— Капитан, надо поговорить.
— Что еще ты хочешь услышать?
Фиолетовый не рискнул вскрывать наглухо задраенный медотсек и заходить внутрь, поэтому говорил через отлаженный на двери коммуникатор. Пожарище стало карцером для Белого, которого не выкидывали в космос, а хранили на случай необходимости подтвердить капитанский полномочия, и вообще… Пока что опасались уничтожать.
— Я хотел узнать кое-что, — прислонившись плечом к твердой поверхности двери, Тенёк покосился в коридор. Мигала панель коммуникатора. — На меня покушались вскоре после нашего с Вами разговора. Я пытался убедить себя в том, что это совпадение, но, как понимаете, не получилось. Жажду правды.
Камера над дверью неторопливо совершала оборот, охватывая коридор. Астронавт не обращал на нее никакого внимания.
— Да. Нападение спровоцировал я, — спустя долгое-долгое молчание голос Белого донесся через помехи, как из глубин колодца. — Изначально тебя не считали проблемным, но после того, как ты проявил наблюдательность и рассказал об этом, я понял, что ты угроза.
«Это я-то угроза?»
Холодно. Как же чертовски холодно на этом дурацком корабле.
— Это ТЫ пытался убить меня, Снег? — аж в горле пересохло. Нет, не от страха.
Но командир больше не ответил. Для него безопасный разговор казался исчерпанным, а дальнейшие откровения ставили под удар далекую семью… Жива ли она еще? Он надеялся на лучшее. И в глубине души на то, что встретит их там, за гранью жизни, если вдруг озверевшие астронавты решат избавиться от пленника…
— Просчётик вышел. Я не так уж плохо ориентируюсь в темноте, спасибо родине за это… А ведь ты мне нравился, — с каким-то надрывом донеслось из динамика. Нежеланный собеседник продолжал стоять под дверью, словно изгнанная из дому на мороз собака. — Очень нравился. Я тобой почти что восхищался.
«Надеюсь, это прошло?» — про себя безрадостно усмехнулся осунувшийся капитан.
— Прошло без следа, — холодно ответил ему сквозь преграду Фиолетовый, словно прочитавший мысли.
В жилой ячейке прибавилась спальная ниша во второй стене — всего-то надо было опустить закрывавшую ее панель и постелить мягкий матрас из пористой резины. Ребенок выкатился оттуда, блестя глазами, и протянул поскорее навстречу новую картинку, которую начеркал маркерами, пока папа уходил «по делам».
— Свежий рисунок, с пылу с жару? — Тенёк улыбнулся и поднес пластиковый гибкий листочек к глазам. Неровная черно-синяя штриховка старательно выделяла обилие зубчатых белых кружочков. — Звездное небо? Очень похоже получилось! Ты молодчина, — рука без перчатки потрепала дитя по светлым волосам.
— Повесишь к подсолнушкам? — детеныш обезьянкой болтался на этой руке, ухватившись за нее двумя своими маленькими.
— Как не повесить такую красоту!
«Убийца Циановой так же говорил, стопудово».
Звездный пейзаж был тут же приклеен рядом с нарисованными подсолнухами. Нет, не понравился Теньку этот мрачный рисунок, напоминавший о холоде окружающего пространства и безысходности сложившейся на корабле ситуации, но… Малыш старался. Для него всё ново, и его целый час было не оторвать от обзорной в столовке.
«Поближе рассмотрит, когда нас выкинут».
«Может, все-таки «если», а?»
«Что за нездравый оптимизм?»
— Ответь-ка, юный марсоход, ты лопать хочешь? — плюхнувшись на пол, астронавт подтянул к себе весело задрыгавшегося ребенка и обнял его. Живое тепло с отвычки ощущалось в руках странным комком, хотелось держать очень осторожно. Теньку пришлось напомнить самому себе, что дитя не восковое, в пальцах не хрупнет, если немного пожамкать.
— Хочу! А будет батончик? — на завтрак Тенёк приносил мелкому за стол воды и небольшой углеводный брикет, что было с надеждой воспринято за основу корабельного меню.
— Да. И каша, наша любимая~
— Бе-е!
Они засмеялись, после чего родитель помог маленькому человеку надеть такой же маленький фиолетовый скафандр, обрядился сам, и повел дитя в столовку.
Голод не тетка, поэтому белковый брикет был распробован детенышем без дальнейших уговоров. Болтая ногами, ребенок сидел на высокой скамейке, ложкой отламывал кривые кусочки от желтого «кирпичика» и отправлял в рот.
