✘✘✘

законный выходной, какие редко выдаются. день, когда можно позволить себе поваляться подольше в кровати, будучи не обеременным заботами, устроить пикник в парке, если погода позволит, или же просто организовать очередное соревнование по настольному теннису на плейстейшн, призом победителю в которой будет последний кусочек пиццы. сквозь пастельно-желтые занавески льётся мягкий свет весеннего солнца, окрашивая широкую постель, на которой расположились трое парней, переплетаясь ногами, руками и нитями судьбы…

— ну и какая блядина будильник не выключила?... — юнги, едва не рыча от негодования, разлепляет глаза и ползёт по простыне в сторону прикроватной тумбочки, чтобы выключить разрушающий такое прекрасное утро звон.

— не ори ты так, мелкого разбудишь, — сквозь сон бормочет тэхен, вытягивая из-под своей головы подушку, чтобы прибить ей юнги обратно к постели, пока чонгук, закидывая ногу на уползшего от него хена, притягивает обратно к себе, словно подушку для обнимания. — и это был твой телефон, гений.

— тэхен-хен, не обижай юнги, я и так уже собирался вставать, — наконец подаёт хрипловатый после сна голос гук и оглядывается по сторонам помятой мордашкой, потому что подушка задела и его.

— я тут твой драгоценный сон защищаю от этого чудовища, а ты, брут!.. — театрально восклицает тэхен, откидываясь на спину, и прижимает руку к голове, все ещё не открывая глаза. — конечно, кому сдался какой-то там тэхен? зачем его по утрам обнимать, ну правда?

юнги откровенно ржет над этой постановкой одного героя, пока чонгук взволнованно что-то шепчет тэхену, вероятно спрашивая, на самом ли деле тот обижается. старшего ужасно умиляло, насколько тот не привык к подобным выходкам тэ и всегда относился к его словам серьезно.

— иди сюда, дурачок, — сквозь смех произносит он наконец и, перелезая через гука, зажимает тэ между ними, утыкаясь носом ему в шею, пока тот пытается вырываться с криками «не нужна мне ваша жалость» и «я буду жаловаться в общество защиты... кого-нибудь! чонгук, перестань меня щекотать!», которые успешно игнорируются другими двумя парнями.

✘✘✘

юнги ерзает на неудобном стуле около барной стойки и, попивая какой-то голубой коктейль, отдающий ягодами, мысленно вопрошает, как он пришел к такой жизни, потому что это пиздец какой-то. причин его рефлексии было несколько, а если конкретизировать, то две, и легко догадаться какие именно. проблема в том, что сейчас эти две причины творили что-то невозможное на танцполе в паре метров от него, приправляя недвусмысленными взглядами. нет, юнги, конечно, знал, что его парни умеют обращаться со своими телами - еще бы не умели с такими профессиями - и не раз убеждался в этом в непосредственной близости, но, когда эти паршивцы, видимо сговорившись, решили устроить цензурное подобие порношоу посреди всей этой толпы, юнги всерьез задумался о своей жизни.

музыку нельзя слушать, ее надо чувствовать, убежден чонгук. нужно уметь забывать про себя, полностью отдаваясь мелодии, давать биту проникать в каждую клеточку и руководить телом, вытесняя стеснение. его руки покоятся на талии старшего, после пары коктейлей решившего присоединиться к нему, тело изгибается в плавной волне под такт музыке с финальным штришком из характерного движения бедрами вперед, а сам тэхен ластится мартовским котом, обвивает его шею руками, бросая наглые взгляды в сторону барной стойки. в помещении становится жарковато, макияж начинает плыть, создавая эффект смоки айз, пока гук, думая о том, что подводку надо будет купить по-качественнее, расстегивает пару пуговиц на рубашке и встряхивает ткань, создавая хоть какой-никакой поток ветерка в свою сторону, откинув голову чуть назад.

