Два часа подряд детеныш вздрагивал и просыпался в панике, пока Тенёк не решился забрать его в свою нишу. Только под теплым родным боком чадо успокоилось и сумело нормально заснуть. Но и его с трудом найденный сон, и мутная дремота отца были прерваны глухим грохотом снаружи.

— Папа, что это?! — стены слегка вибрировали.

— Метеор врезался в корабль, — твердо произнес Фиолетовый, хотя внутренне не имел уверенности в том, что говорит. Он сел, отцепляя от себя детские ручонки. — Надевай скафандр и ложись. Я схожу, проверю, что там…

— Я пойду с тобой! — что ж, уснуть сейчас на нервах ребенок все равно не смог бы. Пришлось уступить.

Ночной коридор казался еще неприветливее дневного, и Тэшка жался к ногам, как щенок. Взрослый астронавт терпел и останавливался перед каждой дверью, присматриваясь сквозь окошечки к комнатам — нет ли пробоин, можно ли безопасно проходить. Пока что всё было чисто…

У щитов колдовал Синий.

— Что не спите, паникеры? — осведомился он.

Оглядевшись, Фиол придержал ребенка за спиной.

— Где твой напарник?

— А?.. Я сейчас с Красным. Он снаружи, вмятину смотрит.

Все так же недоверчиво Фиолетовый выглянул, и действительно засек взглядом в невесомости одного из членов экипажа. Сбоку заканючили, пришлось поднять ребенка и поставить на тянущиеся по стене тепловые трубы, чтобы возвысился носом над нижней рамой окна и видел происходящее.

Синий не обращал на них внимания, продолжая остервенело тыкать в панель.

— Не припомню, чтобы на прошлых кораблях так легко сшибало щиты, — вздохнул Тенёк, не удержавшись. Он не доверял вспыльчивому ремонтнику, но недосып брал своё, хотелось поплакаться в чью-то жилетку. По возможности — не черную.

Хлопок синей перчатки о синее же бедро заставил Фиола вздрогнуть.

— Думаешь, тут щиты сбиты снаружи? Ебать ты наивный офисник! — зло хохотнул мужчина и постучал себя по шлему, адресуя унизительный жест собеседнику. — Иди сюда, мальчишка, и я докажу тебе, что крыса в нашей команде еще гнуснее, чем ты думал!

Звучало не слишком-то приветливо, и Фиол задумался, нет ли в словах подтекста.

— Шевели шестернями, тормозина.

С угрюмым вздохом он подошел. Крепкие плечи Синего слегка сутулились, словно мужчина как-то раз поднял непомерную тяжесть, да так ее и запомнил на всю жизнь.

— Зырь, — перед глазами развернулась знакомая панель управления корабельным силовым полем. — Перед отлетом, на инструктажах, таких как ты пустобрёхов учат только включать щиты, если они вдруг пропадут. А я — спец, у меня углубленка, и я эти блядские системы знаю насквозь. А теперь смотри — вот я отключаю щиты… А вот включаю… И снова отключаю нехитрыми манипуляциями, — Фиолетовый с растущим беспокойством следил за тем, как ярлыки секторов поля становятся то белыми, то дезактивированно-красными.

— Мигает, мигает! — обрадованно воскликнул от окошка ребенок.

— Так просто? — не поверил его родитель.

— Как и все гениальное! — окончательно подключив поле, Синий отстранился от панели. — Эх, мне бы камеру, хотя б простейший «Глазок», я бы живо поймал ублюдка!

— А фотоаппарат? — осторожно предположил Тенёк. — Если спрятать его в режиме ожидания и, допустим, провести к спуску растяжку…

— Я уже пробовал, бесполезно, — махнул рукой Синий. — В этом тупике не получается устроить ловушку незаметно. Вы просто обрывали нить, проверяльщики всего и вся хреновы. Носитесь по кораблю хаотично…

Это было ни что иное, как досада уборщицы, у которой по свежевымытому полу проскакала делегация в грязных галошах. Парадоксально, но во всей дерьмовости ситуации Фиолетовый даже немного посочувствовал ремонтнику.

