Утро началось не с кофе, а с:
— Синий, иди сюда! Рычаг опять заело!
И отряхнувший ладони ремонтник отправился к столовскому мусоропроводу, ворча на ходу, что не дают спокойно позавтракать. На него посмотрели без интереса и быстро вернулись к своим делам — эка невидаль, Небо недоволен жизнью. Обыденность.
Раскол рутины произошел после того, как шум около мусоропровода перерос в мат.
— Что случилось? — Лаймовая подбежала к мужу, висевшему на рычаге всей тяжестью.
— Вусмерть заклинило… — пропыхтел астронавт, потирая перчатки друг о друга, чтобы размять сведенные напряжением кисти.
— И аварийное открытие не работает, — к незаметной панельке сканера Синий прижимал свой палец, но бесполезно — люк не думал отпираться, рычаг бездействовал, торча, как мертвая кость из песка пустыни. — Сбой в распознавании? Желтый, иди проверь систему!
— Ладно, — навигатор развернулся, чтобы пуститься в недалекий путь до рубки, но тут его догнал и придержал за локоть Черный:
— Я с тобой.
Некоторые члены экипажа и даже ребенок посмотрели на Фиола, но тот стоял, как слепой, будто вовсе не при нем его напарник свинтил. Зрители же не знали, что вчерашние партнеры успели разлаяться.
— Выкину мусор через люк в хранилище, — предложил он, когда соратники перестали пялиться.
Ответом послужили ворчание и пыхтение вокруг мусорки, так что, пожав плечами, Тенёк собрал хлам со столов в пакет и понес туда, куда запланировал. Молчаливое дитя следовало за ним, как дельфины следовали за кораблями на Земле в те времена, когда там еще бывали дельфины, и корабли, и вообще моря…
Рычаг в хранилище не работал.
— Вот черт, — оказывается, следом пришла Лайм, и от ее неожиданного возгласа, породившего эхо, Фиолетовый слегка вздрогнул.
— Похоже, нам суждено утонуть в мусоре.
— Не каркай! — женщина тоже попробовала подергать неуступчивый механизм. — Кстати, что у вас произошло с Черным?
— Почему ты думаешь, что что-то произошло?
— Он сейчас с таким оскорбленным видом побежал за Желтым, будто досадить тебе хотел, — недостаток киношных мелодрам сказывался на Лаймовой, определенно. Ей хотелось видеть то, чего нет… А Фиолетовому хотелось не видеть то, что есть.
— Зачем ему досаждать мне?
— Ты скажи! — женщина рассердилась на чужую несговорчивость.
«Сказал бы, что провалиться к чёрту тебе нужно с такой настойчивостью, но не стану».
Заступился тот, от кого не ждали:
— Тетя Лайм, папа и Смог вчера поругались, — сердито и звонко зачирикал мелкий, — и Смог послал папу на этот… на пенис. Так что не приставайте к папе!
«Ты мой маленький храбрый спаситель», — хвала зеркальным визорам, никто не видел, как расползлась улыбка на лице растрогавшегося Тенька.
Лайм же и правда в изумлении сделала шаг назад, призадумалась…
— Оу. Извини, Фиолетовый.
— Ничего страшного. Давай, лучше, пойдем к остальным и расскажем, что люк не работает.
Однако на мусоросбросах неприятности не заканчивались, а только начинались. В столовке людей не оказалось, зато столпотворение гудело в оружейной, где никого не слушались пушки, не хотели стрелять по летучим космическим камням.
Рядом с мужиками неприкаянно топтался Смог, и Тенёк тайно позлорадствовал про себя: несложно догадаться, что проницательный и едкий, как кислота, Желтый отшил поползновения Черного в зародыше, да еще, небось, послал в такие дали, что телескопы не видали…
— Ну и как там? — недружелюбно поинтересовалась Лайм, обращаясь к антроцитовой спине.
— Желтый разбирается… — буркнул мужчина.
А оглянувшийся на вернувшихся Синий прогундел:
— Дайте-ка угадаю, люк не открылся? И не откроется. Что-то сдается мне, что проблема не в корабельных системах…
— Не томи, — огрызнулся Красный, жалостливо приобнимавший стрелковое кресло, будто роднее ничего в жизни не имел.
Но Небо не торопился с монологом, так как был, в кои-то веки, неуверен:
— Теоретически, может приключиться такая хуйня, что у нас вышли из строя чипы. От звездных вспышек, например, такое бывает. Накрывает электро-магнитная волна — и всё, жопа.
