✘✘✘

— да будет свет! — тэхен, едва не промахиваясь и не заваливаясь на пол с грохотом заходит в квартиру, затаскивая за собой (кто еще кого вел) юнги. на улице грохочут фейерверки, тут и там люди желают друг другу счастливого будущего года. однако парни, распив бутылку шампанского, получив свою долю новогодних поцелуев на главной площади и нагулявшись по пестрым улочкам, все же решают пораньше вернуться домой (если три утра можно считать ‘пораньше’). пока юнги скрывается на кухне в поисках чего-нибудь жидкого и, желательно, не алкогольного, так как он не хочет разрушать то прекрасное состояние едва заметного чужому глазу опьянения, чонгук отыскивает диск с какими-то мягкими мелодиями, для большей атмосферности включив огоньки, развешенные над диваном, утаскивает не особенно сопротивляющегося тэхена танцевать покачиваться под музыку в крепких объятиях младшего.

возвращение старшего к их скромному продолжению празднования напоминает чонгуку о том, что они совсем забыли про подарки, так что вскоре под руководством младшего, который хотел создать идеальную новогоднюю атмосферу, все рассаживаются неподалеку от елочки, пряча за спиной подарки. это первый за долгое время праздник, который он проводит не в удушающем одиночестве, а в кругу дорогих ему людей, так что он заставил хенов, привыкших игнорировать все даты на календаре, сделать все, как полагается. глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, гук сначала обращается к тэхену, протягивая ему коробку, завёрнутую в бумагу с собачками в новогодних костюмах:

— хен, — парень поднимает брови от удивления, не ожидав уважительного к себе обращения, но с играющей на губах улыбкой решает промолчать, дабы не портить такой торжественный момент, но надолго его терпения все равно не хватает. — я знаю, как ты любишь фотографировать...

— да ты шутишь что ли?!.. — едва младший успевает начать фразу, тэ тут же восторженно выхватывает подарок и, разместив его у себя на коленях, принимается избавлять от упаковки, а затем, своими глазами увидев новый полароид в компании нескольких наборов карточек, кидается с объятиями на младшего. конечно, сложно было не заметить многочисленные вздохи тэхена по всем фотоаппаратам, что попадали в зону видимости, но все равно с души упал груз "а вдруг ему не понравится". правда это еще не конец. — гукки, я тебя так обожаю. спасибо...

— теперь, юнги-хен. — освободившись из лап счастливого кима, чонгук все-таки продолжает, обращаясь теперь к наблюдавшему за всем этим с улыбкой парню.

— я не так уверен в этом, как в подарке тэ, но он сказал, что ты любишь принимать ванну, так что я решил подарить тебе что-то связанное с этим... — опустив взгляд к усыпанному конфети полу, он неглядя протягивает юнги, широко распахнувшему глаза от удивления, пакет, доверху заполненный разномастными пенами для ванн, бомбочками и маслами.

— сказал бы, что не стоило так на меня тратиться, но черт, я теперь самый счастливый на этом гребаном свете! — он ещё пару раз заглядывает в пакет, чтобы убедиться в том, что это все реально и правда теперь его, а затем, оставив свое сокровище в сторону, так же притягивает младшего в объятия. — спасибо, гукки. — и затем гораздо тише, мурлычет уже ему на ушко. — жду не дождусь опробовать что-нибудь с тобой...

щёлкает затвор камеры, и их освещает вспышка под довольный визг тэхена, восхищенно наблюдающего за тем, как постепенно на белой карточки проявляются цветные контуры напуганной мордашки чонгука с прилипшим к нему юнги.

— я куплю прозрачный чехол на телефон и засуну под него эту карточку. — решительно заявляет он, но не успевает договорить, как в голове рождается еще более гениальная идея, которую, не теряя времени, он тут же принимается исполнять: — гукки, а ну-ка иди сюда. — обвив рукой его шею, тэ разворачивает камеру и запечатляет, как целует младшего в щеку, после чего передаёт тому камеру. — теперь мы с юнги. чтобы у каждого был свой снимок.

нафотографировавшись вдоволь, тэхен раскладывает карточки на кофейном столике неподалеку, но затем, якобы кое-что забыв, под недоумевающий взгляд чонгука утаскивает юнги в спальню. между ними издавна существовало правило не праздновать никаких дат и не дарить друг другу подарков, не считая внезапных 'подумал о тебе, вот и купил', но на ворвавшегося в их жизни мелкого это не распространялось, поэтому теперь наступила его очередь. вернувшись, они усаживаются перед нервно покусывающим губу младшим плечом к плечу и в последний раз переглядываются.

— чонгук...

