Перед глазами вспыхнули разноцветные искры, когда меня, как сломанную игрушку, с силой швырнули на пол. Боль стала настолько оглушающей, что я не сразу услышала собственный хриплый крик.

Да, это окровавленное тело, скорчившееся на полу, и есть я. Ту, что называют Химерой. Исковерканное существо в рабском ошейнике.

И боль. Она единственная принадлежит мне в пустом стерильном аду, где волею случая, я однажды оказалась.

Впрочем, то, что ад для меня, для других научно-исследовательская лаборатория. И остальные, окружающие меня существа, которые называют себя людьми, просто выполняют свою работу. Скрываясь под безликой светло-серой униформой и стерильными масками.

Здесь всё безлико, лишено смысла и надежд. И иногда, будто само время застывает. Не струится по мертвенно-серым коридорам и белым операционным в свете люминесцентных ламп.

Моя комната — единственное жилое помещение, обладающее маломальскими чертами индивидуальности. Здесь есть удобная мягкая кровать, и имеется огромный шкаф с одеждой и обувью. На свободной стене установлено интерактивное окно для моего обучения и развития. В обычное, свободное от занятий время, оно показывает городской пейзаж или становится зеркалом, если мне так нужно. Рядом располагается смежная дверь, ведущая в помещение поменьше, где есть санузел, отдельная душевая кабинка и простое зеркало с полочкой, уставленной различными косметическими средствами для ухода.

Только я ненавижу свою комнату. Оформленная нарочито по-детски, она словно ненастоящая. И только лишний раз подчёркивает, что я — марионетка. Кукла в чужих руках.

Мой мучитель. Мой кукловод. Колдун-экспериментатор Тайрек. Возвышается надо мной с искажённым злостью лицом, которое я вижу сквозь кровавую пелену. Он не оставляет ничего кроме боли. Даже собственные мысли учит воспринимать, как иллюзию.

— Бесит твоя никуда не годная регенерация, — брезгливо бросает он с высоты своего немаленького роста, глядя на моё корчащееся от боли тело у своих ног. — Я ожидал большего.

Он часто повторяет это, подчёркивая, что проект я неудачный. Восстанавливаюсь медленно, сила и выносливость — ни к чёрту. Ничего выдающегося. Зря потраченное время и ресурсы.

Из меня получился довольно-таки дрянной идеальный убийца, но от осознания сего факта я получаю своё, недоступное другим здравомыслящим существам, извращённое удовольствие.

Доведённая до состояния боевой непригодности и мечтая о смерти, я прекрасно понимаю, что меня никуда не потянут до моего полного выздоровления.

В этот раз оно будет очень нескорым.

А значит, мною не скоро снова кого-нибудь убьют.

Болит всё. Пульсирует наливающимся отёком, вывихнутая стопа. Раздробленные костяшки пальцев на левой (тоже вывихнутой руке), посылают такой болевой импульс, что моё сознание уже могло бы уплыть в далёкие дали, будь я человеком. Дышать тяжело и больно, и из приоткрытого рта сочится кровь. Вдобавок ко всему, головой об асфальт приложилась, и пары зубов лишилась.

Весссело.

Когда Тайрек покидает меня, появляются его подручные, перемещая на носилки, и несут моё окровавленное тело в медицинский отсек. Жаль он не видел, как я попыталась торжествующе улыбнуться, чувствуя, как трескается едва подсохшая корочка крови на разбитой губе.

Позже, когда боль немного усмирили обезболивающими, я прикрыла глаза и снова как наяву увидела охваченное паникой море людей. Они бесновалось, разбиваясь о щиты стражей управления городским порядком. Но это длилось недолго, и вскоре иррациональный страх проник в ряды стражей. Люди рвались прочь, сминали под собой менее расторопных, стремясь как можно скорее оказаться отсюда подальше.

Я ощущала себя частью этой толпы. Улавливала страх и отчаяние, усиливая многократно и посылая обратно.

Мерзко. И ещё более отвратительно внутри от того, что это лишь демонстрация того, на что я способна без контролирующего меня ошейника. Действо записывалось, а сам Тайрек прятался, прикрывшись щитом. И всё же, это не мешает ему управлять мною на расстоянии, словно марионеткой.

— Я не собираюсь этого делать, — заявила я, узнав в чём именно состоит моя задача — пройтись с полулегальной демонстрацией и спровоцировать их на столкновение с властями. Любым способом.

— Сделаешь, — нехорошо улыбнулся Тайрек и слегка шевельнул пальцами.

Ему жутко нравиться изображать из себя кукловода. Каждый мой шаг, движение, взгляд, как правило, были навязаны его волей. Даже мои эмпатические способности он может настроить, как какую-то примитивную программу.

