Уставший от долгой службы и тёплого весеннего солнца стражник Коррола выпрямился во весь рост, крепче сжав блестящую стальную алебарду, когда к городским стенам приблизился одинокий путник. Он шёл быстро и уверенно, гордо подняв голову и осматривая окрестности, будто его вовсе не утомили долгая дорога и тяжёлый мешок за плечом. К его поясу были пристёгнуты узорчатые ножны с длинным тонким мечом.

Когда парень подошёл ближе, стражнику удалось рассмотреть его лицо. Это был молодой бретон, высокий, крепко сложенный и загорелый. Он обладал правильными резкими чертами лица, прямым носом и узкими светло-серыми глазами. Стражник подумал бы, что это пилигрим, если бы не дерзкий надменный взгляд, сразу же отогнавший эту мысль.

— Если ты собираешься вести в городе торговлю, то должен оплатить налог в размере двадцати септимов, — монотонно озвучил он давно заученную фразу, но бретон улыбнулся и спросил приятным голосом:

— Разве я похож на торговца?

— Просто формальность. — Стражник кивнул на открытые ворота: — Добро пожаловать в Коррол.

Габриэль зашёл в город, вдыхая свежий аромат гор и расцветающей природы. Коррол расположился в густой дубраве на Коловианском нагорье, и люди здесь были воинственными и смелыми. Путников встречал большой искрящийся на солнце фонтан, в центре которого возвышалась скульптура воина, умирающего на руках женщины — то ли матери, то ли жены. Коррол словно предупреждал, что в его стенах нашли дом те, кто не боится умирать за правое дело, родину и семью.

Здесь было необычайно красиво. Аккуратные дома из камня и дерева стояли в тени высоких тополей, осин и дубов, а улицы, мощённые серым гранитом, выглядели чисто и ухоженно. Люди в Корроле были приятными, добропорядочными и вежливыми. Здесь искали вдохновение музыканты и писатели, обогащающие культуру графства своим творчеством, а также образованные учёные, работающие над новыми открытиями. Всё это создавало над Корролом прозрачную атмосферу благоустройства и высокой аристократии, но это был город для простых трудолюбивых людей. Пожалуй, больше в Сиродиле не нашлось бы столь притягательных своей искренней доброжелательностью мест.

Габриэль свернул налево, к таверне. Солнце уже миновало зенит, и день близился к концу, поэтому сейчас Рэл хотел отдохнуть после дороги и привести себя в порядок. В «Дубе и патерице» всегда находилось место для гостей с деньгами: здесь были просторные светлые комнаты, горячая еда и свежее пиво. Улыбчивая каджитка, держащая это заведение, знала, в чём нуждаются посетители, умело следила за хозяйством, вела себя вежливо и дружелюбно. Здесь было приятно останавливаться.

В Корроле Габриэль хотел ещё раз попытать удачу с Гильдией Бойцов. Пару лет назад он уже приходил к ним, но его выставили за порог, сказав, что неопытные юнцы им не нужны, и с тех пор в душе остался неприятный осадок. Однако иного выхода Рэл не видел. Он умел сражаться, умел ковать мечи. У него была мечта открыть собственную кузницу, но на неё требовались деньги, которые нужно было где-то достать. За три года жизни в Имперском Городе он успел побывать подмастерьем в оружейной лавке «Бей и круши» у требовательного орсимера, но ему не нравилось постоянно выполнять чьи-то приказы и работать не на себя. Он видел в кузнечном деле особое искусство, в которое хотелось погрузиться с головой, но возможности постоянно творить что-то собственное у него не было.

Заплатив за комнату и проведя несколько минут с хозяйкой Таласмой за ужином и разговорами, Габриэль поднялся на второй этаж в просторное чистое помещение, и, бросив походный мешок на стул, скинул с плеч старый плащ. За окном темнело, смолкали птицы и поднимался лёгкий прохладный ветер. Рэл отстегнул меч, положил его рядом и упал на мягкую кровать, утомлённый дорогой, солнцем и минувшими событиями.

Он быстро задремал, и на небосвод уже успели взойти огромные тусклые луны, просачивающиеся ласковым светом сквозь стёкла и озаряющие комнату. Они отбрасывали тонкие тени от штор и мебели, а слабый ветер, проскальзывающий через приоткрытое окно, тщетно пытался перелистнуть страницы книги, лежащей на столе. Почему-то было холодно и жутко.

Сон был тревожным, и где-то на краю сознания прочно засела мысль, что он здесь не один. Габриэль, с трудом пересилив глупое желание схватить кинжал, приподнялся на кровати, пытаясь отогнать сонливость, и всмотрелся в сумрачные очертания комнаты. На комоде у окна сидел высокий человек.

Габриэль вздрогнул, но не успел по-настоящему испугаться. Это могло бы показаться ночным наваждением, если бы в комнате не раздался вкрадчивый женский голос:

— Ты спишь слишком крепко для убийцы. Похоже, совесть тебя совсем не мучает.

Женщина внимательно смотрела на него из-под глубокого капюшона, украшенного по краю тонкой светлой вышивкой. Обвинения в его адрес звучали насмешливо, но Габриэль не собирался хвататься за оружие, разглядев на поясе гостьи длинный меч в ножнах. Однако он был готов атаковать магией.

— И для чего я понадобился столь очаровательной таинственной незнакомке? — Рэл попытался спрятать напряжение за шуткой, улыбнувшись. Однако быстрое сердцебиение с трудом удавалось угомонить.

— У меня к тебе предложение. — Она спрыгнула на пол, подошла ближе и взяла его меч. Любопытный взгляд изучающе скользнул по белой стали. Габриэль не собирался предпринимать необдуманных действий, но он ненавидел, когда кто-то трогает его оружие.

— Обычно ночью у девушек ко мне только одно предложение. — Он усмехнулся, неоднозначно посмотрев на неё, но тонкие губы женщины растянулись в улыбке, будто она одобряла его дерзость.

Она наклонилась чуть ближе, отчего с её плеча упала толстая коса тёмных волос. Рэл разглядел вытянутое острое лицо и выступающие скулы, большие эльфийские глаза. Перед ним была альтмерка.

— Габриэль, — безобидно начала гостья, — это предложение в корне отличается от всех, что тебе когда-либо делали.

— Тогда продолжай. — Он был готов её выслушать. Что ему ещё оставалось?

— Моё имя Аркуэн. — Она резко вернула меч в ножны. — И я уверена, что тебе хоть раз доводилось слышать название организации, к которой я принадлежу. Я Уведомитель Тёмного Братства.

Габриэль уже был готов мгновенно испепелить её шаровой молнией, однако продолжал тянуть время.

— Никогда не думал, что за моей душой придёт такая убийца.

Аркуэн неожиданно тихо рассмеялась, отвернувшись от него к окну.

— Что, есть повод опасаться наёмников, Габриэль?

Рэл бегло взглянул на дверной засов. Он по-прежнему был заперт. Как эта Аркуэн оказалась в его комнате, он понятия не имел, однако, несмотря на то, что их разговор протекал мирно, он всё-таки незаметно сжал свой кинжал. Она продолжила, вновь пронзив его острым взглядом:

— Этой ночью ты не умрёшь. Я здесь затем, чтобы предложить тебе присоединиться к нам.