— наверное, наш подарок будет поменьше, чем твои...

— хотя это вопрос ещё спорный...

— но мы бы очень хотели, чтобы ты его принял...

— как бы то ни было, в случае чего давить не будем, отказы принимаются...

чонгук непонимающе смотрит на них, переводя взгляд от одного к другому, и по-птичьи склоняет голову на бок.

— вытяни, пожалуйста, руку, — сделав, как сказано, он наконец ощущает на своей ладони вес небольшой коробочки, и сняв крышечку, удивленно пялится на ее содержимое.

— чон чонгук, ты согласишься жить с нами?

все мысли моментально испаряются из его головы, сменяясь на небольшую связку ключей с брелком железного человека. если бы хены знали эту игру, он бы сейчас рассказал им, что чувствует себя, как главный герой life is strange, потому что, черт, кто бы знал, что его жизнь придёт к такой точке? вот он, один из тех самых поворотных моментов, когда есть только два варианта и надо не забывать, что “this action will have consequences”. тишина погрузившегося в раздумья гука начинает немного напрягать парней, ожидающих ответа на их предложение, но, как и обещали, они не давят на него, не вынуждают ответить прямо так сразу, потому что понимают, какой пласт ему надо взвесить и обдумать.

— ...да. — наконец произносит он, поднимая взгляд глаз, наполненных слезами, на юнги и тэхена и крепко сжимает в руке ключи. парни облегченно выдыхают, широко улыбаясь, и заключают его в групповые объятия, что становится последней каплей для расчувствовашегося чонгука, теперь уже сотрясающегося от рыданий. впервые за много лет, он вспоминает, что такое дом, вспоминает каково это знать, что вечером тебя будут ждать и оставят ужин на плите, чтобы тот не остыл, впервые чувствует себя нужным и любимым, и все благодаря его таким похожим и таким разным хенам.

✘✘✘

в последний момент перед закрытием дверей чонгук успевает выбежать из автобуса за юнги, менявшим планы на ходу и неожиданно потянувшим его на выход ('пешком дойдем'), и заинтересованно оглядывает незнакомый район. крышка одолженного у тэхена фотоаппарата тут же слетает с объектива, затвор щёлкает без перерыва, запечатляя контрасты раскинувшихся во все стороны зелёных садов и сереющих железных труб чуть поодаль, пока юнги сосредоточенно копается в карманах.

чонгук привычно-незаметно переключает на видео и, создавая эффект замедленной съёмки, поворачивается к старшему, который в этот момент как раз таки находит драгоценную пачку.

— прикури, — видео обрывается на крупном плане на юнги, который держит в губах тонкую палочку и щурится от солнца, прикрывая лицо рукой, но не отрывая взгляда от чона.

— тэхен будет ругаться, — младший не сдерживает улыбку, которая каждый раз рвется на свободу, чуть только он посмотрит на старшего, и, оставляя камеру болтаться на шее, неспешно подходит к мину, подносит огонёк зажигалки к сигарете.

— тэхен не узнает.
— это его камера.
— дай-ка мне ее подержать.

подозрительно прищурившись в недоверии к благим намерениям старшего, чонгук уворачивается от бледных рук и срывается с места, убегая куда-то в глубь парка, так как начинает опасаться за сохранность всего отснятого материала. позади раздаются тихие маты запыхающегося и спотыкающегося юнги, неохотно побежавшего за ним. оставаясь победителем в этой небольшой погоне младший останавливается около пустующих трибун небольшого стадиона; юнги добегает спустя несколько минут, едва не врезаясь в гука и тяжело дыша; сигарета чудом остается тлеющей в его пальцах.

— пойдем туда, — не давая даже минутной передышки старшему, чонгук берет его за руку и тащит на самый верх сложенных лестницей скамеек, восторженно рассматривая все вокруг. руки чешутся бросить юна на ступенях и скорее заснять всю эту красоту, но он жалеет своего парня и решает все же помочь доползти до верха.

— совсем ты старших не уважаешь, — плюхнувшись на первую попавшуюся скамейку, качает головой юн и, игнорируя недостаток кислорода, делает первую затяжку. чонгук, все же отсняв пару живописных кадров, усаживается рядом и переводит взгляд на эффектно курящего хена. ему бы осуждать вредную привычку на пару с тэхеном, да вот только практически никогда не скрываемый восторженный взгляд невольно только поощряет на преступление законов зожа. юнги же решает, что негоже сидеть на таких прекрасных трибунах, и принимает горизонтальное положение, примостив голову на любимых коленях и в который раз рассеяно отмечая, что бёдра чонгука были созданы для того, чтобы на них лежали (а ещё бесстыдно лапали и покрывали поцелуями, но это совсем другая история). не то, что костлявый тэхен, который ещё начнёт жаловаться, что все это слишком приторно для него.