— Папа, почему все такие хмурые и не разговаривают?
— Поругались на работе, — а еще не доверяли друг другу после услышанного от командира и плели подозрения тайком, молча, шепотом. За столами сидели женатики, а также Черный и Красный, и если от последних не доносилось иного шума, кроме как жевание, то супруги явно мыли кости кому-то из отсутствующих, вроде бы Синему… Но не грузить же малолетку такими подробностями.
— А где другие дети?
— Спят еще.
Из крио-сна выходить тяжело, поэтому малыш совсем не помнил соседских капсул со спящими, мимо которых отец пронес его, размороженного, на руках.
— А мы что будем делать?
— Мы с тобой пойдем сначала фильтры чистить, а потом проводку чинить, — и Фиол решил, что по дороге обязательно придумает, как развлечь мелкоту посреди суровых ремонтных будней.
Во время выковыривания мусора и пыли из фильтров системы воздухоочистки, Фиолетовый заметил некое мельтешение в коридоре и незаметно покосился туда. Похоже, что Черный застал его в комнате и не решался войти. Или он хотел войти, несмотря на чужое присутствие, но отчего-то мешкался? Да что он трется там уже минуту, как не родной?!
«Чужак?..»
Развернувшись к самому темному скафандру команды, Тенёк встал во весь рост, бросая немой вызов: «Если что надо — зайди и скажи». Черный не посмел. Помявшись еще, он исчез в коридоре так же резко, как и возник.
«Сука, напугал. Что ему нужно? Хотел убить, но вовремя вспомнил, что попадает в обзор камеры у навигации?..» — нахмурившись, Фиол посмотрел на ребенка, который ни на что не обращал внимания и продолжал беспечно прилипать к прозрачной капсуле центрифуги, наблюдая за работой вертящегося отсеивателя мусора. — «Мелкий ничего не заметил. Хорошо, а то мог бы испугаться почем зря. Но в электрику с ним я сегодня не пойду. Слишком опасно, вдруг Черный будет преследовать… О, идея. Попетляю, проверю это».
И так получилось, что остаток дня Фиолетовый хаотично перемещался по кораблю, оправдывая это экскурсией для ребенка, и следил за тем, как то и дело из поля зрения утекает чернота.
В заблокированные кнопочки на панели управления малышу разрешили потыкать — полный восторг, а в то же время отец косился в коридор, где Черный делал вид, что ему срочно приспичило в кислородную… Пока дитя попискивало, таращась на генератор, Фиол мрачным взглядом прослеживал отражение коридора в гладких боках аппаратуры, и да, без скользкой тени проходимца не обошлось…
Плечом к плечу с Черным встали в комнате охраны, молча наблюдая за картинкой с камер. Насчет плеч: Тенёк мог ошибиться, но, кажется, Черный о него потерся. Что за херня. Он издевается?
— Папа, ой, а это ведь тот кривой коридор, да?
— Что? — за злой дрожащей готовностью сражаться с доебчивым чуваком в скафандре цвета угля, Фиол забыл слушать болтовню ребенка и не сразу сориентировался. — Да, мой хороший, верно… Ты всё рассмотрел? Может, пора уже на горшок и в люльку?
— Не-ет! — возмутилось дитя, скатываясь с кресла под ноги отцу. — А мультики?!
— Только после умывания. Идем.
В действительности, астронавт не мог нарадоваться идее разбудить ребенка — это помогало отогнать собственный страх. Сейчас бытие главой тандема, телохранителем, заставляло защищать чадо. В природе самка с детенышами вдвое опаснее одинокого самца, и, что ж, встать в роль такой самки — не самый худший расклад, если посудить. Не роль самозванца же Тенёк выбрал!
«Но что, если чужаки тоже не по своей воле стали чужаками?..»
«Сейчас они прибежали тебе рассказывать!»
«Как мне поступить с Черным?» — уже при свете ночников, лежа в нише и поглядывая через комнату на спящего ребенка, астронавт размышлял. — «Рассказать всем, что он меня преследует?.. А толку, мне не поверили, даже когда я поднял общую тревогу. Нынче, наверно, вообще посмеются… Что тогда? Подкараулить его и взять за горло? Или за грудки? Как вообще можно угрожающе нависнуть над тем, кто на полкочана выше?..»