— Стать убийцей Тёмного Братства?

— Тебя это смущает? Тебя, отнявшего столько жизней?

— Какие условия?

— Условий несколько, Габриэль.

— Рэл, — поправил он, не желая, чтобы это ещё больше было похоже на строгий разговор.

— Рэл. Присоединившись к нам, ты будешь обязан придерживаться свода правил, именуемых Пятью Догматами. Ничего необычного: не убивать братьев, не красть у них, исполнять приказы вышестоящих членов, не предавать секреты Тёмного Братства и не позорить имя Матери Ночи.

— Мать Ночи?

— Та, кому мы служим, любовница самого Ситиса и проводница его воли. Наша заботливая мать, которая направляет и защищает нас. Именно она обратила на тебя свой взор, когда ты с таким упоением отнял чужую жизнь, и решила, что ты достоин быть одним из её сыновей.

Аркуэн говорила страстно и увлечённо, искренне веря во всю эту религиозную чушь. Габриэль не был религиозен, но спорить с вооружёнными фанатиками никогда не решался.

— Что означает “не позорить её имя”?

— Уважать её и проявлять свою любовь достойными тёмными деяниями.

— Как вы наказываете тех, кто нарушает правила?

— Мы не наказываем. — Она мягко покачала головой. — Их карает Ярость Ситиса.

— Вы в это верите?

— Да. — Её ничуть не оскорбила такая постановка вопроса. — Тёмное Братство испокон веков основывается на вере в Ситиса и Мать Ночи. Не стоит относиться к этому легкомысленно.

— Есть что-то помимо Догматов? Какие-то обязанности?

— Всё просто. Тебе дают контракт на убийство, ты в точности его исполняешь, тебе платят.

— Я всю жизнь убивал за деньги, — сообщил он. — Только это было законно.

— Тебя пугает закон? — Когда она наклонялась к нему, он чувствовал запах степных трав. Это никак не вязалось с образом убийцы из Тёмного Братства. — Разве так не интереснее?

— Любишь опасность? — Он улыбнулся, позволив себе расслабиться. Аркуэн не угрожала ему.

Она нашла что ответить:

— Как и ты, Рэл. Подумай, если ты присоединишься к нам, то ничего не потеряешь. Зато многое обретёшь. Друзей, крышу над головой, постоянный доход, увлекательную работу…

— Увлекательнее некуда, — с сарказмом заметил он, однако Аркуэн, наверное, привычная к такому, не обратила внимания. — Если я откажусь?

— Тогда я тихо уйду, и ты больше никогда не услышишь о нас, — подумав, она с насмешкой добавила: — Если, конечно, не станешь жертвой.

— Как вы выбираете своих жертв?

— Мы? — Она выглядела удивлённой. — Мы убиваем лишь тех, чьей смерти желает кто-то другой. Люди взывают к Матери Ночи с помощью древнего магического ритуала, и она посылает к ним своих Уведомителей. Мы встречаемся с заказчиками, они называют имена и платят за работу. Дальше за дело берутся младшие братья. Так что на наших душах даже нет греха убийства. Он остаётся на душе заказчика.

— Такая система и позволяет вам оставаться самой таинственной преступной организацией Тамриэля? Из-за того, что связь с вами осуществляется посредством древней магии?

— Тёмное Братство лишь инструмент, которым убивают, — уточнила она. — Мы не убийцы.

— Какой интересный подход. — Он не переставал удивляться тому, как хорошо они устроились.

— Я дам тебе время на размышления. — Альтмерка перешла к делу. — Если решишь принять моё предложение, тогда отправляйся на северо-запад от Скинграда, на одинокую ферму Торли Этелреда. Он живёт там один, разводит овец посреди глухого леса, выращивает тыквы… — Аркуэн сделала очередную паузу, хладнокровно улыбнувшись, и неожиданно добавила: — Его жизнь — это твой ключ к двери от нашего дома. Убьёшь Этелреда — я найду тебя снова и гордо назову своим братом. — Она лёгкой походкой обошла кровать и с самодовольной улыбкой вновь обернулась, наклонившись к его уху и почти шёпотом озвучив: — У тебя восхитительный клинок.

Аркуэн сделала особое ударение на последнем слове и прижала к его обнажённой груди ножны, которые до сих пор держала в руках. Габриэль заметил, как в свете лун её глаза хищно сверкнули зелёным.

Зеленоглазые самые страстные.

Не позволяя ему придумать достойный ответ, она молча натянула капюшон, чтобы спрятать лицо, и, отворив дверь, проскользнула в коридор.

Добро пожаловать в Коррол, Габриэль.

Он так и не смог заснуть. В голову лезли тревожные мысли о Тёмном Братстве и о том, что предложение Аркуэн в самом деле выглядит заманчивым. Рэл ненавидел себя за это. Он понимал, что стал убийцей уже тогда, когда впервые отнял жизнь человека, а на Арене и вовсе превратился в постоянно жаждущего крови головореза, который упивается своими победами и чужими смертями. И он не боялся признать собственной сущности. Имперский Город сделал его жестоким и хладнокровным убийцей — так не место ли ему в Тёмном Братстве? Других вариантов он не видел. Заниматься магией он не хотел, идти в Гильдию Бойцов после того случая — тоже. Оставалось либо снова наняться в помощники в какую-нибудь кузницу, что его ужасно злило, либо стать вольным наёмником или, ещё хуже, вышибалой в дешёвом трактире. Габриэль всего этого не хотел. Он жаждал стабильности, тяжёлого кошелька и такого дела, в котором будет опасность. За проведённое на Арене время он уже не мог жить без постоянного ощущения того, что твоя жизнь вот-вот может закончиться. Ему хотелось полагаться на своё оружие и зарабатывать на этом.

И дверь в такую возможность ему указала Аркуэн. Иди да открой.

Он тяжело поднялся на ноги, пытаясь бороться с настойчивым желанием опрометчиво убить того фермера, и постарался мыслить разумно. Небо за окном светлело, перекрашиваясь из тёмно-серого в ясный голубой, всё заметнее тускнели луны. Где-то вдалеке заорали первые петухи. Рэл открыл окно и выглянул на медленно оживающий город, чтобы полной грудью вдохнуть влажную свежесть воздуха, запахи леса, долетающие из-за городской стены, и степных трав Коловии, опускающиеся с нагорья. Чёрные одежды Аркуэн тоже пахли выжженными солнцем нивами.

Рэл не верил в богов и точно не верил в то, что они имеют над ним какую-то власть. Он не мог назвать свой образ жизни правильным, но никогда ни о чём не жалел. Он не боялся осуждающих взглядов родителей, потому что они давно умерли, а на мнение окружающих и вовсе не обращал внимания, всегда действуя так, как сам считал нужным. Тем более что в последний год его окружали завистники и льстецы.

Так что он не преступил бы ни одно из своих моральных правил, если бы принял предложение Аркуэн. Но это было… странно.