заказывая у бармена виски, юнги думает, что с него хватит, однако, как оказывается, нет предела не только совершенству, но и наглости младшего. отлипнув от тэхена, вышеупомянутый парень запускает руку в волосы, мучая видом своей невозможной линии челюсти, и оглядывается по сторонам, удостоверяясь, что ему есть где развернуться. бит совершает кульбиты, становясь обрывистее, глубже, и вот над одном из таких четко прорисованных ударов чонгук бросает последний взгляд в сторону юнги, прежде чем резко съехать вниз, раздвигая фееричные бёдра в стороны, оглаживая их руками, и оказаться где-то на уровне ширинки тэхена, который решает подыграть и запускает руку в его волосы, вынуждая поднять голову.

более чем провокационно. ну а юнги не самый терпеливый человек на планете, хотя вряд ли что и тот бы устоял, когда так намекают. старший срывается с места, пробираясь сквозь колыхающиеся под музыку тела к парням, не отрывая глаз от чонгука, который соизволил начать подъем из своего положения, но и это сделал в том же стиле, выпрямив спинку так, что его задница акурат встретилась с пахом юнги, подошедшего к этому моменту сзади. неподалеку тэхен решает дать сладкой парочке насладиться друг другом и, приглядев себе аппетитного парня на вечер, незаметно переключается на него, манит тонким пальчиком, приглашая.

— понравилось? — с ухмылкой произносит чон, оглядываясь на парня, положившего руки ему на талию, и продолжает двигать бедрами, все так же касаясь ими юнги.

— а ты как думаешь, — он прижимается ближе, давая прочувствовать твердость в своих штанах вместо ответа, и ведет губами по шее, рассыпая поцелуи. чонгук же разворачивается лицом к юну, сам прижимает того за талию ближе; зубы смыкаются на чужой мочке, пока ее хозяин давится вздохом и, отстранившись, завороженно тонет в темноте подведенных глаз, прожигающих его желанием.

— ты. я. туалет. сейчас. — в мигающем свете разноцветных прожекторов чонгук решает, что лицо юнги, облизывающего губы от нетерпения и командующего им своим неповторимо низким голосом, это лучшее, что он видел в своей жизни, так что не заставляет себя долго ждать и, вцепившись пальцами в бледное запястье, пробивает им дорогу.

все стены и кабинки туалета раскрашены из баллончика, расписаны телефонными номерами и разномастными объявлениями, свет приглушен, музыка раздаётся значительно тише, но услышать, что творится в метре от тебя, не дает, а именно это им и нужно. затолкнув старшего в самую дальнюю кабинку, чонгук не глядя задвигает щеколду и прибивает юнги к стене своим торсом, запускает руки под футболку. губы встречаются в смазанном и мокром поцелуе, и юн запускает пальцы в волосы младшего, оттягивая прядки, вынуждая того открыть рот, но тот не хочет уступать главенство и перехватывает инициативу, проникая своим языком в чужой рот, втемяшивает колено между худющих ног, издевательски давит на возбуждение, но и этого достаточно, чтобы с губ юна сорвался раздраженный стон. он не без усилий отталкивает чонгука, упираясь ладонями в мощный торс, и, уронив «бесишь меня», прижимает к той стенке, которую сам сейчас подпирал.

юнги практически грохается на колени, рассеянно отмечая, что наверняка останутся синяки, и в два счета расстегивает ширинку кожаных джинс, демонстрирующих каждую мышцу. боги, как он давно мечтал это сделать. и он делает: ведет носом по ткани боксеров, прибавляя к этому голодный взгляд, брошенный наверх, прихватывает зубами кромку и мучительно медленно тянет вниз, освобождая эрегированный член из плена одежд, но не избавляя однако парня от джинс. о нет, такая красота должна остаться как есть.

