Чем отличался этот город от всех прочих? Наверное, легко предположить, что место, которое сделали центром своего обитания вампиры, оживал только к закату.

Нет, конечно, как уже можно было убедиться, вампиры не сгорали в прямых солнечных лучах. По большому счёту, обычному человеку их вообще трудно отличить от других людей. Но тем не менее светочувствительность является слабостью для большинства представителей вампирского рода.

Причём у каждого вампира индивидуальная реакция на солнце. У кого-то просто от слишком яркого света болят глаза, как у Марьяны, а кто-то становился «варёным» от пятиминутной прогулки под пялящим светилом.

Некоторые уникумы, особенно практикующие стихийную магию, любят под солнцем загорать. Но те, кого можно отнести к разряду магов, всегда отличались и среди людей, так что можно даже не заострять на них внимания.

Ну а вообще преимущественно вампиры «совы» и в дневное время суток (особенно в первую половину дня)  привыкли спать. Тут даже занятия в школах начинаются далеко за полдень.

Но по-настоящему город оживает, когда солнце заходит за горизонт. Так что речи о том, чтобы «погулять в одиночестве в темноте», как я люблю, и быть не может.

Вот и сейчас я стояла на пороге особняка Ника с планогравом за спиной и с тоской поглядывала на курсирующие по дорогам парочки и компании, а также поглядывала на оживлённую дорогу. Прежде было тише.

Вдруг за спиной хлопнула дверь и у меня практически над самым ухом поинтересовались:

— Передумала насчёт прогулки?

Если честно, я хотела развеяться и подумать в одиночестве. А сейчас да, действительно, весь настрой испарялся с каждой проведённой на крыльце секундой.

— Город ширится, — грустно заметила я.

Некромант спустился по лестнице и задумчиво на меня посмотрел.

— Может, всё-таки в бар? — поинтересовался он, проигнорировав моё замечание.

Я воззрилась на него, будто мне вместо прогулки до ближайшего бара предлагалось пойти в монастырь. И чего вообще он до меня первый докапывается? Ему не положено себя так вести со мной, «дурной иномирной хренью». Он должен по-прежнему меня избегать и всячески презирать, грозя развоплотить.

А так — непорядок. Подозрительно.

Мне же страшно…

Раньше я всегда первая ему пакостила и чувствовала себя в полном праве. Ну да, демон же я, а он — мерзкий некромант, посмевший вообще не в свою сферу деятельности залезть. А по сему, напакостить ему — дело чести.

На миг в льдистых глазах промелькнуло странное глумливое выражение, а губы разъехались в ядовитой ухмылочке.

И прежде чем я успела среагировать, моё плечо обожгла активированная магическая печать, которая полностью меня парализовала. А этот тип со словами «статуе статуево» сграбастал меня и, перекинув через плечо, уверенно зашагал к своему трейсару.

Обезвредил некромант меня качественно, а потому я даже не могла крыльями пошевелить, не то что физическим телом. Оставалось мысленно его ругать самыми последними словами, которых я нахваталась в большом городе. Но ему слушать быстро надоело, и вскоре Хартэм блокировался и от этого.

Только усадив меня на переднее пассажирское сиденье, он позволил мне говорить.

— Ты и в самом деле намерился тащить меня в бар? — хмуро поинтересовалась я. — Зачем?

Некромант одарил меня очень серьёзным продолжительным взглядом, только после чего сказал:

— Я решил сделать тебе подарок, Аля. Но перед этим мы заедем в бар. Это нужно, разумеется, не тебе, а мне. Иначе, боюсь, так и не смогу решиться. Пожалуйста, не задавай лишних вопросов, просто едем со мной…

Я кивнула и всё-таки осторожно произнесла:

— А если ты так не уверен в том, что собираешься делать, то потом пожалеешь же, нет?

— Возможно. Сейчас я не должен об этом думать, — отрезал он, вновь становясь каким-то жёстким и злым.

Он вывел трейсар на ночной городской проспект, а мне вдруг подумалось о том, что ведь я совсем не знаю Хартэма. Вот оно прямое этому доказательство. Человек, который откровенно недолюбливал меня, собирался пить в моей компании, а потом ещё и дарить что-то. Надеюсь, это будет не прощальный подарок, который просто разлучит мою сущность с телом?

Я боялась? До жути. Ибо Хартэма никогда таким не видела.

Мы подъехали к скромному заведению, располагающемуся в полуподвальном помещении, и некромант кивнул мне, предлагая следовать за ним. И хотя он снял с меня паралич, ноги отказывались двигаться.