Если он станет убийцей Тёмного Братства, то к чему его приведёт эта дорога? У него будут деньги, в которых он нуждался. А ещё у него будет много проблем с законом, и его жизнь может закончиться за тюремной решёткой. Но с другой стороны, Имперский Легион уже столько лет пытается ловить Тёмных братьев — всё без толку. Они не попадаются так часто, как гильдейские воры, обычные попрошайки и свободные наёмные убийцы. У них есть какая-то тайна, и это только подогревало интерес. Прямо сейчас Рэл мог к ней прикоснуться и ничего не потерять.

Он решил выдвигаться в путь. Прибыв вчера в Коррол, он и подумать не мог, что покинет его уже на следующий день. И тем более никогда бы не подумал, что его жизнь так стремительно начнёт меняться.

Над головой на все лады переливались голоса лесных птиц, утопающие в густой кроне старинных деревьев Западного вельда. Ветви осин и дубов переплетались, порой загораживая безоблачное чистое небо, и тёплым солнечным лучам не удавалось пробиться сквозь них. На высокой лесной траве образовывались тени: где-то тонкие серые линии, а где-то целые тёмные пятна. Пахло пробуждающейся природой, ароматными цветами и влажностью, отчего дышать было легко и свободно.

Габриэль шёл в глубинах вельда, благодаря хорошую погоду и сверкающее на юге солнце, потому что в дождь он бы точно заблудился. Все места казались похожими друг на друга, везде одинаково пели птицы. Ориентироваться в сиродильских лесах было непросто. Они представляли из себя глухие непролазные чащобы, раскинувшиеся на многие мили вокруг, и досюда не долетали ни шум городов, ни оживлённые голоса с трактов. Дорог здесь практически не было — приходилось ориентироваться по солнцу и идти напрямую. Рэл старался уделять всё внимание пути и не думать о том, что он собирается сделать. Он уже шёл на лесную ферму и отступать было некуда.

Вскоре послышалось скудное одинокое блеяние, и Габриэль был уверен, что ему не показалось. Миновав рощу цветущей крушины, он увидел желтеющие соломой крыши небольших построек и огороженную невысоким перекошенным от времени и дождей забором распаханную территорию. На широком холме чуть поодаль паслось стадо овец.

Фермер сразу заметил вышедшего в урочище парня и оставил свою работу в огороде, внимательно посмотрев на приближающегося незнакомца. Габриэль нисколько не боялся и чувствовал себя уверенно. Он сдержанно поздоровался с хозяином, замечая, что тот носит при себе широкий охотничий нож.

— Торли Этелред, — представился фермер хриплым голосом и заинтересованно спросил: — Заблудился, что ли?

— Не, — Рэл покачал головой. — Иду в Кватч. По лесу быстрее.

— И не боишься? — Торли как-то нервно засмеялся.

— Чего бояться-то?

— Да здесь шатуны любой движущийся предмет разорвать готовы.

Габриэль удивился:

— Медведи?

— Уже четырёх овец у меня задрали, — фермер отмахнулся от назойливой мухи. — Один, правда, в капкан всё же попался, но их тут целая семья, наверное.

— Ты бы о себе побеспокоился, а не об овцах, — предупреждающе сообщил Рэл, заметив в глазах Торли промелькнувший испуг.

— Не хочется бросать из-за них всё, — с досадой пожаловался он. — Только обжился, а тут эти даэдра нагрянули. Всех овец же перетаскают!

Он в сердцах махнул рукой на своё стадо, будто уже смирился с участью, что в этом году его ферма не принесёт прибыли. Габриэль усмехнулся:

— Ты всё об овцах…

Торли неожиданно понял скрытую угрозу, словно ждал, что за ним придут. Его лицо исказилось жестокостью и ненавистью.

— А ты не в Кватч собрался. — Его рука выхватила нож из-за пояса. — По мою душу пришёл, выродок!

Продолжать разговор фермер не намеревался. Лезвие зловеще блеснуло в свете солнца, смертоносным жалом вырвавшись вперёд, но Габриэль вовремя сложил запястья крестом, останавливая острый нож, который фермер хотел всадить ему в живот. Вывернув руку Торли, Рэл отобрал у него оружие, левой рукой резко развернул мужика к себе спиной и накрыл его рот ладонью. Охотничий нож полоснул по жилистой шее, мягко проникнув под плоть и заставив тёплую кровь фонтаном брызнуть из артерии. Лезвие и земля вокруг окрасились в насыщенный алый цвет, и горячая тягучая жидкость ручьями заскользила по пальцам Габриэля.

Он осторожно положил обмякшее тело в межу и, вернув оружие Торли на пояс, решил покинуть место преступления, потому что его здесь совершенно ничего не держало. Это было далеко не первое убийство, которое он совершил, но так хладнокровно отнимать чью-то жизнь без желания отомстить или защитить себя ему ещё не доводилось. И в какой-то степени ему было жутко осознавать то, что совесть совершенно не мучила.

Дорога обратно в Коррол оказалась дольше, Габриэль не собирался спешить. Он понимал, что уже убил Торли, подписав его кровью контракт на сотрудничество с самой опасной организацией в Тамриэле, и менять что-либо было поздно. Однако мысли упрямо не давали покоя. Хотел ли он работать на Тёмное Братство? Возможно. Габриэль не собирался себе лгать, и от такой грязной правды ему становилось тошно от самого себя.

В какое чудовище его превратило время?

Когда Рэл остановился в трактире у Моста Талоса, чтобы не заходить в Имперский Город и не привлекать к себе лишнего внимания, у него наконец-то появился шанс нормально выспаться после нескольких ночёвок в лесу и выбросить из головы назойливые мысли о происходящем. Убийство Торли было неправильным, но Рэл не испытывал ни ненависти к себе, ни чувства вины. Если верить Аркуэн, фермер сам навлёк на себя беду, раз его заказали Тёмному Братству, а Габриэль был только инструментом, и его не должно было волновать ничего, кроме работы и денег. Его и не волновало. Однако Рэл понятия не имел, во что ввязался.

И только злобные скампы где-то внутри ликовали, разогревая в нём нездоровое любопытство к тому, что теперь его ждёт, и упиваясь чужой кровью, волнительно колыхающимися в груди горячими чувствами и вкусом опасности.

Вырваться из нахлынувшей полудрёмы его заставил тот же могильный холод, что и в Корроле, хотя обычно у берегов Румаре было теплее. Рэл с неохотой открыл глаза. Он лежал поперёк кровати в одежде, с заплетёнными волосами, а за окном уже была глубокая ночь. Чей-то тяжёлый взгляд пристально смотрел на него, и Габриэль, снова это чувствуя, заговорил первым, тупо пялясь в потолок:

— Я убил фермера. Что дальше?

— Ты меня не разочаровал, — благосклонно отозвалась Аркуэн. — Мне даже понравился твой метод: убить приговорённого его же ножом — это необычно.

Габриэль поднялся, посмотрев на эльфийку. Она сидела на небольшом письменном столе, закинув ногу на ногу, и улыбалась. Она по-прежнему не снимала капюшона, будто хотела придать себе большей загадочности, но сейчас выглядела чуть более растрёпанной и неухоженной, нежели в Корроле.

— Ты следила за мной?