Лайм вскинула ослабевшие руки к лицу, как обычно натыкаясь ими на шлем. Оранж, отлепившийся от джойстика пушек, приобнял жену за плечи в успокаивающем жесте:
— Ты думай башкой, прежде чем с плеча рубить, — мрачно рыкнул он на ремонтника. — Звездные вспышки всегда фиксируются датчиками! Здесь бы такой тарарам начался, если бы буря надвигалась! Вот уж в ЭТОМ я разбираюсь.
— Натяни сраку себе на глаз, и разбирайся, сколько хочешь, гений, блять, — моментально окрысился Небо, чья спина выгнулась злым колесом. — Это вообще не моя компетенция, потому что по долбанным чипам главный — медик! Слетай в космос, спроси его там!
— Я тебя в космос отправлю, говна кусок! Заодно транс-подружку свою повидаешь!
Синий громко хлопнул губами, на миг растерявшись от такого яростного выпада с ударом по больному месту — по покойной напарнице.
Повисшую тяжкую тишину с хрипящим дыханием ненавидевших друг друга людей разорвал Красный. Он цокнул языком и насмешливо заметил:
— Ну и напряжение между вами, ребята. Поебаться вам надо.
«Почему уже второй день всплывает вопрос секса?» — немедленно колыхнулось в мозгу Фиола.
— Давайте проверим двигатели, — хмуро попросил Черный, для которого поднятая тема тоже являлась болезненной.
В следующие полчаса экипаж убедился, что большинство механизмов в зоне двигателей и реактора точно так же не реагируют на попытки с ними работать. Нутро корабля словно бы взбунтовалось… Или же дело заключалось в самих астронавтах, у которых по неведомой причине внезапно перестали работать чипы…
А тем временем судно жило своей жизнью — то есть, продолжало лететь, ровно и спокойно преодолевая парсек за парсеком. Оно напоминало мертвого кита: такая же неповоротливая туша, что неизбежно и неуправляемо движется по воле морских течений, неразличимых среди глубин цвета индиго. Крохотные живые организмы в нутре гниющей падали тоже никак не способны повлиять на исход путешествия…
Что вообще представляли из себя чипы астронавтов? Грубо говоря, это были био-электронные паспортные маячки, сообщающие о том, что люди живы. Корабль считывал излучение чипа во многих случаях, например, при выполнении сложных манипуляций с опасными зонами: работе с бластерами в оружейной, включениями сварочных аппаратов, открытиями мусоропроводов в космос, и тому подобным. На «мертвые» чипы система не реагировала, как и на попытки пользоваться аппаратурой без чипа.
Это еще и предохраняло экипаж от неосторожных действий детей или домашних питомцев, ведь ни те, ни другие не чипировались, а поступали на корабль под маркировкой «живой груз», и, следовательно, не могли никого погубить, к примеру, нечаянно распахнув прямиком в вакуум мусорку и не сумев закрыть. Кстати, как раз после подобного инцидента чипировать начали только взрослый разумный экипаж…
И вот: разумный экипаж оказался сплошь с «мертвыми» чипами. Точнее, экипаж подозревал, что чипы «умерли», ибо проверить их без медицинского сканера не представлялось возможным. Почти.
— Ну что там, Желтый? — спасаясь от преследующей паники, толпа нагрянула в навигационную, и в рубке мгновенно стало не протолкнуться.
Фиол сразу же пожалел, что притащил с собой дитя. Пока маленького не задавили, астронавт поднял его на руки. Встроенный в скафандр экзоскелет помогал не помирать от тяжести.
— Похоже, что отключение чипов действительно вызвано магнитной бурей, — неторопливо объяснял Желтый, иконой светившийся среди голографических мониторов. — Я инициировал программу перезапуска чипов. Но прога сырая, так что ничего не обещаю.
Сомнительно-хорошая новость немного приободрила экипаж.
— Надо проверить датчики на обшивке, — Синий решительно хлопнул в ладоши. — Желтый, твоя прога сама грузится? Тогда пойдешь со мной.
— Можно с вами? — Тенёк спросил это раньше, чем успел остановить сам себя. «А, впрочем, почему бы нет. Побывать в космосе безопасно — важный опыт. Чтоб потом не так страшно было…»
— Ладно, — слегка удивился Небо, но позволил.
