Когда всё началось? Всё то, что творится с нами сейчас. Всё то, что даровало счастье и ввергало в глубокое отчаяние. У всего этого должна быть какая-то точка отсчёта. Она же точка опоры. Чтобы не упасть, а всегда оставаться, твёрдо стоять на ногах. То, от чего можно отталкиваться, чтобы идти дальше, иметь возможность смотреть вокруг и видеть, что происходит.

Это так успокаивает, не правда ли?

Но что, если ничего подобного никогда не существовало и все мы — только песчинки, танцующие свой хаотический танец под беспощадным ветром? Наши связи — незримые тонкие нити, утаскивающие нас в общий поток. Какая из них будет крепче? Та, что потянет вниз или подбросит ввысь?

Всё так непостоянно. Изменчиво. Непонятно.

Сориентироваться и найти первоисточники и первопричины практически невозможно.

И связующие нас нити порой уходят во тьму веков или за те горизонты, за которыми уже ничего не разглядеть с высоты нашего маленького роста.

Но лишь на первый взгляд в этом нет никакой системы и порядка.

Нам просто не хватает понимания стихии. Слишком много паники и бесполезных движений. В то время как каждое из них на самом деле может стать новой сознательной точкой отсчёта.
Снова пережив смерть и вернувшись в своё тело, я переживала странное состояние.

Если его описать одним словом, пожалуй, я выбрала бы отстранённость.

Эмоции и ощущения, которые всегда занимали наиважнейшее место в моей жизни, поблёкли и едва не угасли совсем. Словно я заново лишилась там, на кладбище, кого-то очень близкого и родного.

Себя.

Вот холодно вроде на крыше и впору спуститься вниз, согреваясь горячим чаем или кофе, но мне этого не хочется на самом деле. Я сижу на перилах, балансируя на ветру, свесив ноги, и почти не чувствую холодного ветра. Даже дрожь не бьёт.

Со мной уже пытались поговорить опекуны и даже сам Хартэм, но без толку.

Я бы и рада вернуть всё на свои места, но не могу. Не знаю, что поломалось в этом чёртовом теле, но теперь всё совсем не так.

Забавно, наверное, но вот сейчас мне больше всего подходит сравнение с куклой.

— Аля…

Услышав этот голос, я сначала решила, что мне мерещится. Видимо, задремала случайно.
Непривычно горячие руки крепко обняли меня со спины, перетаскивая на более надёжную часть крыши. После этого меня развернули к себе и прижали к крепкой мужской груди, укутывая в куртку.

— Ты как лёд.

Онемевшими пальцами я стиснула чёрную майку, которая была на мужчине, и подняла свой взгляд вверх. Нет, мне точно это снится. Ведь Хамелеон никогда не появляется средь бела дня в своём истинном облике.

Я редко кого-то о чём-то прошу, но…

— Алекс. Побудь со мной. И, пожалуйста, не исчезай ещё немного.

Надежда. Слепая надежда на то, что его образ поможет мне вернуть хоть кусочек себя.

— Хорошо, — кивнул он и поцеловал меня в макушку, на время задержавшись и вдыхая запах моих волос. — Куда бы ты хотела?

Странный вопрос.

Попыталась безразлично пожать плечами, но не вышло. Слишком крепко он меня обнимает.

— Просто побудь рядом, — говорю тихо.

Чувствую, как он кивает. После чего подхватывает меня на руки и несёт к выходу.

Словно замёрзший котёнок утыкаюсь в приятное тепло и вдыхаю знакомый запах. Да, кажется, теперь мне становится теплее. По-настоящему, а не так, как если бы я хотела констатировать этот факт.

Пока я затихла, слегка удивлённая и даже обрадованная тем, что мои чувства ко мне возвращаются, меня благополучно доставили к чёрному трейсару.

