— Слушай, — подал голос гримуар, когда Ниер исчез из поля зрения. — А почему ты вообще сбежала из дома?
Генриетта отвела взгляд в сторону. Она поджала губы в тонкую линию и тяжело вздохнула. Похоже, говорить так просто она не собирается.
— Да ладно тебе, — пренебрежительным тоном бросил Вайс. — Я никому не скажу. Всё равно сейчас заняться нечем.
Генриетта всё ещё молчала. Давить на неё гримуар не хотел, так что настаивать на незамедлительном ответе не стал.
— Моя мама болеет… — начала девочка, и Вайс едва сдержался, чтоб не фыркнуть. Классическая жалобная предыстория ребёнка из бедной семьи. Где-то он уже что-то такое точно слышал, потому не удивился. Кажется, в деревне Ниера у людей дела шли одинаково плохо.
— Ну? — наконец, не выдержал молчания Вайс. — И как твой побег из дома поможет ей выздороветь?
— Я прочитала в Библиотеке о растениях, что помогли бы ей быстрее вылечиться, — продолжила Генриетта. — Они растут в Северных Равнинах. Но я пошла туда утром, и там оказались Тени, поэтому я испугалась и побежала. И потом я оказалась здесь.
Вайс задумчиво хмыкнул. История была довольно типичной, даже слишком предсказуемой. Но девочка была не книжным персонажем, а потому не Вайсу было судить оригинальность её рассказа. Да и вообще, что это за дурная привычка — оценивать всех вокруг так, словно они выдуманные персонажи? Вайс понял, что ему стоило бы что-то сказать, но когда он начал собирать мысли в слова, то увидел, что девочка глядит в одну точку, задумавшись о чём-то своём. Они молчали вплоть до того момента, когда Ниер вернулся с уловом — тремя карасями и одним весьма упитанным карпом. Все они были уже вычищенными от чешуи и выпотрошены. Готовить улов тоже пришлось Ниеру — Генриетта не горела желанием помогать, а у Вайса попросту не имелось при себе рук.
— Ну вот, попробуй, — он протянул Генриетте рыбу, проткнутую заострённой веткой. — Она может быть немного горькой, я туда добавил одну штуку, которую нашёл, пока возвращался с речки. Если не понравится, я приготовлю рыбу как обычно.
— Ой, она слишком горькая! — недовольно скривилась девочка, отдав уже надкусанную рыбу обратно.
— Не нравится? — с нотой разочарования спросил Ниер. — А я старался… Ну хорошо, будет тебе обычная рыба. Тогда эту отдавай мне. Хочешь тебе достанется большой карп?
— Да! — согласно воскликнула Генриетта. — Хочу карпа!
Вайс лишь помалкивал, наблюдая за тем, как остальные ужинали. Во-первых, ему было совершенно нечего сказать, а, во-вторых, он был удивлён тем, насколько Ниер становился беспечным и мягкосердечным в обществе этой девочки. У Вайса, конечно, была парочка предположений на этот счёт, но озвучивать хоть что-то из своих размышлений он не очень спешил.
— Ой, — неожиданно бросила Генриетта, убирая волосы с лица. — Я забыла ленты. Я их потеряла…
— О, ничего страшного, — улыбнулся Ниер, порывшись в кармане. — У меня остались старые ленты для волос.
Он достал из кармана голубую ленту, которую Вайс сразу же узнал. Это были ленточки Йоны. Неужели он носил их с собой всё это время?
— Какие красивые! — восхищённо выпалила Генриетта, оставив рыбу и подбежав к Ниеру.
— Хочешь заплету тебя? — предложил он, всё ещё ласково улыбаясь.
Девочка оживлённо кивнула и повернулась к Ниеру спиной. Последний, похоже, и вправду хорошо умел заплетать волосы. Задумавшись об этом, Вайс осознал, что подобное умение неудивительно — Ниер ещё с их первой встречи умел весьма недурно подвязывать волосы. Правда, в последнее время он себя что-то запустил.
Генриетта оказалась сказочно рада тому, что теперь её спутанные чёрные волосы не будут мешать. Доев всю рыбу, они решили лечь спать. Генриетта уснула сразу же, а вот Ниер ложиться не спешил.
— Ты что-то с ней слишком носишься, — подметил Вайс, решив зайти к теме разговора прямо.
— М? — спросил Ниер, медленно повернувшись к собеседнику. — Ты о чём?