Не покорившись, но, не имея никакой возможности противостоять, я шла сквозь толпу, отрешённо ощущая замещение их эмоций, сама пребывая в полной безопасности. Они не видели меня, но подсознательно огибали. Когда же ситуация достигла своего апогея, видимо Тайрек на миг отвлёкся. Наша связь ослабела и меня буквально швырнуло в живую лавину.

Некоторое время я держалась, так сказать на плаву, потом же… Кто-то толкнул меня излишне сильно. Я оступилась, поскользнувшись в чьей-то крови, и упала.

Наверное, мне невероятно повезло, что падение произошло недалеко от какого-то переулка. Провоцируя страшную боль, Тайрек заставил моё тело двигаться и заползти внутрь, чтобы дождаться, пока всё закончится.

По нашей связи я чувствовала, насколько сильно злится колдун, но не могла ничем ответить. Знаки, покрывающую мою правую руку не позволяли причинить ему вред. Даже излишне яркая мысль об этом заставляла шипеть и корчиться от сжимающих тело судорог.

Всякий раз, когда мне отводили время на восстановление, я отдыхала от Тайрека и его незримых нитей, за которые он дёргал. Отдыхала от необходимости убивать, выполняя чьё-то желание. К сожалению, это время длилось не настолько долго, как казалось Тайреку. У него слишком хорошие врачи.

Как только я вставала на ноги, всё повторялось — тренировки, демонстрации, убийства…

Косячить выходило не всегда. Но я продолжала к этому стремиться изо всех сил, потому как никакой ошейник, клеймо или самая страшная боль не могли сломить мой дух и заставить быть покорной всецело.

И вот в который раз, смыв с себя чужую кровь, и выйдя из душа, я ощутила новую волну ненависти, захлестнувшую меня с ног до головы. Тоже не в первый раз.

Я всегда чувствую себя так, когда смотрю на своё обнажённое тело в зеркале. Там отражается ложь уродство… исковерканное человеческое тело с клеймом-печатью на правом плече, как у какой-то скотины и рабский ошейник.

По меркам людей, внешне я красива. Пропорциональное изящное пятнадцатилетнее тело, подтянутое ежедневными тренировками. Правильные черты лица с синими прозрачными глазами, единственным, что каким-то чудом осталось мне от прошлого, которого я толком не помнила. И тёмно-золотистые волосы, на свету кажущиеся то рыжими, то отсвечивающими кровавым. Мне их постоянно коротко стригут, чтобы они не мешали тренировкам и… «заданиям». Так это называлось.

Пусть я ничего не помню о своей прошлой жизни, но глядя в зеркало, я вижу одновременно другую себя и проклинаю нынешний облик.

Крылатый синеглазый демон по ту сторону зеркала улыбается мне таинственной горькой улыбкой. Это заставляет меня забывать о том, что видимое мною — всего лишь отражение.

Хочется спросить о том, почему я здесь и кто же я такая, но в такие моменты тоже срабатывает клеймо, жаля так отчаянно, как будто я как минимум замыслила побег.

Да. Для окружающих я — пленённый злой дух или демон в теле человека, призванный выполнять команды того, кто является хозяином печати.

Но я чётко знаю одно — мне никто не смеет приказывать. И однажды я вновь буду свободна.

А пока…

Стоит ли удивляться, что ненависть стала моим обычным чувством?

Я с презрением относилась к людям и ненавидела то, что я на них похожа. Но особо меня бесила необходимость подчиняться Тайреку.

С самого рождения на мне ставили эксперименты, в результате которых я становилась сильнее и быстрее, теряя вместе с этим нечто важное, становясь непонятно кем.

Несколько раз я находилась на грани жизни и смерти, но всякий раз выживала, благодаря стараниям местных медиков и управляющего мною колдуну, будь он проклят.

Мне порой казалось, умерев, я обрету настоящую свободу. И пусть не найду в смерти продолжения своего пути, но буду свободна от ненависти ко всем и самой себе.

И больше всего на свете я ненавидела «задания». Как правило, меня посылали кого-нибудь убить, но ненависть рождало даже не это, а само принуждение. Порой некоторые цели (чаще именно маги), уничтожались с особой жестокостью, ибо я видела в них мучителей, ничтожных людишек, посмевших играть с огнём.

Другими словами, я мстила всему миру, за то, что со мной сделал один колдун.

После душа и купания в собственной ненависти, я оделась в набившую оскомину чёрную повседневную форму, в которой ходила на тренировки, и обулась.

Рубашка моей формы предусматривала то, чтобы застёгивать её на все пуговицы, но даже они не скрывали этого чёртового ошейника. Если бы не он… окружающие попросту сдохли бы, захлебнувшись моими эмоциями.

Лицо против воли исказила злая усмешка.

Надев ошейник на меня, они защитили себя от силы абсолютного эмпата, того кто способен не только чувствовать, но и передавать эмоции усиливая по своему желанию.