Забывшись тревожным сном, астронавт половину ночи убегал от преследующего мрачного силуэта, пока совершенно не утонул в липкой, будто болотная вода, темноте…
Ранним утром, после быстрого завтрака и сводки новостей о состоянии корабля, Тенёк поскорее забрался в «электричку» и занялся ожидающими еще со вчерашнего дня проводами. И без того плафоны работали больше суток с перебоями, дальше тянуть не следовало, куда это годно-то? Так можно и заглохнуть.
Снимая попорченную изоляцию с провода и наматывая свежую ленту, Фиолетовый поддался спокойному настроению минуты и впервые за довольно продолжительное время вернулся мыслями к предстоящей должностной работе.
Что, если прорекламировать Полюс, как место для уединения и медитации? Вряд ли тур-поток потянется туда так же интенсивно, как на теплую сырую Лаванду-5, но крепкие люди испокон веков любили преодолевать трудности! Альпинизм не от балды до сих пор в топе экстремальных развлечений, наряду с поеданием неведомой мерзости и полетами на сомнительных антигравах.
«Восход трех серебряных лун над лавовым морем — потрясающее до глубин души зрелище, которое стоит увидеть. Подарите своим близким незабываемые впечатления и бесплатную фотосессию на лиловом берегу…»
Черный скафандр возник рядом настолько неожиданно, что Фиол просто не успел среагировать. А в следующую секунду шарахаться стало поздно, и астронавт продолжил скреплять обрывки провода изолентой. Ощущая при этом холод на влажной спине.
«Чуть не обосрался… Если б я был самозванцем, за такие шуточки свернул бы ему башку. Если, конечно, башка под этим шлемом вообще имеется… Может, там вакуум, даже эха не будет».
Черный молчал. Ждал реакции, проявлений страха?
«Да говори ты уже что-нибудь, скотина, всю душу измотал!» — мысленно взвыв, Тенёк в реальности спокойно принялся за следующий провод. Бездействие преследователя не только сердило, но и заставляло думать: «А вдруг… он не чужак, и сам меня боится? Как узнать? Подставиться?..»
— Долго будем бродить вокруг да около? — светски поинтересовался Фиолетовый, как будто он здесь хозяин положения.
Понимать фразу можно было двояко: либо «что надо?», либо «убивай уже, притомил». Но, похоже, Черный нашел третий смысл и, поерзав, оперся рукой о стену, чтобы войти в поле зрения собеседника:
— Как насчет вместе ходить?
«Он не шутит?»
— А если ты чужак?
— Я бы тебя еще вчера прибил, ты очень неосторожно разгуливаешь, — усмехнулся Черный.
— А если я чужак? — с прежней интонацией осведомился Тенёк, изволив все-таки повернуться к мужчине. Они рассматривали друг друга с минуту.
— Нет, не думаю, — покачал головой Черный.
«А зря, думать иногда полезно», — и тут же пришлось осадить себя: — «Хотя, вот я много думаю, а толку-то от этого…»
— Ну ладно, давай вместе ходить, — медленно проговорил Фиолетовый, разворачиваясь обратно к ящику. — У тебя какое задание?
— ДвигателЯ заправить и отрегулировать, да продукты в холодильнике проверить, — в команде Черный отвечал за системы жизнеобеспечения. Именно на нем держался контроль над кислородной комнатой, очистительной, столовкой… У Черного в помощниках находился небольшой робот, занятый поддержанием порядка в очистительно-обеззараживающем отсеке…
Закончив с проводами, Фиолетовый закрыл дверцы и повернулся к самому загроможденному углу:
— Тэшка, иди сюда.
— Чего?.. — Черный очень удивился и успел испугаться, но из электрических джунглей явился не самозванец, а ребенок в фиолетовом скафандре, который, оказывается, прятался все это время. Тенёк взял дитя за руку и хмуро воззрился на новоиспеченного союзника, всем своим видом намекая «за эту мелочь ты теперь тоже отвечаешь». Не похоже, чтобы Черному понравился такой расклад, но мужчина ничего не сказал, первым отправившись в недалекий путь до хранилища, за топливом.
Спрятать дитя перед отловом предследователя — жестокая задумка, но Фиолетовый был уверен, что Черный осмелеет без свидетелей, и что «если вдруг что» — подсмотревший из укрытия ребенок расскажет остальным, кто именно напал на отца.
Игра в прятки — самое важное, чему Тенёк научил свое чадо в этой жизни.
Но вышло чёрт-те что.
