Амигель и Дэгран Тиэре

Звёзды в ту ночь сияли особенно ярко. Нестерпимо. Пронзительно так и остро. До рези в глазах. До странной щемящей боли в груди. Затмевая сиянием тонкий серпик луны, сиротливо теряющийся в разноцветно-матовом мареве.

Их свет был подобен Огням Богов, что рассеивали тьму на большие сезонные праздники, проводимые даже здесь в техногенном монстре под названием Нью-Франциско.

Огни Богов чаще зажигались самими людьми друг для друга в знак добровольных жертв и благих намерений. Ведь если природа редко балует смертных подобными чудесами, зачем ждать её милости? Можно самостоятельно и совершенно искренне показать, что ты готов поделиться своим теплом с другими.

Только здесь и сейчас всё было иначе. Звёзды, похожие на распускающиеся цветы воссияли вне зависимости от сезонных праздников. Впервые. Так неожиданно и так просто представшее миллиардам глаз чудо.

И оттого, каждый, кто поднимал свой взор на небо этой ночью, замирал с ощущением тревожной радости, переполняющей сердце. Ведь в такие дни загадывались желания и, по поверьям, не происходило ничего дурного.

Становясь свидетелем такого чуда, хотелось верить в лучшее и жить. Вопреки всему, что случилось в прошлом. Вопреки трудностям, маячащим на горизонте.

Без лишних вопросов. Так безоглядно. Прикасаясь душой к живому чуду и сжимая в ладони собственное счастье, ловить родную улыбку. Верить, что явленное великолепие, благой знак именно для тебя и того, в чьих глазах отражаешься ты и этот неземной свет.

Именно так всё и обстояло для одной молодой супружеской пары. На время, позабыв обо всём остальном мире и большом шумном мегаполисе, на окраине которого совсем недавно поселились, они молча стояли в обнимку на балконе собственной спальни.

Их тела окутывал магический небесный свет. Но в глазах обращённых друг на друга не было места даже для него. Теперь там навеки поселилась бескрайняя как океан нежность и бесстрашная вера в лучшее.

Путь к счастью был долгим и тернистым, но он того стоил. Ради него она пошла наперекор желаниям собственной семьи, а он отказался от высокой должности. Они не должны были быть вместе, но судьба распорядилась иначе — сегодня они узнали о том, что ждут ребёнка.

Для Амигель эта новость стала финальной точкой в споре с собственным отцом.

Как же приятно ощущать этот процесс. Когда мечта обретает плоть и во всю ширь силу распахивает огромные крылья. Как же это много для девочки, всю жизнь только и слышащей от родных чего она должна, а чего не должна, поступить, наконец, так, как хочется ей.

«Это хороший знак», — думала молодая женщина, украдкой глядя в небо и с нежностью касаясь плоского ещё животика.

Дэгран ещё вначале их знакомства показал себя как сильный мужчина и верный защитник. И у Амигель ни на миг не возникало сомнений в том, что он станет прекрасным отцом. Лучшего не пожелать.

Но, ни ей, ни её мужу, и в голову не могло прийти, что кому-то вздумалось перечеркнуть их тихие семейные планы и пойти наперекор пожеланию богов.

И время, отданное паре на мирное счастье, таяло быстрее снега на раскалённом песке. Ни один из них и знать не мог этой жестокой истины. Но каждый поцелуй, улыбка, трепетная ласка, подаренные друг другу в ту ночь, значили прощание. И где-то глубоко внутри оба это чувствовали.

— Ты чего, Ами? — лениво поинтересовался Дэгран, утомлённый ласками и потому не сразу обративший внимание как внимательно Амигель рассматривает его лицо.

По красиво очерченным губам скользнула странная улыбка. Девушка чуть склонила голову и густые тёмные локоны, упали на глаза, мешая понять выражение нежности ли или печали застыло на её прекрасном лице.

— Хочу запомнить тебя, — произнесла она тихо.

— Запомнить?

Дэгран даже приподнялся, чтобы отвести волосы с её лица и заглянуть в глаза. В тёмных зрачках девушки мерцало туманное звёздное марево. Завораживающее зрелище. Внезапно показавшееся жутким…

Чёртовы огни!