юн медленно открывает рот, все еще не сводя глаз с чонгука, кончиком языка проходится по губам, увлажняя их. и выбивает из младшего громкий стон, когда невесомо проходится этим же языком по головке члена, щекоча чувствительную кожу, а после - посасывает ее, не переставая кидать томные взгляды парню над ним. и либо юнги перебрал с коктейлями, либо от чонгука его так пидорасило, но определенно хотелось больше, так что он обхватывает губками уже сам ствол и старается плавно взять все глубже, по пути обводя языком венки. ладони покоятся на обтянутых джинсами бедрах чонгука, поглаживают их, ведь как можно отказать себе в удовольствии прочувствовать крепкие мышцы в своих руках.

тут уже крышу срывает у гука: не выдерживая такой пытки, он толкается бедрами вперед, не давая старшему иного выхода, кроме как заглотить дальше, но и на этом останавливаться не желает и, воспользовавшись приемчиком, которому научился у одного из своих клиентов, гладит чужое горло, нажатием заставив мышцы расслабиться и помочь ему скользнуть чуть дальше позволенного. юнги возмущенно округляет глаза от удивления, борясь с рвотным рефлексом, но коленки как-то сами собой поджимаются от завязывающегося внизу живота узла.

сжалившись над старшим, чонгук чуть отстраняется, давая ему захватить немного воздуха, правда ненадолго, и вскоре продолжает свою игру: изучает насколько глубоко можно толкнуться вперед, пока из глаз не брызнут слезы, заводит член за щеку, чтобы посмотреть насколько он будет выпирать со стороны, а заметив, что юн пытается уделить внимание и своему члену и мнет его сквозь грубую ткань джинс, надавливает стопой на пах, прилагая усилий чуть больше, чем того требовалось, чтобы насладиться скулежом юна. который и становится последней каплей, пододвигающей чонгука к краю. крепко держа старшего за волосы, он кончает ему в рот и отстраняется, чтобы насладиться зрелищем.

растрепанный, неудовлетворенный и кашляющий в поисках кислорода хен, по подбородку стекает месиво из слюны, смазки и спермы, которое гук стирает большим пальцем, присев напротив плюхнувшегося на задницу парня - ну как тут не пожалеть его. младший нежно, практически невесомо целует юна, прижимая одной рукой за шею ближе, пока другая опускается на обделенный ласками член и довольно рваными движениями доводит обессиленного парня до разрядки.

— пойдем найдем тэхена, хен? уже поздно и домой пора. — как ни в чем ни бывало произносит чонгук, улыбаясь широко, и помогает юнги подняться.

— я тебя убью, мелкий. — еле слышно хрипит старший, заходясь кашлем и грозно смотрит на своего парня.

— а вот и нет. ты меня слишком любишь для этого. — продолжает самодовольно ухмыляться и беззастенчиво проводит языком по шее, вызывая табун мурашек, после чего, не оглядываясь, тянет за собой юна прочь из туалета.

✘✘✘

чонгук сонно потягивается, оглядываясь по сторонам, насколько того позволяет узкое сиденье их машины. к его удивлению, вид за окном не особо отличается от того, что было, когда младший засыпал, хотя по его подсчётам они должны были давно приехать. короткого взгляда назад достаточно, чтобы понять, что тэхен точно так же младенчески дрыхнет, разлегшись на просторе задних сидений. с вздохом чонгук продолжает ёрзать на сидении в надежде хоть как-то размять утомленные монотонным положением ноги, но в итоге просто подтягивает колени к груди, устраиваясь полубоком к юнги.

— нам ещё недолго, если ты думаешь спросить, — приглушённо отвечает мин раньше, чем чонгук успевает до конца проснуться, что уж там говорить о формировании предложений. за профилем старшего мелькают заснеженные деревья, и парень невольно отмечает сквозящую в чужих чертах усталость.

— как ты? — тихо, опасаясь разбудить тэхена, спрашивает чон и протирает заспанные глаза. ему-то, по сравнению с юнги, который вёз их уже несколько часов по скользкой дороге, фактически нечего было жаловаться.