— Надо же, никогда бы не подумал, что смогу реально напугать демона, — хмыкнул он и подошёл, беря под руку. — Идём, Аля. Я не кусаюсь сегодня.

Сдержано улыбнувшись, я всё же потащилась в этот бар. Для обычного человека он мог показаться странным либо принадлежащим одной из готических субкультур. Но на самом деле всё здесь отвечало нормам, благодаря которым местные жители могли себя чувствовать комфортно. Как и многие заведения в этом городе, бар был оформлен в мягких тёмных тонах, звучала негромкая музыка, и никто не курил. У подавляющего большинства вампиров обострённое по сравнению с человеческим восприятие.

Посетителей было немного, что меня тоже устраивало. Но вопреки ожиданию мы сели не за столик, а на высокие стулья возле барной стойки.

— К сожалению, у них нет молока, — проговорил Хартэм. — Будешь фруктовый коктейль?

Я кивнула, невольно поразившись.

— Удивительно. Ты помнишь о том, что я люблю.

— Пока ты была в поле моего зрения, я много наблюдал за тобой.

Мои глаза против воли сделались круглыми от изумления. Хартэм и «много наблюдал»? Да он избегал меня, сколько я себя помню.

— Не удивляйся, я и в самом деле за тобой следил. Просто у меня есть способы делать это незаметно.

Мне хотелось ляпнуть, что он трёхсотлетний извращенец, но происходящее действо полностью завладело моим вниманием и лишило дара речи.

Некромант просто и беззаботно отхлебнул из высокого бокала коктейль и задумчиво постучал по стеклу. Напиток принялся менять цвет, сначала став прозрачным, словно вода, затем тёмно-синим и густым, как чернила, а уж после и вовсе стал походить на кровь.

Я наблюдала за этим позёрством с огромным любопытством, потому как не ощущала абсолютно никаких колебаний силы и не знала, что именно он делает — меняет саму структуру содержимого бокала или просто с иллюзиями развлекается.

— Самое оно, — удовлетворённо хмыкнул некромант, когда его «коктейль» превратился в нечто фиолетово-чёрное с какими-то подозрительными искорками внутри. Отхлебнув, он даже зажмурился, будто испытал неземное блаженство.

Я тоже отпила из своего бокала. Мой коктейль оказался неплохим и вкусно пах ягодами, но был немного резковат из-за присутствия в нём ликёра.

— Расскажи о том, как жила в Нью-Франциско, Аля, — наконец проговорил некромант.

— Разве ты не знаешь? — недоумённо поинтересовалась я.

— Не более того, что ты сообщала Нику. А мне же хочется услышать тебя. Твои эмоции и переживания. Всё, что тебе понравилось, а что взбесило. То, что заставило твоё сердце биться быстрее и то, что заставляло его сжиматься и холодеть…

— Неплохо тебя это зелье вставляет. Ты так внезапно поэтичен, — прокомментировала я его просьбу.

— А ты совсем не меняешься, вредный демон. Но ты не спрыгивай с темы. Я жду рассказ, — усмехнулся он и снова присосался к своему бокалу.

— Ладно, уговорил. Порадую любимого крёстного папочку… — ехидно пропела я в тщетной попытке его смутить. Хартэм лишь слегка приподнял бровь, мол, слушает.

И я рассказала историю начала своей самостоятельной жизни. Не могла не упомянуть и Хамелеона. Ведь он ещё тогда занимал очень значимую часть в моём сердце. Пусть и в качестве лакомой добычи…

Остановилась перевести дыхание на том моменте, когда узнала, что Хамелеон разбился, и взяла отпуск.

— Добрались до самого интересного момента, — прокомментировал рассказ Хартэм и пододвинул новый бокал с чем-то изумрудно-зелёным. Клянусь, что не видела, как он это заказывал, наверное, его некромантская химия…

— Что это? — отпрянула я.

— Не нервничай. Пей, не отравишься, — посоветовал некромант и добавил, салютуя своей фиолетовой порцией чего-то странного: — Для особого момента — особый напиток.

Сказал он это как-то чересчур громковато. Бармен с опаской покосился в нашу сторону, но вмешиваться не рискнул. Что-то подсказывало мне, что именно в этом баре Хартэм бывал не раз.

Осторожно попробовав странный напиток, я отметила, что он неплох.

— И что же случилось дальше? Он ведь вернулся с того света? — нетерпеливо поинтересовался некромант.

