Дверь распахнулась почти неслышно.
Мака сделала несколько аккуратных шагов внутрь. 
Полутемная комната; кровати, разделенные белыми скучными занавесками. Одна была задернута. 
Внутри слышались голоса — она мгновенно узнала. Родители. Они говорили о чем-то, спокойно, что было для нее почти что удивительным после всех тех ссор, что случились при их расставании. Не будь они отвлечены, то наверняка услышали бы ее присутствие, но то, что они были слишком заняты друг другом, дало ей возможность легкими шагами приблизиться и подслушать. Очутившись во второй импровизированной комнатке, Мака аккуратным движением задернула штору и, забравшись на кровать, напрягла слух.
Нехорошо было так делать, но, право слово, ей было так интересно...
Хотя, ввозможно, этот разговор все же не предназначался для ее ушей. Мака чувствовала, что поступала очень нехорошо, слушая каждое слово, но ничего не могла поделать. Вся ее милая счастливая жизнь повелительницы была разрушена парой слов — в глазах до сих пор стоял образ Химико, прижимавшей палец к устам и говорившей об их кровной связи. Почему Сильвана не рассказала об этом? Почему не говорила о том, что едет на задание, а не просто бросает отца? Почему Спирит тоже молчал, притворяясь и глупо улыбаясь? 
Столько вопросов.
Сквозь щелочку меж штор Маке было видно совсем немного, но достаточно. 
Разговор продолжался:
— Выглядишь плохо, — с вялой улыбкой произнесла Силь.
В ответ раздался тихий смешок.
— А ты как всегда хороша. Все так же молода.
— Ведьмы не стареют.
Смешок. Слабый, вялый. С дырой в кишках уже не так резво посмеешься. 
— Из тебя такая же ведьма, как из меня — оружие бога. 
— Но, тем не менее, это именно так. 
— Бессмыслица... 
Молчание. Сильвана смотрела вперед отрешенно, она была бледнее обычного. За руку она держала... Впрочем, Маке было не очень хорошо видно. Она напряглась, не желая выдать своего присутствия тут, и, когда Силь вновь заговорила, облегченно выдохнула.
Пока не заметили. 
— Соврешь дочери, что все хорошо?
Смотря на Спирита тяжелым взглядом, Сильвана нахмурилась сильнее. 
А ответом ей была лишь вялая улыбка. Слабую попытку поднять руку она предрекла заранее, а потому успела поймать ее в тот самый момент, когда силы пропали окончательно, и та безвольно упала вниз. Мака не знала, что было у матери на уме в этот момент, но она явно была зла — но это была не пылающая ярость, а грустная. Она прекрасно знала это чувство. Когда ощущение собственной беспомощности захватывало, ты злился, но сделать ничего не мог.
Потому что прошлого уже не воротишь. 
Их пальцы переплелись крепче, и Мака сузила глаза, глядя на это. Ей тяжело было думать, что ощущать от этой сцены. Радость, что не все еще потеряно? Или усталость от знания, что ни к чему это в итоге не приведет? Прошлое и правда не воротишь, оно ушло, не было смысла цепляться за старые образы и воспоминания. 
Как и дружная семья. Такое же ушедшее, фальшивое...
— А что мне ей еще сказать? 
Лицо Сильваны не изменилось после ответа, лишь помрачнело сильнее.
— Албарн.
— Что у меня состояние, словно меня на куски порвали, а потом при сборке забыли добрую половину? — вяло взмахнув руками, Спирит издал тяжелый вздох и откинул голову назад. — Мне так херово не было даже... Да никогда еще. И это при том, что раньше я был обычным оружием и получал на орехи от всех, спасая ваши с Франкеном шкуры, а сейчас я вроде как оружие бога, ну, знаешь, был им, пока меня не ткнули зачарованной заточкой. 
Они замолчали, и лишь ход часов разбавлял тишину. 
Мака замерла тоже. 
Она поспешила. Надо было дождаться, пока мать выйдет из комнаты. Или профессор Штейн намеренно запустил ее внутрь, желая, чтобы она увидела разговор двух старых напарников? Он явно что-то смыслил в том, чтобы чинить... Правда самыми странными способами. Может, хотел показать, что даже ведьма и оружие Смерти способны поладить. А значит, в их ребенке, тому, кто нес оба наследия, не было ничего плохого и ужасного.
Правда вот тяготы о собственной крови Маку волновали мало...
— Мне надо было идти с тобой... Плевать, что духовные колебания не совпали бы, вместе у нас было бы больше шансов...
Силь не успела договорить, как ее прервал холодный резкий голос:
— Какая уже разница. 
Впервые папа говорил так. Хотя нет, уже было. Очень давно... Во время обсуждений миссии на Луне. 
Всего полгода назад, но для Маки сейчас — словно вечность. 