«Почему он доверился? Убьет меня? Скажет всем, что застал меня за отключением поля? Здесь ведь должен быть подвох, да?..»

— Ты… — Тенёк хотел сказать «зря показал мне способ отключения щитов, ведь теперь сможешь слить меня, как знающего эту инфу». — Ты поделился со мной важным знанием. Я тоже хочу… Откровение за откровение.

Шумно чешущий поясницу сквозь синий скафандр астронавт навострил уши.

— Я думаю, что чужак может быть не один, — негромко проговорил Фиол, склонившись к собеседнику.

— Так ты это уже говорил в медичке… — припомнил мужчина.

— Да. И я не передумал. Капитан мог специально упомянуть только одного, чтобы, если мы его вдруг нашли, второй завершил начатое, — голос перешел в шепот, и Фиолетовый тяжко вздохнул. — Может, конечно, их и три, и четыре…

— Они бы уже спалились, будь их целая прорва, — Синий неожиданно утешил рекламщика дружелюбным толчком в плечо. Это было больно, но Фиол не обиделся.

«Получена ачивка: душевный разговор с предполагаемым противником».

— Ты Тенёк, да? — уточнил Синий, когда Фиол снял ребенка с наблюдательного поста. — Я Небо.

Его позывной был слишком поэтичным, чтобы оставить без внимания.

— Неужто потому, что синее?

— Потому что частенько штормит.

Больше они не разговаривали, так как вернувшийся Красный заявил о наличии царапин и увел Небо с собой наружу, латать. Фиолетовому ничего не оставалось, кроме как внести все в отчет и отправиться вместе с ребенком спать.

...Настал важный день — дозаправка.

Производилась она так: корабль входил в заданную точку атмосферы планеты, где в тот момент находилась огромная небесная станция, притормаживал в гибкой стыковке, и за считанные минуты, пока станция не утянула судно с курса, экипаж должен был взять все необходимое, переправить на борт и погрузиться самим.

Удобно: не нужны полные остановки, посадки и потери курса.

Неудобно: в случае неудачи группы высадки корабль был вынужден совершить полный оборот вокруг планеты вместе со станцией, и только при возврате в точку потери отстыковываться и улетать. Это минус местные сутки времени.

На автономной станции, похожей на склад всяческих товаров первой необходимости, не было ни одного человека. Всем заправлял искусственный интеллект узкой заточки.

Планета, кстати, тоже оставалась необитаемой — невыносимые условия, невозможность терраформирования…

Группу высадки выбирали жеребьевкой: те, кто вынули из коробки красные фломастеры, отправлялись за припасами.

— Папа! — испугался мини-Фиол, когда увидел в отцовских руках козырный алый колпачок.

— Придется тебе подождать меня на корабле, — Тенёк погладил ребенка по спрятанной под шлемом макушке. — За тобой присмотрит… Желтый. А, нет, не присмотрит, — ибо в руках навигатора оказался такой же маркер. — Не отходи от Черного, ладно? Ты понял, Тэшка?

— Я посижу у дверей… — со всхлипом отозвалось дитя.

Помимо Фиолетового и Желтого на станцию суждено было отправиться вытащенному из заключения Белому, и еще Синему, который подстраховывал капитана.

— Молился на красный колпак, — заявил Небо Теньку и остальным находящимся в стыковочном коридоре. — Не хотелось с долбоебами оставаться.

Нелюбви к супружеской паре у него нисколько не убавилось.

— Почему они тебя так бесят? — поинтересовался Желтый.

— Я думаю, они самозванцы, — прямо сказал ремонтник. Глаза его за опущенным визором бесцельно блуждали по шлюзу, но астронавты этого, конечно, не видели. — Счастливое семейство — просто прикрытие. Трое детей? А может, они в этих детях провозят взрывчатку! Или это вообще не их дети! Тест на ДНК никто не делал!