— Вернулся. И даже предложение сделал, — не стала скрывать я.

— Да уж, вижу, можешь не говорить, что ты на него ответила.

Хартэм бросил многозначительный взгляд на моё обручальное кольцо из адова золота.

— Ответ «нет» не рассматривался.

— Отчаянный молодой человек у тебя. Ой, прости, он ведь…

— Метаморф.

— Ах, да. Легендарный преступник-метаморф. Чего-то меньшего от тебя разве можно ожидать? Я всегда говорил Нику, что ты ещё удивишь всех нас, — пробормотал некромант, и мне как-то непонятно стало, осуждает он меня или что? Отчего-то не помогли даже мои способности эмпата.

Я с подозрением покосилась на Хартэма.

— Что-то мне расхотелось пить…

«Крёстный» равнодушно пожал плечами, продолжая напиваться в задумчивом молчании.

— Если ты хочешь подарить мне своё бесчувственное тело, то даже не рассчитывай, — предупредила я, нервно заёрзав на высоком стуле. — Я — девушка хрупкая, брезгливая и трёхсотлетние кости на себе таскать не намерена.

— Дался тебе мой возраст, вредный демон, — хмыкнул он.

— Далось тебе, что я демон, — в тон ему ответила я.

Наши взгляды пересеклись.

— Да, пожалуй, как раз в том, что ты демон, и состоит моя личная ирония судьбы, — вдруг произнёс он, вновь отводя взгляд. — Однажды я пытался воскресить человека. По-настоящему, а не так, как обычно. Я думал, что есть ещё шанс вернуть её именно такой, какой она была при жизни. Но вернулось нечто, не знающее человеческих чувств. То, что я называл демоном, терзавшим мою душу, обернулось пустотой. Жадной и безжалостной, поскольку не ведало чувств. Каждое слово, каждое действие отражало это ничто.

Мелкие звёздочки зажигались и гасли в туманной тёмно-фиолетовой дымке его бокала. Я слушала Хартэма, и до меня только начинало доходить очевидное. Почему он отсёк мою способность сопереживать.

Глупый трёхсотлетний некромант не хотел, чтобы я ощутила то же самое, что и он. Не хотел, чтобы я попыталась забрать его боль.

— От Анжель не осталось ничего. Даже когда её сжигали на моих глазах, её лицо оставалось таким безжизненно-спокойным, — он неожиданно замолчал, впившись в меня тяжёлым взглядом. — Выполняя условия контракта, я думал, что из тебя получится нечто похожее. Если не хуже…

Хм, я раньше думала, что называя меня «дурной иномирной хренью», он именно это и имел в виду. Неужели я всегда ошибалась?

— Ты полна жизни и эмоций. И всегда поступала адекватно ситуации и собственной силе духа, — произнёс Хартэм с горечью. — Не жди, что я стану говорить тебе о том, как был несправедлив. Я ещё недостаточно пьян, чтобы нести подобную хрень.

Я спрятала невольную улыбку и спросила:

— Тогда зачем ты мне это рассказываешь?

— Хочу понять смысл происходящего. Почему всё случилось именно так, а не иначе, и привело к такому итогу. Зачем и для чего…

— Никогда не любила эти бредни о том, что мы всего лишь пешки в чужой игре, бла-бла-бла… — фыркнула я, всё же отпивая из своего бокала. Даром пользоваться я всё равно уже не могу, а зелье вкусное.

— Нет, ты не поняла. Каждый из нас сам выбирает свой путь, даже отдаваясь на волю течения. Но иногда есть возможность выбирать разумно. Чтобы поступок привёл к правильным последствиям. Понимаешь?

Я закивала.

То есть он привёл меня сегодня в этот бар, чтобы найти истину на дне бутылки и построить прекрасное будущее. Всё ясно и понятно.

Он вдруг приблизился и, взяв меня за подбородок, заглянул в глаза.

— Чего ты хочешь, Аля? Не торопись и подумай. Реши, что нужно не миру, не Нику или твоему биологическому отцу и даже не твоему жениху, а именно тебе.

Странно, что он спрашивает. Мне казалось, всё очевидно.

— Мне нужна свобода.

— От всего?

Я попыталась отрицательно покачать головой. Нет, такого не бывает. Даже смешно. Но свобода от всего это и есть пустота. Абсолютная свобода небытия.

— Мне нужна свобода выбирать или отказываться от существующего выбора, когда я считаю это нужным. Идти по тому пути, где с каждым шагом я буду становиться сильнее чужих условий.