✘✘✘

юнги сонно потирает глаза и чертыхается сквозь выдох, ведь приглушенно освещенный экран телефона показывает четвёртый час ночи, а он все никак не может отложить телефон со скачанной недавно новой книгой его любимого автора и уже лечь-таки нормально спать. ему в руки бы бумажную версию, и пиши пропало - кому нужен сон, когда можно еще главу прочесть, а потом еще одну, ну вот совсем крохотную. быстро оглянув парней, мирно посапывающих рядом с ним в обнимку, он решает сделать себе еще одну маленькую поблажечку и, заново разблокировав телефон, возвращается к неоконченной главе.

спустя какое-то время от закрученного сюжета его отвлекает нехарактерный для умиротворённой тишины, царившей в спальне и разбавляемой только шорохом простыней и гудением припозднившихся машин, всхлип.

телефон без промедления перемещается на прикроватную тумбу, а его хозяин, опираясь на локоть, наклонятся над все ещё спящими парнями и внимательным образом осматривает их, дабы понять причину сего звука. не заметив никаких признаков того, что кому-либо снится кошмар, из которого лучше все же помочь выбраться, юн только тянется обратно за телефоном, как до его ушей снова доносится... стон? причём совершено характерный стон, который не может принадлежать кому-либо кроме чонгука - уж юнги ли не знать. да неужели? подняв бровь, мин разворачивается обратно и аккуратно подползает ближе, укладывая руку на талию гуку, чтобы притянуть ближе и проверить свою теорию. чонгук же вздрагивает от этого прикосновения и, не желая расставаться со ставшим его плюшевым мишкой тэхеном, рвано пытается потереться бедрами о смуглую ногу, вцепившись пальцами в простыню между ними.

— чонгукки... — обдавая ухо горячим дыханием, шепчет ему на ушко бархатным голосом юнги так, чтобы не разбудить тэхена, и скользит рукой по обнаженному торсу, как бы случайно задевая чувствительный сосок, а затем легко зажимая его между пальцев. уже более сознательно проскулив от подобных манипуляций, младший сонно приоткрывает глаза и оглядывается на мина, пытаясь сориентироваться, но тот лишь прикладывает палец к его губам, намекая, что нужно быть тихим, и принимается покрывать поцелуями крепкую линию плеча.

осознание того, что они здесь не одни, подливает масла в огонь, и, уже распаленный занимательным сном, чонгук все же отпускает тэхена, придвигаясь задницей к мину, и ерзает на месте, пока старший продолжает своё путешествие по медовой коже, местами пуская в ход зубки. ему кажется ужасно очаровательным такой разнеженный, но при этом возбужденный чонгук, все ещё слишком сонный, чтобы самостоятельно сделать что-нибудь со своей внезапной проблемкой, натянувшей ткань боксёров, так что он все же решает ему помочь и кое-как стаскивает ненужный элемент одежды. пальцы образуют колечко вокруг напряженного ствола, размеренно двигаясь вдоль, пока большой оглаживает головку, размазывая проступившую смазку, а сам юн опирается на локоть, чтобы приподняться над чонгуком и вовлечь его в тягучий поцелуй, решив тем самым вопрос с излишней шумностью младшего, теперь стонущего ему в губы.

— ах, хен... пожалуйста... — ненадолго оторвавшись за лишним глотком воздуха плохо проговаривая буквы шепчет гук и прикрывает глаза, дергаясь бёдрами навстречу бледной руке.

— что «пожалуйста»? — так же тихо издевается он сверкая наглой ухмылкой и, нагнувшись обратно к шее чона, добавляет туда ещё один скромный засос.

— да трахни ты меня уже.. — нетерпеливо сквозь зубы произносит он и тут же испуганно закусывает губу, переводя взгляд на тэхена, проверяя не проснулся ли он.

— тшш, малыш, тебе надо быть потише. — ласково произносит юнги и, убрав руку, поглаживает его по бедру, продолжая шептать на ухо. — хотя я не сомневаюсь, что тебе ещё больше понравится, если тэхен присоединится, так ведь? может устроим для него небольшое шоу?

