1

Тидан сидел у окна кареты и смотрел вдаль, размышляя о чём-то своём. Отец так ни разу и не навестил своего бастарда за полтора года лечения. Лишь слал редкие письма, которые писал секретарь, а их Величество император Сайвора, Амаст из рода Великих львов, лишь подписывал, на них вежливо и обстоятельно отвечал Эйхо, давая своему львёнку лишь расписаться в конце.

Но бастард более уже не злился, ему просто стало всё равно. Теперь львёнок не жаждал ни внимания отца, ни похвалы, ни осуждения. Все перегорело, оставив пепел и тягучую остывшую тоску, словно грусть по давно умершему.

Конечно же, разумнее было бы направиться к ближайшему порталу, чтобы как можно быстрее добраться в земли рода Яростных котов степи, где и намеривался обосноваться официальный бастард императора. Только Тидану не хотелось этого. Долгими уговорами львёнок добился согласия папы, и теперь они, окружённые охраной из оборотней рода Яростных котов степи и демонов, подчинённых Мей-ли, неспешно добирались в карете, чтобы позже пересесть на корабль.

По древней традиции женихи императоров никогда не пользовались порталами, добираясь из дома в Око мира. Так очередной лев демонстрировал свою землю будущему супругу, свой народ, своё богатство и могущество. Точно так же ехал и Тидан, изучая земли своего отца, свою родину. Ночуя в деревнях и городках, смотря на быт и манеры простолюдинов, львёнок словно бы прощался с мечтой стать когда-нибудь великим Императором, властителем этих земель, всего, что видел.

Полтора года вдали от братьев, что ненавидели друг друга и бастарда, вдали от холодного отца, от козней и сплетен подлатали не только тело, но и душу Тидана. Львёнок впервые дышал полной грудью, говорил, что думал, искренне смеялся, позволял себе жить без оглядки на чужие слова, мысли и интересы. И стало неважно, что двор, не имея новых сведений, затих там, прекратил упоминать имя бастарда, словно того и не было вовсе. Тидан смог прекратить цепляться за утерянное: признал для себя, что больше не принц и то, что высшая знать раз за разом сплетничала, обсуждая безумства львёнка, к трону его так и не приближало. Да и не был он больше уверен, что жаждет власти, хочет вновь погрязнуть в дворцовых интригах. Да и не по плечу власть ныне была Тидану.

Несколько воинов и слуг из рода Яростных котов степи ехали впереди них на пару дней пути, заранее проверяя дома глав городов, местные гостиницы, чтобы забронировать номера или договориться о ночлеге в гостевых комнатах местной знати. Слухи о необычном путешествии пусть и незаконного, но сына Императора распространялись быстро, как лесной пожар сухим летом. Каждый городок на их пути, каждая деревня и хутор желали принять у себя настолько важных гостей. Крупные населённые пункты с родовитой, богатой, кичливой местной знатью Тидан приказал избегать по возможности, не желая вновь изображать из себя официального бастарда императора.

В маленьких городах сохранялся деревенский дух, все знали всё о соседях. Сонное и привычное течение жизни стирало постепенно разницу между оборотнями и другими расами, между теми, кто имел название рода, и теми, у кого были только имена. Такой гость, как официальный бастард императора, был желанным, оставлял после себя воспоминания и слухи. Тидан и не сомневался, что через многие годы, став седыми стариками, местные будут рассказывать о его визите внукам и у каждого будет история, в которой бастард лично обратился к нему; своя поучительная история, которой никогда не было.

Уже в начале второй остановки на ночь львёнок осознал, что во время его пребывания всех юных омег запирают по домам родители или мужья. Они были настолько чуждыми в этой провинции, что, стараясь избежать бед, местные защищают омег от них, словно от вражеской армии, опасаясь позора. Но в то же время прислуживать за столом самому Тидану отправляли молодых бет и альф, часто сыновей местной знати или просто отпрысков состоятельных семей. Не понимая, почему именно так, бастард поделился своим наблюдением с папой.

— Нас не столько рассматривают как врагов… Ясно же, что насильничать охране мы не позволим. Скорее, опасаются, что ты или кто-то из нашей свиты задурите голову молодому омеге, наобещаете другой жизни и оставите тут, но с пузом. А беты… Вдруг и приглянется кто? Ты же понимаешь, что твой брат, на которого укажут зеркала, став Императором, подберёт тебе мужа? Ты же волен завести фаворита. Быть фаворитом императорского бастарда весьма почётно для любого из бет. Да и золотом, украшениями, подарками такой наберёт себе целое состояние для этих мест. А вот омега… Кто порченого омегу возьмёт в мужья? Альф скорее пытаются к тебе на службу приткнуть, — пояснил Эйхо. — Так что не стесняйся, пользуйся возможностью.

Омега подмигнул сыну, и львёнку потребовалась вся выдержка, чтобы не скривиться. Бастард прекрасно понимал, что его папу беспокоит отсутствие любовной активности у сына. Когда Тидан уже начал ходить, пусть при помощи костылей, Эйхо незаметно принялся менять слуг, добавляя всё больше юных и красивых омег и бет, надеясь, что сын выберет себе кого-то для постели, но его львёнок этого не сделал.