Ей не нравилось это. Эта резкая смена настроения. Держаться за старое было глупо, она прекрасно это понимала, но что-то внутри противилось каждый раз, когда она пыталась осознать, что идеал матери — фальшив, а отец был вовсе не таким дураком и разгильдяем, каким Мака его всегда видела. Слова Химико беспокоили в такой момент меньше всего, да и после них, по сути, ничего не изменилось. Просто было неприятно понимать, что эту гадкую тайну знало так много людей, а перед ней разыгрывали спектакль. Знай, что она ведьма, все могло бы пойти абсолютно иначе! Может, у нее хватило бы сил... спасти Хрону...
Хрона тоже была ребенком ведьмы. Хрону тоже вынудили принять кровь оружия.
Поджав губы, Мака резко подняла взгляд.
Голоса раздались вновь:
— Все как в тот раз, да? — невесело улыбнувшись, хмыкнула Сильвана.
Она отвела взгляд в сторону, после чего медленно покачала головой. 
— Ну, конкретно тот раз сыграл нам на руку, — вялым тоном пробормотал Спирит.  — Отличная тактика. Она нас даже не рассекретила, настолько ненормальный это был ход.
Эта заметка явно не была расценена по достоинству, потому как Сильвана бросила на него испепеляющий взгляд. Крепче сжав его руку, она наклонилась так низко и начала шептать так тихо, что Маке пришлось мучительно вслушиваться в каждое слово, чтобы понять, о чем они говорят.
— Вот именно, что ненормальный, Албарн, — сузив глаза, Силь скривилась. — Давать протыкать свои кишки, а потом быть игрушкой для избиения, пока я носилась сзади с заклятием — это плохая тактика. И в этот раз она не сработала, потому что рядом не было меня. 
— В конечном итоге мы все втроем выжили, а симпатичное отверстие в кишках появилось только у меня... Я бы назвал это успехом.
— Это не успех, Албарн. Ты больше не оружие. Это...
— Не называй меня по фамилии. 
Последняя фраза прозвучала резко, и Сильвана дрогнула, вдруг отшатнувшись назад. Они уставились друг другу в глаза — по крайней мере, Мака подозревала, потому как отца ей не было видно, и, пока мать срочно что-то обдумывала в голове с замешательством на лице, 
она забарабанила пальцами по коленям, после чего склонила голову вниз, заслонив глаза челкой. Все же, прав был Соул — образ непобедимой сильной мамы медленно распадался, обнажая человеческую подноготную. Все как тогда, после боя в Италии. Неважно, насколько ты был силен, если твой напарник оказывался в критическом положении, это тебя не спасало.
— Прости.
Голос Силь звучал тихо, разбито. 
Спирит вздохнул.
— Ладно... Ладно. Забудь. И вообще, знаешь, давай отложим этот разговор на потом. Я сейчас не в состоянии вести высокоинтеллектуальные беседы, тем более, если они касаются твоей замечательной мамочки. Хотя я несомненно польщен тем, что она так и не сожгла меня заживо, как пыталась в первый раз. 
— Боже, Спирит!.. Идиотина.
Они рассмеялась, а затем, Силь медленно поднялась на ноги.
Бесшумно она покинула комнату; Мака замерла, надеясь, что ее не заметили. Впрочем, мама была слишком поглощена собственными размышлениями, а потому ее наглое вторжение в чужой разговор в качестве слушателя осталось незамеченным. Это не могло не радовать, конечно...
— Я знаю, что ты прячешься за шторой! А ну вылезай.
... или почти незамеченным.
Высунув нос, Мака бросила недовольный взгляд на отца и сузила глаза, после чего показала ему язык. Не очень по-взрослому, конечно, но достаточно, чтобы мрачная атмосфера спала, а сам Спирит даже рассмеялся. Ненадолго, правда, с дыркой в кишках особо не повеселишься. 
Затем, она вышла к нему...
И замерла, остановившись в шаге от табуретки.
Ей было плохо видно его из-за шторы во время разговора, но зрелище, конечно...
Заметив, как она остановилась, Спирит рассмеялся лающим смехом, после чего развел руки в стороны. Во всяком случае, в этот раз у него хватило на это сил.
— Да, видок у меня не очень, мягко говоря. 
— Очень мягко, — согласилась Мака, чуть помедлив.
Он выглядел бледно, лицо было практически белым — и резко схуднувшим. Хотя, может ей так лишь казалось. Волосы были коротко острижены, почти под корень, и это было так... неправильно, непривычно... Папа стал выглядеть куда моложе, чем до этого. Ненароком Мака коснулась собственной новой стрижки, где-то в голове обдумывая то, что, видимо, последствия от боя они тоже получали одинаковые. Правильно Соул говорил, они были жутко похожи, не врал ничуть. Какая глупость, боже!
Под глазами у него залегали глубокие тени, и, когда Мака так и не двинулась с места, находясь в в состоянии, близком к паническому, Спирит вдруг перестал улыбаться и раздраженно цыкнул. Что было абсолютно неожиданно — при ней он вообще редко злился.
— Ну хоть ты не начинай.
— Как давно ты в сознании? — наконец, бросила Мака.