ничего не отвечая, чонгук утыкается лицом в подушку и, тихо проскулив в неё, только выпячивает задницу навстречу руке старшего, прогибаясь в пояснице. юн не теряет времени даром и, сползав до смазки из прикроватной тумбочки, проливает немного себе на пальцы, чтобы разогреть. указательным медленно очерчивает вход, прежде чем проникнуть и так же осторожно добавляет второй, оглаживая мягкие стенки; юн знает, что с чонгуком много времени на растяжку не требуется, но забота о партнере никогда была не во вред. младший продолжает тяжело дышать в подушку и приподнимает бедра, принимая в себя уже три пальца, проникающих в него до костяшек под известный только одному юнги ритм.

хлюпающий звук, сопровождаемый сдавленным стоном гука, несколько секунд заминки на смазку его собственного члена и вот уже юнги ловко заменяет пальцы собой, проникая сразу до конца. но младший ведь так и любит: чтобы все было словно в последний раз, с надрывом, чтобы весь мир вокруг перестал существовать, заменяясь только одним конкретным человеком. лицо младшего раскраснелось, тело прогибалось дугой, подаваясь навстречу каждому движению внутри, и юнги начинал жалеть, что комнату сейчас освещал только тусклый свет фонарей, прорывающийся с улицы, потому что вид чонгука, слишком сонного, чтобы полноценно извиваться под ним, был определено одним из лучших, что он видел.

расположив руки по-хозяйски на талии, юн чуть отстраняется, но лишь для того, чтобы обеспечить себе обзор на то, как его член погружается в растянутую дырку: если замедлиться, можно оценить, как сжимается сначала сочащаяся смазкой головка, ныряя вовнутрь, затем и ствол, а если чуть помочь младшему и приподнять его бёдра повыше, то услышать неповторимый шлепок тел друг о друга. старший ведёт губами по напряжённой шее чонгука, так и манящей впиться в неё, бесцеремонно заявляя о своих правах, что он и делает, напоследок тщательно зализывая место укуса в качестве извинения. чонгук, не выдерживая такой методичной пытки, решает послать все приличия куда подальше, ибо ему уже нечего терять, и, оторвав голову от подушки, звонко вскрикивает.

— неужели? мой малыш так сильно хочет, чтобы тэхенни проснулся и увидел, какая он ненасытная сучка? малышу мало меня одного? — дразнясь произносит юнги, так же забив на приглушение голоса, и резче двигает бедрами, чтобы выбить из разомлевшего от ласк чонгука стоны погромче.

— что?.. — хрипло подаёт голос наконец тэхен и, едва ли не мгновенно просыпаясь, ошарашено смотрит на развернувшуюся перед ним картину. часть его хочет начать возмущаться, какого хрена они тут устроили посреди ночи и его не пригласили, но другая отчаянно вопит присоединиться: когда еще будет такая возможность? да и чонгук перед ним такой соблазнительно скулящий и до ужаса смущенный словами юнги, которые ким успел услышать, и тем, как они начинают становиться реальностью. к черту.

— малыш, ты оказывается такой очаровательный, когда стонешь под юнги, — мурлычет тэхен, подыгрывая другому старшему, и, придвинувшись ближе, проводит большим пальцем по щеке чонгука, надавливает на нижнюю губу, просовывая его глубже. другая рука отправляется в путешествие по торсу чона, практически скрывавшему за собой от него юна, поигрывает с бусинками сосков.

чонгук метается между двух огней, обжигаясь прикосновениями, и окончательно теряется в своих ощущениях, с трудом отличая где он, а где остальные. отпустив палец тэхена, он тянется за поцелуем, мелко подрагивая от особенно глубоких фрикций, и едва не прикусывает улыбающемуся в поцелуй старшему язык. неповторимые ощущения от внимания с двух сторон кружат голову, но он отчаянно пытается держаться хотя бы за смуглую талию, на задворках создания восхищаясь отзывчивостью кима, тут же льнущего к нему.

однако тэхен не хочет оставаться за бортом, пока юнги и гуку достаётся все веселье, так что он перехватывает руку младшего и, стащив ниже боксеры, накрывает ей свой приподнявшийся член, прозрачно намекая. но даже в таком состоянии дважды просить гука не требуется: он со знанием дела обхватывает ствол, ласково обводя пальцами вздувшиеся венки, чтобы подразнить, а затем активно двигает запястьем, подстраиваясь под толчки юнги. единение тел, смешивавших на палитре карамельный, фарфоровый и кремовый, сбившееся дыхание, отскакивающее от стен эхом, вперемешку с ленивыми хрипами и тихие поскрипывания кровати, которая видала многое за свою жизнь. юнги шепчет нежности на ушко чонгуку, в то время как тэхен принимается покрывать поцелуями его лицо, сообщающимися сосудами переливая любовь между ними, так что младшего хватает ненадолго и он, запустив цепную реакцию для остальных, кончает на белоснежные простыни.