Эта способность проявилась у меня в пять лет, когда избивший меня до полусмерти воспитатель, задушил себя собственными руками. Тут же принёсся этот чёртов колдун и нацепил ошейник.

Именно тогда я узнала о том, что, к сожалению, сильные колдуны вроде него, могли сопротивляться моим способностям.

Единственной моей отдушиной стали книги. Как ни странно имела доступ к обширнейшей библиотеке, где было всё, за исключением книг по магии. Поэтому, когда я пребывала в сознании и не восстанавливалась после тренировок или заданий, я читала.

Больше всего меня забавляла художественная литература, где люди были совсем не такими, какими представали для меня. Там так часто встречалось подлинное благородство и герои знали, что такое честь, а ещё они были добрыми и великодушными. В те мгновения, когда я позволяла себя увлечь очередной истории, куда-то отступала ненависть, и очень хотелось верить в эту… ложь.

Ведь откладывая книгу, я возвращалась в реальность. И для этого достаточно было ощутить своё тело, холодный металл на коже шеи и колдовское клеймо на плече, сдерживающее мой нечеловеческий дух.

— Химера, срочно пройди ко мне, — раздался через внутреннюю связь самый ненавистный на этом свете голос. Руководитель проекта «Химера» или мой личный палач. Пока он жив, он может управлять моим телом, как заблагорассудиться, а я не могла с этим ничего сделать.

Именно по его вине я стала этой Химерой – тем, чего не бывает в естественной природе, существом, содержавшим в себе способности многих других. Но, по сути, я была безвольным экспериментальным оружием. Неудачным.

И в итоге я могла не так много, как хотелось Тайреку. Единственной чертой идеального убийцы, которой я обладала, была невозможность ослушаться приказа.

Ненавижу.

Стоя в его кабинете, перед массивным столом я внутренне тихонько (чтобы не получить отдачи)  пылала, тлела от желания растереть эту тварь в порошок, заставить захлебнуться собственной кровью или сдирать медленно кожу…

В общем-то, придумывание пыток для него не отвлекало от инструктажа.

— Сегодня ночью мы пойдём на задание вместе, — говорил он вперив в меня взгляд своих черных холодных глаз.

Вот это новость. Обычно он держится в стороне.

— Впрочем, это не совсем задание, а скорее, испытание в реальных условиях.

Я мысленно усмехнулась. В реальных условиях, как же, а ошейник ни у кого совсем не вызовет подозрений?

Он поднялся со своего места.

— Пойдём собираться.

Я не скрывая полного ненависти взгляда, двинулась следом за ним, как никогда мечтая ударить его в спину. Так сильно, чтобы переломился позвоночник. Или ударить так, чтобы он кричал и от боли не мог использовать ни одной своей колдовской штучки.

Но пока это только несбыточная мечта.

Мы вошли в его комнату, где он обитал, находясь на территории лабораторий. На постели лежала груда каких-то чёрных тряпок.

— Снимай форму и надевай это.

Как обычно я подчинилась, испытывая лишь дикое раздражение. Особенно сильно меня начало потряхивать, когда я рассмотрела, ЧТО я должна надеть на себя. Кружевное черное бельё, платье из латекса, туфельки шпильки… чёрт, куда он меня тащит?

Я невольно зарычала, за что получила магическую оплеуху, отбросившую меня к дальней стене. Только из-за этой чертовой татуировки он мог так.

— Вставай и одевайся! — приказал он. — Быстро!

Зная, что может последовать в случае неподчинения приказам, я быстро встала и надела на себя требуемые вещи, прекрасно зная, КАК я выгляжу в этом. Этот урод отнимал у меня последнее… заставляя выглядеть не как воин или убийца, а как дешевая шлюха.

— Прекрасно, — произнёс он насмешливо и неожиданно провел пальцами по внешней стороне бедра, заставив меня содрогнуться от омерзения. — Аппетитная штучка. Так и хочется немедленно разложить тебя здесь и оттрахать до изнеможения. Но я лучше всех знаю, чем ты понапичкана.

С этими словами он расхохотался, шлёпнув меня по обтянутой латексом заднице.

Макияжем тоже занялся Тайрек собственноручно, довершая образ дешёвки, красной помадой и яркими тенями.

Несколько отстранённо я подумала о том, что на пятнадцатилетней девушке всё это должно смотреться более чем омерзительно.

Но я не знала, что последует за этим.

После того как он меня накрасил и сообщил о том, что мы выдвигаемся Тайрек вдруг посмотрел на меня и изрёк, доставая из кармана длинную серебряную цепочку:

— Кое-чего не хватает для завершения образа.

Затем он с глумливой усмешкой защёлкнул карабин на моём ошейнике.

Пусть кто-нибудь его убьёт. Пожалуйста.