— Ну же, отцепись, — попросил Алекс, когда понял, что пальцев я разжимать не хочу. Мне почему-то упорно казалось, что если я это сделаю, он исчезнет. — В салоне тепло и хорошо, — продолжал увещевать он. — Аля…

— А ты не исчезнешь? — осторожно спросила я, опасливо отстраняясь.

— Нет.

В конце концов, я сдалась и вскоре действительно сидела на пассажирском сиденье трейсара, прикасаясь к мягкому и тёплому пластику так, как будто он был очередным чудом света. Каким? Да кто знает, сколько их там теперь. Неважно.

— Чем ты занимаешься? — спросил Алекс, занимая своё место рядом со мной и закрывая двери. Салон тут же заполнился теплым ветром от кондиционера.

— Трогаю трейсар, — сообщила я очевидное, совершенно не понимая, чего он на меня так уставился.

Но, больше не говоря ни слова, мужчина активировал трейсар, и тот сорвался с места, унося нас от главного проспекта к окраинам города.

Не знаю, о чём он думал, пока мы ехали, но судя по его напряжённому лицу и странным взглядам, что-то произошло. Меня это пока не слишком интересовало. Куда приятнее чувствовать, как из тела уходит холод и занемевшие конечности постепенно становятся подвижными.

Но я ещё не успела толком согреться, когда трейсар остановился у небольшой гостиницы, и, сменив облик на человеческий, Алекс снова вынес меня на холод.

Я вздрогнула от внезапного порыва ветра.

— Ничего, сейчас станет гораздо теплее. Обещаю, — прошептал мужчина тихо, пока я продолжала прижиматься к нему.

В маленьком уютном номере действительно намного теплее и забавнее.

Самый разыскиваемый преступник вселенной снимал с меня ботинки и заботливо укутывал ноги, чтобы потом пристроиться рядом и сгрести меня в охапку, так бережно и трогательно отогревая кончики моих пальцев на руках.

Вспомнить бы мне свою одержимость погоней за ним в красках. Жаль, сейчас не получается.

— Мне рассказали о том, что с тобой случилось, — вдруг проговорил Алекс, не поднимая глаз. — Не нужно было мне оставлять тебя там… — он внезапно выпустил мои руки и ударил кулаком в стену, воскликнув: — Ничего не понимаю! Ты жива, рядом, но будто и не ты вовсе! И самое отвратительное в этом то, что я не знаю, как это исправить…

Он прикрыл глаза, глубоко и часто дыша. Ну и ну, а Хамелеона не узнать. И, честно признать, мне кажется, что мне тоже не нравится он такой.

— Видимо, для полного восстановления мне нужен был кто-то иной, а не некромант и страж мёртвых, — спокойно заметила я. — Теперь я свободна, как сказали они.

— Прибил бы обоих, — признался Хамелеон, склоняясь надо мной, чтобы снять курточку и обнажить плечо.

Видимое проявление печати по-прежнему было там. Искривлённое и изломанное, представляющее собой странную картину, напоминающую разбитый витраж из воспалённой кожи и бесполезных теперь чёрных символов. Когда по ним пробежали длинные тонкие пальцы, я ощутила лишь лёгкий холод.

Это конец. Хартэм больше не имеет надо мной власти. Но и я не могу пользоваться своими способностями и крыльев не чувствую. Смогу ли сделать это снова?

Вдруг внутри, где-то в районе солнечного сплетения, стало очень больно. Как будто тяжёлый свинцовый шар раскалялся внутри, обращаясь во что-то живое.

Потерять крылья повторно. А не слишком ли это?

Слёзы сами брызнули из глаз. Настолько сильно во мне двумя змеями сплелись в единый клубок боль и ярость. И разбить их не представлялось возможным.

Алекс крепко схватил меня за плечи и ощутимо встряхнул.

— Ну, хватит уже изображать из себя тряпку! Где та вздорная и самоуверенная полицейская выскочка, которую я знал?