— За тобой постоянно следят, — утвердительно кивнула она. — Но не я, а Мать Ночи.

— Пока что у меня создаётся впечатление, что вы просто секта полоумных фанатиков, — он не побоялся сказать ей это, но его голос прозвучал безобидно.

Аркуэн деликатно кашлянула и пояснила:

— Среди нас есть братья и сёстры, которые не верят ни в Ситиса, ни в Мать Ночи, ни в древнюю магию, пронизывающую всё Тёмное Братство. Однако они достойно выполняют контракты и уважают структуру, сложившуюся за много лет существования нашей гильдии. Тебя никто не станет осуждать, но только если ты будешь со старанием и ответственностью подходить к работе. — Она развела руками, добавив: — А обуза никому не нужна.

— Никакого принуждения?

— Никакого. — Её лицо озарила мягкая улыбка. — Мы большая семья, связанная узами крови и скованная одной цепью. Мы дом, где все друг друга любят и понимают. Тёмное Братство — это намного больше, чем кучка наёмников. Это отдельный мир.

Габриэлю нравилось, с каким воодушевлением она говорила, однако он не знал, во что верить. Он мог думать, что Тёмное Братство — обычная секта, увязшая в каких-то древних ритуалах. Или — что это действительно таинственное общество, примкнуть к которому достойны немногие, и что внутри всего этого царит совершенно иная, никому не знакомая природа и культура. Он промолчал, думая над этим, и Аркуэн, поняв, что ему просто нечего сказать, продолжила:

— Теперь тебе нужно найти одно из наших Убежищ. Знаешь Касту Скрибонию, живущую в Корроле?

— Писательница? — Рэл слышал о ней. — Она одна из вас?

Альтмерка засмеялась.

— Оставь своё удивление на потом — жизнь приготовила для тебя ещё немало сюрпризов. — Она запустила руку карман, затерянный среди многочисленных складок чёрной робы, и передала ему небольшой латунный ключик. — За её домом есть вход в подвал. Когда окажешься там, тебе зададут вопрос, на который нужно ответить: “Страхом, брат мой”. Запомни.

— Ты будешь там?

Она с улыбкой покачала головой.

— Там ты получишь дальнейшие указания, но уже не от меня. Я не так часто появляюсь в Убежище.

Рэл тоже улыбнулся.

— И что, мы с тобой больше никогда не встретимся?

— Если будешь достойным братом, то… возможно, я приду к тебе с очередным предложением.

Габриэль усмехнулся, не зная, как можно спокойно реагировать на эти слова.

— Ради тебя стоит быть достойным братом.

— Прекрати флиртовать со старшими, — в этом даже не было упрёка. Аркуэн поднялась на ноги, разгладив робу.

— Догматами это не запрещается, — безразлично бросил ей Габриэль, внутренне торжествуя. Аркуэн его привлекала.

Она замерла в дверном проёме. Улыбка не сходила с её красивого лица.

— Тогда до встречи, Габриэль.

* * *

Выйдя на Чёрную дорогу уже после полудня следующего дня, Терребиус знакомым путём пошёл в гордый коловианский Коррол. Он отвык от столь длительных переходов. Ноги болели от камней пройденных миль, плечи ныли от тяжести походного мешка, чарующий лес вокруг перестал казаться чем-то необычным и завораживающим. По-прежнему пели птицы, всё так же шуршала листва над головой, заходящее солнце било лучами по глазам, ещё яркое и обжигающее. На покупку и содержание собственной лошади денег не было, вот и приходилось изматывать себя пешими путешествиями. К слову, кошель Габриэля с каждым днём стремительно становился легче, и это ещё раз подтверждало то, что он должен присоединиться к Тёмному Братству.

Постепенно солнце из палящего и знойного превращалось в мягкое и ласковое, а в лесу становилось прохладнее. Сумерки наступали незаметно, но решительно, однако стены западного города показались впереди уже скоро, и это придало сил и уверенности. Сам того не замечая, Габриэль ускорил шаг.

Коррол встретил его точно так же: спокойствием и свежим запахом морозного нагорья. Бесцельно бродить по городу в поисках нужного дома Рэл не собирался, поэтому, обогнув фонтан, свернул туда, где уже стал частым гостем.

Таласма улыбнулась ему, махнув рукой. К вечеру у неё собиралось много народу, она едва управлялась с работой, но это не мешало ей оставаться улыбчивой и доброжелательной. Габриэль находил эту каджитку весьма приятной. Пройдя в центр таверны, он подвинул к себе высокий табурет и сел перед ней.

— Постоянным посетителям кружка пива за счёт заведения. — Узнав его, она улыбнулась и поставила на стол большую оловянную кружку, наполнив её тёмным пенящимся напитком. — Ужин?

Рэл кивнул в подтверждение и благодарность и сделал глоток. Наверное, «Дуб и патерица» славилась именно тем, что пиво здесь всегда было добрым и свежим. Таласма сама его варила. Она поправила светлый уже запачканный фартук и скрылась в дверях кухни, крикнув что-то помощникам.

В таверне было шумно: громкие разговоры перебивались чьим-то постоянным смехом, раздавался стук посуды, у камина кто-то задорно и не очень чисто играл на флейте, а сидящие рядом притоптывали в такт незамысловатой мелодии. Трепетно горящих в люстре огней было недостаточно, чтобы осветить весь зал, но это нисколько не портило общей атмосферы. Напротив, полумрак добавлял уюта, а сумерки скрывали от глаз улицы города, делая здание отчуждённым и ещё более уединённым. Габриэлю порой нравилось затеряться в подобной толпе, быть никем не узнанным и ни от кого не зависящим.

— Как твоё имя? — высоким дрожащим голосом поинтересовалась вернувшаяся тавернщица, ставя перед гостем широкий поднос с блюдами. Габриэль уже успел выпить пиво, и Таласма, не спрашивая, вновь наполнила кружку.

— Рэл, — коротко представился он, поднимая взгляд на вытянутую светлую каджитскую мордочку. Таласма неловким движением перекинула за плечи локоны русых волос.

— Рада знакомству. Двери моего трактира всегда открыты для тебя.

— Спасибо. — Он улыбнулся. — Но сегодня у меня ещё дела.

— Какие ж дела в такой час? — Она эмоционально взмахнула руками и принялась возиться с посудой, не собираясь прерывать разговор.

Габриэль немногословно ответил:

— Нужно встретиться с одной знакомой. Кстати, может быть, ты подскажешь, где её отыскать?

Таласма кивнула, не став ничего обещать.

— Я не всех знаю в городе, но многие имена на слуху.

— Её, наверное, знаешь. Каста Скрибония.

— Так её все знают! — Сутай-рат звонко рассмеялась, будто сочла вопрос полной глупостью. — Её дом у западной стены. Выходишь из таверны, поворачиваешь направо и идёшь до конца улицы мимо храма. Вот тот дом, в который упрёшься, и будет её.

— Спасибо, Таласма. — Она пожала плечами, скрытыми мягким тёмным платьем, и продолжила своё занятие.

