В ночном небе, на фоне луны, появилась Она.
Неспешно занеся руки над головой, она широко распахнула глаза — и те вспыхнули розовым и черным цветами, словно ее пламя, словно огненный клинок, что появлялся у нее в руке — с черным тонким лезвием. Медленно он наливался цветами, разогреваясь, а Химико замерла, натянутая, словно стрела, готовясь броситься вниз. Держа меч над головой. Она выглядела как зверь, что готов был сорваться в любую секунду. Все ее тело, все ее нутро было напряжено, а в голове витала лишь одна мысль.
Убить.
Мака ощущала это слишком хорошо, и от жажды крови, пусть и чужой, ей становилось дурно.
Все это было так жутко неправильно, то, что ее маму послали на убийство собственного родителя. В голове то и дело всплывала мысль о том, что, окажись ее мать предательницей, ведьмой, что сбежала бы прочь из Шибусена — да хоть даже сейчас, хотя «сейчас» о событиях далекого прошлого говорить было неправильно — то Маку вырастили бы как уже ее палача. Шинигами нес за собой много страшных секретов, о которых не говорил никому. Асура под академией был весомейшим доказательством того, что ведьмы, не доверяя Шибусену, были правы.
Со Смертью связываться было опасно.
Даже под светом луны, фигура Химико казалось угольно черной, где лишь глаза пылали двумя яркими огоньками. Померкли яркие цвета одежды, украшений, даже клинка — абсолютная чернота, и лишь ореол пламени вокруг лезвия пылал розовыми всплесками, напоминая, что сейчас происходило. Становилось душно, жарко, и Мака осознала, что Химико сейчас делала. Жуткое, непонятное…
Она разогревала себя. Свое тело вместе с лезвием.
Затем, Химико рухнула камнем вниз.
Небо озарило яркой вспышкой, угольно черная фигура мгновенно стала до безумия ослепительной, почти что белой — настолько ярко светилась. Раздался хлопок — она преодолела звуковой барьер.
Но это была не ее «остановка времени», что-то другое.
В это же мгновение вокруг того места, где она находилась, начали расползаться миллионы огненных искр. Они поглощали небо, отчего луна на их фоне казалась бледной. Химико не дышала, и Мака, окунувшись в ее мысли, поняла, отчего. То, что она только что сделала… Она…
Выжгла воздух.
Когда она рухнула на землю, та мгновенно вспыхнула — но лишь на секунду озарилась, ведь пламени не могло быть без кислорода. Следом же — лишь порождение ее магии, черно-розовый огонь. Не было больше пожухлой зеленой травы на стадионе, лишь пылающий ад, в котором было невозможно дышать. И Химико диким зверем бросилась вперед, ища свою жертву. То, что от нее осталось после такого удара. Не знай Мака, чем завершился этот бой, она бы всерьез уверовала бы, что победа сейчас досталась ведьме и никому иному. Но она отвлеклась — потому что Химико нашла свою цель. Впереди стояла чья-то нескладная согнувшаяся фигура, и, занеся клинок, ведьма нырнула в замершее время, чтобы нанести удар.
Она — и Мака — видела, кто это был.
Человек, которого она так жаждала убить.
Медленно он обернулся…
И в это же мгновение пламя вокруг погасло.
Потому как перед Химико стоял вовсе не Спирит — это была Силь.
В руках у нее тоже плясал огонек — он разрастался все больше и больше, пока, сверкнув в последний раз розовым цветом, вдруг не окрасился в голубой. Мгновенно стало жарко, душно, и Мака ощутила, как вспыхнуло ее — Химико — одеяние, пока волна голубого огня не снесла ее прочь. В это же мгновение воздух затрещал, и возможность дышать вернулась.
Сознание Химико, отброшенной прямо к стене и ударившейся со всей силы спиной о колонну, было мутным, нечетким, но Мака хорошо слышала все то, что говорили два охотника, что явились по ее душу. Хромая на одну ногу Сильвана — она стояла, оперевшись на напарника с солидной дыркой в животе — замерла в ожидании. Вопросов о том, как именно они одолели ведьму, становилось все больше, и Мака начала догадываться, что нормального ответа она точно не получит.
Наверняка что-то такое, что заставит ее с выражением полного недоумения сидеть еще пару дней, обдумывая, как можно с помощью магии ломать законы физики… и логики. Да, особенно логики.
— Ух… ты… — тяжело дыша, Спирит нервно улыбнулся. — Нет, знаешь, давай больше не практиковать такое. Я чуть не задохнулся в твоем… спасительном пузыре.
— Если бы не он, мы бы просто сдохли.
— И зачем мы делали это?..
— Смогли вынудить ее потратить почти все силы. Это очень мощная техника, Спирит. И она требует очень много сил, поверь мне.
— Ты ее использовала что ли?..
Сильвана уставилась на него с осуждением, едва скрывая недовольную улыбку, и Спирит весело фыркнул в ответ. Но, когда раздался шорох, они обернулись. Оба опасливо посмотрели на Химико, что сжала бетон под рукой, опираясь — и тот треснул под ее пальцами.
— Ну, или большую часть.
— Ты сможешь сражаться?
Силь наступила на больную ногу и мгновенно поморщилась, но затем мгновенно вскинула голову и, солнечно улыбнувшись, произнесла:
— Выбора-то у нас и нет.
Мысли в голове Химико были хаотичны.