— Да так, — протянул Вайс. — Через реку носишь, самой большой рыбой делишься, даже ленточки Йоны ей отдал. Не жалко?
Ниер хмыкнул, глядя прямо на Вайса. Взгляд у него был такой, словно он смотрел куда-то сквозь собеседника. Он молчал, размышляя.
— А что? — наконец, выдавил из себя Ниер после ужасно затянувшейся паузы.
— Нет, ничего, — небрежно ответил Вайс. — Просто подумал, что это как-то подозрительно. Хотя не то что подозрительно, просто немного странно. Просто, как бы тебе это преподнести… Знаешь, мы ведь уже довольно много времени знакомы. Честно говоря, я мог бы даже смело предположить, что мы уже очень долго знакомы. Целых пять лет, если быть точным. Это, по правде говоря, очень длительный срок общения. И, обычно, когда ты с кем-то знаком столько времени, то можешь уже с уверенностью заявить, как твой знакомый повёл бы себя в той или иной ситуации. Вот потому я и посчитал, что ты ведёшь себя как-то странно. Не прими мою придирку как нечто личное, я не считаю, что полностью тебя знаю, и всё такое. И всё же, я считаю, что я прекрасно осведомлён о твоих привычных паттернах поведения. Ох, ты наверно не знаешь, что это такое. Знаешь, это такая вещь, которая означает стандартное поведение индивида в его привычных условиях. Понял? Это то, как ты обычно себя ведёшь и какие поступки совершаешь. И вот, за эти пять лет я заметил, что ты изменился. Не могу судить в лучшую или худшую сторону, это ты уже сам для себя решай, но я просто хотел сказать, что обычно твоё поведение несколько отличается от того, которое мне довелось наблюдать сегодня. Как бы это сказать, ты начал вести себя прямо как раньше, когда мы только-только познакомились. Рядом с этой девчонкой ты становишься намного более мягким. Да ты с ней носишься так, словно она твоя младшая сестра. И что, тебе совершенно не жалко отдавать незнакомой девочке ленты Йоны? Ты что, серьёзно их носил с собой всё это время? Эй, ты меня вообще слушаешь? Я с тобой разговариваю!
Ниер, на которого Вайс во время своей весьма длительной речи и не глядел, за прошедшее время успел уснуть сидя. Растормошив собеседника, Вайс взорвался возмутительной речью, ещё длиннее прежней, но и в этот раз его никто не слушал.
— Извини, Вайс, — сонно протянул Ниер, улыбнувшись. — Что-то меня в сон тянет.
— Об этом я и говорю, оболтус! — выпалил гримуар. — Ты ведёшь себя странно. И почему ты улыбаешься? Я ничего смешного не говорил.
— Не знаю, — тихо ответил Ниер. — Слушай, ты договорил? Если да, то я спать лягу.
— А мне вас сторожить? — с нотой возмущения фыркнул Вайс.
— Пожалуйста? — протянул Ниер, состроив щенячьи глазки. — Ты всё равно не спишь.
Если бы Вайс мог, то презрительно скривился бы. Ниер вёл себя ужасно непривычно. Гримуар быстро перелистнул страницы, и лицо его собеседника обдало ветром.
— Как знаешь, — фыркнул Вайс, шумно хлопнув обложкой.
Ниер ничего не ответил и лёг спать, а Вайс остался сторожить. Несмотря на всё своё напускное возмущение, гримуар понимал, что он в любом случае не лёг бы спать — хотя бы потому, что он книга, и во сне не нуждается. Пламя костра медленно тлело. Освещение от огня было бесполезным, ведь солнце не садилось, а вот тепло, источаемое пламенем, приходилось весьма кстати. Естественно, Вайс огня не боялся: он был магическим томом, а не простой книжицей, а потому не мог сгореть. Но проверять это совершенно не спешил.
До самого утра всё было на удивление спокойно. Тени себя совершенно не проявляли. Оно и немудрено, ведь они остановились на открытой местности, а дни в последнее время выдавались весьма ясными. Как только солнечный свет, слабевший к вечеру и утру, начал набирать силу, Вайс поспешно всех разбудил.
— А? — едва слышно ответила ему Генриетта, протирая заспанные глаза. — Уже пора вставать?
Быстро согнав с себя остатки сна, девочка принялась будить Ниера. Тот заснул прямо около уже истлевшего костра, свернувшись калачиком. Глаза он раскрыл неохотно, ещё с меньшим энтузиазмом он приподнялся, сев на траве. Он сразу же схватился за голову, едва не упав от того, что поднялся слишком быстро.