Сейчас полтора фиолетовых скафандра сопровождали в гулких коридорах своего нового «друга», периодически пересекаясь с другими членами команды, и в этом ощущался некий сюр. На барабанные перепонки тишиной давил въевшийся в мозг технический шум, и гулкие шаги в моторном отсеке только раздражали.
— Папа, почему ты злишься? — чтобы услышать вопрос, Теньку пришлось опуститься на колено и приблизиться к ребенку. Но, увы, он не знал, как ответить, чтобы мелкий понял.
Ему просто не нравился Черный. Бывает такое, что человек не привлекает, насколько бы славным он ни являлся с точки зрения общества. Вот и сейчас, Фиолетовый ощущал глухое раздражение от присутствия союзника, особо вспыхивающее неприязнью в те моменты, когда случайно соприкасался с новоиспеченным партнером плечами или локтями.
Во время полдника Черный заявил:
— Ты можешь называть меня Смог.
— Это глагол?
Астронавт даже ложку у рта придержал.
— Существительное…
— Понятно, — Фиол решил поиздеваться. Почему бы нет? За два дня он сжёг столько нервов, что имел полное право зубоскалить, сохраняя при этом постное лицо.
— В предыдущем полете меня называли Лакрицей, — добродушно поделился меж тем Черный. Шлем высился на лавке темной сферой, а сам астронавт оказался очень смуглым, до кофейного оттенка, и брюнетом. То ли выходец с Венеры, то ли особенности расы… Фиол решил не спрашивать.
— А тебя как? — не дождавшись поддержки, Смог сам забросил диалоговый крючок.
— Тенёк. Просто Тенёк.
— Папа не любит говорить не по делу, — вступилось чадо, распахнутыми глазами воззрившееся на отцовского товарища. Однако Черный только покосился на ребенка и не стал разговаривать с мальком. Это Фиолетовому тоже не понравилось.
Отвязаться от Черного удалось лишь с сигналом отбоя, проводив до двери спальной ячейки. После этого Фиол уложил на ночь ребенка и вот тогда выдохнул с облегчением. Нет, Смог явно не был предателем — слишком уж хорошо он делал свое дело, и видно было, что реально заботится об экипаже. Но до чего же прилипчивый, шагу в сторону не ступить без сопровождения, даже вымолил проводить его до комнаты.
«Боится», — без усмешки заметил внутренний собеседник. — «Жить хочет».
«А я, видимо, нет».
Фиолетовый снова коротал часть ночи за музыкой для равнодушного космоса.
После завтрака к ним приблизилась Лаймовая и, косясь на Фиола, обратилась к Смогу:
— Здесь мусорный рычаг заедает. Посмотришь?
— Ладно, — снисходительно отозвался мужчина, заметно приободрившийся с тех пор, как сумел прикрыть себе спину.
«Это надолго», — предположил Тенёк и приготовился скучать, жалея, что оставил планшетку на кровати. Сейчас бы пригодилась мелкому…
— Салют, — Желтый снова скачивал данные. Что там можно постоянно качать? Фиол и представить не пытался, но порадовался возможности отвлечься на диалог.
— Осчастливь новостями, скажи, что до заправки осталось недолго лететь!
— Пару дней, — человек в желтом скафандре понимающе усмехнулся. — Значит, ты теперь ходишь не один?
— Да, Черный любезно предложил себя в напарники… — оглянувшись на упомянутого, Тенёк увидел только обтянутый антрацитовым комбинезоном зад, торчащий из люка мусоросброса. Свесившись в шахту наполовину, Смог со скрежетом правил что-то непокорное изнутри. Фиолетовому стало неудобно, будто это именно он в дурацкой позе попал под обсуждения, а Желтый хихикнул:
— М-м, я вообще-то про твою маленькую копию.
— А, — дважды проштрафиться за полминуты — новый рекорд неловкостей на этом корабле. — Да, разбудил ребенка. Решил, что раз уж так сложилось, надо хоть космос показать, пока не поздно…
Заметившее, что речь о нем, чадо воззрилось на очередного большого взрослого снизу вверх.
— Привет, меня зовут Желтый, — астронавт присел и даже визор поднял, чтобы честь честью при знакомстве продемонстрировать лицо. Известно, что детям это важно.
— Привет… — ребенок смутился и бочком ушел прятаться за родителя, как будто отцовская нога была лучшим укрытием в мире.
— Его позывной — Тэшка, — объяснил Тенёк. — Но обычно звать не требуется, он не умеет теряться. Разве что застревать на каких-нибудь ухабах и беситься по вечерам.