— Но капитан говорил про одного предателя, — напомнил Желтый, и все посмотрели на Снега.

Белый молчал. Осунувшийся и заметно похудевший, он вообще не вступал с людьми в контакт со времен последнего разговора с Теньком. Сейчас оба астронавта делали вид, что знать друг друга не знают.

Как только состоялось единение корабля со станцией, группа из четверых бросилась по холодным гулким коридорам на поиски и сбор всего самого необходимого для дальнейшего полета. Командир задержался еще на входе, разбираясь с топливным насосом: активировать и дождаться, пока трубы найдут гнезда, а после подать топливо на корабль, проконтролировать наполнение баков… Важное задание, требующее двух подтверждений личности от главного по судну…

Покуда капитан высчитывал взрывоопасные жидкие тонны, Небо бегал с тележкой, нагруженной ящиками провизии — туда и обратно, несколько ходок.

Дальше всего на пустынную станцию пришлось спешить Теньку и Желтому, ведь их задачей стояло принести кислород. На станции этот газ вырабатывался по старинке — растениями. Земными, инопланетными, гибридными — целый ботанический рай. Автоматика собирала воздух и фильтровала, разделяя газы, после чего все паковалось в баллоны…

Именно такие баллоны, но без кислорода, а так называемые «пустые» — с отработанным, «выдышенным» воздухом, везли на тележке два астронавта, которые гнали изо всех сил, хоть и знали, что без них не улетят. Если при отсутствии еды люди в космосе могли бы прожить довольно долго, может, даже больше месяца, то без кислорода — нет, неа, не получится. Человечество пробовало провернуть этот трюк неоднократно, но… Корабли-призраки с трупами на бортах периодически попадаются экспедициям до сих пор.

«Пустые» баллоны с грохотом вставали в ячейки конвеера. Пока Фиолетовый разгружал тележку, Желтый ее наполнял, на освободившиеся места принося емкости со свежим кислородом. Роботизированные руки станции не мешали людям, потому что система была давно отлажена — каждый прибывающий экипаж оставлял свою тару и брал уже имеющуюся, как в древней молочной лавке.

— Красиво здесь, да? — Желтый перестарался, взвалив на руки разом два баллона, так что голос охрип.

— Жаль, дитё не видит, — согласился Тенёк. По спине текло, но баллоны закончились, и появилась секунда на передышку. Распрямиться, выдохнуть, осмотреть искусственно взращенный лес, распростершийся в стеклянной теплице на самых высоких слоях атмосферы. Отсветы белых, почти Земных облаков, что проплывали под прозрачным полом, дарили спокойному бесчеловечному месту иллюзорную легкость, если забыть на миг или вовсе не знать, что облака эти состояли из ядовитого газового льда…

Таймеры ручных планшетов запиликали, призывая поторапливаться. Обратный отсчет, за время которого нужно успеть вернуться если не на судно, то хотя бы в стыковочный коридор.

Вновь загремел под ногами пол, а тележки на антигравах зацарапали углами стены неширокого коридора. Двое астронавтов встретили третьего, и Тенёк ухватился за поручень второй тележки, помогая Небу тоже. У входа их встретил капитан, и совместными усилиями группа успела занести на судно всё, что хотела.

Не потеряв ни секунды, «Skeld» отстыковался и медленно покинул орбиту планеты с заправочной станцией.

Астронавты на борту разбирали добро, сортируя: это в дело, а это в хранилище…

— Запчасти. Наконец-то, — Красный заглянул в один из ящиков, прикрыл обратно плотной крышкой и перешел к следующему контейнеру. — О да, вот они, — целые блоки антиастероидных зарядов пестрели в ящике с клеймом «Взрывоопасно!» — А ну марш отсюда!

Рявк адресовался Тэшке, который рискнул сунуть любопытный нос туда, куда смотрел большой и сильный взрослый. Малыша как ветром сдуло.