— Я пригляжу за малышом, — неожиданно поддакнула Лайм, и Фиол испытал страстное желание забрать ребенка в космос, не оставляя его этой женщине. Увы, детские уплотненные скафандры не были предусмотрены…
Трое в неповоротливых коконах с «хвостами» были готовы нырнуть в темную материю уже через час. Оглянувшийся из медленно закрывавшегося буферного отсека Тенёк нашел взглядом ребенка и вскинул руку, салютуя ему. Чадо робко ответило. Старавшаяся стоять к нему поближе Лайм тоже помахала лапкой, но оба Фиолетовых, большой и маленький, ее проигнорировали.
Шлюз задвинулся, воздух откачался. Ведущие наружу герметичные ворота быстро и совершенно беззвучно разъехались. Точно ведь, в вакууме нет звуков…
Никакого шума, кроме собственного дыхания и стука пульса. Тенёк ощутил то полузабытое чувство с тренировок — полную невесомость, при которой теряют опору не только ноги, но и абсолютно все внутренние органы поднимаются с тысячелетиями приписанных им мест: желудок, кишки, легкие, тяжкий ком печени, даже мозг и глаза. Волосы больше не прижимались к голове, а кровь судорожно заплескалась в сосудах, сбитая с толку отсутствием силы притяжения. Слегка затошнило.
— Эй, рекламмер, жив? — хрипловато осведомились в наушнике. Небо заметил зависание товарища и обеспокоился.
— Ага… — отозвался Тенёк и поспешил догонять уже выбравшихся наружу астронавтов. Важно было контролировать перемещение в трехмерном пространстве, не рассадив скафандр о выступы на стенах и не расколов кислородный ящик за спиной…
— Голова кружится? Не смотри вниз, — усмешка Желтого приободрила Фиола, и он нервно хихикнул, хватаясь за поручни снаружи корабля, на ледянущей, как сама тьма, обшивке. И посмотрел вверх.
Будучи еще юным учеником рекламного ремесла, Тенёк как-то угодил на курс психологии, где серьезные люди разбирали серьезные темы. Поднимался среди прочего и вопрос самоубийства: что это такое и почему, несмотря на растущее качество жизни человечества, число самоубийств тоже растет. Приглашалась в гости пострадавшая, которой не довелось честь-честью упокоиться, а пришлось доживать в инвалидном кресле. Так вот, эта женщина рассказывала, что часто стояла на балконе своего энного этажа, и тяжесть души неумолимо тянула ее оттуда через перила, прямиком вниз…
Если бы та женщина вдруг оказалась неожиданно рядом с Фиолетовым на корабле, она бы поняла чувство, охватившее астронавта. Той женщине было бы немного странно тянуться душой не вниз, а вверх, но…
В невесомости направление не имеет значения.
Это было бы просто. Отстегнуть карабин, оттолкнуться от обшивки. И пусть экипаж с импостерами трутся меж собой хоть до конца времен.
«А Тэшка?»
Похожие на бесконечно далекие седые свечки, звезды искрами холодно подмигивали астронавту, отражались в визоре. Фиолетовый вдруг понял, что даже если бы сгреб в кучку всё свое красноречие, то не смог бы прорекламировать космическое пространство ёмче, чем одним словом: «Затягивает».
— Долго загорать планируешь, турист? — теперь тон Синего был обеспокоенным. — Иди на правый борт, а то Желтый пропал, молчит там.
— Если рот разевать — метеор залетит, — немедленно отозвался третий член группы, невидимый за корабельной громадой.
— Иду, — правильнее было сказать «лечу и карабкаюсь». По специальным скобам Фиол начал перебираться туда, куда ему велено, и вскоре заметил навигатора.
Проклятье, Желтый в открытом космосе на фоне металлической угловатой громады сиял еще лучше, чем когда-то капитан. Позади него отсвет далеких двигателей выстраивался в половину гало, горящего синим адским пламенем. Зеркальный визор казался черным провалом на шлеме, поглощающим пространство, как всевидящее око. «Око» полыхнуло, когда Желтый глянул на товарища.
— Любуешься, что ли? — добродушно осведомился он.
— Как вообще проверять датчики? — вместо ответа спросил рекламщик, сраженный проницательностью.
— Ручной сканер поднеси…
— Хорош помощничек, — проворчал Синий.