Я резко вскинулась и, не отнимая руки от солнечного сплетения, вперила тяжёлый взгляд в своего не в меру обнаглевшего злодея.

— Слабачка! Да мне стыдно должно быть…

Клянусь, рука сама по себе сжалась в кулак и просто полетела туда, откуда доносилось больше всего крика.

— Чего там тебе стыдно? — прошипела я, поднимаясь и чувствуя, как ярость всё же берёт вверх.

— Слабо, — хмыкнул мой визави, немного отодвигаясь от меня с опасной траектории и потирая челюсть.

— Ах, слабо? — поинтересовалась я елейным голоском.

А перед глазами вдруг пронеслось всё то, что мне довелось пережить давеча: бросание меня в одиночестве (читать — некроманту на эксперименты), визит в моём облике на мою же помолвку. И без разницы, что я туда сама не хотела! Просто он теперь права не имеет мне тут высказывать, что я какая-то не такая…

Он совершенно не ожидал того, что я прыгну и нанесу целую серию ударов, и поэтому лишь успел слегка блокировать их руками.

— А так тоже слабо?! — кричала я, когда в ход пошли уже колени.

Не выдержав таких издевательств над собой, кровать под нами рухнула. Но нас это не остановило, и маленький, прежде уютный номер гостиницы постепенно превращался в место, где как минимум взорвалась граната.

От того, что этот гад надо мной глумливо ржал и временами стёбся, хотелось врезать ему ещё сильнее, но на пути всё время что-то встречалось. В итоге помимо взаимных обвинений по комнате летали различные предметы, осколки от предметов и некоторые не в меру прыгучие демоны.

Когда случайно включилась чудом уцелевшая настенная панель, где как по заказу показывали «мою» помолвку, я что есть силы запустила в Хамелеона первым попавшим под руку предметом, которым оказался тяжёлый раритетный торшер.

Хм, рановато я лишилась такого мощного оружия, подумалось мне, когда панель осыпалась искрами и погасла.

— Сучка, наглая! — сама не знаю, зачем сказала, но самодовольство моего отражения в эфире меня жутко взбесило.

— А, тебя так бесит, что я принимаю твой облик? — поинтересовался Хамелеон, снова сделав это и приближаясь ко мне, сильно вихляя бёдрами.

Да я сроду никогда так не ходила! Если он изображал то же самое на помолвке, чувствую, моя репутация скатилась под плинтус и там же тихо и безвозвратно скончалась.

— Прекрати эту клоунаду! — зарычала я, хватая его за тонкие запястья и всматриваясь в лицо напротив, словно в зеркало.

— А то что? — поинтересовалось отражение, картинно заломив бровь. — Ударишь женщину?

Меня это рассмешило.

— Да какая ты на хрен женщина?!

— Вот именно, — мурлыкнул наглец, всё ещё не соизволив принять свой или более привычный мужской облик, а вместо этого придвинулся ближе, тесно касаясь меня бёдрами и грудью.

Я отпустила его и попыталась отскочить, упираясь в преграду, которой внезапно стало окно.

— Ты совсем больной?! Я сейчас в окно выпрыгну, извращенец! — закричала я, нервно дёргая задвижку.

Но в этот момент произошло сразу две вещи: в дверь громко затарабанили, а руки Хамелеона (который всё ещё был в моём обличье)  сомкнулись на моей талии. Мягкие губы скользнули по шее, вызывая то непонятное чувство из разряда тех, когда не знаешь — то ли это отвращение, а то ли даже приятно.

— Прими другой облик, немедленно! — громко зашипела я, слыша, что дверь уже открывается.

— Не-а, — насмешливо протянул Хамелеон, больно прикусывая кончик моего уха.

Взвыв от боли, я начала неистово брыкаться, но силы оказались неравны, и хозяин отеля, в сопровождении двух служащих, застал нас именно в таком пикантном виде, посреди номера, где о былом уюте напоминала, пожалуй, только люстра.