«Путь к сердцу родителя лежит через его ребенка, так что сначала надо распотрошить ребенка…»
Тенёк прогнал эту мысль.
С шумным грохотом сработал рычаг сброса мусора, и Черный хмуро повернулся к общавшимся:
— Пошли, — позвал он напарника.
— Иду, — Фиолетовый помедлил, прикидывая, нужно ли еще что-то сказать Желтому или это ни к чему — через несколько часов все равно пересекутся. Ограничился кивком. Мелкий помахал новому знакомому рукой и получил такой же жест в ответ.
— Не нравится он мне, — уже за пределами столовки выразился Смог, оглядевшись и убедившись, что лишних ушей нет. — Подозрительный.
Но Фиол снова промолчал. Логически он мог бы заметить, что на корабле сейчас подозрительны вообще все, кроме детей и животных. А на практике Теньку нравился Желтый — спокойно-насмешливый, не навязчивый и не дикошарый, как некоторые…
— Погоди, ты куда? — Смог придержал фиолетовый рукав.
— Так в хранилище же, — если бы не визор, вздернутую бровь стало бы видно. — Ты говорил, нужно найти дезинфицирующее средство…
— Сперва в управление, — вздохнул Черный и помахал карточкой. — Сраные отчеты…
— Ах да. Бюрократия…
Как выяснилось в комнате управления, Смог ненавидел идентификацию больше всех. Его карточка словно сама отказывалась считываться. После десятой попытки Тэшка неуверенно хихикнул, спрятавшись за отца, но Фиол уже решил положить конец чужим мучениям. Он отнял у Черного пластиковый прямоугольник и, примерившись, провел с пе… со второго раза.
— На.
— Охренеть. Спасибо, — похоже, что черняшка был совсем неуклюжим типом, потому что вместе с карточкой он стиснул чужие пальцы. Выдернув их из хватки, ощетинившийся Фиолетовый привычно промолчал.
И даже после, в хранилище, помогая с тяжелыми ящиками, Тенёк старательно избегал прикосновений.
Черный, похоже, никакого дискомфорта не испытывал.
— Может, музыку послушаем?
— Какую? — «Шутит, что ли? У нас тут убийцы шастают, а он хочет лишиться слуха».
— Ну… На твой вкус.
— Тогда дип-хаус.
И оказалось, что Смог не шутил, он действительно запустил на планшетке аудиоплеер. Переливчатый, выбранный рандомом трек распространил свое глубокое звучание по всему хранилищу.
— Под такое, конечно, не потанцуешь…
— Мы сюда, вроде, работать пришли, — недовольно заметил Фиол.
Свободно развлекаться мог лишь ребенок, не озадаченный списком хлопот, что он и делал: влезши на не самый высокий ящик, изображал танцора, а потом прыгал по полу вокруг взрослых. Ему было весело, или же мелкий старался позабавиться изо всех сил. Малыш так сразу и не успел остановить пружинистые попрыгушки, когда освещение покраснело и зловеще мигнуло стенными маячками.
«Внимание: несанкционированное отключение главного реактора! Повреждение главного реактора! Угроза взрыва!» — машинный голос компьютера резал уши равнодушно, беспощадно. Побросав коробки, астронавты стремглав побежали в реакторную.
Здесь было горячо, реально жарко. От дестабилизированного побелевшего ядра сквозь защитный купол пекло так, что Тенёк оставил ребенка в коридоре, а сам опустил поверх визора второе защитное стекло. В отсеке громко, перекрикивая рокот и сирены, ругались другие члены экипажа, не могущие поделить меж собой два дактилоскопических сканера, диаметрально расположенных на стенах.
— Удерживай!
— Держу, держу, блять!
— Нормально держи!
— Да сука!
«Реактор стабилизирован!» — сообщил компьютер. Ядро перестало взбешенно нагреваться, и в помещении усиленно загудела вентиляция, нагонявшая волны холодного воздуха.
Оранжевый и Синий снова столкнулись нос к носу не при хорошей погоде. В коридоре оба сняли нагретые шлемы и продолжили обстрел ругательствами, не обращая внимания на летящие в оппонента брызги пота, да и на перепуганного маленького зрителя тоже. Невольно команда снова собралась кольцом вокруг поединщиков, все, кроме Черного — тот остался окончательно убаюкивать реактор. Фиол должен был прикрывать черноскафандровую спину, но вышел в коридор за ребенком и угодил в толкучку, как в трясину — не выкарабкаться.