Что-то внутри сломалось, окончательно и безвозвратно, очистилось. Тидан замечал жалость, а иногда и отвращение на лицах слуг. Шрам, оставшийся от осколка и последующего вмешательства, ещё заживал, оттого ярко-алый, бугристый, он выглядел будто ещё огромная, едва затянувшаяся рана. Карий глаз был настолько тёмным, что казался мёртвым, что там просто зрачок расширен, на всю радужку. Тело из-за долго вынужденного бездействия ослабло, усохло. Да, Тидан тренировался упрямо и каждый день, но мышцы никак не хотели восстанавливаться, а левая рука всё ещё была судорожно сжата, и тощие узловатые пальцы самому бастарду напоминали куриные. Львёнок бы не захотел такого калеку и понимал, что эти юные слуги с идеальными фигурами, с чистыми лицами тоже его не хотят, у них просто особо нет выбора. Да и сами омеги с бетами были малообразованными, скучными, непригодными для разговоров. Тидану хотелось бы, наверное, найти спутника, да и понимал он, что если понравится, как личность, то партнёр может со временем прекратить замечать физические недостатки альфы, но среди подобранных Эйхо особ не было тех, кто был бы близок к бастарду по интересам. Так что, как и прежде, львёнок больше общался с папой и лекарями.

Слуги привычно страховали бастарда, когда он, опираясь на трость, спускался первым, чтобы тут же подать руку своему папе, страхуя омегу, как и положено хорошо воспитанному альфе. Городок Верск раскинулся на двух берегах не широкой, но бурной и быстрой реки Веры. Россыпь разнообразных небольших домиков, утопающих в садах, располагалась почти хаотично, отчего улочки постоянно петляли, местами становясь настолько узкими, что две телеги не смогли бы разъехаться, не задевая заборы, небольшой храм и бесконечные поля.

Вера, коварная и стремительная, берущая начало в горах, была не приспособлена для судоходства, а городок слишком далеко был от торговых трактов, порталов, и ни одной гостиницы тут не было, но дом главы города, по совместительству и главы рода Тихих охотников, признали вполне приемлемым для отдыха. К тому же Тидан устал от почти бесконечной дороги и хотел остановиться на несколько дней, чтобы дать отдохнуть спине, спокойно погулять пешком, выспаться, в конце концов, если повезёт – даже порыбачить в тишине этой идеалистической глуши. Вот только просить папу о передышке было львёнку неудобно. Прекрасно понимая, что, беспокоясь о здоровье сына, омега вновь начнёт долгий и трудный разговор о порталах, бастард принялся задумчиво размышлять о том, как наименее болезненно поговорить с родителем об отдыхе. Вот только не пришлось. За ужином папа первым начал желанный разговор, дав возможность львёнку просто согласиться. Эйхо, зная упрямство своего сына, не стал того уговаривать воспользоваться порталом и оказаться, наконец, дома. Вместо этого омега уговорил сына остановиться тут на неделю, жалуясь, что сам изрядно устал и нуждается в отдыхе. Ни слова о том, что Тидан выглядит измотанным и нездоровым, омега не сказал, чем позволил львёнку согласиться, сохранив лицо и гордость.

2

Первый танец Начала весны Ландан репетировал, думая, что из-за хромоты его партнёр и так будет неловким и ему в основном придётся сглаживать канву танца, когда сотни глаз внимательно и цепко будут следить за ними, ища причины для обсуждения, смеха, слухов. Вот только на тренировках партнёром у северянина был высокий худой бета, а не Император, ведь у того и так было полно дел. Коту предстояло быть ведомым, и это злило, в какой-то степени даже унижало. Ландан сцепил зубы, тяжело вздохнул и послушно пошёл за женихом, словно декоративная диванная собачка.

Тидан осторожно обнял северянина за талию, кладя ладонь лишь на камзол, слегка приминая ткань, но не чувствуя плоти через одежду. Императору хотелось ощущать тепло тела жениха, чувствовать изгиб спины под пальцами, но он понимал: Ландан этого не хочет, это не принесёт ему удовольствия. И всё же лев получил возможность смотреть на яркие веснушки на скулах и переносице северянина. Тёплое южное солнце щедро рассыпало это украшение на лице Ландана, нежная, светлая, не склонная к загару кожа ещё больше подчеркивала яркость веснушек. И запах. Тидан полной грудью вдыхал аромат волос любимого альфы, запоминая его, как и ощущение сильных пальцев в руке. Северянин вдруг поднял лицо, встретив взгляд льва с вызовом, не отводя глаз, не моргая, словно Император был его соперником или противником. Мир на мгновение сузился до них двоих, словно и не было придворных, не слышны были голоса, шорохи. Тидан виновато улыбнулся, борясь с искушением нагнуться, совсем немного прикоснуться губами к губам жениха, нежностью вымаливая пощады и тепла. Чуть подавшись вперёд, почти прикасаясь губами к непослушным чёрным прядям, лев замер, зажмурившись, чуть сжав ладонь Ландана, и шепнул тихо, тише окружающих шорохов:

— Прости меня.