— Простите за небольшой беспорядок, — прощебетал негодяй моим голосом, только что соизволивший выпустить многострадальное ухо из зубов. — Мы обязательно всё возместим, правда, родная?

— Н-не надо, — выдохнул вампир, быстро закрывая дверь. Наверное, для того, чтобы попытаться развидеть увиденное, ибо в этом городке меня знал практически каждый.

К чертям лысым репутацию, но я даже боюсь представить, как объяснили это для себя недавние визитёры.

Вот теперь мне показалось, что я точно кого-то убью…

Но, развернувшись в чужих объятиях, я встретилась с абсолютно чёрными глазами и такой запредельной улыбкой, что проглотила все заготовленные ругательства, так и оставшись стоять с открытым ртом.

Хотя последнее длилось недолго. Рука Алекса властно скользнула на мой затылок, а его губы накрыли мои, страстно целуя и царапая при этом клыками.

Мои руки сами легли на шею мужчины, заставив того непроизвольно напрячься.

Да, конечно, я его сейчас душить примусь, угу…

Вместо удушения нас ждал гораздо более жаркий акт, хотя по части жестокости он уступал попытке убийства. Ибо заниматься сексом в полуразрушенной комнате среди осколков и обломков, которые периодически впиваются в тело, сродни мазохизму. Только в тот момент боль — это последнее, что могло нас остановить.

Эмоции, которые пробудил во мне Алекс, бушевали внутри и требовали выхода, словно реки, разбивающие искусственные плотины и врывающиеся на прежние русла, становясь, как прежде, полноводными потоками.

На самом пике наслаждения и боли я вдруг поняла, что снова плачу.

Алекс замер, и моё горло сжала его сильная стремительная рука. Я затаила дыхание, глядя сквозь слёзы, как он внимательно всматривается в моё лицо, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос.

Я робко улыбнулась и ласково коснулась его щеки, после чего расправила хрупкие крылья, осторожно обволакивая любимого и делясь своей нежностью уже по-настоящему.

Он коротко вздохнул и, освободив горло, крепко прижал меня к себе, обвивая обеими руками и замирая. Биение его сердца оглушало, но я услышала эти тихие слова:

— Ты вернулась ко мне.

— Вернулась, — соглашаюсь я и вдруг пронзительно ясно понимаю главное: как бы всё ни обернулось, но пусть даже рухнет целый мир, я больше не склоню голову ни перед кем. Не отдам самое ценное, что есть у меня. Жертв на алтаре древних не будет.

Меня отпустили на свободу.

Для меня сделали то, что совсем не обязаны были делать — помогли осознать смысл.

И меня вернули. Пусть и таким жёстким способом. Все знают избитую истину о том, что лекарство часто бывает горьким.

***

— Давно я так за тебя не пугался, — признался Алекс, наблюдая за тем, как я завтракаю. Хотя судя по тому, что время уже ближе к вечеру, это с чистой совестью можно называть ужином.

Мы сменили номер на целый, после того как кое-кто за него расплатился, и теперь ничто не напоминало нам о погромах и разборках. Только время от времени мужчина смотрел на меня так, что кусок в горло не лез, а на щёки наползал предательский румянец.

— Отвратительное состояние было, — признала я, со стыдом вспоминая, какую хрень несла. — Я… благодарна тебе за то, что ты сделал. И прости за всё.

— Ну уж нет, просто так ты теперь не отделаешься, — погрозил мне пальцем Алекс. — Тебе ещё не раз придётся краснеть за содеянное уже сегодня.

Я удивлённо хмыкнула, задетая его самоуверенностью, но никак комментировать не стала, решив в спокойствии допить свой кофе.

Тем временем Алекс куда-то вышел, а вернулся уже с планшетом в руках, который тут же положил передо мной.

Не задавая лишних вопросов, я только бросила на него ещё один удивлённый взгляд и принялась изучать предоставленную информацию. А она впечатляла.