Габриэль не стал долго у неё задерживаться. Поужинав и расплатившись, он покинул шумное помещение и остановился на мостовой, вынужденный сознаться самому себе, что от второй кружки пива всё же следовало отказаться. Внутри сделалось легко, ступени под ногами слегка дрожали, а настроение стало совсем не тем, с каким нужно заявляться в убежище Тёмного Братства. Однако, отметя эти нелепые мысли, Рэл поправил ножны на боку и свернул направо, к возвышающемуся над городом храму Стендарра. Улицы Коррола становились тёмными и безлюдными. Одинокий стражник зажигал фонари, не обращая внимания на редких прохожих, а из окон домов порой показывались жители, закрывающие на ночь ставни. Когда Габриэль приблизился к нужному дому, то заметил, что в окнах не горит свет. Он осмотрелся, убедившись, что его никто не видит, и прошмыгнул в узкий переулок, огибая аккуратное двухэтажное здание.

Аркуэн не соврала: здесь действительно была дверь, ведущая в подвал. Достав ключ, Габриэль открыл её и быстро спустился вниз по крепкой деревянной лестнице.

В подвале оказалось темно, потому пришлось прочесть заклинание ночного зрения, прибегать к которому Габриэль совершенно не любил. От иллюзорной магии у него начинала болеть голова, на это уходило много магических сил, но выдавать себя светом фонаря или фосфоресцирующей сферы он не хотел. По пути попадались покрытые толстым слоем пыли складированные ящики, бочки с продуктами, стойки с немногочисленными бутылками безымянного, скорее всего, домашнего вина. Однако протёртый и грязный ковёр под ногами выглядел так, будто по нему ежедневно ходили по несколько раз. Комната внезапно закончилась искусно расшитым яркими нитками гобеленом на каменной стене, и в голову некстати пришла мысль о том, что всё это какая-то злая шутка. Может, никакого Тёмного Братства в подвале дома известной писательницы и в помине нет. Будет забавно, если Каста сейчас спустится сюда и вдруг обнаружит неприятного вида подозрительного типа, увешенного оружием, у которого каким-то образом оказался с собой ключ от её дома.

Однако магическое зрение помогло Габриэлю выцепить из темноты одну совершенно неприметную деталь: край гобелена был перепачкан и скомкан на уровне руки. Это мигом выветрило из головы все нелепые шутки. Он осторожно отодвинул завесу в сторону, открывая перед собой узкий и обшарпанный коридор, в конце которого мерцал неяркий свет. Рэл развеял своё заклинание, привыкая к вновь окутавшей его мгле, и, стараясь ступать бесшумно и осторожно, начал продвигаться вперёд.

В конце коридора находилась высокая каменная дверь, инкрустированная красным стеклом, — она и источала этот завораживающий свет. На ней была выгравирована жуткая картина, изображающая тощую вооружённую кинжалом женщину с детьми и нависший над ними человеческий череп. Это выглядело жутко.

Не став долго рассматривать древнее произведение искусства, Габриэль положил ладонь на тяжёлую кольцевую ручку и тут же отпрянул на несколько шагов назад, с трудом заставляя себя справиться с испугом.

По узкому тоннелю, отражаясь ранним эхом от каменных стен, пронесся низкий гудящий голос, вызвавший под кожей волну неконтролируемой дрожи.

— Чем пахнет полночь?

Габриэль нисколько не сомневался, что вопрос был адресован ему. Возможно, это была та самая древняя магия, о которой упоминала Аркуэн, потому что он неосознанно прижал пальцы к виску, почувствовав пульсирующую боль от инородного воздействия на разум.

Ответ ему был известен.

— Страхом, брат мой, — на всякий случай произнёс он вслух, мысленно отмечая, что это была потрясающая ирония. Дверь мягко подалась навстречу, беззвучно отворяясь.

— Добро пожаловать домой, — телепатически ответил леденящий душу голос, пропуская в убежище нового Тёмного брата. Габриэль приказал себе больше ничему не удивляться и не бояться.

Его встретило просторное помещение с тяжёлым круглым столом в центре, над которым нависла посеребрённая люстра с уже оплавленными свечами. На стенах горели масляные лампы, отбрасывая дрожащие тени на истоптанный ковёр. Справа от входа Рэл заметил ведущую наверх подвесную лестницу. Всё это напоминало тайную графскую резиденцию, нежели приют Тёмного Братства.

Вспомнив данное себе обещание ничему не удивляться, Габриэль остался спокоен, когда заметил у дальней стены облачённый в чёрный кожаный доспех высокий мерский скелет, сжимающий в костлявых пальцах обоюдоострый длинный топор. Рэл невольно коснулся своего оружия, поскольку знал, что без некромантии здесь не обошлось. Тем не менее нежить не выглядела агрессивной.

Из арки напротив, отгораживающей зал от коридора, вышла высокая стройная женщина в мужских одеждах. Её голос зазвучал мягко и звонко:

— Нет нужды бояться стража. Он не трогает своих. — На её болезненно бледном лице появилась слабая тонкая улыбка. Габриэль забеспокоился о том, здорова ли хозяйка этого места.

Приглядевшись, он понял, что перед ним — высшая эльфийка. Она не отличалась запоминающейся красотой, но обладала очень правильными острыми чертами лица и большими глазами, наделяющими её невинностью и миловидностью. Остриженные «под мальчика» белые волосы только прибавляли её внешности необычной детской курьёзности. Однако Габриэля что-то отталкивало. Может, холодные требовательные нотки в высоком голосе, может, что-то железное и кровожадное во взгляде. Было в ней нечто, пробирающееся в душу и заставляющее ужаснуться. Только Рэл никак не мог понять, что именно.

— Я Габриэль, — уверенно представился он и подошёл ближе, понимая, что первое впечатление о нём крайне важно.

Эльфийка сдержанно кивнула.

— Я знаю. Рада с тобой познакомиться. Моё имя Леонсия.

— Мне тоже очень приятно. — Габриэль и не думал, что убийцы могут быть такими вежливыми.

— Идём, я отведу тебя к хозяину нашего Убежища. Его зовут Тавэл Оргистр, он введёт тебя в курс дела и даст дальнейшие указания.

Леонсия развернулась, лёгкой походкой направилась по уводящему глубже под землю коридору, и Габриэль решил ничего не отвечать, последовав за ней. Стены здесь были обставлены высокими деревянными стеллажами, нагруженными книгами, свитками и рукописями. Также в этом широком коридоре стояла пара небольших письменных столов, за одним из которых, обложившись бумагами, писала коловианка средних лет. Она проводила Рэла заинтересованным взглядом и вернулась к своему занятию, даже не заметив, как он поздоровался с ней кивком головы.

Они свернули налево, оказавшись в длинном помещении, заставленном кроватями и шкафами, которое, вероятнее всего, служило Тёмным братьям спальной комнатой. Времени разглядывать всё у Рэла не было: альтмерка быстро шагала знакомыми ей коридорами, не собираясь ждать новичка и не давая ему возможности глазеть по сторонам. Из комнаты тянулся ещё один коридор, но он заметно отличался от первого. Здесь не было полок с книгами и ламп на стенах, поскольку каждый камень в этой части Убежища был настоящим произведением искусства. От пола до самого потолка на побелённых стенах сияли мрачные картины. Они подсвечивались тусклыми магическими фонарями, расположенными так, чтобы озарять изображения, но не путь вперёд, и это создавало ощущение удушающего громоздкого объёма. Сцены, изображённые рукой талантливого художника, вызывали трепетные волнительные чувства тревоги и отчаяния. У тупиковой стены, в которую упирался длинный коридор, стояли банки краски, табурет, испачканный различными цветами, и беспорядочно валялись кисти разной толщины. Картина на ней ещё не была закончена.