Музыканты заиграли, нарушая мгновение, вынуждая двигаться. Ландан даже вздрогнул от неожиданности, совсем забыв, зачем они тут стояли. Казалось, с момента, когда главная пара Сайвора встала в центре бального зала, до момента, когда началась музыка, прошла вечность. Северянин забыл все движения, последовательность, шаги простого вальса и растерянно глянул в лицо императора, словно моля о помощи.

— Не волнуйся, вспомнишь, я помогу, — ровно и спокойно ответил Тидан, словно поняв, что случилось. Рука льва прижалась к спине сквозь одежду, и тот двинулся, увлекая жениха за собой. Несмотря на хромоту, двигался Тидан уверенно, плавно, красиво, ведя в танце ровно и властно, но умело. Не прошло и полминуты, как северянин вспомнил заученные движения, и всё же он был благодарен, что лев не дал ему стать посмешищем на глазах многочисленной знати.

— Спасибо, — поблагодарил жениха Ландан.

— Не за что, — улыбнулся в ответ император, стараясь вновь заглянуть в глаза кота, и тихо добавил: — Ты бы хотел остаться на празднике или уйти с него при первой возможности? Не отвечай сразу – вначале посмотри, как мои приближённые празднуют, и подумай. Мой жених, к сожалению, не может покинуть бал без меня, иначе окружающие решат, что мы поссорились, и помолвка вот-вот будет расторгнута.

— А супруг императора может уйти с праздника, когда ему будет угодно? — с любопытством спросил северянин.

— Через двадцать минут после начала – может. Но даже я сам, если уйду раньше, чем через двадцать минут, нарушу этикет. Это воспримут весьма болезненно – особенно, если я покину праздник, что проходит в чужом доме. Для хозяина это будет несмываемое пятно на репутации, — охотно пояснил Тидан. — Только беременный омега из рода Великих львов может уйти с любого праздника, когда ему вздумается. А я… Я должен пробыть минимум двадцать минут, но уйти до полуночи, давая подданным отдохнуть без своего любимого повелителя. Таков этикет. Проще, откровенно говоря, объявить войну восточному эмиру, чем поменять хоть одно из сотни правил. Иногда мне и правда хочется объявить войну и вырваться из дворца, получить свободу. И если честно, то главный церемониймейстер меня пугает.

— Меня тоже, — кинул Ландан задумчиво. — Только мне ещё кажется, что церемониймейстер придумывает правила и традиции просто на ходу, проводя бесчеловечный эксперимент, главная цель которого свести меня с ума.

— То есть я не один такой? — облегчённо вздохнул император, улыбаясь.

— Нет.

— А это значит, что, возможно, мы правы, — шутливым шёпотом сообщил лев. Музыка закончилась, сменившись другой, и Тидан не рискнул предложить жениху продолжить танцевать: едва мелодия сменилась, северянин отступил на шаг, словно с трудом дождался момента, когда уже можно будет разорвать эти вынужденные объятия.

— Пойдём, — протянул руку Ландану Император. — Нам нужно назад, на свои места. Прости, но танцевать до конца помолвки тебе разрешено лишь со мной, Северными котами или Великими львами.

— Я… не очень хорошо танцую. Никогда у моего рода не было свободных денег на учителя танцев. Думаю, этот факт Вам уже доложили, — кот уже привычно вложил ладонь в руку правителя.

— Доложили, — не стал врать Тидан. — Всё, что касается тебя, мне рассказывают. Но это не мой приказ, так просто положено. Думаю, ты и сам уже понял, что я, конечно, в своём праве распоряжаться империей, чужими жизнями, землями, но не своей особой.

— Тем не менее Вы же рискнули назвать меня Вашим женихом. Значит, Вы гораздо более свободны, чем я.

— Я был вынужден это сделать, — мягко напомнил Тидан; ему не хотелось, чтобы мысль о самодурстве вросла в душу жениха. — Но и ты был волен отказаться от брака со мной.

Ландан запнулся, услышав такое, и лишь крепкая рука льва удержала северянина от падения.

— Я мог, по-Вашему, сказать «нет»? — чуть возмущённо и громче, чем следовало, спросил кот, растерянно смотря в лицо императора, пытаясь уловить в глазах насмешку или вызов. Несколько ближайших придворных прислушались к разговору, пытаясь понять, о чём идёт речь и чему так возмущается жених льва.

Тидан чуть сильнее сжал ладонь Ландана и едва заметно кивнул в сторону посторонних:

— Тише, Ландан из рода Северных котов, тут слишком много ушей, чтобы… не думать, что и как говоришь. И да, я прекрасно понимаю, что отказаться от подобного предложения – это пойти против всех правил этикета, стать изгоем в своем роде. Но теоретически такое возможно.

— А Вы сами способны были бы пойти на нечто подобное? — уже чуть тише возмутился Ландан и тут же понял, что Тидан способен и даже пошёл. Выбрать в женихи альфу было смело и рискованно для юного, едва занявшего трон императора.

— Да. Но если выхода другого не было бы, — пожал плечами лев. — У меня не было.