Пусть найдет для меня акр земли
…Розмарин, шалфей, зверобой…
Между песком и кромкой воды —
И тогда она будет со мной.
 

Звучала приятная ритмичная музыка. Длинноногие красавицы в откровенных костюмах демонстрировали тела, занимая разнообразные позы возле шестов на узком подиуме. Женщина за барной стойкой — привлекательная, хотя не модельной внешности, да и по возрасту уже не конкурентка танцующим особам — неторопливо курила сигарету через мундштук и внимательно следила за входящими в зал, ожидая особых гостей.

Посетителями были мужчины — за одним исключением. В алькове сбоку от бара расположилась блондинка, одетая в темно-серый брючный костюм. Обстановка ее ничуть не смущала: девушка сидела, непринужденно откинувшись на мягкую спинку диванчика, и потягивала из высокого стакана коктейль с водкой. На лице посетительницы не было косметики, а остриженные в каре волосы заделаны на затылке автоматической заколкой. Перед девушкой на столе лежали черные солнцезащитные очки и кожаный портфель с расстегнутой молнией. В расстегнутом портфеле виднелись бумаги, сложенные в тонкие пластиковые папки.

В зал вошли двое мужчин в костюмах и галстуках — слишком строгих, чтобы считаться подходящей одеждой для отдыха. Они были похожи на клерков, пришедших развлечься сразу после трудового дня. Женщина за стойкой спешно потушила сигарету и вышла навстречу.

— Хигучи-сан уже здесь, — сообщила она, и между делом предложила: — Могу я вас чем-нибудь угостить?

— На ваш выбор, — сказал тот из мужчин, что казался постарше. Оба прошли в альков, где ждала Ичие Хигучи.

Если не копать вглубь, эта девушка была сотрудником строительной компании. А место, где происходила встреча — баром с хорошенькими танцовщицами.

И общее у них было то, что за фасадом таились грязные секреты. Так, в стрип-клубе «Bonbon» популярностью пользовались услуги, не указанные в прейскуранте. Кому быстро и без изысков, уводили танцовщицу к себе в машину, удобно припаркованную неподалеку; желающие раскошелиться на дополнительные опции занимали обустроенную комнатку рядом с кухней. Одна проверка — и у владельцев будут серьезные проблемы. Но заведение отличалось завидной удачливостью, и причина проста: они умели делиться с нужными людьми.

Что касается Ичие Хигучи, ей тоже было присуще умение заводить полезные связи. Фирма «Шиосава Билдингс», в которую она устроилась всего лишь курьером, с потрохами принадлежала Портовой мафии — и зеленая девочка без образования стрелой взлетела по карьерной лестнице. Должность, которую она занимала теперь, была чистейшей воды фикцией, а работа, которую выполняла Хигучи, редко имела отношение к строительству.

Сегодня был как раз тот редкий случай.

Пока мужчины в черном располагались на диванчике напротив Хигучи, гостеприимная мадам принесла на столик бутылку шампанского в ведерке со льдом и расставила бокалы. Выходя из алькова, она опустила легкую занавесь, отгораживающую внутреннее пространство от остального зала. Вернувшись на свое место за стойкой, открыла картонную коробку, стоявшую возле кассы, и, отсчитывая лежащие внутри купюры, собрала нужную сумму на белый лист бумаги, сложила лист конвертом и перевязала резинкой.

Тем временем внутри алькова Хигучи копалась в портфеле. Отыскав нужную папку, выложила ее на стол.

— Здесь то, о чем меня просили, — она пошарила среди документов и вытащила распечатанные карты и планы местности: — Участок, пригодный для застройки. Разработанный архитектурный проект, — она продолжала доставать листочки, выкладывая чертежи и документы на стол: — Копия заявления, поданного в муниципальное управление. Ответ инженеров из бюро пожарной безопасности.

Со скучающими лицами мужчины слушали ее бюрократическую скороговорку и тупо хлопали глазами на листочки со схемами, печатями и подписями.

— Босс интересуется, новый док будет или нет? — просто и прямолинейно перебил ее старший.