— Он прав, не подходи к ящикам с такой наклейкой, — Тенёк указал спрятавшемуся за него ребенку на ярлык опасности. — Запомнил? Это бомбы.

— А скажи-ка нам, умник, — Красный не упустил случая отреагировать и на большого Фиолетового тоже, — каких бомб здесь не хватает?

Тенёк не успел даже сообразить, что от него требуется, когда мимо протиснулся Небо с воскликом:

— Секс-бомб! — и астронавты, похожие на два противоположных конца магнита, дали друг другу «пять», словно закадычные приятели.

Во время ужина фиолетовое чадо вовсю вертело головой, пожалуй, впервые увидев в столовке разом весь приободрившийся экипаж. То есть, почти весь.

— Папа, а почему дядю в белом увели, как преступника? Разве ему нельзя кушать с нами?

Развинчивая тугую пробку на бутылке с водой, астронавт задумался, как ответить простыми словами на сложный вопрос.

— Дядя в белом крупно подвел экипаж. Мы не доверяем ему, поэтому держим взаперти. А еду ему отдельно приносят, от голода не сдо… не помрет, не волнуйся.

Черный, сидевший на этот раз не напротив, а рядом с Фиолом, склонился к нему:

— Я тут думал, и, по-моему, зря мы не отправили Снега в космос сразу, как заправились, — негромко произнес он, так, чтобы слышал только Тенёк. — У него полномочия. Если он вырвется, непоздоровится всем.

— Считаешь, что ему уже наплевать на семью в заложниках? — сухой полушепот вызвал жажду, но бутылка никак не поддавалась. Черный отнял ее и свинтил крышку одним коротким рывком. — Благодарю…

— А была ли семья? — с несвойственной ему разумностью произнес мужчина и шмыгнул носом, моментально разбивая иллюзию солидности. — Ты ему сват, брат или сосед?.. Я в глаза его впервые перед отлётом увидел.

Где-то тут Фиолетовый вдруг понял, что да, он непозволительно размяк. Поверив в семью-заложников, не поставил под сомнения рассказ капитана, сосредоточившись сразу на информации об импостерах, и сбросил Белого со счетов… Скверно, очень скверно.

— На борту стало больше оружия, — тем же тихим голосом продолжил Смог, и сейчас Фиолетовый невольно прислушивался к нему внимательнее обычного. — И прочих припасов. Теперь предатель, или предатели, не важно сколько их, начнут действовать.

— В первую очередь они, наверняка, уберут самых бесполезных…

— Или слабых, — темные глаза Смога старались заглянуть Теньку куда-то в душу. Медленно отвернувшись, Фиол воззрился на свое мурлычущее дитя со свежим сладким батончиком в зубах и осознал, что слабее этого крохи на ближайшую пару световых лет никого не имеется. А папашка этого крохи — второй по хилости на судне, жалкий офисник и рекламщик…

«Стоп, что за рассуждения? Есть Лайм, она слабее меня физически… Но вдруг Небо прав, и оба женатика — чужаки?»

Воспоминание о повешенной Циановой ехидно намекнуло, что слабак вздрючить человека в скафандре под потолок ну никак не сможет.

Надо хорошенько поразмыслить.

— Так, ладно, — отставив бутылку, Фиол помассировал холодные виски, ощущая пульсацию нервной жилки. — На меня уже покушались, мне не впервой.

— Это было в «электричке», где после Циан можно ожидать чего угодно, — возразил мужчина. — А если нападут в спальном отсеке? Ячейки не сейфовые, если чё.

— И что ты предлагаешь, не спать? — огрызнулся Тенёк, который про себя знал — уже на второй день бессонницы он сумеет прозевать труп перед носом, не то что очередные прятки с маньяками при поломанном освещении.

— Можем ночевать вместе.

«Можем? Как он себе это представляет? Мы незнакомые люди».