Она неловко опустилась на табуретку, не зная, куда смотреть и что делать. Нервно теребя край юбки пальцами по коленям, она, наконец, уставилась на отца, но тот лишь наклонил голову набок, и, с выражением лица особо задумчивым, наконец изрек:
— Да вот с утра где-то...
— Почему не позвал раньше?!
Спирит весело фыркнул.
— Я, конечно, все понимаю, что с моим влиянием можно много чего провернуть... — он явно намекал на момент, когда Мака брала с его удостоверением книги в библиотеке, отчего она закусила язычок и нервно улыбнулась, — но, все же, у тебя там учеба. Это очень важно. На самом деле нет, но я сделаю вид, что именно так.
— Я же беспокоюсь...
Прикрыв глаза, Мака замолчала, но через мгновение приоткрыла один, чувствуя, что ее уловка сработала идеально. Услышав столь желанную фразу, Спирит расплылся в довольной улыбке и, смахнув набежавшие слезы, громко шмыгнул носом. Нет, все же, он не менялся. Даже если чуть не помер. Но, если честно, Мака была даже рада — она боялась, что кое-кто впадет в депрессию, как Соул, но из-за потери способностей оружия. Он сам говорил Сильване, что чувствовал себя не очень...
Но Маке не казалось, что он врал или играл сейчас.
— Мака...
— Это правда? То, что сказала Химико?
Но не время для шуток.
Лицо Спирита мгновенно перекосило, и он перестал улыбаться. Теперь он был похож на себя того, из начала боя с ведьмой. Надо было не забывать, что он был оружием Шинигами, напомнила себе Мака. Такой статус просто так не дают. Значит, под маской беспечности что-то скрывалось.
Когда молчание затянулось, Спирит наконец вздохнул — излишне драматично — после чего, тряхнув головой, все же кивнул.
— Да. Она... Да.
— Значит, мама — ведьма.
— Именно так, — Спирит нахмурился.
— И я — тоже?
— И ты — тоже, — еще сильнее.
Мака замолчала, не став задавать следующий вопрос.
А было ли что спрашивать? То, почему они ей не рассказали? Она чувствовала, что это надо было вытрясывать именно с матери, а не с отца — тот, может, и поведал бы ей эту историю, но силы у него явно закончатся уже скоро, что уж там говорить про допрос с пристрастием. Да и не знала она что конкретно сейчас спросить.
Лишь добилась признания. Химико не врала. В Маке текла кровь ведьмы...
Проведя рукой по затылку, она нервно хихикнула.
— Полагаю, это такая себе ситуация...
— Да просто отвратительная, — мрачно согласился Спирит. 
Но, в целом, Мака прекрасно осознавала, что ей было все равно. Она испытывала раздражение лишь из-за секретов, из-за спектакля, устроенного старшим поколением. С другой стороны, могла его понять. Будь она на их месте и, выяснись, что Ким — ведьма, она бы скрыла эту информацию всеми возможными способами. Даже если она следовала правилам Шибусена твердо. Были вещи, которые требовали нарушить уставы, и это была одна из них. Но уж родная мама-то могла ей рассказать!..
Ладно. Ладно... Не было смысла злиться. 
Подперев голову рукой, Мака с любопытством взглянула на отца, после чего, чуть помедлив, все же произнесла:
— Тебе нужно отдохнуть.
— Так не хочешь со мной говорить?
Они оба рассмеялись.
Мака хотела расспросить, узнать, но, подумала, что пока что у нее были способы развлечь себя без тормошения больного человека. Только она не поднималась — размышляла. О том, что услышала ранее — о крохотной детали о том, каким образом была убита Химико в первый раз. И та маленькая фраза, тот крохотный намек на то, что ведьму убили с помощью магии — «пока я носилась с заклятьем» — был весьма демонстративным показателем того, что без этого ей, Маке, ведьму не одолеть. Раз не смогла мама — а она была умелым повелителем, они были... она тогда и Мака сейчас, наверное, на одном уровне.
Значит, придется прибегнуть к этому...
Но только один раз!.. 
Сжав кулак, Мака медленно подняла взгляд на отца. Может, спросить его лишь об этом?.. О том, стоит ли соваться?..
Но не успела — нагло воспользовавшись молчанием, тот успел закрыть глаза и, кажется, видел уже десятый сон. Дыхание его было спокойным, ровным, но тихим. Если бы Химико не увидела меня и кольцо матери, то, наверное, убила бы нас там на крыше, отстраненно подумалось Маке. Вся эта история погрязла в ведьминской крови. Ей это не нравилось.
И, облокотившись на край кровати, Мака осторожно взяла отца за руку, после чего невесело подумала о том, что Силь наверняка тоже не захочется вспоминать подробности убийства собственной же матери. Было ли это случайностью, ее собственной просьбой, или же намеренным приказом от Шинигами? Кто знал? Так жестоко...
И, закрыв глаза, Мака вздохнула.
А затем увидела.