— Каждый миг неповторим, — прошептала она. — Каждый миг торжества жизни и смерти.

Он собрался было задёрнуть наглухо шторы, чтобы скрыть своё сокровище от проникающего в комнату колдовского света, но она не позволила. Амигель прильнула к его губам, заставляя забыть обо всём на свете. Делая все странности такими незначительными.

Только сладкая агония не могла длиться вечно. Оставались сны, где происходящее наяву предстало в совершенно ином свете.

Ему казалось, что они вновь стоят на балконе своей спальни. Только небо гораздо темнее, а Огни Богов все как один имеют зловещий тёмно-алый оттенок. Они изгибаются, расплываясь акварелью на угольном ночном холсте. Их живые кровавые всполохи напоминали зловещие цветы.

— Смотри как красиво, — шепчет завороженная зрелищем Амигель. — Больше ты такого точно не увидишь.

Он не разделял её воодушевления, хотя огни в небе действительно были до жути прекрасными. А точнее и сказать нельзя.

— Почему они такие? — спросил он у жены, когда очередной крупный бутон распустил во тьме свои огромные лепестки-лучи. — Огни богов не должны быть такими…

— А это не Огни Богов, — неожиданно резко усмехнулась девушка. — Это Цветы Смерти. Существует поверье о том, что вселенная дарит их тому миру, которому суждено вскоре погибнуть. Прощальный подарок.

Он отвёл взгляд от неба, чтобы взглянуть на неё и обомлел. Густые тёмные волосы Амигель украшала тёмно-алая корона из этих проклятых цветов, а блестящие звёздные глаза были полны лукавства.

— Мне ведь идёт?

Она грустно рассмеялась и, вырвавшись из его объятий, закружилась, опасно изогнувшись над перилами.

Дэгран попытался поймать девушку или сорвать с её головы этот ужасный венок, но первое же прикосновение к цветку вызвало резкую обжигающую боль.

Отдёрнув руку, мужчина проснулся и резко вскинулся, ища взглядом жену. Но она мирно спала, укутавшись в тонкое покрывало, под которым легко угадывались идеальные линии молодой подтянутой фигуры.

Некоторое время Дэгран любовался своей богиней, стараясь прогнать прочь неприятный осадок, оставшийся от сна. И взглянув в сторону раскрытого балкона, он увидел, что ночная феерия подошла к своему завершению. Яркие краски небесных цветов растворились во тьме без следа.

— Слава богам, — прошептал он, возвращаясь на своё место рядом с женой. Её размеренное дыхание и стук сердца, подействовали на него умиротворяющее и вскоре мужчина задремал.

***

В тёмном саду было тихо и тепло.

Темноволосая девушка, стоявшая на балконе своего поместья, вдруг почувствовала необъяснимое желание спуститься вниз и побродить по таким знакомым даже во тьме дорожкам. Прикоснуться к деревьям, на которые взбиралась в детстве, поглядеть, цела ли старинная беседка в глубине сада.

Поместье, где Амигель провела своё детство, досталось ей в качестве приданого от родителей. Поэтому было вполне естественным то, что каждое деревце и изгиб посыпанной мелким гравием дорожки был ей знаком.

Она развернулась, и тихонько, чтобы не потревожить чуткий сон мужа, вошла в теплый уют спальни. Лёгкий белоснежный халатик нашёлся там, где и оставила его Амигель. Накинув его на плечи, девушка завязала поясок и направилась к двери.

— Ами? — окликнул её молодой супруг, слегка хрипловатым ото сна голосом. — Ты не спишь?

— Да, но я сейчас вернусь, — тихонько откликнулась она.

Муж проводил взглядом исчезнувшую в темнеющем проеме двери фигурку жены и почувствовал, кольнувшее его беспокойство.

Вообще пора бы было привыкать к тому, что его беременная супруга теперь часто будет просыпаться по ночам. Только его рефлексы были сильнее здравого смысла. И словно верный пёс он тоже просыпался всякий раз, когда она бродила по дому впотьмах, и прислушивался к доносящимся звукам, пока жена не вернётся в спальню.

Да, многолетняя служба в управлении городской безопасности делала его подозрительным, и это порой переносилось и на дом. Практически всегда все опасения и настороженность была беспочвенной. Только осознавая это, он всё равно ничего не мог с собой поделать.