— Ты притащишь к нам раскладушку и будешь всю ночь на ней скрипеть?.. — сомнение в тоне скрыть не удалось, да и не слишком-то Тенёк пытался.

— Здесь нет раскладушек, и почему к вам? — удивился Черный. — Я думал, ко мне…

Но Фиол отказал сразу и жестко:

— Нет, я ребенка из привычной среды вырывать не собираюсь.

— Ну к вам, так к вам.

— Тогда тебе придется заполнить краткую анкету соседа по ночлегу, — усмехнулся Фиолетовый, сгребая мусор со стола в один пакет. Заметив перемену настроения напарника, Смог тоже приободрился:

— Да хоть две~

— Первый и последний вопрос: ты храпишь?

Спальные ячейки-комнаты были рассчитаны максимум на двух сожителей — по числу ниш в стенах. Ниши не то что бы тесные, но и не кинг-сайз.

— Папа, Смог будет спать у нас?..

— Мгм. Узнаем, повиснет ли от этого в комнате смог…

— Что?

— Не важно.

Тенёк справедливо рассудил, что раз они с дитём мельче гостя, то ночевать будут вдвоем, и кивнул Тэшке:

— Подвинься, малыш.

Но Черный придержал его за подол "пижамной" курточки:

— Погоди. Мы вдвоем можем лечь…

— Сочини бредятину поостроумнее, — насыщенный нервотрёпками день так утомил Фиола, что тот даже злиться на напарника не стал. — Как собираешься отбиваться от врагов, если застрянем в одной нише?

— Один из нас будет в полумраке у стенки не сразу виден, это преимущество, внезапность, — Смог говорил уверенно, будто сам изобрел тактику засады. — К стенке можешь лечь ты…

— Исключено.

— Тогда я… Зачем теснить ребенка? Растущий организм, ему во сне вытягиваться надо, а не ёжиться.

«Сука, аргумент», — не нравилось, ох как не нравилось рекламщику, что им пытались манипулировать, да еще и так бездарно, давлением на "ахиллесову пяту" в роли ребенка. Стал бы самозванец такое проворачивать, если он не круглый придурок? У всех на виду вмазываться в доверие, буквально залезть в кровать, а дальше что? Убить и сказать команде «Ой, простите, неудачные игры с асфиксией»?

А может, планы долгоиграющие? Убедить его, Тенька, в собственной мирности, чтобы однажды — что?

«На месте чужаков я бы соблазнял Синего — он, если что, сможет из остатков корабля собрать новый прямо в космосе, и до ближайшей колонии догрести веслом. А я им зачем?»

Вопросы сыпались песочной струйкой утекающего времени, и Фиолетовый понял, что не узнает ответов, если не подставится, как тогда в «электричке». Под черным скафандром скрывалась настоящая тьма: пока не погрузишься в нее — ничего не выяснишь.

Астронавт лег бок о бок с малознакомым соратником.

«Эх ты, Полюс… Зачем вообще открылся человечеству, поганая планетёнка? Если бы не твое существование, не пришлось бы лететь на другой конец галактики в компании дружелюбных психопатов, соблазнившись деньгами… Не пришлось бы чувствовать и страшной вины перед чадом за то, что так рано его оставляю…»

«Я пока еще не умер, не нужно истерик».

«Это «пока». А что будет дальше?.. Может, заморозить ребенка до тех пор, сколь он не насмотрелся чего похуже драки взрослых идиотов?..»

В тревожных мутных мыслях Фиолетовый тонул, как в мазутном озере на нефтяном спутнике одной из захудалых дыр вселенной… как то бишь ее звали, Лаванда-5? Там ведь началось активное осушение болот после рекламы. Столько климатических зон погублено, и во всем он, Тенёк, виноват…

«Точнее, ты был разящим мечом работодателя, направленным на ту планетку. Молодым, зеленым, наивным и глупым мечом».

«Ну и что? Глупость не оправдание для загубленной экосистемы. Ты же сам видел уникальное зверьё Лаванды, такого больше нигде не было, и не будет».