— Но пока условия этого мира сильнее, — напомнил некромант.

— Значит, я стану сильнее этого мира.

Хартэм коротко коснулся губами моего лба и отпустил, поднимаясь со своего места.

— Вот теперь я уверен в том, что собрался делать. Идём, — произнёс он, подавая мне руку.

Уверен? Зато я не уверена. Что, чёрт возьми, здесь происходит?

Только не желая выглядеть трусливой в глазах этого странного мужчины, я поднялась и решительно вложила свою руку в его широкую ладонь.

Будь что будет, но у меня есть чувство, что вреда он мне уж точно не причинит.

***

— Это кладбище, — спокойно констатирую я, стоя перед массивными чугунными воротами. Хартэм пытался дозваться кладбищенского сторожа, но, кажется, это бесполезно.

Кладбище тут не такое старое, как в Нью-Франциско, но некоторые вампиры, являющиеся ужасными эстетами, придали ему соответствующий готический вид, а посему тут стало не менее красиво, чем в мегаполисе.

— А ты ждала чего-то иного, садясь в мой трейсар? — ехидно поинтересовался некромант. — На этот раз добровольно, замечу.

— Дай-ка подумать… Может быть, у меня нет таких стереотипов, как у прочих людей?

— Ну да, и твои опусы обо мне не были ничуть стереотипными. Вот прямо ни на грамм? — вернул мне Хартэм.

— Что ты понимаешь в искусстве, замшелый любитель трупов? Это был всего лишь дружеский стёб! — фыркнула я и, устав стоять без дела, перебралась на ту сторону кладбища, спрыгнув точно на аккуратную дорожку.

Некромант последовал моему примеру, но вышло это у него не слишком аккуратно, и по дороге он просыпал какой-то свой инвентарь, громко при этом матерясь.

Заметив движение теней на дорожке, ведущей в глубь кладбища, я отвернулась от некроманта.

Видимо, где-то в учебниках по некромантии записано что-то вроде такого вот совета:

<i>Когда не можешь найти кладбищенского сторожа, просто разбуди Стража мёртвых.</i>

Ещё недавняя далёкая тень материализовалась прямо напротив меня в тёмную фигуру в плаще с капюшоном, из-под которого поблёскивали жутковатые жёлтые глаза.

Ну, как вижу, душевная компания для завершения этого вечера почти в сборе.

— Привет, Аль. Я ждал тебя.

Помня, от кого я это слышу, могу только вежливо улыбнуться и поприветствовать Стража в ответ. Руку протягивать не спешу. Кто знает, насколько меня отключит от реальности, а там ещё некромант с непонятными намерениями в спину дышит.

Как ни странно, и некромант в этот раз обошёлся без ритуальных приветствий. Собрав с земли свой инвентарь, он подошёл к нам, и, стоически выдержав взгляд Стража, спросил:

— Ты поможешь мне?

— Решился, — в ответ только констатирует желтоглазый.

Хартэм кивнул и, крепко схватив за запястье, притянул ближе, игнорируя мою попытку отступить назад.

— Что происходит?

— Сегодня я сделаю тебя свободной, — ответил мне некромант.

Мои глаза расширились от неподдельного удивления и страха. Я знаю, КАК он может сделать меня свободной, но такой свободы не желаю. Пусть даже так будет лучше и я не принесу в чужие жизни больше и грамма того хаоса, перед которым дано не всем устоять. Но это и не решит проблем, о которых мне тут рассказывали.

И кроме того есть Хамелеон.

Как я могу уйти, оставив его здесь одного?

Просто взять и забрать всё, что впервые заслуженно обрёл мой любимый враг. Я не могу, нет…

Только не вырваться из сильных рук некроманта и глаз Стража, сковывающих мой дух.

По щекам катятся бессильные слёзы, но я действительно не могу противостоять. Даже крылья скованы, не говоря уж о самой возможности говорить.

Ладно, Страж — существо потустороннее, его не каждому дано понять. Но Хартэм. Я уже почти поверила, что он на моей стороне.

Некромант выглядел холодным и непоколебимым. Сквозь пелену слёз я видела его глаза, не выражающие ничего. Клянусь, там не было и капли эмоций, когда он лишил меня верхней одежды и обнажил печать.

Вот и всё. А дальше…

Болезненное прикосновение чужой силы, которая вырывает меня из рук некроманта и бросает навзничь. Кожа на предплечье словно горит, и боль от этого пламени распространяется по всему телу.