— Будет, — с уверенностью кивнула Хигучи. — Все готово для начала строительства. Осталось только получить согласие местного управления. К сожалению, на эту территорию уже метит другой проект. Мы можем получить разрешение только в случае единогласного голосования. Это повлечет некоторые расходы…

— Надо дать на лапу, — перевел на свой язык мужчина напротив.

Хигучи вынула листок, так контрастирующий с официальным оформлением всего, что лежало на столе. На этой бумажке от руки цветным карандашом был выведен список имен.

— За этим я и просила о встрече. Нужно будет уладить вопрос, — сказала Хигучи, передавая листок.

Ее компаньоны пробежали глазами по именам чиновников, которые будут участвовать в голосовании.

— Так тут все наши, прикормленные, — старший кивнул, и положил лист на стол: — проблем не будет.

— Не все, — возразила Хигучи. Она обвела пальцем иероглифы, складывающиеся в имя «Кацуджи Комуй». — И он уже давно говорит в своих выступлениях, как горячо поддерживает проект нового пляжа.

— Да не попрет он в одиночку против толпы, — вставил слово второй мафиози. — А если сунется, мои ребята с ним поговорят с глазу на глаз, и дело в шляпе.

Беседа закончилась.

Занавеска алькова отдернулась, двое в черном вышли в зал. Хигучи задержалась внутри, пока собирала разбросанные по столу документы и допивала остатки коктейля. Между тем пара мафиози подошла к барной стойке.

— Как идут дела? — поинтересовался старший у мадам, которая в этот момент протирала бокалы.

— Гладко как шелк, — ответила она, и, оставив свою работу, достала приготовленную пачку денег. Выложив сверток на стойку и накрыв ладонью, сообщила: — Здесь на месяц вперед.

Не проверяя и не пересчитывая, он забрал конверт. С этим местом никогда не возникало недоразумений — потому оно и стало излюбленной точкой для деловых встреч.

— Если что — всегда поможем, — пообещал он, убирая сверток во внутренний карман пиджака.

***
Хигучи проснулась от назойливой вибрации телефона, оставленного возле подушки.

Распахнув мобильник-раскладушку, посмотрела на время — половина девятого. Звонили из «Шиосава Билдингс». Формально рабочий день уже начался, но всем было известно, что Хигучи не появляется в офисе до обеда, так что оставалось неясным, кому вздумалось звонить в такую рань. Она подняла трубку.

— Да? …Результат голосования? …Отклонено?

Осмысляя полученную информацию, Хигучи понимала, что сегодня придется взяться за работу — за настоящую работу, а не подписывание бумажек в офисе.

— Ясно. Я разберусь, — глухим голосом ответила она. — Благодарю, что сообщили сразу.

Положив трубку, она села в кровати, размышляя, как будет лучше организовать встречу нужных людей с Кацуджи Комуем.

***
Вывеска над маленьким ресторанчиком еще горела, но внутри уже было пусто — только один мужчина неторопливо потягивал чай, беседуя с хозяйкой заведения, которая наводила порядок за прилавком.

В запертую дверь постучали.

— Посетители? В такой час? — удивилась женщина за прилавком, и выглянула в окно, увидев несколько человек, столпившихся у входа. — Какая неудача — я ведь уже отпустила помощников…

— Неужели моя сестра не справится в одиночку с парой заказов? — улыбнулся ей мужчина за столиком.

Хозяйка вытерла руки полотенцем, поправила фартук и пошла открыть дверь. Зал от входа отделяли полотняные занавески. Спустя полминуты женщина снова показалась из-за них:

— Они представились как друзья Кацуджи Комуя, — сказала она брату: — Стало быть, к тебе. Ты их знаешь?

— Наверняка. Пойду поболтаю со своими друзьями, — добродушно кивнул он, и отправился к выходу. Как только за его спиной сомкнулись занавески, его выражение лица переменилось. Стиснув зубы, он глубоко вздохнул, вытер лоб ладонью, глянул в потолок. Собравшись с духом, открыл дверь и вышел на крыльцо.

Рядом с визитерами, одетыми в строгие черные костюмы, его непритязательный наряд смотрелся почти как оскорбление. Один из «друзей» поприветствовал его.

— Мы пришли, чтобы поговорить об одном небольшом деле, — сказал он миролюбивым тоном, — насчет участка возле Уми-но-Коэн. Вы догадываетесь, о каком участке идет речь?