Из десяти датчиков один оказался разбитым от случайного удара о космический хлам, и еще один отключился по неведомой причине.
— На борту починю. Будет, чем заняться перед сном, — разбитый аппарат ехал в поясной сумке Неба. — Все в порядке, парни?
— Не терпится вернуться в дружный коллектив, — Желтый поднял большой палец вверх.
А Фиолетовый промолчал, потому что по нему было видно — мутит.
Рекламщика вращало да крутило еще и в буфере, где включилась гравитация вместе с подачей воздуха, и даже в отсеке обеззараживания, пока Желтый и подоспевший откуда-то Красный вытряхивали его из скафандра. Кроме них в комнате никого не осталось, и Фиол закашлялся, утирая слезящиеся глаза. В ушах зазвенело, скрадывая звуки, а два ярких пятна что-то говорили, но астронавт не понимал ни словечка.
Через четыре минуты приступ отступил так же быстро, как и нахлынул, и Фиолетовый обнаружил себя почти висящим на Желтом — нос утыкался в плечо оттенка белкового брикета, прям хоть кусай.
— Я в норме, — заверил Тенёк, отстраняясь. — Это, наверно, паническая атака была.
— Как тебя с хворью на борт пустили, — презрительно скривившись, Красный с щелчком опустил забрало.
Но Тенёк не обиделся на его отвращение, потому что устыдился собственного недомогания:
— Впервые такое, честно…
— Лучше приляг, — серьезно посоветовал навигатор. — Помочь дойти до спальни?
— Сперва надо найти ребенка, — ибо пришедший в себя родитель очухался настолько, чтобы заметить — никакое «маленькое счастье» его не встречает, не бежит навстречу… Ударила страшная мысль — пока он болтался в невесомости, малыша поймали самозванцы. Тенёк пошатнулся снова, и Желтый не успел даже хватки ослабить, сжав чужие ребра. — Ох, господи…
— Пардон, — захват ослаб. — Спокойнее. Наверняка мини-Фиол отошел водички попить. Или, наоборот, отлить. Найдем.
Но бледность с морды лица Тенька не сразу исчезла. Она только усиливалась, пока оба поисковика, держась друг за друга, быстро ходили по коридорам, каютам, и нигде ни следа детеныша…
«Если это Черный вздумал мне так отомстить, я убью его», — толкнулась в мозгах глухая равнодушная мысль.
— Вот он, — Желтый резко остановился, глядя в сторону. Тенёк тупо проследил его взгляд, отчего-то твердо уверенный, что увидит Смога.
Но нет, перед глазами развернулся кислородный отсек. Около капсулы с раскидистым зеленым растением стояли Лаймовая и ребенок. Женщина что-то рассказывала, положив руку на плечо малыша, и тот слушал хорошо так…
И рекламщику тоже стало хорошо, будто гнойный нарыв проколол и избавился от больного тянущего чувства.
— Тэшка, — позвал он, медленно подойдя и остановившись в нескольких шагах от дитя.
Но кроха не побежал к отцу навстречу, не обнял вернувшегося из темноты. Он восхищенно уперся ладошками в капсулу куста:
— Папа! Тетя Лайм так интересно рассказывала про цветок!
— Этот юный вундеркинд — замечательный слушатель! — не менее восторженно заверила биолог. — Такой внимательный, не перебивает…
«Да. Тебе не хватает матери. Я понимаю», — сатурианский беглец опустил веки. Темно. Поднял. — «Ты устал среди толпы самцов, без единого сверстника. Но ради твоей же безопасности, я тебя заберу».
— Нам пора, Тэшка. Скажи Лаймовой «спасибо», и пойдем, — он протянул навстречу руку.
— Спасибо, — ребенок неохотно покинул женское общество и взялся за отцовскую ладонь.
В коридоре все еще стоял наблюдатель. Проходя мимо, Тенёк отчего-то был уверен, что Желтый насмехнется над ним. Но тот промолчал.
С «тетей Лайм» пришлось опять столкнуться за полчаса до сигнала отбоя, потому что она протрубила тревогу. Не очень уверенно, но вполне настойчиво.
— В чем дело? — наученный горьким опытом экипаж собрался в рекордное количество секунд.
— Капитан не отвечает! Я принесла ему еду, надеялась, что дверь получился открыть, — Лаймовая встревоженно показывала упаковку брикета и бутылку воды. — Но он не отвечал на стук и зов десять минут! Что-то случилось.