Габриэль был восхищён этими мрачными полотнами.

— Кто-то из вас рисует?

Леонсия неопределённо кивнула, и Рэл решил, что пока не стоит надоедать с нелепыми вопросами. Они остановились у двух светлых узких дверей, расположенных напротив друг друга, и девушка указала рукой направо:

— Это комната Тавэла. Он очень строг и не терпит несерьёзных людей. Так что старайся вести себя подобающе.

Не став ждать, когда Габриэль осмыслит её слова и задаст очередной вопрос, Леонсия постучала в дверь и после тихого «открыто» пропустила нового брата вперёд. Габриэль, не оглядываясь на неё, зашёл в комнату с приглушённым освещением. Первым, во что упирался взгляд, был широкий письменный стол, заложенный книгами, свитками с печатями и отдельными стопками бумаг, исписанных разыми руками; за ним стоял высокий, до самого потолка, шкаф с множеством полок, где разместились древние на вид фолианты, магические зелья и прочие, по большей части декоративные предметы. Тавэл сидел в большом обшитом красной тканью кресле, положив локти на стол и сцепив длинные пальцы в замок. Его глубокий насыщенно-красный взгляд внимательно смотрел в серые глаза Габриэля, будто бы изучая его изнутри, но на лице альтмера не читалось абсолютно никаких эмоций, кроме непоколебимой уверенности в своей правоте и осознания собственной власти.

Тавэл выглядел аристократично и благородно. Длинные белые, как и у Леонсии, волосы, он собирал в низкий хвост, перетягивая его чёрной кожаной полоской. Его одежда выглядела аккуратно и ухожено, на тёмно-серой ткани не было видно ни единого пятнышка или помятости. Во всём, даже в абсурдной упорядоченности беспорядка на его столе, прослеживались черты педантичности, подтверждая то, что Леонсия нисколько не соврала про этого мера.

Эльф наконец кивнул на стоящий напротив стул, и на его вытянутом лице появилась странная болезненная улыбка. Он удовлетворённо заметил:

— Ты первый так на меня реагируешь. — Его голос прозвучал спокойно и ровно, но Габриэлю удалось уловить в нём тень усмешки. Вампир отложил в сторону бумаги, которые изучал до этого, и откинулся на спинку кресла. — Я ценю молчание. Один уважаемый мной брат как-то сказал, что молчание — это симфония смерти, в оркестровке самого Ситиса. Красивые слова, не так ли?

— Я не силён в художественных текстах, — признался Габриэль, присаживаясь на предложенное место.

— В любом случае я рад приветствовать тебя в наших рядах. — Вампир протянул ему руку, и его хватка оказалась очень крепкой для такого тощего эльфа. Тавэл счёл нужным добавить: — Ты не должен бояться моей сущности, я не пью кровь детей Матери Ночи.

Рэл безразлично сообщил:

— Я пять лет жил бок о бок с вампиром.

Альтмеру понравился такой ответ.

— Значит, мы с тобой быстро найдём общий язык.

— Уверен в этом.

Он перешёл к сути:

— Полагаю, Аркуэн уже ознакомила тебя с основами нашего искусства. Тогда я не стану тратить время на перечисление Догматов и перейду сразу к делу. Мы не убиваем того, кого нам вздумается, мы убиваем лишь тех, на кого совершили Чёрное Таинство — ритуал воззвания к Матери Ночи. Тебе будут даваться контракты на убийство с некоторыми условиями, обязательными или нет. Твоя задача — сделать всё возможное для исполнения.

Тавэл повернулся в профиль, устремляя взгляд куда-то на дальнюю стену, и Габриэль невольно проследил за ним. Такого арсенала он не видел даже на Арене. На резных деревянных подставках стояла коллекция мечей из различных металлов, в застеклённых витринах блестели острыми лезвиями кинжалы. На самой стене крепились изогнутые топоры, длинные секиры и луки — всё это выглядело дорого, сделанное руками умелых мастеров с особой любовью и по своим собственным эскизам. Габриэль, неплохо разбирающийся в кузнечном деле и по достоинству оценивший такую коллекцию, воодушевлённо выдохнул и одобрительно кивнул. Заметив это, Тавэл скромно сообщил:

— Я всё же предпочитаю магию.

— Наверное, чтобы собрать такую коллекцию, потребовалось немало денег и времени.

Тавэлу, кажется, это польстило, но он умело скрыл свои эмоции, пояснив:

— И первого и уж тем более второго у меня в достатке. Но к сути. Здесь тебя никто не торопит и ни к чему не принуждает, однако исправно выполнять контракты ты обязан. С новичками работает Леонсия — сегодня она выдаст тебе первый контракт. — Разговор с альтмером протекал неспешно и размеренно. Тавэл говорил спокойно, иногда изящно жестикулируя, дополняя свои слова. Его взгляд непрерывно смотрел на Терребиуса, будто вампир пытался понять ещё незнакомого ему человека и запомнить о нём всё, что удастся. — Пока что ты можешь осмотреться, привыкнуть к обстановке, расположиться, познакомиться с братьями и сёстрами. Это всё, если у тебя не возникло никаких вопросов.

Рэлом овладел такой шквал неведомых ему ранее эмоций, что правильных вопросов не возникло. Он кивком попрощался с Тавэлом и покинул его покои, вновь оказавшись в разрисованном коридоре. На этот раз ему выпал шанс разглядеть всё внимательнее. Картины, обрамлённые декоративными каменными арками в стене, изображали различные сюжеты жизни Тёмного Братства. Умелой рукой кровожадный художник изящно передавал убийство и смерть в таких подробностях, что в каждую картину хотелось безоговорочно верить. Ещё и это магическое освещение, от которого мурашки шли по коже… Особенно Габриэля впечатлила девушка, стоящая на фоне полного кровавого Массера и целующая в шею парня. По её хищному алому взгляду и паническому выражению бледного лица несчастного было видно, что вампир оказалась на редкость ненасытной, выпив из обмякшей жертвы чуть ли не всю кровь. Сам Габриэль был далёк от искусства, но этим трудом не мог не восхититься. Ему хотелось познакомиться с этим гениальным художником и признать его исключительный талант.

К Леонсии он решил зайти позже, когда освоится. Он свернул обратно в жилые помещения, и на этот раз его встретила та имперка из библиотеки. Она была среднего возраста, носила длинное чёрное платье, искусно украшенное вышивкой серебряных нитей, а её длинные светлые волосы, отдающие ржавчиной, заплетались в косу, покрытую блестящим эльсвейрским украшением.

Она склонила голову на бок, приветственно улыбнувшись, и сейчас показалась куда более доброжелательной.

— Ты Габриэль, верно? А я Каста. Та самая Каста Скрибония.