Тенёк вдруг очень отчетливо вспомнил болотных медуз-амфибий, переливающихся огоньками от сдерживаемой под прозрачными куполами жизненной энергии. На плотных коротких щупальцах эти твари медленно передвигались по суше, как очень многоногие Земные черепахи. Одна такая медуза оказалась прямо в комнате и сейчас по стене медленно вползла в нишу, ступая пульсирующими щупальцами-присосками прямиком человеку на беззащитный живот…

Резко открыв глаза, астронавт понял, что всё это время спал. К сожалению, вместе со сном не исчезло чувство чужеродного давления на пузо, хоть Тенёк и лежал на боку. Спустя две секунды пришло озарение — это чужая пятерня. Точно, он в нише не один сегодня. Вон, в стене напротив спокойно спит ребенок, а за спиной — Смог. И никаких импостеров…

Ладонь на животе медленно поползла вверх по телу, к груди, и Фиол внутренне ощетинился. Если рука вдруг вздумает схватить его за горло, ей придется очень постараться, потому что Тенёк вполне способен вывернуться и намертво вцепиться зубами в пальцы, раскусить суставы…

Но Черному, похоже, было интересно другое. Ладонь остановилась напротив сердца и долго выслушивала его стук — быстрее, чем у спящего, но все еще довольно спокойный для протестующего. Удовлетворившись полученными данными, рука поползла обратно на живот и дальше, ниже…

Быстро покосившись на спящего ребенка, Тенёк рывком перехватил чужую конечность и вывернул смуглое запястье. От такой хватки на руке Лаймовой остались синяки после стычки в коридоре, но Черному хоть бы хны, лишь немного больно. Сзади сердито зашипели, и, оглянувшись, Фиол встретился свирепым взглядом с потемневшими, но совершенно бодрыми глазами.

— Мы партнеры по работе, а не постели, — Фиолетовый не спешил разжимать захват, хотя знал, что если Смог приложит усилия, то освободится без большого труда. — Тут тебе не ол инклюзив.

— Ты че? — Черный реагировал весьма спокойно для пойманного за домогательствами. — Динамо, да? В последний момент на попятную идешь?

— Че-во-о? — от абсурдности заявления Фиол поперхнулся возмущением. — Какое, нахер, динамо?!

Ругань полушепотом в полутьме грозила перерасти в стычку.

— Как будто не догадался, зачем я за тобой хожу!

— У нас на борту убийца, о чем же я мог подумать? Ах да, об убийстве! — Фиолетовый отпихнул мужчину и сел. — Как вообще нужно было догадаться, что пока мрут сокомандники, у тебя недотрах?

— Синий прав, ты реально слепошарый, — гость тоже сел, вновь по-свойски обнимая Фиолетового. Похоже на захват. — Ну, раз мы всё выяснили, то пойдем ко мне.

— Ну ты и охуел, — от второго толчка Черный ударился плечом о стенку и, наконец, начал злиться.

— Тихо ты, разбудишь своего мелкого!

— Он всё равно проснется, когда я буду вышвыривать тебя в дверь, озабоченный подонок, — уже не шепотом, а полным голосом заявил Тенёк, окончательно припечатывая свою позицию.

Черный смотрел на него две секунды, после чего стремительно выбрался из ниши, бросив краткое:

— Ну и нахуй иди, — и покинул комнату сам.

Оставшийся в ночной прохладе Фиол скрипнул зубами, поражаясь произошедшему. Изумляло в особенности то, что при отказе «идти на хуй», его снова послали на хуй…

— Пап, — затравленно позвал детский голосок, и астронавт вздрогнул. Ребенок действительно проснулся от шума да испуганно блестел глазищами из ниши, как из первобытной пещеры, и родитель резко преисполнился нежной и виноватой жалостью к малышу. — Пап, что такое «хуй»?..

Захотелось плюнуть на пол.

«Чтоб тебя, Смог, в электричке повесили…»