— Вот, нашел в хранилище, — Черный принес монтировку. — Используем, как рычаг.
Трое самых крепких налегли на монтировку: Черный, Оранжевый, Красный. Заскрипевшая дверь поддавалась неохотно.
— Почему мы не можем без чипов открыть комнату, но можем выйти в космос? — Лаймовая крутилась возле Фиола и малыша. Зараза.
— Потому что эвакуация с корабля обязана происходить беспрепятственно, с чипами или без, — хмуро отозвался рекламщик. — Процесс сложный, случайно никто никого не выкинет. Вот чипы и не нужны.
— Ох, ясно… Я волнуюсь за Белого…
На это Фиолетовый только промолчал.
Дверь крякнула, половинки покорились и втянулись в ниши. Сразу стало понятно, отчего командир не отзывался: мужчина неподвижно лежал ничком в дальнем конце угольно-черного пустого помещения.
— Кэп! — окликнул Оранж.
— Опустить визоры! Он может быть заразен! — внезапно, но первой боевой фурией в медотсек влетела Лайм. Биология — ее стихия, и вот достойный случай доказать это. — Не подпускайте ребенка!
— Сиди в столовой, — велел Фиол малышу и побежал узнавать, в чем же дело.
Выяснилось, что Белому уже не помочь. Когда мужчину перевернули на спину, то некоторые шарахнулись прочь — от разбитого визора кроваво торчали осколки, густо орошенные какими-то мясными клочьями, раздробленными костями…
Черная дыра в обрамлении кровавых лучей.
Белый несколько часов лежал головой на вентиляционной решетке, отчего кровь вытекла сквозь раскуроченные прутья прямиком в шахту вентиляции.
— У нас опасность заражения, — Лайм повернула к мужу лицо с очень большими глазами и сжатыми в нитку губами. — Если кровь загниет в воздуховоде, нам всем придется худо.
— В крио-отсеке есть специальный робот для чистки вентиляции, — Смог не отводил взгляда от пробоины на шлеме Белого, будто завороженный видом распотрошенной головы.
— Я дико извиняюсь, а никто не хочет обсудить то, что кэпу башку будто ЛАЗЕРОМ РАЗНЕСЛИ?! — не выдержав, Синий это крикнул, заставив вздрогнуть стоящих вблизи.
Молчание длилось недолго.
— Лазер, чаще всего, насквозь прошибает, — возразил оружейник, опустившийся на колено, чтобы огладить затылок грязно-белого шлема. — Здесь же ранение не сквозное.
— Больше похоже на удар копьем, — заметил Фиолетовый, и на него посмотрели. — Я видал много фильмов… Но не могу понять, кто и как сумел бы ударить копьем из узкой шахты, пробив при этом стальную решетку и бронестекло. Это физически невозможно.
— Самозванец протащил на судно какую-то херь, похожую на складное копьё, — резюмировал Оранж. — Теперь есть, что искать! Все вместе проведем досмотр вещей каждого и хранилище перероем! Раз люки не открывались, то выкинуть с мусором он оружие не мог!
— Если только не вынес его в космос на теле, — недобро усмехнулся оружейник и посмотрел на Синего.
Все посмотрели на Синего.
— Да чтоб вы сдохли, уроды, — мужчина в сердцах швырнул об пол монтировку. — Не стану больше чинить ни-ху-я!
— Он не один был в космосе, — скучающим тоном напомнил Желтый. — Нас было трое, на минуточку. Кручу-верчу, в каком скафандре предатель?
Кто-то хихикнул, но Небо заметно успокоился, когда за него вступились.
— Все-таки рекламщик, — Оранж мрачно кивнул. — А потом еще вид делал, что плохо ему, и спасите-помогите…
Тенёк равнодушно поднял визор. Железисто пахнуло густой кровью, но астронавт даже не поморщился:
— Может, и я. Если расскажешь, как я втиснулся в вентиляцию, в которой ни один человек не пролезет, с оружием или без.
Теперь смотрели на геолога, но он быстро нашелся:
— Ты протащил оружие! Но в вентиляцию с ним пролез твой пиздюк! Он и убил капитана!
— Ты сам-то себя слышишь? — с сожалением осведомился навигатор, обращаясь к мужчине в рыжем, как к тяжело больному на голову.
