Вдова Марен жила возле леса, недалеко от озера, чуть дальше от городка с ярмарками и флажками. Вдова Марен жила совсем одна: её муж утонул в озере в прошлом году, а собака ушла умирать в лес и того раньше. И теперь вдова Марен делила дом лишь с воспоминаниями, и едва сводила концы с концами.
Вдова Марен мела двор и размышляла о том, что за летом придёт осень, а потом и зима - пусть недолгая в этих краях, но требующая денег, которых почти не осталось, - когда тоненько взвизгнула калитка, пропуская незнакомую девушку в легком платье. Девушка была невысокой, с пышной копной рыжеватых волос, с ярким румянцем на загорелых щеках, с дружелюбной улыбкой на губах и в глазах.
- Доброго дня тебе, тётушка! - весело крикнула незнакомка. - А я хочу у тебя комнату снять на лето, люди сказали, лучше всего к тебе идти.
Вдова Марен на мгновение потеряла дар речи, потом вновь его обрела и выяснила, что эта девушка с редким именем Феу ("Офелия, наверное", - подумала вдова Марен) вроде как художница и хочет поработать над пейзажами в здешних краях. Края к тому и правда располагали. О том, что у вдовы Марен пустой дом, добрый нрав и ни гроша за душой, знали все сельчане - вот и направили художницу к ней. Феу расплатилась за два месяца сразу, затащила чемодан - и в доме стало ярче от тюбиков с красками и улыбок вдовы, потихоньку начавшей считать девушку кем-то вроде племянницы.
Утром Феу уходила к озеру: рисовала там почти до полудня, потом возвращалась, пила чай и показывала хозяйке острые угольные камыши, прозрачные кувшинки в тёмной воде и рыбьи хвосты, плещущие по зеркальной глади. После бродила по окрестностям, мелькая рыжеватыми кудрями то тут, то там. И однажды Феу спросила у вдовы Марен:
- Тётушка, а есть у вас в округе редкие цветы?
- Откуда ж им взяться, милая, - усмехнулась вдова Марен. - Полевые да луговые, а иные тут и не растут, даже если специально сажать - пробовали не раз, в городе-то цветы любят.
- А из полевых и луговых? - не сдавалась Феу. Вдова Марен задумалась.
- Есть в лесу у кривого оврага такой...закуточек, упавшей сосной отгороженный. Там я однажды видела цветы, каких нигде и никогда больше не встречала, ни на каких картинках... Да только мелкие они и чахлые, поди и высохли уже совсем, в такую-то жару.
А позже, вечером уже, подумала вдова Марен: "А ну как пойдет Феу за теми цветами? Она же леса не знает, городская совсем, а там и спуск тяжелый, и полянки кружат...эх, вот я дура старая...". И тогда поутру собралась вдова Марен и отправилась в лес, к кривому оврагу, к упавшей сосне.
Цветы и вправду иссохли все, не успев распуститься, повесили бледные головки на тонких стебельках. Почти ни на что не надеясь, вдова Марен накопала луковиц, принесла домой и посадила. Ухаживала за ними, поливала, удобряла... И в последний день, когда Феу собиралась уезжать, вдова Марен наконец смогла показать девушке цветы: крепкие, крупные, пурпурные с нежно-фиолетовыми прожилками.
- Вообще-то у оврага они по-другому выглядели, - как будто извиняясь, произнесла вдова Марен. - Наверное, им там условий не хватало.
- С вашей заботой, тётушка, никакие овражные условия не сравнятся, - заверила её Феу. - Столько труда вложено! А знаете что? Давайте отвезем их в город на летний фестиваль!
И они отвезли диковинные цветы в город, и все горожане удивлялись невиданным ранее цветам, а цветочные лавки изъявили желание купить новый сорт или хотя бы сделать большой заказ на цветы. И когда вдова Марен, в одно мгновение получившая возможность для заработка на всю жизнь, - когда вдова Марен разобралась с букетами, лавочниками, заказами и восторгами горожанок, Феу рядом уже не было. Только конопатый мальчишка протиснулся к вдове, поднял с брусчатки какой-то камешек и тут же исчез.