— честно? — хрипло интересуется юнги и затихает на несколько мгновений, закусив губу. — боюсь.

чонгук вновь неловко ерзает на своем месте и по-птичьи склоняет голову набок, решив, что его комментарии сейчас будут лишними. лучше он все же дождется, пока мин сам начнет говорить. изначально, чон был против этой поездки, так как знал на основе коротких рассказов тэхена о их прошлом, какой тяжелый шаг это будет для его хенов, но точку во всем этом поставил юнги. так они и оказались на этой заснеженной дороге.

— ты знаешь, что нам тяжело было отсюда уезжать… и возвращаться до сих пор кажется неправильным. я избегал этого уже несколько лет, но хоть когда-то надо становиться смелее, не думаешь? — наконец произносит юнги и бросает долгий взгляд в сторону младшего, прежде чем снова вернуть его на дорогу. — тэхен, хоть и храбрится, я уверен, боится не меньше моего.

— почему? — рассеяно наблюдая, как белеют костяшки сжатых на руле бледных рук, спрашивает чонгук. на самом деле, он знал не так уж много о прошлом двух парней, но того, что удалось урвать в поздних разговорах на кухне, хватало, чтобы нарисовать хоть какую-то картину. и в ней с первого взгляда у тэхена все было не так уж плохо.

— просто… когда я сбегал, меня ничего не держало в этом городе. даже тэхен был недостаточно весомой причиной, чтобы остаться там, ведь я знал, что такими темпами кончу, как мои родители. — его голос звучал подозрительно легко, словно бы он уже не раз репетировал эту речь перед зеркалом, но чонгук видел, с каким трудом мину дается каждое слово. — тэхен же…

— ах, так значит. сплетничаете у меня за спиной? — вперемешку с зевком раздается с заднего сидения, и чонгук невольно вздрагивает, тут же оборачиваясь взглянуть на очевидно разбуженного их разговором старшего.

— прости, хен, мы не хотели тебя будить, — первым решает оправдаться чон, подозревая, что тот не слышал их разговора, а даже если да, то вряд ли захочет его продолжать. опустившаяся на спинку переднего сидения мордашка выглядит совершенно очаровательной, так что гук не сдерживается и треплет мягкие волосы пальцами. — юнги сказал, что мы почти приехали.

— отлично, потому что, если я проведу еще пару часов на этом дурацком сидении, моя задница станет квадратной. — ластится к почёсываниям тэхен, прежде чем отстраниться и попытаться хоть немного размять затекшие мышцы.

— кто бы говорил, — возмущается чонгук и, отстегнув ремень, усаживается на колени лицом к тэхену, чтобы иметь лучший обзор на задние сидения. — у тебя там практически царские хоромы, а мне приходится ютиться на этом жалком квадратном метре…

✘✘✘

— ты уверен, что это хорошая идея?..

— не-а, — бодро отвечает тэхен и настырно жмет на кнопку звонка, пока чонгук неловко мнется за спиной как обычно закатившего глаза юнги, чувствуя себя не в своей тарелке.

— нам надо было хотя бы предупредить ее, не по-человечески же. — продолжает вздыхать юнги, вяленько играющий роль здравого смысла во всех подобных затеях. если бы он хотел, то они бы, конечно, сделали все, как полагается, но после тяжелой дороги сил разбираться со спонтанными решениями тэхена у него не было.

из-за двери слышится какая-то возня и детский смех, заставивший даже тэхена удивленно округлить глаза, и, наконец, оттуда выглядывает молодая девушка с очевидно недовольной тем, что ее подняли, крохой на руках.

— простите за неожиданный визит, но мне сказали, что здесь проживает чон джиюн, — мгновенно собравшись и применив свое свое природное обаяние, тут же уточняет тэхен, так как открывшая дверь девушка оказывается незнакома и ему.