— Рад знакомству. — Он всё ещё стоял в центре комнаты со своими вещами, и, чувствуя его неловкость, женщина кивнула на кровать, на которой сидела.

— Твоя. Это мужская часть комнаты, справа — женская. — Когда он оставил вещи на крышке широкого плоского сундука и расстегнул плащ, сбросив его, Каста предложила: — Устроить тебе небольшую экскурсию?

— Было бы кстати.

Она с необычайной лёгкостью поднялась на ноги и невесомо зашагала к маленькой уютной библиотеке, оборудованной в коридоре. Каста производила впечатление очень активного человека, её движения были резкими и быстрыми, а маленькие лукавые глаза непонятного мутного цвета подозрительно щурились, осматривая всё вокруг и стараясь не упускать ничего важного. На лице имперки уже появились сухие морщины, однако в волосах не было ни единой седой прядки. Каста остановилась под узкой подвешенной к потолку лампой и движением рук указала на весь коридор.

— Это наша библиотека. Меня чаще всего можно найти именно тут, я работаю над своими книгами.

Габриэль честно признался:

— Я не читал твоих книг.

— Никто из братьев не читал. Только Леонсия. — Она неловко засмеялась. — Мои книги — это моя репутация, связь с внешним миром. Это крайне важно для Братства.

Габриэль позволил себе приблизиться к одной из полок и посмотреть на названия хранящихся здесь книг. Он ожидаемо не нашёл популярных романов, зато по некоторым названиям смог догадаться о содержимом: в основном в библиотеке Тёмного Братства были собраны трактаты о тёмных сферах Нирна, непонятной ему магии, мрачные истории и учебники, связанные с холодным оружием. На отдельной полке стояли сборники алхимических рецептов, описания ингредиентов и прочие научные наблюдения в этой области.

Каста неожиданно спросила:

— Ты не голоден? Там, — она указала на затерянную меж стеллажей тёмную дверь, которую Габриэль даже не заметил, — кухня и алхимическая лаборатория. Готовлю, как правило, я или Фалько, но он сейчас на задании. Если нет, то пойдём, я покажу тебе зал.

Каста миновала библиотеку, свернув в неприметный узкий проход, и толкнула отчаянно скрипнувшую дверь, за которой оказалось темно и прохладно. Тренировочный зал, куда привела его Каста, выглядел потрясающе. Отдалённо он напоминал Кровавый зал Арены: здесь был арсенал тренировочного оружия, манекены для стрельбы и фехтования, две металлические пластины, поглощающие заклинания, точно как у Дафны, и набитые соломой подвешенные к потолку мешки. В углу на полу лежали жёсткие плоские подушки, на которых сидела пара, отдыхающая после тренировки. Мускулистый редгард с обнажённым торсом бросил на вошедших безразличный злобный взгляд, всем своим видом показывая, что ему плевать на нового члена Тёмного Братства, и промолчал. А вот молодая девушка, лет на пять старше самого Габриэля, живо поднялась на ноги и с улыбкой протянула ему руку.

— Мэри Ваарис. Рада встрече с новым братом.

— Рэл. — Он несильно сжал её ладонь, продолжая разглядывать симпатичную имперку в мокрой от пота просторной рубахе. У неё была смуглая чистая кожа и глубокие большие глаза, но милое лицо уродовал широкий шрам, проходящий через правую щёку. Габриэль не стал заострять на этом внимание, чтобы не ставить её в неловкое положение.

— Это Агарн, — представила она бритоголового редгарда, уже поднявшегося на ноги и тоже протянувшего Рэлу свою лапищу. — Он немой.

Габриэль ничего не ответил, хотя, наверное, слышал этот парень прекрасно, но постарался изобразить, что рад знакомству с ним. Ослабив железную хватку, редгард развернулся и, захватив одежду с вешалки, направился в другую часть зала.

Каста спокойно пояснила:

— Там протекает подземная река. Мы оборудовали там что-то вроде ванной комнаты. Благодаря магии вода быстро нагревается. Очень удобно.

— Не опасно?

— Это Убежище здесь не первый год. — Она пожала тощими плечами и, заговорщицки посмотрев на Мэри, вытащила из поясной сумки несколько монет. — Ладно, ты победила!

Девушка победно усмехнулась, похоже, ждав этого момента уже давно. Габриэль заинтересовался.

— Вы о чём-то поспорили?

 Мэри издевательским тоном сообщила:

— О тебе.

— Я думала, ты будешь старше и не таким… и весьма обычным, — добавила Каста, нисколько не расстраиваясь из-за поражения.

Габриэль спрятал непонимание за шуткой:

— Миледи, не стоило уделять мне столько внимания…

Скрибония улыбнулась подруге и развернулась, сообщив:

— Оставлю вас. Мне нужно вернуться к работе.

Когда Каста ушла, молчание стало неловким. Мэри изучала Габриэля внимательным жадным взглядом, но его нисколько это не смущало, потому что дало возможность, приняв вызов, рассмотреть её саму. Ваарис не обладала яркой запоминающейся внешностью, но не была некрасивой. В её высокомерном тёмном взгляде мелькали искорки эгоизма и железной воли, тело выглядело сильным и натренированным, что было особенно заметно, когда на имперке была эта мокрая, прилипающая к коже хлопковая рубаха. Тёмные волосы Мэри собрала в нелепый растрепавшийся пучок, что делало её круглое лицо с мягкими чертами ещё более широким. Однако её хрупкие руки с прорисованными под тонкой кожей синими венами совершенно очаровали Рэла. Длинные пальцы Мэри были настолько изящными, что не верилось, как эта девушка могла сжимать ими оружие.

— Леонсия уже выдала тебе первый контракт? — наконец придумала Ваарис, отведя взгляд.

— Нет, я ещё к ней не заходил. Решил сначала освоиться.

— Правильно. — Она зашагала в направлении жилых помещений, и Габриэль решил пойти за ней. — Не нужно спешить.

— Давно ты здесь?

— В Братстве? Нет. Но мне здесь нравится. Это мой дом. Моя семья.

— По тебе и не скажешь…

Он осёкся, но Мэри это нисколько не обидело.

— Не скажешь, что я убиваю во имя Ситиса?

— Извини.

— Ничего. — Она небрежно отмахнулась. — Как ты попал к нам?

— Кое-кто перешёл мне дорогу.

— Месть, значит, — то ли одобрительно, то ли презрительно покачала головой девушка, садясь на свою кровать и распуская длинные тёмные волосы. — Обычное дело.

— А ты? — не удержался от встречного вопроса Габриэль.

— Вынужденные меры.

О большем говорить ей не хотелось, и допытываться Рэл не стал. Мэри, расчесав волнистые локоны деревянным старым гребнем, принялась ловко заплетать их в две пышные косы. Невольно ей можно было залюбоваться.

— Можешь рассказать мне об остальных?

Её взгляд скользнул по нему с интересом:

— О ком-то конкретном или обо всех сразу?

— Сразу.