— Разумеется, — кивнул Кацуджи Комуй, и ответил в той же манере: — прекрасное местечко для отдыха.

— Мы точно говорим об одном и том же? — возразил человек в черном костюме. — Нет-нет, там заброшенное место, которым никто не пользуется! Какая жалость. Если бы там открылся морской путь, район просто расцвел бы.

— Так. Давайте без обиняков, — Комуй сменил тон: — если вы пришли, чтобы получить мой голос для своей застройки, можете уходить туда, откуда явились. Планировка города должна идти на пользу жителям, а не всяким… сомнительным организациям, — аккуратно завершил он, хотя на языке вертелось слово «бандитам».

— «Шиосава Билдингс» — уважаемая организация, в которой работают лучшие из архитекторов, — возразил ему собеседник. — Такая же честная, как этот ресторан.

— Я помню, как-то заходил сюда, — перебил его компаньон. — Здесь замечательно готовят. Ваша сестра бережно хранит традиционные рецепты, не так ли? Очаровательное заведение! Оно, определенно, заслуживает большего.

— Верно, — поддакнул прежний оратор. — Если сделать здесь ремонт и слегка потратиться на рекламу… Как думаешь, во сколько бы это обошлось?

— Круглая сумма.

— Да, точно, круглая сумма, — он снова обратился к Комую: — Мы ваши друзья, и могли бы оплатить все расходы. Наличными, само собой.

— Чисто по-дружески — примите тот факт, что вы ничего не добьетесь, — ответил Комуй.

— Что поделать, — человек в черном костюме пожал плечами и собрался уходить, но остановился, словно вспомнил что-то: — А вы ведь семейный человек. На ваших плечах большая ответственность помимо судьбы города. Дети, жена, сестра, престарелые родители… Подумайте, что будет с ними, если с вами что-то случится! Жизнь такая непредсказуемая, — высказал он, поклонился на прощание и пожелал напоследок: — Будьте здоровы!

Троица в черном растворилась среди ночного полумрака.

***
Бессменный бармен клуба «Bonbon» — обаятельная женщина средних лет — снова принимала гостей из мафии. У стойки были Акутагава Рюноске и его помощница. Хигучи взобралась на барный стул и скромно сложила руки на коленях. Акутагава предпочел стоять. Забывшись, Хигучи разглядывала его: как сидит драматично-черный плащ на худом теле, как лежат коротко стриженные на затылке волосы, как сжаты тонкие губы… Хмуря до прозрачности редкие брови, Акутагава повернулся к ней:

— В чем дело? У меня что-то не то с лицом?

— Простите, — выдавила Хигучи, и отвела взгляд.

Акутагава вынул руку из кармана, поднес к лицу узкую сухую ладонь, откашлялся, протер пальцы о пышную отделку рубашки и поднял со стойки шот текилы. Держа украшенную солью стопку двумя пальцами, поднес ко рту, глотнул, поморщился, слизнул с губ крупинки соли и изящным движением промокнул губы бумажной салфеткой.

Не заставляя просить, барменша подлила в стопку вторую порцию.

— Посмотрите на это, — посоветовала она, кивнув в сторону подиума. Хигучи тоже обернулась. Девушка, на которую показывала женщина за стойкой, висела на шесте вниз головой, широко раздвинув ноги, обутые в босоножки со шпилькой и платформой. Ее чисто символическая юбочка в серую клетку задралась, открывая маленькие ягодицы и яркую полосочку стрингов между ними. Танцовщица сомкнула ноги, зажав шест между колен, и, прогибаясь в спине, призывно покачала бедрами; висевший на голой шее школьный галстук кончиком касался подиума.

— А она хороша, — оценила Хигучи.

— Новенькая, — ответила барменша с такой гордостью, будто это она занималась подбором персонала, и повернулась к Акутагаве: — Еще ни разу не работала по особому меню. Хотите попробовать?

— Не сегодня, — отказался Акутагава.

Что-то обсуждая меж собой, в зал вошла та троица, которая беседовала с Кацуджи Комуем. Один из них задорно помахал коллегам через весь зал, и, приблизившись, начал беседу:

— Ну и крепкого орешка вы нам вручили, Хигучи-сан! Стандартно обработали — он ни в какую.