Такие кажущиеся безупречными древние, изображающие из себя сильнейших мира сего, как следовало догадаться, не так чисты на руку, как кажется. То же семейство Хольран тщательно скрывало свои дела и действовало через подставных лиц, промышляя инопланетной контрабандой. Да что там говорить, они практически монополизировали сегмент этого чёрного рынка. А это значит…

Пусть косвенно, но они в ответе за смерть Тима и многое другое, что отправилось в архив нераскрытых преступлений.

Соперники — не лучше. Владельцы ряда корпораций захватили область, связанную с магическими и генетическими разработками. Угадать, кому принадлежала лаборатория, где я появилась на свет, несложно.

— Эта информация бесценна, — прошептала я поражённо. — Нужно придумать способ её обнародовать.

— Если бы всё было так просто, — покачал головой Алекс. — Подумай о том, что такие, как они, скорее всего, предусмотрели, как действовать в случае опасности. Они сделают так, что одним обнародованием данных ничего не добьёшься. Но даже при самом лучшем сценарии — это война и подполье. Сомнительный «лучший сценарий», не так ли?

Я задумалась. Должен же существовать способ свалить этого преступного колосса с ног.

Невольно усмехнулась, подумав о том, насколько сильно я не подхожу подобным революциям. Мне слишком нравилось дело, которым я занималась. Я люблю свою семью и даже Хамелеона сумела полюбить и в какой-то мере изменить в лучшую сторону. Но вот что делать с Советом древних, я не знала.

Уверена в том, что они не сдадут даже виноватых, а если человечество взбунтуется, из этого также не получится ничего хорошего. История прекрасно показывает на своих примерах, что человеческие политики вели игры куда более грубые и грязные.

Так как изменить мир в лучшую сторону, не меняя ничего в корне?

***

В маленьком вампирском городке ничто и никогда не происходило без ведома главы общины Николаса Кенлина. Так стоило ли удивляться тому, что о разгроме в гостинице с участием падчерицы и другого непонятного существа (как иначе могли воспринять Хамелеона бедняги вампиры, я даже не знаю) ему доложили, как только смогли.

Поэтому когда в дверь постучали, я поймала вопросительный взгляд жениха и утвердительно кивнула. Это по мою душу пришли. Переживают, наверное, за моё здоровье.

И действительно на пороге обнаружилась Марьяна в сопровождении Хартэма. Вот уж кого я пока не хотела видеть, даже несмотря на то, что, по сути, он мне помог.

— Алечка, с тобой всё в порядке! — вампирша метнулась ко мне, стискивая в объятиях.

— Говорил же, о ней есть кому позаботиться, — негромко хмыкнул некромант за её спиной.

Марьяна вздохнула и бросила на него укоризненный взгляд.

— Нужно было убедиться. Особенно после того, что рассказал господин Шаннар.

— То, что рассказал господин Шаннар, смахивает на бред. И, замечу, бред у него очень извращённый, — отмахнулся от её причитаний Хартэм, что малость реабилитировало его в моих глазах. — Я оставил ему визитку хорошего психиатра на ресепшене.

Вампирша закатила глаза, а «крёстный» мне неожиданно подмигнул, пока она не видит.

Хм, он думает теперь так исправить всё?

Ну, допустим, за саму помощь можно и поблагодарить, но мог бы и предупредить.

— Едем домой, — предложила Марьяна, поглядывая на Алекса. — У нас практически не было времени нормально познакомиться и поговорить с твоим молодым человеком.

— С женихом, — тактично поправила её я, плавно переходя на собственнический режим.

Как говорится, убегает — догоняй, а догонишь — не отпускай. Особенно, когда вырывается или вырвать пытаются.

***

В старом особняке, где обычно будто само время останавливает свой бег, меня ждали чудеса.
Конечно, Ник первым делом поздравил меня с окончательным возвращением в себя, а потом вдруг попросил меня погулять, чтобы поговорить с Алексом с глазу на глаз. Я возражать не стала.