— Тогда начну сверху. Уведомителем, который следит за этим Убежищем, является Аркуэн. Ты знаешь её, она пригласила тебя сюда. Её редко здесь видят, в основном, Тавэл встречается с ней где-то, чтобы получить контракты, которые потом попадают к нам. Я о ней почти ничего не знаю, но не думаю, что её стоит всерьёз опасаться. Обычная стервозная альтмерка. — Габриэль незаметно усмехнулся, уловив в интонации Мэри скользкую тихую зависть. Она продолжила: — Тавэл хозяин этого Убежища. Все мы напрямую подчиняемся ему, но работает он с лучшими из нас.

— И кто лучший?

— Агарн и Леонсия, — не задумываясь отозвалась девушка. — Леонсия здесь вроде младшей хранительницы, возится с новичками, объясняет им всё, помогает с контрактами… она милая, хотя порой её мягкость и терпеливость кажутся мне наигранными и излишними. Тебе надо будет с ней поговорить насчёт твоих дальнейших действий. Покои Оргистров там, — Мэри указала на исписанный картинами коридор, и Габриэль внутренне возликовал. Он догадывался, что Тавэл и Леонсия — родственники. — Агарн… очень ответственный брат. Он сильный, знает своё дело, но немного… отчуждённый.

— Неудивительно, — с пониманием кивнул Рэл, не став ни в чём упрекать немого редгарда.

— На самом деле он хороший парень, — вступилась за него Мэри. — Есть у нас ещё Джи. Этот… как заноза в заднице. — Она рассмеялась, повысив интонацию. — Весёлый аргонианин. Думаю, вы подружитесь.

Последнее Рэла удивило.

— Я не произвожу впечатление серьёзного человека?

— Не обижайся, Габриэль! С Фалько невозможно не подружиться!

Её смех был прерван суровым взглядом вошедшего в помещение Агарна. Казалось, выражение его лица всегда было одинаковым: густые брови сведены так близко, что между ними образовывалась глубокая складка, кончики губ немного опущены, а тёмные глаза — прищурены. И, наверное, больше ни одна морщинка не участвовала в его мимике. Редгард грузно прошёл мимо Габриэля и, взяв книгу со своей тумбы, уселся на кровать. Мэри неожиданно молча поднялась на ноги и, бросив в сторону гребень, вышла из комнаты. У Рэла создалось впечатление, что она боялась Агарна или не хотела, чтобы он был рядом, хотя в тренировочном зале они вели себя очень свободно.

Находиться наедине с немым редгардом, от которого исходили ненависть и жестокость, Габриэлю было неуютно. Он тоже встал со своего места и решил навестить Леонсию, чтобы получить распоряжения и познакомиться с этой эльфийкой поближе.

После его неуверенного стука Леонсия впустила Рэла в свою комнату, лично открыв ему. У неё было на удивление светло и уютно, а сама альтмерка, нежная и худая, будто бы дополняла собой гармонию этой комнаты. В углу он заметил чистые и уже исписанные холсты, стоящие у стены, деревянный столик, заваленный тюбиками красок и грязными цветными кисточками, перепачканный фартук, висящий на краю мольберта и стоящую на нём картину, только начатую. Всё это так вдохновило Габриэля, что он не смог промолчать:

— Так это твоей руке принадлежат картины в коридоре? Почему раньше не сказала?

Эльфийка восприняла это крайне резко:

— У наёмной убийцы что, не может быть увлечения?

— Я совсем не это имел в виду. — Он примирительно выставил вперёд руку, будто общался с диким разозлённым зверем. — Наоборот, то, что ты делаешь, невероятно красиво… У тебя талант.

— Брось. — Она обошла свой стол, устало устроилась за ним и вздохнула: — У меня нет никакого таланта.

Габриэль осмелился подойти к ней ближе.

— По-моему, так считаешь лишь ты одна.

— А что тебе нравится? — решила переключиться она, поднимая на него большие чёрные глаза и заставляя Рэла невольно сделать шаг назад. Он только сейчас понял, что именно его отталкивало в этой светлой невинной эльфийке. Радужка её глаз была абсолютно чёрной, сливалась со зрачком, и это выглядело так странно и непривычно, что по коже проходил сковывающий холодок, когда Леонсия вот так смотрела. Однако Рэл был уверен, что она не была вампиром, как Тавэл, приходящийся ей, наверное, отцом, но это не мешало Леонсии быть по-особенному устрашающей.

— Ответ “шлюхи и выпивка” тебя не устроит?

Она засмеялась, но Габриэлю показалось, что смущённо. Он никак не мог взять в толк, почему в самой опасной организации Тамриэля собрались… обычные люди и меры, такие же, как он, как Дафна, как ребята с Арены?.. Он наивно ожидал какой-то особенной тайны, совершенно иного мира, но попал… в привычное общество, состоящее из непохожих друг на друга мужчин и женщин. Это обескураживало.

— Там твои доспехи, — Леонсия кивнула на коробку рядом с ним. — Полный комплект лёгкой брони из чёрной кожи, зачарованный специально для нашей работы. Отныне магия ночи всегда будет укрывать тебя от чужих глаз и делать твою поступь неслышимой для чужих ушей.

С её позволения Рэл снял с ящика крышку и вытащил изнутри прочную новую кирасу, сшитую умелой рукой мастера аккуратно и надёжно. Цвет, в который была выкрашена варёная кожа, сливался с чёрными каменными стенами, предоставляя владельцу первоклассную маскировку, и это, пожалуй, было очень кстати в работе наёмного убийцы.

— Потрясающе, — одобрительно кивнул Рэл, убирая доспех на место. — Спасибо.

— Рада, что тебе понравилось. Примерь его, как будет время: вдруг что-то не подойдёт.

— А что насчёт контрактов?

Эльфийка удивилась.

— Ты уже хочешь взяться за дело?

— Почему нет?

— Хорошо. — Готовность рваться в бой она ценила, поэтому вытащила из стопки бумаг, лежащих на столе, запечатанный конверт. — Я подыскала тебе кое-что не очень трудное. Тебе нужно будет убрать одну волшебницу, изучающую заброшенное даэдрическое святилище где-то на Золотом берегу, но не тронуть её телохранителя. Возьмёшься? — Выбора у Габриэля не было, поэтому он развёл руками, соглашаясь. — Отлично. Это высшая эльфийка, Эланта. Она прибыла с Саммерсета, чтобы изучить это место, но точку на карте указать я не могу. Тебе придётся самому разузнать, где это. В охрану Эланте поставили воина из Гильдии Бойцов, он должен остаться в живых. Особым, но необязательным условием, за выполнение которого тебе будет полагаться отдельная награда, является твоё инкогнито. Если не нашумишь, это будет считаться полным и правильным выполнением контракта. Здесь изложено всё в письменном виде.

Она передала ему конверт, и Габриэль спросил:

— Сколько мне на это даётся времени?

— Эланта пробудет там до конца следующего месяца. Ты должен понимать, что не стоит затягивать, но и спешить тоже не стоит. Подготовься, пообщайся с братьями и сёстрами, может, кто-то даст дельный совет. Это твой первый контракт… ты не должен его провалить.

Габриэль и сам прекрасно это понимал. Он уверенно кивнул альтмерке, поднимаясь с места, и твёрдо ответил:

— Я не подведу, Леонсия