Ярость медленно поглощала ее — словно настоящее пламя, яркое, безумное. Мака затаила дыхание, боясь поддаться этому чувству тоже. Вот она — сила остаточного резонанса, да? То, что они с Соулом никогда не ощущали. С одной стороны, она была даже рада — ей бы лично не хотелось, чтобы Соул пережил то, что довелось ей на луне, в тот самый момент, когда Асура пробил ей грудную клетку рукой. Со всеми ощущениями. Она слабо помнила этот момент, но ту боль… Если бы не черная кровь, то она была бы мертва — и даже если бы чудо случилось, а ей повезло бы выжить, это оставило бы такой страшный шрам, что…
Но, это было неважно. Сейчас. Шрама не было. Соул не видел эти сны.
Зато Мака видела сны своего отца; сны Химико.
Контролируй себя, шептала себе мысленно ведьма. Сдерживайся. Рядом — твоя дочь. Ее нельзя убивать.
Прическа ее растрепалась, украшения упали на землю. Роскошное одеяние порвалось. В таком облике, с перекошенным от гнева лицом, Химико напоминала уже не ведьму, а стихию, ту, что нельзя было контролировать. Таковой была она, одна из древнейших ведьм. О таких Штейн говорил, что их пробуждение будет подобно катастрофе. Но Химико и не засыпала.
Затем, она сделала шаг.
И время замерло.
Теперь стиль ее боя не был столь элегантен, красив, осторожен. Химико была подобна неконтролируемому пламени, что уже нельзя было остановить. Движения ее были резки, грубы, но она била сильнее. Быстрее. Вскоре, она вновь разделила Сильвану и Спирита; первую она со всей силы ударила в живот, так, что та закашлялась кровью и влетела в стену. Глаза у Сильваны закатились, и она задрожала, явно находясь на грани сознания, а Химико, стоя над ней черной тенью, прошептала, страшно, шипяще:
— Лежи смирно, пока я избавляюсь от мусора.
Затем, она развернулась к Спириту, что уже бежал к ней.
Он тоже был взбешен — и в их ярости было что-то пугающе схожее. Мака никогда не думала, как иногда Косы и их ведьмы были похожи друг на друга. Так, значит, подбирал их Шинигами? Она видела лишь Арахну, которую убил Соул, но, если задуматься, она была… кем-то из его мира, где было место хорошей музыке, интеллектуальным разговорам, танцам под пластинку. Было что-то общее в их духе. Соул хорошо ладил с Арахной, потому что они оба были, пусть и немного заносчивыми, но спокойными, элегантными. В них было это.
А Химико и Спирита, кажется, объединял гнев.
Тот, которого он никогда не показывал при Маке.
Словно намеренно…
Отвлечённая мыслями Мака не уследила за событиями. Химико взмахнула клинком — и на землю хлынула кровь из рваной раны на животе. Когда Спирит было отшатнулся назад, то ли в попытке сбежать, то ли из-за импульса удара, ведьма схватила его за волосы и притянула к себе, после чего, уставившись ему в глаза, прошипела:
— Я выжгу тебе мозги.
Превращу их в расплавленную лужицу. Убью так, что уже никто не узнает твоего лица.
Убью, убью, убью, убью, убью.
Я заберу свою дочь. И ее дитя. А затем, я убью Шинигами, что посмел сделать это со мной.
Ох-х-х, как же Химико была зла!.. Но Мака видела, что не одна она лишь.
Медленно ее ладонь легла на чужое лицо; обхватила пальцами, вцепившись в кожу острыми ногтями. Постепенно, кожа начала светлеть, и Мака поняла — она разогревала руку, как в тот момент, когда делала свою «Вспышку». С каждой секундой ее рука становилась все более и более яркой, раскаленной, пахнуло горелой плотью. Спирит взвыл, царапая её руку своими — пальцы он частично обратил в оружие, но и это не помогло. Игнорируя боль, словно ее и не было, Химико страшным взглядом смотрела на него.
Но она ослабила хватку, когда что-то острое пробило ей грудь.
Огненный клинок!.. Попытка Сильваны воспроизвести его. Химико резко обернулась, и тут же получила пинок в лицо с разворота, что заставило ее отшатнуться и отпустить Спирита окончательно, погасив пламя в руке. Внутри нее все заклокотало с большей яростью, а Мака, ощущая всю эту бурю эмоций, лишь сильнее всмотрелась в происходящее. То, как медленно, словно кошка, Силь приземлилась на землю и бросилась вперед. Как схватила косу, и как Химико, сжав раскаленный клинок крепче, занесла руку для удара.
Она опустила меч.
Лезвие рассекло Сильвану напополам. Ни единой мысли в этот момент в голове ведьмы не было.
Даже горечи.
Кровь хлынула…
И Химико вздрогнула, когда та вдруг пошла паром. Как и фигура дочери — не было больше Сильваны с косой перед ней, лишь пустота. Химико была в замешательстве, но Мака слишком хорошо помнила сцену на крыше, а потому она мгновенно поняла, что использовала ведьма тогда и что она сказала Спириту. Та же обманка, которую они с Сильваной использовали против нее много лет назад.
Мираж.
Химико обернулась, когда услышала:
— Резонанс душ!
И широко распахнула глаза, увидев, как Сильвана в прыжке занесла косу назад, для удара. Ни единого сомнения не было в ее взгляде в этот момент, и в ужасе Химико — и Мака вместе с ней — поняла, что это был конец. Слишком близко. Она не успеет уйти. Только если прыгнет…
Время вокруг замерло…
Но сокрушительная атака все равно добралась до нее. У Сильваны была ее магия, и проникнуть в замерший мир не было для нее чем-то невозможным. Пути назад не было, подумалось Химико. Это был финал. Конец. Родная дочь убьет ее по приказу Шинигами.
Лезвие рассекло воздух.
И Силь ударила по шее, отделив голову от тела.
Хлынула кровь, и, в последние секунды, Химико успела подумать лишь одно.
Охабари.
Настоящее имя своей дочери, то, от которого она отказалась.
Мир поглотила темнота.