Акутагава опустил было поднятую стопку — так резко, что часть текилы выплеснулась через край. С нахмуренным лицом освободившейся рукой он схватил болтуна за галстук. Веселье слетело с него, как пух с одуванчика.

— Вот как: ты провалил задание и смеешь оправдываться, — с холодной яростью произнес Акутагава: — вместо того, чтобы признать, что вы трое — свора бесполезных шавок!

Полуголая девушка, проходившая мимо с подносом в руках, метнулась в сторону. Коллеги жертвы замерли, боясь навлечь гнев и на себя.

— Только не здесь! — прикрикнула мадам за стойкой.

Акутагава, крепче затягивая галстук, спросил, не поворачивая головы:

— Комната свободна?

— Конечно, конечно, — закивала она, суетливо открывая дверь в служебные помещения. Проводив Акутагаву, она вернулась и с беспокойством поглядывала в ту сторону: слышались глухие удары и сдавленные вопли.

Через пару минут эспер вышел с самым невозмутимым видом. Один.

— Там необходима уборка, — равнодушно сообщил он, взялся за оставленный напиток и сказал товарищам жертвы: — Что встали, как истуканы? Пользуйтесь шансом вызвать ему врача, или будет поздно.

***
Выйдя из клуба, Акутагава запахнул плащ и нацепил прямоугольные очки с дымчатыми стеклами. Поймав такси, привычно назвал адрес, расположенный в трех кварталах от квартиры, где он жил последние пару месяцев. Остаток пути он собирался пройти пешком.

Со его доходом он мог бы позволить себе роскошные апартаменты, но предпочитал снимать скромное и неприметное жилье. К месту он не привязывался и менял адреса несколько раз в год — бродячий пес, скитающийся по всей Йокогаме. Все ценное из его имущества помещалось в одну сумку, которую он держал возле постели, готовый к побегу хоть среди ночи. Его портрет давно был в каждом полицейском участке на доске розыска, но полиция города, по его мнению, была сборищем трусливых недотеп: если они и устраивали облаву в порыве изобразить бурную деятельность, дело заканчивалось трупами полицейских — и ради этого Акутагаве не приходилось даже вынуть руки из карманов. Но ничто не заставляло эспера расслабиться и забросить предосторожности — наставник научил его, что враг не будет ждать, пока ты подготовишься, а потому Акутагава был готов всегда.

Оказаться звездой преступного мира в каком-то смысле льстило ему. Не считая полиции, конкурирующие организации дорого бы заплатили за его голову.

Это так отличалось от его прошлого. Прошлого, когда он стоял с протянутой рукой, а люди проходили мимо — такие же нищие и безрадостные, как он сам; тяготы жизни сделали их сердца черствыми, неспособными к бескорыстной щедрости. Никому не было дела до чужого ребенка. Живущие в грязи ничуть не лучше животных — выучил Рюноске; таким был и он сам. Уличный мальчишка без будущего, который исчезнет в той же помойке, на которой вырос.

Свое первое преступление он совершил в конце января. Зима выдалась холоднее обычного; шел мелкий снег, заиндевевшая земля покрылась белым налетом. Из убежища его вместе с младшей сестрой выгнали местные жители, которым надоели обосновавшиеся в подвале блохастые беспризорники. Жители не желали им смерти от холода — они заботились о собственных детях, опасаясь, что эта парочка принесет в дом заразные болезни. Идя сквозь метель и сжимая ладошку Гин в руке, Рюноске обдумал преподанный жизнью урок и поступил так же. Он не желал зла прохожему, у которого отобрал плащ — он просто хотел выжить.

А вскоре после этого Акутагаву разыскал тот человек.

На два года старше и намного выше, в чистой рубашке на потрепанных бинтах, с лукавой улыбкой трикстера и безбрежной тоской во взгляде. Он предложил пищу, кров и защиту — и Акутагаве было плевать, что он потребует взамен. Рюноске поставил только одно условие: что Гин пойдет вместе с ним.

До того момента его не замечали вовсе. Теперь же его разыскивает целая толпа. Своего рода успех, посмеивался про себя Акутагава. Иметь врагов — лучше, чем не иметь никого.