Гомон нарастал, и голоса на полном серьезе начали рассматривать проведение опыта, при котором ребенка Фиолетового запихнут в шахту…
Оплывая ужасом от происходящего, Тенёк понимал, что час смертельной битвы за потомство неумолимо приближается.
— Постойте! — так как угольный скафандр сливался цветом с обгорелыми стенами, Черного упустили из виду, но сейчас он напомнил о себе. — Когда, во сколько, примерно, был убит капитан?
— Судя по загустению крови и трупному окоченению, ночью, наверно, — биолог осторожно попыталась согнуть руку покойника, но не смогла.
— Фиол не мог убить кэпа ночью, — напряженно проговорил Смог, избегая взгляда рекламщика. — И этот его, малой, тоже не мог. Мы все были втроем в одной ячейке.
— И что вы там делали? — помолчав, осведомился Оранжевый, очень недовольный разрушением своей стройной теории.
— Трахались, — пожал плечами Черный. — То есть, мы с Фиолом трахались, а мелкий спал за задвинутой панелью…
«Ах ты лживая тварь!» — поразился про себя рекламщик. — «И это у меня вранье — призвание?» — но он молчал. Негоже было рушить алиби, которое мужчина сейчас старательно плел на троих сразу.
Экипаж задвигался и загудел снова, со странными настроениями. С обреченным и саморазрушительным удовлетворением Тенёк понял, что теперь некоторые сокомандники его будут презирать еще и за пассивность. Восхитительно.
— Но малыш сказал мне, что вы с Фиолом ругались, и что ты его послал! — придирчиво заявила Лайм, не озадаченная заявлениями о мужском сексе. Как биолог и женщина свободных-в-юности-взглядов, она и не с такими явлениями сталкивалась.
— Ну да, — охотно согласился с правдой Черный, которого было уже не остановить. — Я был сверху довольно долго. Он сказал «Теперь ты снизу», а я не люблю быть снизу, и мы чуть не подрались, тогда он меня выгнал. Это уже под утро было. Я сразу вырубился, потому что устал, а он начал разнывшегося малого утешать, это я еще под дверью слышал… А потом он, скорее всего, мылся. Сами понимаете, почему.
«Бля», — вертелось в голове. Тенёк рассматривал грязный пол и чуял, что горят уши. — «На кой шут он меня покрывает даже сейчас и таким вот способом? Какая изощренная месть унижениями. Над трупом капитана. Кошмар».
— Что на это скажешь? — к нему повернулся оружейник, а за ним остальные. Тенёк со щелчком опустил визор, отгораживаясь.
— Без комментариев.
— Ну, рассказ заебись, конечно, — неуверенно подал голос Оранж. — Но это… как бы свидетелей у вас нет, кроме ребенка.
— Ах, извините, будем еще трахаться — позовем всех смотреть! — всплеснул руками Черный и зло подбоченился. — Вы в своем уме, люди? По-вашему, малой Фиолетового взорвал медотсек и повесил Циан? Вы, нахуй, серьезно?
«Иногда он очень умный. Когда преследует какие-то цели», — Фиол тяжко вздохнул. Он уже понимал, что с него потребуют плату за покрывательство, и несложно догадаться, какую именно.
— Ребят, если я сдохну, не обсуждайте над моим телом еблю в жопу, ладно? — жалобно попросил Небо.
— Я тут подумала, и смею предположить, что это могло быть взрывное устройство, а не складное, кхм, копье… — Лаймовая все рассматривала покойника. — Ожогов не видно, но удар большой силы. Честно — я не знаю, чем он убит.
— Кто хочет детально изучить размозженную голову Снега? — осведомился Красный у всех собравшихся сразу и не получил ни одной поднятой руки. — Тогда мы не узнаем оружие.
— Давайте просто похороним его уже, — попросила Лайм и неожиданно всхлипнула. Муж помог ей встать с колен.
Однако, решено было хоронить капитана утром, потому что уже шел второй час «сонного» времени, автоматика пригасила плафоны.
— До утра ведь твоя прога восстановит нам чипы? — осведомились супруги у Желтого.
— Должна. Как раз пойду и проверю ее сейчас, — кивнул тот.
— Я с тобой, — Красный передал монтировку Оранжевому и вышел из медотсека вслед за навигатором.
Остатки экипажа тоже покинули помещение, скомкано и торопливо, словно укоризненный призрак командира прожигал спины неласковым взглядом. Все это было ерундой, привидений не существовало, а людей пугали собственные нервы пополам с воображением...