Думаю, один другого точно не съест. Да и Марьяна осталась с ними. А уж она не даст разгореться конфликту.

Недолго думая я направилась на второй этаж. Туда, где раньше располагалась моя комната. Мне стало интересно, сохранилось ли там всё так же, как было при мне, или она снова имеет вид типичной комнаты для гостей.

— Постой.

Застыв на лестнице, я обернулась.

Хартэм стоял у двери, которая вела в его подвал. Глумливой таблички и магических символов защиты больше не наблюдалось.

— Съезжаешь? — спросила я, ничем другим не в силах объяснить такие изменения.

— Вроде того, — пожал плечами некромант. — Движение вперёд и всё такое… Зайдёшь?

По спине пробежали мурашки, но моё любопытство — штука гордая и не пасует перед какими-то несуществующими букашками.

Я зашла следом за Хартэмом в тёмный узкий коридор, ещё с порога почувствовав стойкий травяной запах. Это хорошо, что пахнет травами, а не трупами или всякими химикатами, как я себе раньше воображала.

В подвале, где обитал Хартэм, всё оказалось совсем не так. Конечно, я не знала, куда ведут двери по обеим сторонам коридора, но там, в самом конце, находилась главная комната — обиталище некроманта. Открытая.

Пожалуй, тут я своё любопытство выдала с головой и опередила Хартэма, вбежав в залитое мягким золотистым светом помещение.

Что я ожидала тут увидеть? Умертвия, мумий, коллекцию чучел или раритетные наборы ингредиентов? Помню, раньше фантазия рисовала всё это довольно красочно, но увиденное всё равно не вписалось ни в одно моё представление.

Личная комната некроманта представляла собой библиотеку! Точно такую же, какими они были раньше — с высокими стеллажами до потолка и настоящими бумажными книгами. Разумеется, место для сна и отдыха у Хартэма здесь тоже имелось — так подозреваю, небольшой красный диванчик служил ему кроватью и местом для чтения. И вроде бы всё просто и понятно, но золотистый, слегка мерцающий свет, льющийся непонятно откуда, создаёт неповторимую ауру уюта.

И тогда я поняла. Это не просто обиталище странноватого трёхсотлетнего мага. Здесь его настоящее убежище, где нет посторонних. И всего мира тут тоже нет. Он остался где-то там, не просто за пределами дверей, а за границей некой нерушимой личной сферы.

— Хартэм… а как тебя зовут? — спросила я, не оборачиваясь.

Знаю, что за столько лет даже не потрудилась поинтересоваться. Знаю, что невпопад, но мне вдруг показалось важным это знать.

— Ник, — ответил тот, особо не помедлив с ответом. — С Кенлином мы тёзки и привык я, что ко мне по фамилии обращаются. Поэтому зови как прежде.

Понимающе кивнула.

— Знаешь, Хартэм, я поняла сегодня одну вещь…

Мне хотелось рассказать ему о том, что я чувствовала. Сказать, что воскресив собственную жену, он не совершил ошибки, и это на самом деле была она. Просто человеку, да и ни каждому другому существу не всегда под силу вернуться оттуда в целости.

Но на плечо легла его тяжёлая рука, и я не решилась вымолвить ни слова.

— Не нужно, — заверил он меня. — Я уже тоже всё понял. Лучше другое скажи… ты до сих пор злишься на меня? Только честно.

Чтобы понять это и ответить предельно честно, действительно потребовалось заглянуть внутрь себя.

— Понимаю. Но немного злюсь, — призналась я.

— Мне хотелось, чтобы у тебя был серьёзный повод вернуться обратно, поэтому я не предупредил тебя.

— Это какой же?

Мне казалось, серьёзный повод у меня тогда был и так.