Оранж и его заклятый враг обвиняли друг друга в проблемах с реактором, ибо, как выяснилось, оба находились в одном с ним помещении, когда случился сбой. И больше свидетелей не было, ведь Лаймовая под сопровождением Красного как раз уходила проверять кислородную комнату…
— ХВАТИТ! — резкий окрик мегафона заставил присутствующих присесть, болезненно вскинув руки к ушам. Тяжелое сиплое дыхание вырвалось из-под поднятого визора, а женщина повесила рупор на пояс и дернула мужа за локоть из пальцев Синего. — Ты! — ее небольшая и чистая перчатка обвиняюще ткнула в сторону последнего. — Ты постоянно на нас гонишь, провоцируешь драки! Ты предатель, в этом уже нет сомнений!..
— Заткни пасть, — мужчина, и без того взбешенный, почернел лицом. — Ты, сука, уже забыла, как из-за тебя убили Яд?! Или это ты ее убила?!
Рыжий обшарпанный кулак впечатался в чужие зубы, но драку опять растащили.
— Видите? Видите?! Он же больной! — ученые степени сухой пудрой облетали, превращая Лаймовую из женщины с чувством собственного достоинства в голосящую торгашку на дешевом рынке. Ее волосы растрепались, виски взмокли, а оба нижних века нервно затрепетали. — Почему вы ничего не делаете? Выкиньте его за борт, пока он всех не прикончил!
— Успокойся, дыши поглубже, никто никого сейчас не убивает, — попытался осадить паникершу Желтый, но куда там. Слепо оттолкнувшись от его бока, женщина подскочила к Теньку.
— Фиол, ты должен меня понять, у тебя ведь тоже есть дети! У тебя ребенок! — обомлевший рекламщик позволял профессорше впиваться маникюром в локоть. Когда она успела так заточить когти?.. — Ты ведь сделаешь все, чтобы он жил, да?! Выкинь Синего, иначе он всех нас погубит!..
Но мелко дрожащая рука в лиловой перчатке стиснула запястья Лайм и оттолкнула их прочь.
— Если хочешь убить его — убивай сама, — Тенёк не узнал свой голос. Таким тоном мог бы говорить капитан Снег, но никак не скромный сатурнянин. Столько холода…
Резкое мегафонное «Кхм-кхм!» заставило собравшихся вновь дернуться в попытках защитить барабанные перепонки.
— Пока вы все друг друга не поубивали, — появление Черного разбило агрессивное кольцо готовых сцепиться людей, — я восстановил реактор и заблокировал удаленный доступ к нему. Надо только выяснить, откуда пытались взломать, и кто… Но сейчас более насущный вопрос — какие-то претензии к Фиолетовому?
Вздрогнувший Тенёк закостенел под закинутой на плечо рукой и попытался утихомирить скакнувшие сальтухой мысли. Жест покровительства? То есть, Черный реально пытается сейчас его, Тенька, крышевать? Но если астронавты не дураки, они должны бы уже заметить, что на самом деле Смог — весьма трусоватый малый… Не может же быть, чтобы это увидел только Фиол, и только он знал, что выпендрежная подача Смогом себя — блеф.
Оказалось, что экипаж действительно еще не раскусил Черного и потому с ворчанием притихал под его суровым взором. Горячая рука сжимала холодеющего Фиола, и тому хотелось расплакаться от безысходности.
— Никто никого никуда не выкинет без весомых доказательств, все всё поняли? — отчаянные времена требуют отчаянных мер, и, похоже, что Смог решил негласно примерить на себя капитанские погоны. — Хорошо! Займитесь делом!
Именно крепкого командного окрика не хватало людям в последнее время. Затаенной радости, что кто-то другой, не они, взял и повесил камнем себе на шею тяжкое бремя ответственности за крохотный мирок на борту космического корабля.
Коридор стремительно пустел.
— Вот, — уже нормальным, хоть и ненатурально взбодрившимся тоном, сказал Черный и посмотрел на оставшихся. — Эй, Фиол, ты что?
Но Тенёк к мужчине даже не повернулся. На негнувшихся ногах он проследовал в уголок, где оставлял детеныша «подождать минуточку». Мелкий встретил его навытяжку, по струнке, и с таким отчаянием на лице, что было видно сквозь полупрозрачный визор.
«Ты в порядке?» — банальнейший вопрос вертелся на языке, как занудная песня не к месту. Такая глупость! Конечно же он не в порядке, перепуган до полуобморока.
— Папа… Я описался…
«Я тоже, дружище. Я тоже».