В столовой Фиол нашел своего детеныша спящим на лавочке и осторожно поднял его на руки. С обилием стрессов он рисковал вырастить психически ненормального юнца.
«Я так виноват…» — Тенёк прижал ребенка к груди покрепче и зашагал мягче, чтобы не шуметь. — «Надо заморозить его обратно. Пусть уж лучше, в самом деле, уйдет во сне, чем станет психопатом, потому что его папаша на огромном корабле среди народа чувствовал себя безмерно одино…»
Шум в навигационной рассеял стройность мысли, и Фиол рванул к рубке, отчего-то сразу решив, что Желтый и Красный застали самозванца за каверзами и пытаются скрутить. Ну, в одном он не ошибся — в помещении действительно находились упомянутые личности. Они дрались друг с другом, катаясь по полу. Одно из пилотских кресел вращалось, шлемы валялись, раскиданные по углам, а игрушечный маятник Ньютона грохнулся с панели и грозил потеряться под ней. Бессвязно рыча, двое мутузили друг друга. Красный был сильнее, он свалил противника с себя, вжал в пол и методично разбивал ему лицо.
Не мешкая, Тенёк положил так и не проснувшегося сына в углу у входа и бросился разнимать свалку. Он с разбегу вкатил оружейнику затрещину — хлесткий удар ладонью по уху, от которого искры из глаз и звон под черепом еще долго. Неудивительно, что Красный растерялся и осел на задницу, поматывая головой. Когда он сконцентрировал взгляд, выяснилось, что рекламщик уже помог Желтому встать и теперь переводил с одного на другого круглые глаза:
— Вы чего? Кто-то из вас чужак?!
— Ты дебил, что ли? — оружейник поднялся с пола, придерживая гудящую голову. — Хуле влез-то!
— Надо было дождаться выбитых зубов?
Из коридора пригрохотали еще шаги, в кабину ворвался высокий силуэт:
— Я на камерах был, чего вы тут? — снова Черный, чтоб его. Фиол отвел взгляд и уставился на опрокинутый маятник.
— Шутку про вилку в глаз знаешь? — хмуро осведомился у второго миротворца навигатор и сплюнул на пол кровь. — Ну вот.
— Что? — не понял мужчина. — Идиоты.
— Зато чипы уже должны работать, — не обращая больше внимания на увечья, Желтый вернулся к любимым мониторам. — Прога завершила свое дело. Можете проверить на обратном пути.
— Мы проверим, — пообещал Смог и взял рекламщика за плечо, чтобы увести. Тот протестующе трепыхнулся.
— Сначала надо раны обработать…
— Сами пусть друг друга обрабатывают. Вилочники, — с подозрением окинув взглядом обоих драчунов, Черный прикрыл миротворческое отступление и уже в коридоре сказал баюкающему сонного ребенка Теньку: — Этот Желтый тот еще пиздабол. Слишком острый язык. Правильно ему врезали.
Кое-что вспомнив, Фиолетовый только усмехнулся:
— Что такого страшного Желтый тебе наговорил, пока ты за ним бегал?
— Не твое дело! — непонятно было, то ли рассердился мужчина, то ли застыдился. Чтобы приободрить себя, он заявил: — Сегодня идем ко мне, — очевидно, собирался получить плату за «крышу» медотсеке.
Спящий детеныш посвистывал носом, вяло обнимая родителя одной рукой за шею. Тенёк слушал этот умиротворяющий звук и легко улыбался.
— Нет, Смог, не пойду я к тебе, — негромко, но твердо произнес он. И объяснил, предупреждая возмущение: — Потому что если ты вдруг захочешь изменить показания и всем расскажешь, что мы на самом деле не трахались, и ты не знаешь, что я делал половину ночи, я расскажу про тебя то же самое. А еще намекну, как ты изливал мне свои мысли по поводу необходимости устранения Белого и делал это прямо в столовке, за день до инцидента, при ребенке… Чем же мог заниматься озлобленный отказом Черный, если не пытаться отомстить Фиолетовому, свалив на него убийство капитана… Понимаешь, милый друг?
И Смог закрыл рот, не проронив ни звука. А после развернулся и скрылся в своей комнате.
Тенёк все еще улыбался, но на душе было гадко, будто кто-то там сдох и вонял, настигнутый предателями, как капитан в темнице…