— джи, это к тебе, — после короткого, но внимательного осмотра их разномастной компании кричит куда-то внутрь дома девушка и вновь оборачивается к парням, в то время как притихшая кудрявая девочка, привычно сидящая у нее на руках, с неподдельным интересом так же рассматривает каждого из них по очереди. — а вы, собственно, кто?...

— иду-иду, — на фоне звонко откликается другой женский голос, сопровождаемый спешными шагами по коридору. тэхен уже было собирается представиться, но брюнетка, появившаяся в дверях, оказывается быстрее, бросаясь ему на шею и вскрикивая от удивления: — тэхен! не могу поверить, это правда ты?

— я, кто еще, — смеется ким и сдерживается от того, чтобы покрутить повисшую у него на шее девушку, так как место не позволяет сего сделать, а затем с ухмылкой ставит ее обратно на землю. — признайся, не ожидала?

— конечно, не ожидала, дурак. — незаметно утирая блеснувшие в уголках глаз слезы, тут же бьет его по предплечью джиюн и возмущенно всплескивает руками. — то от тебя ни сообщения за три месяца, то на те вам. явился на порог. кто так вообще делает? мозгов, как я вижу, у тебя так и не прибавилось...

— юнни, может, мы все же пригласим гостей внутрь и там вы поговорите? — скромно прокашлявшись, прерывает их перепалку так и не представившаяся блондинка и ставит девочку на землю. — и напоминаю, у тебя там рагу на плите…

— о черт, — тут же побледнев, джиюн срывается с места спасать норовящий подгореть ужин.

— родители были рады, что мы остановились у них, но тебе надо было видеть эти лица. — доносится до чонгука насмешливый голос тэхена, подпирающего холодильник около джиюн, и младший догадывается, что за этим последует рассказ о том, как тэхен бодро объявил родителям, что они втроем отлично поместятся на едва ли двуспальной кровати в его старой комнате. правда этого гук уже не замечает, потому что все его внимание занимает очаровательная девчушка, сразившая его своей улыбкой практически с первой минуты.

казалось, в атмосфере этого дома было что-то особенное, что-то, тут же заставившее первоначальную неловкость испариться, едва парни пересекли порог и прошли внутрь: не успели они все перезнакомиться, как чонгук уже оказался заложником сохён, решившей показать ему все свои игрушки, но он, впрочем, и не особо сопротивлялся и заинтересованно расспрашивал ее о истории каждой. юнги же, с улыбкой посмотрев на этот детский сад, устроился неподалеку на диване и, нежно перебирая пряди сидящего на ковре младшего, завел разговор с гаюн, которая, как они узнали, оказалась женой джиюн.

— ты выглядишь счастливым, — произносит девушка, перебивая увлеченно рассказывающего что-то ей тэхена, и переводит взгляд с рагу на своего лучшего друга.

— потому что это так и есть. — не отвыкший от того, как легко они всегда могли менять темы с непринужденной на серьезную и обратно, тэхен тут же переключается вместе с ней на совсем иной виток разговора, скромно растягивая в улыбке губы, и на несколько мгновений оборачивается взглянуть на парней. — ты даже не представляешь, насколько они делают меня счастливым.

— о, поверь, я представляю, — тихо смеется джиюн и, подойдя ближе, укладывает голову на плечо киму, присоединяясь к нему в наблюдении за юнги, утешающим раненного до глубины души чонгука, который, очевидно, только что получил игрушечным молоточком от сохен. — кто бы мог подумать, что все так повернется.

— но иначе не могло быть. в такие моменты я думаю, что какой бы выбор я тогда не сделал, вселенная все равно привела бы меня к ним, а о другом я и не мог мечтать. — рассеяно произносит тэхен и оставляет короткий поцелуй на макушке подруги, прежде чем со вздохом присоединиться к родной потасовке в гостиной.

𝓉𝒽𝑒 𝑒𝓃𝒹