Из последних сил пытаюсь подняться на ноги, вцепившись здоровой рукой в татуировку и с вызовом глядя на очередного предателя. Только нестерпимая боль снова заставляет мои ноги подкоситься, а из груди вырывается отчаянный хриплый крик.

Последний.

Ведь вместе с ним тело покидает и то, что является мной.

Кто сказал, что демоны — это тьма? Это ярчайшие звёзды, которые её озаряют своими пронзительными яркими лучами. И чем больше их сила, тем нестерпимее этот свет.

Так и я, оторвавшись стремительной яркой звездой, устремилась ввысь. К другим звёздам, которые лелеет вечная тьма в бесконечных высях.

Так легко и свободно. Так просто, что я, ощутив нечто похожее на мимолётное удивление, оглянулась.

Внизу над моим телом стояли люди. Страж в стороне, но они именно рядом. Почти вплотную. Словно это имело особую важность.

Хартэм застыл неподвижно, опустив голову и прикрыв глаза. Видно, как он напряжён, только по его сжатым кулакам и скулам.

Рядом с некромантом стоит незнакомая мне женщина и… Тим. Их фигуры слегка мерцают во тьме.

Я растерянно зависаю рядом с ними, не зная, о чём говорить.

— Вот мы встретились снова, напарник, — говорит мужчина, глядя на меня с улыбкой. Она не грустная, не тёплая, но какая-то настолько нездешняя, что у меня щемит сердце. Сердце, которого у меня больше нет.

— Тим, я сильно виновата перед тобой, — произношу я, но мне кажется, что слова мои подобны тихому ветру.

Только напарник всё же слышит каждое из них.

— Ты ни перед кем ни в чём не виновата, Альга. Ты отличный напарник и полицейский, ведь ты спасла гражданских. Защитила мою семью от той твари, — говорит он.

— Ты сам защитил их. А я не смогла прикрыть тебя, не сказала правду.

— Упрямая. О правде я и сам догадывался и сам выбрал, как поступить. Жаль только, что не успел сказать главного дорогим мне людям.

Мне хотелось тут же заверить его в том, что я обязательно передам его слова. Хотелось сказать, что буду присматривать за его семьёй в меру своих скромных сил…

Но что я могу теперь сама?

— Ты сделаешь это, если хочешь, — говорит он и делает шаг вперёд, просто растворяясь в ярком свете.

Теперь на меня смотрит незнакомая женщина. Хотя, почему незнакомая? Они очень похожи с девушкой, лежащей на сырой кладбищенской земле.

— Здравствуй, Аля, — говорит она и добавляет. — Понимаю, что называть тебя так, как я хотела, уже не могу. Ты — не Лиона.

— Прости. Я не хотела занимать чужое место, — говорю я.

— Не нужно извиняться. Я рада тому, что всё произошло именно так.

— Но почему?

— Ты нужна этому миру именно такой, какая есть, Аля.

— Меня в этом мире скоро не будет.

— Тебя освободили и выбор только за тобой, — произносит она и, как и Тим, исчезает.

Сбитая с толку настолько, что даже не чувствую больше прежней лёгкости, я растерянно смотрю на своё тело. Мёртвое тело. Пожалуй, единственное, что ещё живо — это кольцо из адова золота, которое пульсирует в темноте тёмно-алым и тянет ко мне свой тонкий лучик.

Алекс. Хамелеон. И почему я думаю, что это разобьёт тебе сердце, бесчувственная ты сволочь, бросившая меня на произвол некромантских экспериментов?

Внутри что-то дрожит, словно этот алый лучик прошил мои несуществующие сердце и душу. И я понимаю, что не могу не попытаться! Не имею права всё бросить!..

Резко, насколько только могу, метнулась к своему телу, неистово желая воссоединиться с ним. Снова ощутить воздух полной грудью, бьющий ветер в лицо и прикосновение любимых рук к своей коже, услышать своё имя в его устах.

Да я просто хочу жить!

Некоторое время ничего не происходит. Озарённое светом лицо кажется совсем чужим и мёртвым, а тело попросту не пускает в себя. И я ничего не могу с этим поделать.

Вдруг над нами склоняется Страж. Не тот непонятный индивид, похожий на воплощённую желтоглазую смерть. Сейчас я вижу его в облике человека — того самого светловолосого парня, который когда-то предлагал мне остаться в мире ином подольше.

Глядя на меня с лукавой улыбкой, он просто качает головой и резко выбрасывает раскрытую ладонь перед собой.

Меня буквально впечатывает в прежнее тело, и приходит тьма.