые уже не возмутятся.

Сигвел залег на дно, хотя до сих пор находился в замке. По вполне логичным причинам король не отказался от помолвки, хотя еще несколько раз ее откладывал на более поздний срок. Но тянуть с этим нельзя было бесконечно. Не смотря на это, Вильгельм не остался в обиде, его устраивало, хотя где-то в глубине души все же слабо покалывала ревность. Но произошедшим он был вполне удовлетворен. Во время церемонии герцога, судя по всему, достаточно ощутимо укусили за язык и глядя на Георга можно было сказать, что это было не случайно. Впрочем, после церемонии Сигвела и вовсе выставили за дверь комнаты без какого-либо пояснения. Хотя и Вильгельм и сам герцог прекрасно поняли, что это абсолютный отказ от любого подобия «семейной жизни». Сигвел получил так желанный титул принца-консорта, а государство свою выгоду с этого. Но Вильгельм теперь относился к тому еще более внимательно. Ведь теперь именно герцог станет королем в случае смерти Георга.

Еще до этого злой Раф заехал Его Величеству по лицу и совершенно беспородно наорал. Претензии он перемежал с жутчайшим матом, но Георг не прерывал и даже ничего не сказал об ударе. Он понимал, что злость не безосновательна. Постепенно округлялись глаза у всех троих, но Рафа это не останавливало. С удивлением Вильгельм понял, что тот его наконец признал, перестал считать врагом короля и себя лично. Бывший солдат обвинил короля в эгоизме и идиотизме, в том что он не думал ни о себе, ни о нем, ни о лекаре, ни о Вильгельме. Это удивило бывшего наложника. Дальше удивлялся уже Георг. Раф явно разошелся и продолжал свой монолог. Припомнили королю и вскрытые вены, то что Юлиан винил себя в невнимательности и считал, что слишком отвлекся на отношения с Рафом и начал отбрыкиваться от него. Это был явно не конец списка претензий, но тишина наступила, когда злой лекарь влепил мужчине неплохую затрещину. Пара секунд и новый спор, но уже между ними. Георг долго сидел слушал, что ему можно знать, а что нельзя и плевать, что ему не пять лет, а двадцать восемь и знать ему, чисто теоретически, можно уже что угодно.

       — Вас, я так понимаю, можно поздравить? — король все же влез в спор, осторожно улыбаясь. Оба спорщика прервались, глядя на него. Лекарь нахмурился и рассек рукой воздух, мол нет. На сообщение о том, что у них давно нет никаких отношений возмутился уже Раф и после короткого спора заявил, что раз так, то эти самые отношения есть прямо с этого момента. Лекарь отвесил ему пощечину, послал его же матами и вопреки словам быстро вышел сам. Солдат выругался и явно позабыв про свой незаконченный монолог и вылетел следом. Впрочем, при следующей встрече успокоились они оба и уже явно не враждовали, из этого можно было сделать вывод, что отношения они все же выяснили и к чему-то пришли. Что ж, Георг мог за них только порадоваться, хотя в этот раз и молча.

Следующие годы оказались неожиданно спокойные, по сравнению с первым. Никаких серьезных возмущений и войн. Все шло почти абсолютно гладко. Несколько странно, после такого насыщенного времени, но и король и Вильгельм привыкли к этому.

Стандартный стук в дверь и разрешение зайти. Вильгельм так и не отвык стучать и начинать свою речь с учтивого «Ваше Величество». Но сейчас он не успел закончить обращение, как оказался зажат в объятия.

       — Наконец, вернулся, — Георг говорит сбивчиво и так же целует, попадая губами то на переносицу, то на глаза, то куда-то в лоб. Вильгельм тихо смеется, жмурится и пытается выбраться.

       — Ну, Георг. Подождите. Георг! — он брыкается, все так же улыбается, но отпирается вполне ощутимо. Много времени ушло прежде, чем блондин начал называть его по имени чаще чем раз в полгода. Но «выкать» он не перестал до сих пор и упрямился до последнего. Георг отстраняется, чуть склоняет голову, улыбается.

Уже позже, в кровати, он будет рассказывать засыпающему блондину о том, что у них много планов на завтра. О том, что завтра они куда-то поедут. Дальше Вильгельм уже не улавливает, засыпает. Но это и не важно. Он слишком доверяет и любит короля, настолько что пойдет за ним даже в слепую, не важно куда и зачем. Жизнь изменилась, но он все еще тот же трус, что и раньше. Единственная причина почему он сейчас не боится — это король. Даже если что-то случится Георг защитит, можно как раньше спрятаться за его спину. Этой мысли мужчина улыбается и утыкается тому губами куда-то в ключицу, прижимаясь ближе. Все будет хорошо. Возможно не гладко и не всегда, но обязательно хорошо.