— Голова кружится, — поспешно объяснил он, опередив любые расспросы. — Что-то мне плохо…
— Может, это от той горькой рыбы? — спросила обеспокоенная Генриетта. — Когда мама принимает горькие лекарства, ей тоже плохо.
— К слову, — Вайс внезапно вспомнил о рыбе. — А что ты вчера туда добавил?
— Уу-у-ух, — протянул Ниер, точно раненное животное. — Не помню… У маков просто были такие коробочки, знаешь. Они горькие, но к ним надо привыкнуть, с рыбой было даже неплохо, у меня ещё сладкий перец оставался при себе. На вкус было недурно…
Говорил он пусть и много, но сдавленно, через явную боль. Похоже, Ниер уже сотню раз пожалел о своём решении есть неизвестные растения. На самом деле, Вайс даже не удивлён подобному раскладу — он и раньше становился свидетелем подобной истории. Да, это сразу же напомнило ему тот случай с ядовитыми ягодами. Вайс мог поклясться, что будь здесь Кайне, она бы даже не подавилась этими “маковыми коробочками”.
— Это тебе в назидание, — серьёзным тоном бросил Вайс. — Если не знаешь, то лучше не трогать. И тем более не есть. Так и помереть недолго.
Ниер промычал что-то неразборчивое, с вымученным видом потерев руками лицо. Похоже, болело знатно.
— А что тебе хоть болит? — спросил Вайс, чтоб не молчать попусту.
— Честно? — ответил Ниер, пытаясь подняться. — Всё. Абсолютно всё.
Несмотря на упомянутую им же боль, Ниер сумел подняться на ноги.
— Пойдём, — вид у него был хуже некуда, но стоило отдать ему должное — держался он стоически.
Поражённый, Вайс даже не сразу нашёлся с ориентирами. Теперь они шли слегка медленнее обычного. Когда они снова вернулись к лесистой местности, раздались знакомые скрежет и визг. Трое больших — примерно со взрослого ростом — Тени взялись из-ниоткуда. Ниер сразу же загородил собой девочку, а Вайс начал листать страницы, готовясь творить заклинания.
Тени неуклюже переваливались с ноги на ногу, неспешно приближаясь. Иногда Вайс задумывался, как нечто настолько нескладное на вид могло приносить столько неприятностей.
Ниер разобрался с ними быстро: пока Тени приближались, Вайс готовил заклинание. Когда противники оказались в двух шагах от них, из-под земли возникли тонкие копья с множеством изогнутых крюков. Теней проткнуло насквозь, повсюду брызнула кровь. Копья исчезли, враги рассеялись в чёрную дымку, а после растворились насовсем. Осталась лишь кровь, что заливала собой влажную землю. Вайс быстро перелистнул страницы, раскрывшись в самой середине, и вся кровь потоком хлынула ему на страницы, моментально впитавшись.
Генриетта, поначалу перепуганная, медленно успокоилась, и они пошли дальше. Когда они вышли к поселению в Лесу Мифов, то решили немного передохнуть — всего на пару часов. Точнее, Ниеру стало совсем плохо, его стошнило, и всем пришлось уговаривать его отдохнуть хоть на полчаса. Головокружение у него сходило очень медленно, его подташнивало даже несмотря на уже пустой желудок и болело всё, судя по его собственным словам, невыносимо. Если говорить честно, то весь их отдых свёлся к тому, что Ниер лёг на траву прямо около дороги и глядел в небо полным боли взглядом, а Вайс и Генриетта ждали, пока ему станет лучше.
— Если Кайне узнает об этом, то засмеёт тебя, — бросил Вайс, внезапно вспомнив об остальных.
— Не смей ей рассказывать, — ответил Ниер, но в его голосе не было слышно злости.
Вайс ничего не ответил, понимая, что и сказать ему на самом деле особо нечего. Как только Ниеру стало лучше, они пошли дальше к деревне.
Мать Генриетты была ужасно рада видеть свою дочь. Она очень долго благодарила Ниера, даже расплакалась от счастья. Тот не стал брать с неё никакой платы, даже позволил Генриетте оставить ленту Йоны, чему Вайс удивился, но комментировать чужое решение не стал.
— Пойдём, Вайс, — махнул ему рукой Ниер, подзывая за собой. — У нас ещё много дел.