За излишнюю подозрительность в который раз хотелось дать себе затрещину.

— Параноик, — с горечью прошептал он, нервно комкая простынь от желания сорваться с постели и выяснить всё ли в порядке с его сокровищем.

Но тут произошло нечто странное — снизу послышался легкий щелчок, а затем негромко хлопнула входная дверь.

— Ами! — громко позвал он, недоумевая, что же заставило его супругу покинуть дом ночью. Неужто не хватало балкона, чтобы надышаться свежим воздухом?

Как бы то ни было, звать повторно он не стал. Сильное тренированное тело оказалось быстрее мыслей. И отбросив прочь рассуждения, он просто сорвался вслед за ней.

А тем временем молодая женщина в белом домашнем халатике и тапочках шла по дорожке и заворожено посматривала на звездное небо. Оно больше не сияло как прежде, но ей всё равно чудился след прекрасных цветов. Белый мелкий гравий приятно шуршал под её ногами, напоминая странную и как будто давно забытую мелодию.

Амигель чувствовала себя счастливой. Ей было так хорошо, что хотелось бежать и кружиться, раскинув руки, танцевать босиком на траве. Но подобные действия опасны в её положении, и остатками здравого смысла она понимала это.

Шурх… Шурх…

Она на миг остановилась, касаясь живота.

— Когда-нибудь ты тоже пройдёшь по этой дорожке, моя малышка. И это будет самый важный день в твоей жизни, — прошептала Амигель и глаза её предательски заблестели.

Как наяву она в один миг узрела абсолютно всё, чему дано свершиться. Уже без неё. Она лишь ничтожно маленькое звено общей цепи событий. И её стихийный дар видеть грядущее, существовал лишь для этого момента — чтобы наделить её силами для самого важного и отчаянного поступка.

Чтобы собраться ей понадобился только миг. Крепко зажмуриться и снова распахнуть глаза, резко вдыхая чистый цветочный аромат, витающий в этом воздухе. Посмотреть на тонкий серпик луны, что словно коса Великого Жнеца Душ в эту ночь занесён над судьбой Амигель.

Когда позади послышался окрик мужа, он показался ей чем-то не существенным. Чем-то, что не в силах сломить её решимость, заставить остановиться или просто немного сбавить шаг.
Наконец, она дошла до своей цели — небольшого пруда перед старинной беседкой, в котором отражались очаровавшие её звезды.

— Ами! — раздался голос мужа совсем рядом.

Она обернулась и увидела, как он бежит к ней по тропинке. Почему-то взволнованный, но такой красивый и безумно родной. Ах да, правды ведь он не знает…

— Я люблю тебя, Дэгран! — сказала она, и с улыбкой раскинув руки, будто собираясь обнять его и заключить в объятиях, упала спиной в пруд, чувствуя, как тело обнимает тьма и теплая вода.

А за ними… множество чьих-то рук. Цепких и холодных, словно большие стальные крючки.
Но закричать Амигель уже не могла.

Кричал от отчаяния и боли тот, кому она клялась быть рядом в радости и горести…

— Нет!

А ведь это ещё не смерть, а только прелюдия.

Клятвопреступница.

Тиэре прыгнул следом, но было поздно. В неглубоком садовом водоёме попросту никого уже не было…

Так ночь, для многих показавшаяся чудом для Дэграна Тиэре стала ночью, когда тьма безжалостно и безвозвратно забрала его любовь.

Со временем он сумел справиться с этим и даже вернулся в свой родной отдел, и вряд ли кто-то могу упрекнуть его в плохой работе. Разве что стала водиться, за офицером Тиэре одна странность — он люто возненавидел сезонные праздники. А вместо совместных гуляний с коллегами, уезжал к себе в дом за городом и палил по рукотворным Огням Богов вместо мишеней.

Если честно, ему было плевать, как это выглядит со стороны. Ведь никто со стороны не знал его самой страшной правдой, что скрыло очерствевшее сердце — он так и не сумел докопаться до истины.

Всё что ему осталось — выцветшая фотокарточка его памяти. Океан тьмы, белые одежды и кровавые цветы.

Небесные цветы смерти.