— Ворваться в мою так называемую лабораторию, отомстить мне, напакостить. Да мало ли?

Я невольно рассмеялась и покачала головой. Это он меня, значит, до сих пор такой бешеной считает?

— Пожалуй, без Алекса я не справлюсь.

***

Ночная тьма, разбавленная искрами магических огней, ласково укутывала высокое многоэтажное здание в центре маленького города. Свет отражался в блестящих стёклах окон и гладких боках гравов и трейсаров прибывших к особняку гостей.

Сегодня здесь собирались все, кто имел немаловажное значение в жизни города и вампирской общины. Негромко переговариваясь, гости словно тени стекались к главному входу. Событие застало многих врасплох, но вряд ли хоть кто-то из них решился бы пожаловаться на срыв планов.

Но для меня главное вовсе не наличие количества собравшихся тут вампиров, а то, что помешать нашему скромному мероприятию некому.

Стоя в просторной комнате, предназначенной для отдыха и досуга местных служащих, я рассматривала себя в зеркале. Одежда, купленная сегодня, сидела на мне идеально и, безусловно, стоила потраченных на неё денег и нервов.

Да, Марьяна снова настаивала на платье в светлых тонах и все моих заверений в том, что это ни к чему, она не слышала. В итоге мы пришли к маленькому компромиссу. Совсем крошечному, но она смирилась.

Я надела чёрное. По сути, это специальный костюм — безумно удобный и многофункциональный. Облегающие брюки на широком поясе с секретом, изящные ботинки на удобной подошве и приталенный френч, из-под которого виднелась единственная светлая часть моего костюма — блузка серебристого цвета с удлинённым воротником.

Волосы в сложную красивую причёску мне заплела сама Марьяна, скрепив всю конструкцию шпильками, стилизованными под распускающиеся цветы с тонкими острыми лепестками.

Вообще-то, меня оставили здесь не для того, чтобы любоваться собой. Считалось, что я должна принять окончательное решение наедине с собой.

Можно подумать, это действительно произойдёт. Ведь я решила уже — моя новая точка отсчёта начинается здесь и сейчас. С момента, когда поздно оглядываться и назад не повернуть.

В дверь тихонько поскреблись.

Марьяна сейчас выглядела взволнованно и странно. Особенно глаза. Нет, она никогда не плакала. Просто они так яростно блестели, что мне на миг стало не по себе.

— Аля, нас уже заждались. Ты не передумала?

Я лишь отрицательно качнула головой. Сказала — не отступлю, значит, будет так.

— Тогда идём.

Впервые она так нервничала. И передавая меня из рук в руки некроманта, ставшего одним из тех, кто привёл меня в этот мир, она коротко сжала мою ладонь и тихо ретировалась.

— Только ты не спрашивай, готова ли я или передумала, — попросила я Хартэма, когда он взялся за ручку дверей, ведущих на крышу.

Он только странно на меня посмотрел и ответил:

— Я прекрасно осведомлён в том, какое ты упрямое и целеустремлённое существо. Удивлён даже, что ты не сделала этого раньше и не разнесла попутно весь этот совет своей кипучей деятельностью.

Усмехнувшись, я выпрямилась и вместе с ним толкнула заветную дверь, где нас ждали гости, а также Ник и, конечно же, он, Алекс.

Вампирская церемония заключения брака не так уж отличалась от многих других — официальные подписи, маленький кровавый ритуал и клятвы. Я убеждала себя в этом с той самой минуты, как решилась. Но только сейчас ощутила волнение.

Боюсь, чтобы наша странная свадьба пошла по плохому сценарию, достаточно будет лишь одного ехидного слова моего ненаглядного жениха.

Только Алекс благоразумно молчал. В его тёмных глазах отражалась только нежность и непоколебимая решимость.

Выходит, я ошибалась. Это не моя точка отсчёта. А наша. Общая.

Как и ответственность за всё, что мы собираемся совершить после этой свадьбы.